Сущность любви в западной и отечественной культурах

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Сущность любви в западной и отечественной культурах.

 

Любовь – в общекультурном смысле называют нравственно-эстетическое чувство  в отношениях людей друг к другу, сопровождающееся излучением душевного  тепла и сердечности.     

Различают три рода любви: природную, родственную  и духовную.     

Любовь  природная возникает в отношениях между мужчиной и женщиной на основе нравственно-эстетического влечения, когда душевный строй мужчины и женщины находятся в гармонии друг с другом. В случае взаимной направленности этих чувств, возникает  некоторая органическая целостность, обладающая некоторыми энергоинформационными характеристиками. Эта органическая целостность и может быть положена в основу семьи. В этом счастливом случае пара обладает достаточным сердечно-энергетическим потенциалом для душевного согревания нарождающегося поколения.     

Здесь любовь природная переходит в  любовь родственную, которая, начавшись в семье, развивается до масштабов рода.     

Любовь  духовная не предполагает родственных  отношений, она связана с отдачей  душевного тепла любому человеку как непосредственно, так и через  деяния рук своих. Любовь в этом случае, согревая другого человека, ничего не ожидает взамен. Духовная любовь есть высшее проявление духовного качества.      

Любовь  во всех модификациях обязательно несет  в себе образовательное начало, формирующее  человека. Любовь, как образовательная  категория не только греет, но и учит, то есть несет некоторую человекотворческую информацию. Не случайно любовь в этом качестве связана с понятием мудрости, употребляющей выражение «Любовь-Мудрость».      

Любовь  как культурно-историческая универсалия  составляет энергоинформационную основу всех культурных процессов. Ни одно явление культуры без любви состояться не может. В этой связи культурология должна целенаправленно осмыслить методологические потенциалы рассматриваемой культурной универсалии.      

Любовь  – часть жизни каждого из нас. Любят Родину и прекрасную идею, дело своей жизни и родных, великое искусство и лучшую на свете женщину… А что может научить любви? Любви нас учат жизнь и искусство, сама любовь и философия. Многоцветье человеческой любви так естественно отражается многоцветьем суждений о ней. Само чувство любви, доставшееся нам в своих биологических основах от животных предков, выращено, выпестовано историей, что это «чудо цивилизации» существует уже несколько тысяч лет. 

Любовь - одно из фундаментальных свойств человеческого существа, Таких же, как совесть, ум, честь, свобода. Любовь - это бытийное определение человека, поскольку она не имеет никаких внешних причин для своего существования. Нельзя объяснить возникновение любви с помощью какой-либо причины (например, красоты, ума, силы и т.п.), так как если такие причины действительно сыграли свою роль, то никакой любви нет, а есть только ее имитация. Всегда найдутся сотни, тысячи людей более красивых, более умных, более сильных, и непонятно, где критерий выбора. Человек делает добро, поступает по совести не потому, что преследует такую цель, а потому, что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить, даже когда обнаруживается, что любимый на самом деле не обладает особыми достоинствами. Но любящему часто нет до этого дела. Его душу переполняет огромная энергия, требующая выхода; он находится в стихии любви, в которой не только творит сам себя как человека, но и пытается творить других. В этом смысле любовь к ближнему, к человеку есть творчество, излучение творческой энергии.

Любовь, как один из наиболее сильных факторов в человеческих отношениях, была постоянным предметом  регуляции через систему моральных  норм, правва и религии. Упорядочить любовь, внести ее в социальные рамки, не допустить, чтобы аффективная сторона любви нарушала принципы нормативности, - такова была важная задача всякой социокультурной системы, но вместе с тем всякое общество не только допускало, но и культивировало в определенных сферах и формах любовные отношения, придавая им соответствующую аксиологическую форму. Идеальная платоническая любовь к Мадонне или Прекрасной даме, не только лишенная телесности, но и не ожидающая ответа, гаремные распорядки азиатских властителей, любовные похождения авантюристов, любовные крушения в реалистически изображаемой жизни - все эти варианты доставляли бесконечные сюжеты для художественной литературы и находили себе место в жизни, придавая ей огромное разнообразие. 

Хорошо известно то, что  исходная историческая и социологическая  характеристика русской культуры состоит  в том, что в ней отражается пограничное положение России между  двумя континентами и цивилизационными типами - Европой и Азией, Западом и Востоком. Именно это промежуточное положение, взаимодействие с обоими этими началами и противодействие им привело к глубокой противоречивости русской культуры, ее раздвоенности и внутренним расколам. Неся в себе черты сходства с культурой Запада и культурами Востока, русская культура вместе с тем отличается от них.

Существует традиционное представление о том, что русская  литература не знает таких прекрасных образов любви, как литература Западной Европы. У нас нет ничего подобного  любви трубадуров, любви Тристана и Изольды,  Данте и Беатриче, Ромео и Джульетты... Возможно, в России действительно не было таких богатых традиций в развитии любовного романа, какие были в Западной Европе. Между тем русская литература XIX века дала глубокое освещение феномена любви. В произведениях таких писателей, как Пушкин и Лермонтов, Толстой и Достоевский, Лесков, Куприн, и многих других сложились черты Русского Эроса, русского отношения к вечной и возвышенной теме - любви. Другое дело - художественная критика и философия. Очевиден тот факт, что русская философия любви XIX века чрезвычайно бедна: в огромной философской литературе мы не найдем сколько-нибудь значительных сочинений на эту тему. Более того, литературная критика с необычайной и труднообъяснимой резкостью ополчалась против малейшего элемента чувственности в романах и поэзии, объявляя такую литературу "непристойной", "циничной", "мерзкой" и "порнографической". Пожалуй, единственным исключением была статья Н.Чернышевского "Русский человек на rendez-vous". В ней Чернышевский попытался вскрыть странную особенность русского характера, особенно ярко отразившуюся в романах Гончарова: русский мужчина там, где ему надо проявить решительность в отношении к любимой женщине, оказывается нерешительным, медлит, морализует, сомневается и готов бежать от женщины, которую любит, проявляя чисто женскую застенчивость и пассивность. Он готов пылко любить, но скорее в мечте, чем в реальности.

Но в целом русская  культура в отношении к проблемам  Эроса парадоксальна: она чрезвычайно  богата в художественно-литературном освещении любви и исключительно  бедна в философско-теоретическом  осмыслении этого феномена.

Очевидно, что в строгой  этике русских революционеров-демократов оставалось мало места чувственной  природе человека. Поэтому рассуждения  о любви воспринимались как дань туманному романтизму, который, как  известно, не был особенно популярен  в  русской эстетике.

Приходится поэтому удивляться, с какой вулканической энергией тема любви врывается в русскую  литературу конца XIX - начала XX века - в  публицистику, художественную критику, эстетику, философию и теологию. О любви пишут философы и теологи -  Вл.Соловьев, Н.Бердяев, П.Флоренский, С.Булгаков, Н.Лосский, И.Ильин, Л.Карсавин и др., поэты и писатели - И.Бунин, А.Куприн, К.Бальмонт, А.Блок, А.Белый, Вл.Набоков, Н.Гумилев и т.д.

За несколько десятилетий  в России о любви пишется больше, чем за несколько веков. Причем литература эта отличается глубиной мысли,  интенсивными поисками и оригинальностью  мышления. Ничего подобного мы не найдем в это время в европейской  философии и литературе , где господствующим типом рассуждений о любви становится либо вульгарный позитивизм, либо иррационализм.

В Западной Европе доминирующей концепцией , определяющей понимание и интерпритацию секса, эротики, любви, стал фрейдизм, поставивший биологические потребности человека над социальными. Однако в России - хотя всегда и очень чуткой ко всем направлениям западной философии - фрейдизм не имел популярности. Более того, он стал предметом острой критики и полемики.

В отличие от западных философов  русские мыслители начала века развивали  гуманистическую традицию в понимании  природы любви и, обращаясь к  потаенным вопросам пола, связывали  сексуальную энергию  человека не только с продолжением рода, но и  с пониманием духовной культуры человека - с религией, художественным творчеством, с поиском новых нравственных ценностей. Философия любви оказывается  одновременно и этикой, и эстетикой, и психологией, и постижением  божественного. Этот синкретизм - одна из характерных особенностей русского Эроса.

Одним из первых, кто обратил  внимание на традиционно замалчиваемые  вопросы пола, был Василий Розанов. Он обнаружил серьезные противоречияв христианском учении, которое всегда с подозрением относилось к полу, видело в нем знак греховности человеческого рода, и, вместе с тем всегда оправдывало семью и брак как условие продолжения рода. В противоположность Розанов шел к язычеству, обожествляя плоть, половую любовь как источник жизни. Провозглашая силу и вечно обновляющую мощь родовой любви, Розанов вступает в известный антагонизм и с Владимиром Соловьевым, который видел в любви проявления личностного начала.

По мнению Соловьева, у  человека любовь носит индивидуальный характер. Если у животного главное - родовая жизнь, то у человека индивидуальное начало торжествует над родовым. Каждому человеку естественно смотреть на себя как на центр мира и относиться к окружающим, исходя из своих личных потребностей и интересов. Единственная сила, которая в состоянии упразднить эгоизм, не упраздняя индивидуальность, а, наоборот, утверждая и поднимая ее,- это любовь. Смысл человеческой любви, говорит Соловьев, есть оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма. Это происходит потому, что посредством любви мы утверждаем безусловное значение другой индивидуальности.

Любовь у Соловьева - это  не только воссоединение двух человеческих половин, в духе платоновской философии, но и слияние с мировой душой, которая, в духе средневековой мистики, ассоциируется у него с образом  вечной Женственности, с Софией.

Нельзя не видеть, что  в основе  философского учения Соловьева  лежит платонизм, правда, глубоко  и оригинально переосмысленный  и сочетающийся с принципами христианской этики.

Небезынтересны и взгляды  на Эрос еще одного философа - Льва Карсавина. Написанный им оригинальный философский трактат "Noctes Petropolitanae"("Петербургские ночи") целиком посвящен анализу философской, нравственной и эстетической сущности любви, в основе истолкования которой лежит диалектическая идея - о "двуединстве" любви, о слиянии любви и любящего. Диалектическая природа любви проявляется в том, что она представляет собой двуединство жизни и смерти, свободной личности и абсолютного бытия.

Вместе с Карсавиным представителем философско-платонического направления в русской теории любви был Борис Вышеславцев. Он  задался целью сопоставить традицию христианского платонизма с данными современной психологии. Главным содержанием его работы в этом направлении стала полемика с психоанализом Фрейда. За фрейдом признается заслуга в том, что он обнаруживает в основе самых возвышенных форм человечкского сознания, таких как религия и искуство, подсознательные сексуальные инстинкты. Но Фрейд не смог постичь истинный смысл понятия "сублимация", заключающийся в возведении низшего к высшему, а не в сведении высшего к низшему, по Фрейду. Поэтому в системе идей Фрейда сублимация вообще невозможна. Для Фрейда всякая возвышенная, "сублимированная" форма иллюзорна: индивидуальная любовь есть иллюзия; религия, нравственность и красота тоже иллюзорны, так как представляют собой подавленную сексуальность.

 

Другая линия в этой философии - ортодоксально-богословское направление, представленное именами  П.Флоренского, С.Булгакова, И.Ильина. Они  ориентировались не на античную теорию Эроса, а на средневековый "каритас" и связанный с ним комплекс идей христианской этики, относящийся к семье, браку. Флоренский рассматривает любовь как способ познания божественной сущности. Линию Флоренского продолжил и развил другой религиозный мыслитель - Сергей Булгаков. Одна из его работ связана с комментированием библейских текстов, возрождением представлений, согласно которым пол - греховное начало в человеческой природе.

Русский  Эрос не стоит  в стороне от традиции европейской  и мировой культуры, однако многое в работах русских философов  не имеет аналога   в западно-европейской мысли, и поэтому имеет место огромный вклад русской культуры в мировую традицию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Милосердие как этическая категория.

 

Слово «милосердие» является самым близкими и понятными каждому  человеку. История этики милосердия уходит в далекие века. С молоком  матери передаются детям и внукам этические требования милосердия.     

Милосердие  – свойство характера, определяющее постоянный нравственный образ действий человека. Содержание понятия менялось в зависимости от изменения критерия нравственно доброго на разных ступенях развития этического сознания человечества. Древние греки различали четыре основных понятия милосердия: мудрость, мужество, справедливость и умеренность, пытались свести их к одному началу и, согласно Сократу, видели в мудрости высшую степень милосердия, заключающую в себе все другие, а в разуме – источник милосердия.     

Аристотель  первый различил добродетель воли от милосердия ума. Первые он назвал этическими и полагал, что они представляют середину между двумя крайностями; вторые – дианоэтические – обозначают правильное отношение разума к объектам и к низшим добродетелям. Стоики вернулись к интеллектуализму Сократа и в мудрости видели высшую степень милосердия, в мудреце — идеал человека. Христианство, отрицательно относясь к интеллектуализму греков, усматривало в воле сущность человеческого характера и противопоставило четырем основным греческим понятиям милосердия три богословских: веру, надежду и любовь. Учение Фомы Аквинского насчитывает десять добродетелей: три интеллектуальных – мудрость, наука и познание, четыре основных греческих и три вышеупомянутых богословских. В новой философии понятие свободы духа и высшего блага вытеснило понятие добродетели и милосердия, как этического принципа.      

Милосердие  и сострадание. По определению В. И. Даля, это «сердцеболие, сочувствие, любовь на деле, готовность делать добро всякому, жалостливость, мягкосердечность». В воспитании этих чувств нет надежней союзника, чем художественная литература. Именно она обладает способностью проникать в самое сердце человека, задевать струны его души. Находясь один на один с книгой, человек до конца откровенен и честен перед собой, и тогда живое слово падает на благодатную почву.     

Милосердие  и сострадание – это те главные  нравственные ориентиры, соотнося с  которыми свою жизненную философию, человек сможет сохранить не только себя как личность, но и воссоздать на земле Царствие Божие: мир добра, красоты и справедливости.