Автор работы: Пользователь скрыл имя, 05 Апреля 2014 в 20:16, контрольная работа
Особым случаем легального, претендующего на нравственную санкцию насилия является эвтаназия. Актуальность исследования вызвана тем, что в настоящее время в мире накоплен большой арсенал средств для поддержания жизни больного, находящегося в необратимо бессознательном, вегетативном состоянии или испытывающего тяжелые, постоянно нарастающие боли из-за неизлечимой болезни. Новые технологии принципиально расширяют возможности лечения больных и позволяют длительно поддерживать жизнь в состоянии комы.
Введение.
Эвтаназия – особый случай насилия. 3-4 стр.
Проблемы эвтаназии. 4-8 стр.
Морально – этические аргументы эвтаназии. 9-13 стр.
Заключение. 13 стр.
Список литературы. 14 стр.
Переходя к рассмотрению общих аргументов «за» и «против» эвтаназии, мы будем иметь ввиду, прежде всего первую позицию добровольной и пассивной эвтаназии. Если окажется, что нет убедительных аргументов, нравственно санкционирующих данную позицию, то тем более не может быть аргументов, оправдывающих недобровольную и активную эвтаназию.
Каковы наиболее типичные аргументы, высказываемые в оправдание эвтаназии?
1. Жизнь остается благом до тех пор, пока удовольствия превалируют над страданиями, положительные эмоции — над отрицательными. В ситуации эвтаназии этот баланс нарушается, жизнь оказывается асимметричной в сторону страданий, в результате чего она становится сплошной мукой — ее нельзя поддерживать иначе, как ценой умножения страданий, а страдания нельзя облегчить иначе, как ценой ускорения смерти. Словом, если страдание есть зло, то, как можно морально оправдывать сохранение жизни, которая стала одним страданием. Этот аргумент является очень сильным, в особенности, когда невыносимая мучительная жизнь очевидна и нежелание человека находиться в таком состоянии удостоверено его недвусмысленно выраженной волей. И, тем не менее, он уязвим в двух пунктах.
Первое. При анализе допустимости эвтаназии некорректно сравнивать жизнь как страдание (и в этом смысле зло) с жизнью как удовольствием (и в этом смысле благом). Здесь осуществляется выбор не между жизнью-страданием и жизнью-удовольствием. На самом деле при принятии решения приходится сопоставлять жизнь, принявшую преимущественно форму страданий, с отсутствием жизни, в какой бы то ни было форме. Страдания хуже удовольствий, отрицательные эмоции хуже положительных — в этом нет сомнения, но страдания есть благо по отношению к мертвой бесчувственности, когда осуществляется выбор между страданиями и невозможностью даже страдать. Взятая в оппозиции к смерти, жизнь есть благо во всех своих проявлениях: и в страданиях, и в удовольствиях, она остается благом даже тогда, когда становится по преимуществу страданием или даже сплошным страданием.
Второе. Сознательно выраженная воля к жизни и бессознательная воля к жизни — не одно и то же. Первая не может иметь безусловного приоритета перед второй. Во всяком случае, надо ясно признать следующее: аргументируя допустимость эвтаназии тем, что такова сознательная воля самого больного, мы тем самым признаем, что если бы больной был в сознании распорядиться своей жизнью, когда та по принятым меркам оказывается невыносимой, то он бы сам прекратил ее, т.е. фактически признаем право на самоубийство. Но существует ли моральное право на самоубийство?
Сторонники эвтаназии исходят из предположения, что жизнь имеет ценность только как человеческая жизнь, до тех пор, пока она существует в поле культуры.
Деградировав до витального, до человеческого уровня, она лишается этической санкции и может рассматриваться как объект, вещь, и потому вопрос о ее прекращении — не более чем вопрос о том, срубать ли высохшее дерево или засоряющую огород траву. Но до какого бы растительно-зоологического уровня тело человека ни деградировало, как бы оно ни было обезображено болезнью, оно все равно остается носителем человеческих смыслов. В самом деле, люди оберегают, чтут мертвые останки близких людей. Неужели живое тело менее достойно почтения?! Жизнь даже в форме растений вызывает определенное благоговение. И вряд ли правильно отказывать в этом людям, оказавшимся на растительном уровне жизни.
2. Эвтаназию пытаются оправдать с помощью соображений милосердия и справедливости. Она считается милосердной в отношении того, кому помогают умереть, и справедливой в отношении окружающих и общества. Однако оба этих аргумента можно повернуть против эвтаназии.
Начнем с милосердия. Если пациент утратил способность страдать, находится на вегетативном уровне, то к нему понятие милосердия неприложимо. Если же он страдает и нам его страдания кажутся невыносимыми до такой степени, что мы считаем благом для него разом прекратить их, то остается открытым вопрос: может быть, это нам невыносимо наблюдать страдания близкого человека, и мы просто подменяем понятия. В отношении справедливости в применении к эвтаназии можно сказать следующее. Справедливость есть нравственная мера в уравновешенном распределении выгод и тягот совместной жизни людей. В отношениях между пациентом и обществом не может идти речь о данном равновесии, а, значит, и о справедливости.
3. Самая большая опасность, сопряженная с эвтаназией, состоит в том, что она посягает на идею святости человеческой жизни, переходит границу, обозначенную древним законом «не убий». «Не убий» — нормативное выражение самой сути гуманистической морали. И, по меньшей мере, нелогично требовать нравственной санкции на действия, которые направлены против основополагающего принципа самой нравственности.
4. Поддержание жизни на стадии умирания, осуществляемое с помощью сложных технологий, обходится обществу слишком дорого. Средств, которые тратятся на поддержание жизни в безнадежных ситуациях, хватило бы на то, чтобы лечить десятки, сотни, тысячи людей, которые поддаются лечению.
Этот аргумент является сугубо прагматическим и имеет, разумеется, свое
значение в пределах практической организации системы здравоохранения. Но его нельзя принимать во внимание, когда речь идет о нравственном оправдании эвтаназии.
Этическая санкция эвтаназии увеличивает опасность злоупотреблений со
стороны врачей и родственников. Опасность злоупотреблений, которая существует вообще, усиливается применительно к ситуации безнадежной болезни.
Врачи, дорожа профессиональной репутацией, не любят пользовать умирающих больных. Родственники могут желать смерти больному из-за наследства и прочих соображений. Мораль, как известно, является одним из последних барьеров, препятствующих посягательству на человеческую жизнь. Если же признать эвтаназию, то этот барьер снимается. И что тогда станет с обществом? Общество, в котором пробита брешь в безусловном запрете на убийство; будет совершенно другим обществом. К тому же следует учесть, что, хотя эвтаназия каждый раз рассматривается как исключительный случай и соответствующее решение принимается не одним человеком и после того, как испробованы различные методы излечения, тем не менее, возможности ошибок здесь не исключены.
Таким образом, не существует убедительных моральных аргументов, оправдывающих эвтаназию. Такой вывод не отменяет ситуаций, когда надо принимать решение о том, продолжать или нет лечить безнадежного и мучительно страдающего больного (например, у человека нет средств, чтобы одновременно оплатить лечение двух равно близких ему людей, один из которых находится в состоянии комы, а у второго сохраняются надежды в случае дорогостоящей операции). Этот вывод лишь обязывает выбор в пользу эвтаназии всегда считать злом.
Косвенное подтверждение того, что решение об эвтаназии не может считаться нравственно безупречным деянием, можно найти в способе его принятия. В реальном опыте современной медицины в странах, где практика эвтаназии имеет легально упорядоченные формы, соответствующие решения принимаются особыми этическими комитетами. Туда входят лечащий врач, представители медицинского персонала и администрации больницы, священники, философ-этик, юрист, работник службы социального страхования и др.
Этический комитет — коллективный орган, достаточно полно представляющий интересы общества и больного. Способ принятия решения говорит о его чрезвычайности. Оно чрезвычайно как минимум в двух отношениях: адекватно осмысленное, оно является ответственностью невыносимой тяжести - отсюда необходимость коллективного распределения этой тяжести; будучи выходом за этически допустимые пределы, оно чревато беспредельностью злоупотреблений, отсюда — всестороннее представительство, чтобы более надежно блокировать возможные злоупотребления.
Анализ морально- этических аргументов «за» и «против» эвтаназии показывает, что в данном случае речь идет о проблеме, которая не решается в рамках логически строгих и эмпирически достоверных суждений. Она остается делом выбора, предопределяющего направленность человеческих действий.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В процессе изучения морально – нравственной проблемы эвтаназии мной были сделаны следующие выводы и обобщения:
Слово «эвтаназия» буквально означает: прекрасная (легкая, приятная) смерть.
Эвтаназия может быть добровольной и недобровольной, пассивной и активной. Рассматривая наиболее правомерный случай – добровольную пассивную эвтаназию – мы не нашли убедительных аргументов, нравственно санкционирующих ее.
При анализе допустимости эвтаназии некорректно сравнивать жизнь как страдание (и в этом смысле зло) с жизнью как удовольствием (и в этом смысле благом) необходимо сравнивать жизнь и отсутствие жизни. Жизнь, в сравнении со смертью, благо даже тогда, когда становится сплошным страданием.
В этических дискуссиях нельзя проигнорировать и бессознательную волю к жизни, ведь даже обезображенное болезнью тело человека остается носителем человеческих смыслов.
Говоря об этической правомерности эвтаназии, необходимо отвлечься от сопряженных с этим финансовых, социальных, психологических и прочих неморальных аспектов.
Таким образом, не отменяя ситуаций, когда надо принимать решение о том, продолжать или нет лечить безнадежного и мучительно страдающего больного, не существует убедительных моральных аргументов, оправдывающих эвтаназию. Этика, обсуждая проблему эвтаназии, ориентируется на предельную конкретность анализа и требует рассмотрения каждого возможного случая эвтаназии в его единичности.