Этическая эволюция Н.А. Бердяева

Содержание

Введение

         1. Понятие этики для Н.А. Бердяева

           2. Этическая эволюция Н.А. Бердяева

              2.1 Этика Закона

              2.2 Этика Искупления

              2.3 Этика Творчества

          3. Проблема добра и зла

      Заключение

   Список использованной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Этика, начиная со времен Античности, является важнейшей областью философского знания. В центре ее внимания находятся проблемы становления морального сознания, его исторического развития, формирования нравственной культуры личности и общества, теории и практики нравственно-воспитательной деятельности. Этика позволяет углубить наши представления о различных духовных ценностях: свободе, ответственности, справедливости, смысле жизни, счастье, любви, уважении, верности, честности, добропорядочности и др. Она раскрывает суть и значение совести, долга, чести и достоинства личности, посредством которых осуществляются регуляция и саморегуляция человеческой жизнедеятельности. В курсе этики теснейшим образом взаимосвязаны теоретическое освоение феномена морали и поиск путей реализации идей нравственного совершенствования и самосовершенствования. Поэтому неслучайно этику называют «практической философией».

Проблема добра и зла является одной из центральных для этики. Эти категории занимают важное место среди основных универсалий культуры: в них выражаются представления о собственно человеческом бытии, через них человек определяется в своем существовании. Как философия, так и религия усматривают в различении добра и зла корень человеческого духа. Проблематика добра и зла была принципиальной и для  Николая Александровича Бердяева, наиболее известного из современных русских философов, она проходит почти через все его творчество. В европейской мысли добро и зло определяются, как правило, через соотношение с идеалом, с общим и универсальным стандартом. Вместе с тем, и само добро выражает этот стандарт, что заставляет задуматься о природе и содержании данного стандарта, особенностях соотношения с ним понятий добра и зла. Учение  Бердяева о добре и зле является оригинальным по сравнению с классическими для этики представлениями о них. Он подверг в нем сомнению идею безусловности и абсолютной ценности добра, показав добро как непременно определенное ко злу.  Бердяев не случайно называл свою этику «парадоксальной»: в качестве начала, которому призвана противодействовать мораль, им было указано не только зло, но и добро, а человек представлен как существо, виновное не только во зле, но и в добре. Он рассматривал вопрос о действительном содержании добра и зла как один из основополагающих для понимания человеческого существования, которое раскрывается в своей подлинности «по ту сторону добра и зла» как свобода, творчество и любовь. Осмысливая метафизику добра и зла,  Бердяев поставил вопрос о реальности добра и зла не только как ценностных представлений, но и онтологических сил.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Бердяев Николай Александрович (1874 - 1948), русский религиозный философ. Его духовная эволюция прошла путь от " легального марксизма", когда он наряду с другими марксистами выступал против идеологии народничества, к религиозному миросозерцанию. Причиной разрыва с марксизмом для Бердяева было неприятие им идеи диктатуры и революционного насилия, несогласие с тем, что историческая истина зависит от классовой идеологии, от чьих бы то ни было интересов. В 1922 г. Бердяев наряду с другими видными деятелями русской культуры был насильственно выдворен за пределы страны. В условиях эмиграции основными в его творчестве становятся темы этики, религии, философии истории и философии личности (основные сочинения: "Смысл творчества", "Философия свободного духа", "О назначении человека", "Судьба России", "Истоки и смысл русского коммунизма", "Философия неравенства", "Смысл истории", "Самосознание").

Своего высшего расцвета моральная установка у  Бердяева достигает в его книге «О назначении человека» («Опыт парадоксальной  этики», 1931). В этой книге,  Бердяев подвергает сомнению доброту самого добра: является ли "добро" добром и не есть ли оно зло? Смысл данного парадокса становится очевидным в связи с проблемой критерия добра и зла, причиной и источником различения и оценки вообще. Откуда берется само различение и может ли быть его критерием добро, если оно само является следствием различения и имеет греховное происхождение? Пытаясь объяснить этот парадокс, Бердяев выдвигает мысль, что высший ценностный критерий этики должен иметь "сверхэтический" характер, лежать "по ту сторону" добра и зла. Отсюда - основной метафизический вопрос этики: что есть "добро" до (и после) различения добра и зла? Пытаясь найти ответ на этот вопрос, Бердяев приходит к пересмотру самого предмета этики.  Этика - не просто кодификация нравственных норм и оценок. Она шире той сферы, которую ей обычно отводят. Она есть учение об источнике и смысле различения и оценки, пронизывающей человеческое сознание в целом и относящейся ко всему миру. Основанием различения, определяющим сам предмет  этики, является, согласно  Бердяеву, "отношение между свободой Бога и свободой человека".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. 2.1 Бердяев различает 3 ступени в этической эволюции:  этику закона (Ветхий Завет),  этику искупления (Новый Завет) и  этику творчества.

О том, что  этика закона есть низшая, не может быть для  Бердяева и спора — она есть «этика социальной обыденности», она проходит мимо личности, она «исходит из религиозного страха». Разумеется,  Бердяев не призывал отменить  этику закона или общепринятые формы общения людей. В этом смысле, его "перечеканка монет" (лозунг, провозглашенный античным философом-киником Диогеном и означавший отказ от сложившихся норм и правил поведения) не есть отрицание сложившихся регулятивов человеческого поведения.  Бердяев лишь показал, что существуют более высокие стадии нравственности, чем следование  этике закона. Причем эти более высокие стадии не могут быть достигнуты принудительно, они предполагают свободу человека – его свободную любовь к Богу, к ближнему, его свободное творчество. Здесь философия  Бердяева как бы возвращается к своим истокам, к учению о свободе как источнике всего существующего. Этика закона организует жизнь человеческих масс, демонстрирует господство общества над конкретной личностью, над внутренней жизнью человека. Парадокс в том, что закон имеет и положительное значение, ибо он не только калечит личную жизнь, но и охраняет ее. Этика И. Канта, по Бердяеву, есть законническая этика потому, что она интересуется общеобязательным нравственным законом, одинаковой у всех природой человека и оставляет в тени живую конкретную личность с ее нравственным опытом и духовной борьбой. Нравственная максима Канта, что каждого человека нужно рассматривать не как средство, а как самоцель, подрывается тем, что человек все же оказывается средством осуществления безличного, общеобязательного закона.

 

 

 

2.2 Новый Завет дает уже совсем другую систему нравственных требований, это -  этика искупления или  этика любви. Хотя Иисус Христос и говорил, что он пришел не нарушить  закон, а исполнить его - речь идет, конечно, о ветхозаветном  законе, - на деле он то и дело букву этого  закона нарушал: не побил камнями блудницу, ел и пил с мытарями и грешниками, не постился, не соблюдал субботу... Почему? Потому что законническая  этика проходит мимо личности, следует лишь букве  закона, зачастую порождая "кошмар злого добра" (название одной из статей  Бердяева).  Бердяев же понимал христианство как персонализм.  Этика искупления и любви не просто формулирует некие правила поведения, но дает высший принцип жизни - любовь к ближнему, ради которой можно переступить и через какие-то конкретные запреты. Это  этика сострадания, прощения, соучастия.  Этика искупления не знает резкого деления на "добрых" и "злых". В ее основе лежит отношение не к отвлеченной идее добра, а к живому человеческому существу. В ней на первый план выходит личность и личное отношение человека к Богу и ближнему, а не следование общепринятым нормам.  Бердяев даже поставил вопрос, впервые заданный Оригеном, о том, возможно ли индивидуальное спасение человека? Может ли спастись человек, если его ближний погибает? Сам он склонялся к мысли о том, что спасение возможно лишь как всеобщее спасение (в терминах богословия – "апокатастазис"). Поэтому существовавшие долгое время представление об аде, об ужасных и безнадежных вечных муках, которые ждут нераскаявшихся грешников, - садистская ложь. Христианство – религия любви, поэтому невозможно представить себе христианина, блаженствующего в то время, как хотя бы один другой человек страдает.  Бердяева всегда очень отталкивали "мстительная эсхатология, резкое разделение людей на добрых и злых и жестокая расправа над злыми и неверными". У него есть запоминающийся образ, - мораль начинается с вопроса Бога к Каину об убитом им брате: "Каин, где твой брат Авель?" Но закончиться нравственное развитие человечества, считал  Бердяев, должно вопросом к Авелю: "Авель, где твой брат Каин?", то есть и Авель ответственен за то, что не уберег своего брата-убийцу от греха, дал ему нравственно погибнуть.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.3 Встречается и еще одна система нравственных ценностей - этика творчества. Бердяев считает, что внес вклад в разработку этой проблематики уже в своей ранней работе "Смысл творчества". Новое в этике творчества заключается в том, что она утверждает ценность индивидуального и единичного. По пути этого утверждения шли С. Кьеркегор, Ф. Ницше,          Г. Ибсен, Достоевский, М. Шелер и др. экзистенциальные мыслители. Только в творчестве обнаруживается призвание и назначение человека в мире. Для этики творчества свобода означает не простое принятие закона добра, а индивидуальное творчество добра. Человек не есть пассивный исполнитель законов этого миропорядка. Он - изобретатель и творец. Борьба со злом должна происходить не столько пресечением его, сколько творческим осуществлением добра и преображением злого в доброе. Нравственной целью жизни должно быть не самоспасение, не искупление вины, а творческое осуществление правды, бескорыстная любовь к божественному в жизни. Тайна жизни скрыта в любви - жертвующей, дающей, творческой. «Творчество стоит, — пишет  Бердяев, — как бы вне  этики закона и вне  этики искупления и предполагает иную  этику. Творец оправдывается своим творчеством… творец и творчество не заинтересованы в спасении и гибели»… «творчество означает переход души в иной план бытия»: «страх наказания и страх вечных мук не может играть никакой роли в  этике творчества».  Бердяев уверен, что «творческое горение, эрос божественного побеждает похоть и злые страсти», что «сублимация или преображение страстей означает освобождение страсти от похоти и утверждение в ней свободной творческой стихии».  Этика творчества есть  этика творческой энергии — и тогда как наш «закон сковывает энергию добра»,  этика творчества, преодолевая  этику закона, «заменяет абсолютные веления… бесконечной творческой энергией». Творчество, — уверяет  Бердяев, — «есть благодатная энергия, делающая волю свободной от страха, от закона», творчество «есть первожизнь», оно обращено «не к старому и не к новому, а к вечному».

3. В ходе дальнейшего анализа Бердяев высказывает суждения по конкретным вопросам нравственной жизни человека - о любви, браке, семье, сексуальной и эротической этике, совести, страхе, сострадании и др. Трагизм нравственной жизни, подчеркивает он, не в столкновении добра и зла, а в столкновении одного добра с другим, одной ценности - с другой. Человек, будучи свободным, постоянно вынужден делать тот или иной выбор, лично решая при этом вопрос, что лучше и что хуже. Выбор же зачастую связан с проявлением жестокости, необходимостью преодолевать сострадание, причинять страдание, чтобы избежать большего страдания. Разрешение нравственных конфликтов порождает трагизм жизни, который ставит нас перед проблематичностью добра. Парадокс: борьба со злом нередко порождает новое зло - нетерпимость, фанатизм, жадность, зависть, жестокость, злобные чувства, которые обладают способностью возрождаться под видом добра. Зло также может оказываться новой, еще не осознанной формой добра. И добро и зло могут принимать противоположные формы. Но, с другой стороны, когда люди "к добру и злу постыдно равнодушны" и отказываются от нравственной борьбы, наступает деморализация и разложение. Лишь евангельская мораль прорывает порочный круг в борьбе добра и зла, провозглашая любовь к врагам, неосуждение ближних и грешников. Однако Бердяев считает, что христианская этика нуждается в восполнении. Любовь в ней становится риторической, условной ("стеклянной", по терминологии Розанова), а не сердечной и душевной.

В христианской этике нет проблем космической этики, любви к животным, растениям, земле, звездам. Даже любовь к ближнему понимается в ней лишь как путь самоспасения, как аскетическое упражнение в добродетели. Между тем любовь не может быть лишь путем искупления и спасения. Она есть творчество "новой жизни", понимание которой связано с эсхатологическими проблемами этики. В 3-й ч. ("О последних вещах. Этика эсхатологическая") Бердяев рассматривает проблемы смерти и бессмертия, ада и Царства Божьего. Смерть есть самый глубокий факт жизни. Жизнь в этом мире имеет смысл именно потому, что есть смерть, и если бы ее не было, то жизнь лишена была бы смысла. Смысл связан с концом и лежит за пределами этого замкнутого мира. Смысл нравственного опыта человека на протяжении всей его жизни заключается в том, чтобы привести его к должному отношению к смерти. Смысл смерти в том, что во времени невозможна вечность. Жизнь есть непрерывное умирание, постоянная борьба со смертью посредством любви ко всему живущему. Поэтому следует относиться к себе и др. существу так, как будто ты сам и др. человек могут умереть в любой момент. Бердяев считает, что дерзновенную идею Федорова о воскрешении всех умерших надо продолжить и углубить: не только все умершие должны быть спасены от смерти и воскрешены, но все должны быть спасены и освобождены от ада, выведены из ада. Царство Божье все равно лежит по ту сторону нашего понимания "добра" и "зла". Зло и злые появились потому, что добро и добрые были плохи, что в них было мало добра. Бердяев считает, что в словах Гоголя "грусть от того, что не видишь добра в добре" поставлена самая глубокая проблема этики. Религиозная этика, основанная на идее личного спасения души, есть минималистская этика. Она призывает человека благополучно устроиться при неблагополучии других людей и мира. Однако райское блаженство невозможно для одних добрых, потребовавших для себя привилегированного положения. Бердяев призывает создавать новую, эсхатологическую этику: учение о добре превратить в профетическое учение о сверхдобре. Ницше, перенесший наше посюстороннее понимание зла по ту сторону добра и зла, не смог прорваться туда. Бердяев считает важным преодолеть исторически сложившееся понимание Апокалипсиса как ожидания конца света и Страшного суда. Ибо возможно понимание Апокалипсиса как призыва к творческой активности человека, к героическому усилию и подвигу. Конец будет тем или иным в зависимости от действий человека. Исходя из этого, Бердяев завершает свое исследование призывом: "...поступай так, как будто бы ты слышишь Божий зов и призван в свободном и творческом акте соучаствовать в Божьем деле, раскрывай в себе чистую и оригинальную совесть, дисциплинируй свою личность, борись со злом в себе и вокруг себя, но не для того, чтобы оттеснять злых и зло в ад и создавать адское царство, а для того, чтобы реально победить зло и способствовать просветлению и творческому преображению злых».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

В своих работах Бердяев Н.А. предпринимает пересмотр традиционных этических проблем в свете основополагающих принципов своей философии: идеи «несотворенной свободы», объясняющей возникновение зла; идеи «объективации», показывающей символико-рационалистический, условно-знаковый характер моральных норм и оценок; идеи творчества как реального привнесения в мир «еще не бывшего в мире добра»; наконец, идей персонализма и эсхатологизма, раскрывающих назначение человека в его конечном устремлении к царству «сверхдобра», лежащего "по ту сторону" различения добра и зла. Все это и обусловило парадоксальность его этического учения, выразившуюся в столкновении традиционной морали добра и зла –  «этики закона»,  «этики искупления» и «этики творчества» -  этики «сверхдобра» и красоты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

 

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М.: Республика, 1993г.

 

2. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - М.: Гардарика, 1998г.

 

3. Лосский Н. О. История русской философии / Н. О. Лосский. - М.: Высш. шк., 1991г.