Денежно-кредитная политика Великобритании

Основным средством кредитно-денежной политики правительства Великобритании являются процентные ставки. Уровень процентных ставок устанавливается правительством в зависимости от состояния экономики и поставленных задач по ее регулированию. Так, в результате “перегрева” экономики в 1987-1988 гг. В стране резко возросли темпы инфляции и дефицит платежного баланса достиг огромных размеров. Для снижения инфляции и сокращения дефицита платежного баланса правительство было вынуждено пойти на сдерживание темпов роста совокупного спроса в стране. С этой целью процентные ставки в мае 1989 г. были повышены до 14%, в октябре – до 15%.. Однако известно, что проведение политики сдерживания инфляционных процессов путем введения высоких процентных ставок имеет негативную сторону – снижаются темпы роста экономики, прежде всего промышленное производство, растет безработица.

Период после Второй мировой войны в Великобритании, как правило, характеризуется более высокими темпами инфляции, чем в другая промышленно развитых странах (за исключением Италии). В 1951 — 1960 гг. розничные цены росли в среднем на 4,1% в год; в 1961 — 1970 гг. — на 4,0%; в 1971 — 1980 гг. — на 13,3%; в 1981 - 1986 гг. - на 7,5%. Покупательная способность фунта стерлингов в 1986 г. снизилась по сравнению с довоенным 1938 г. в 16 раз и по сравнению с 1950 г.—в 12 раз.

Причины инфляции в Великобритании, как и в других странах, коренятся и в сфере производства, и в сфере обращения. Одной из основных был бюджетный дефицит, который сопровождался ростом государственного долга. Задолженность только центрального правительства в 1986 г. составляла 47% валового национального продукта. Количество наличных денег в обращении с 1950 г. по 1986 г. возросло в 10,3 раза, а остатки на банковских счетах до востребования — в 15 раз.

Для борьбы с инфляцией Банк Англии применял разнообразные инструменты. До конца 70-х гг, в основном осуществлялся неокейнсианский подход к денежно-кредитному регулированию. Использовались три метода денежно-кредитной политики: маневрирование процентной ставкой Банка Англии; изменение норм «специальных депозитов», т.е. депонирования коммерческими банками доли средств, привлеченных на депозиты, на спецсчете в Банке Англии; применение прямых селективных методов контроля за банковскими ссудами, выдаваемыми частному сектору. Главным инструментом селективного регулирования были так называемые кредитные потолки т.е. установление количественных лимитов на ссуды частному сектору. Количественные лимиты дополнялись указаниями Банка Англии, каким категориям заемщиков следует отдавать пред­почтение при выдаче ссуд (например, экспортерам и для финансирования капитальных вложений в национальную промышленность). Вводились ограничения на покупку коммерческими банками и учетными домами коммерческих векселей, регулировались также условия потребительского кредита (сокращен до двух лет минимальный срок рассрочки, установлена минимальная сумма задатка).

С 1976 г. наблюдалось усиление влияния на денежно-кредитную политику неоклассических и особенно монетаристских концепций. Оно проявилось, во-первых, в отказе от краткосрочной политики «стоп-вперед» (предусматривающей изменение направления экономической политики в зависимости от колебаний конъюнктуры) и переходе к осуществлению среднесрочной стратегии, направленной на обеспечение устойчивого сокращения темпов роста денежной массы и отношения государственных займов к валовому внутреннему продукту.

Во-вторых, Банк Англии отказался от прямых методов контроля за банковскими ссудами и изменений своей процентной ставки и стал более активно использовать «рыночный» метод — покупку-продажу ценных бумаг. Помощь банкам стала осуществляться преимущественно путем покупки у них Банком Англии векселей, причем в основном не казначейских, а коммерческих. Важнейшим методом контроля за ростом денежной массы стала продажа государственных долговых обязательств вне банковской. системы. Если фактические темпы роста денежной массы отклонялись от установленных пределов, то Банк Англии осуществлял компенсирующие изменения уровня продаж. Для значительного расширения продаж государственных обязательств за пределами банковской системы Банк Англии внес целый ряд изменений в механизм регулирования госдолга, чтобы повысить привлекательность государственных долговых обязательств

Относительно высокий уровень инфляции в Великобритании в послевоенный период привел к снижению курса фунта стерлингов к доллару СЩА (с 2,02 долл. в 1975 г. до 1,64 долл. в 1998 г., 1,65 долл. в 1998 г.) и немецкой марки (с 5,3 марки в 1975 г. до 2,95 марки в 1998 г., 2,82 марки в 1998 г.).

В целом влияние процентных ставок на валютные курсы достаточно однозначно: чем выше процентные ставки по данной валюте, тем выше ее обменный курс. Но есть много обстоятельств, которые делают учет процентных ставок неочевидным и отнюдь даже не простым делом. Во-первых, необходимо принимать во внимание не сами по себе процентные ставки, а реальные процентные ставки, учитывающие инфляцию (см. параграф 6), поскольку существует сильная связь между валютным рынком и рынками государственных ценных бумаг (инструментов с фиксированным доходом), очень чувстви­тельными к инфляции. Если инфляция в данной стране начинает расти высокими темпами, это обесценивает государственные облигации, так как доход по ним выплачивается фиксированный, заранее установленный, а инфляция этот доход может просто съесть. При первых же признаках высокой инфляции рынки государственных облигаций начинают нервничать, а если иностранные инвесторы станут сбрасывать облигации, то возникнет избыток данной валюте на FOREX'e, из-за чего ее курс упадет.

Во-вторых, рынок живет ожиданиями важных событий и готовится к ним, а не только реагирует на уже свершившиеся факты. Если складывается определенное мнение, что процентные ставки по данной валюте будут подняты, то дилеры начнут поднимать ее курс в ожидании его будущего повышения. И рынок длительное время может быть в этом оптимистическом настроении по данной валюте, благодаря чему успеет сформироваться ее восходящий тренд. Когда же наконец повышение ставок состоится на самом деле, валюта окажется уже в перекупленном состоянии, а поскольку фактор давления на нее кверху уже отпал после состоявшегося повышения ставок, первой реакцией на фактическое их повышение может быть падение курса, то есть прямо обратная реакция. И это тем более вероятно по той причине, что такой откат вниз служит хорошей возможностью открыть новые длинные позиции по валюте (то есть купить ее).

Примерно так и развивались события по британскому фунту в июне 1999 года, с той лишь разницей, что речь шла о понижении ставок. К этому времени Банк Англии (Bank of England, ВОЕ) уже несколько раз понижал процентные ставки и публично заявлял, что слишком высокий курс фунта является причиной снижений; деловой цикл в Англии находился в стадии снижения, как предполагалось, близи нижнего уровня, и по экономическим данным было видно, что слишком сильный фунт наносит ущерб британским экспортным отраслям. Кроме того, с начала 1999 года активно обсуждались перспективы вхождения Англии в Европейский Экономический и финансовый союз (Economic and Monetary Union, EMU); считалось, что оно должно состояться достаточно скоро, причем фунт должен войти в евро на уровне, существенно более низком, чем тот, где он торговался весной 1999 (помните 1992-й!). Поэтому давление на фунт книзу было сильным и длительным. Когда же ВОЕ 10 июня понизил свою ставку рефинансирования с 5,25% до 5,0%, то после короткого отката вниз внутри одного часа, фунт довольно энергично пошел вверх (Рис. 5.2.). Разумеется, потом все встало на свои места, тем более что рынок тогда ожидал повышения процентных ставок по доллару (которое и состоялось 2 июля), так что процентный дифференциал должен был измениться не в пользу фунта.

На сегодняшний день в Великобритании проводится политика тагетирования инфляциии. Однако на протяжении многих кварталов инфляция в стране держится выше установленного Банком Англии целевого уровня 2%.Такая ситуация объясняется тем, что высокая инфляция обусловлена временными факторами, неподвластными Банку Англии, такими как повышение налога с продаж, рост цен на сырье и энергоносители. Также правительство не заинтересовано в  девальвации, которая способствует удорожанию импорта.

Инфляционные процессы демонстрируют подозрительную устойчивость Дальнейшее сокращение частного спроса, который и так очень неустойчив, конечно, поможет охладить инфляцию, но при этом принесет с собой угрозу дефляции и дальнейшего роста безработицы Сложившееся положение напоминает ситуацию 70-х годов. В 1970-х разгорались такие же споры по поводу инфляции и рабочих мест. И в Европе, и в США, правительства пытались сдержать рост безработицы, поддерживая максимально легкую монетарную и фискальную политику, даже невзирая на разрушающие внешние ценовые шоки.

В то же время, приводились аналогичные аргументы, оправдывающие пренебрежительное отношение политиков а инфляционной угрозе, в том числе и уникальный экономический софизм о том, что рост цен на основные товары потребления, такие как продукты питания и топливо лишают потребителей денег, что угнетает внутренний спрос и, таким образом, оказывает дефляционное давление. Не желая бороться с инфляцией путем сокращения денежной массы, правительства пытались контролировать доход и цены. Сегодня мы возвращаемся к подобным мерам. В Китае и ряде других развивающихся экономик ценовой контроль очень широко распространен; даже в Великобритании зарплаты гос. сектора заморожены на два года. Таким образом правительство пытается реализовать некое подобие политики регулирования доходов. В прошлый раз подобные меры оказались бесполезными, также будет и на этот раз. Инфляция растет не из-за высоких зарплат. Современные профсоюзы - это лишь бледная тень своих могущественных предшественников. Они не способны добиться заключения инфляционных трудовых договоров, как это было сделано в 1970-х. Высокая безработица, формируя большой объем предложения на рынке труда, должен сдерживать инфляцию.

Главным оправданием для банка служит то, что объем производства по-прежнему не достиг докризисных уровней, при этом в экономике сохраняется определенная доля незадействованных производственных мощностей. Это значит, что экономике еще идти и идти прежде чем она столкнется с нехваткой мощностей и, следовательно, внутренним инфляционным давлением. Политика Федрезерва в США основана на тех же предпосылках и допущениях. Насколько верен такой подход? Даже Банк Англии признает, что измерить свободные мощности в экономике крайне сложно, не говоря уже об оценке их воздействия. Более того, большая часть этих незадействованных мощностей приходится на работников без специальных навыков. При этом в некоторых важных отраслях экономики уже ощущается дефицит квалифицированных кадров, а большинство опрошенных нами компаний ожидают существенного повышения цен в этом году. Однако политики упорно не хотят ничего этого видеть, отсюда и попытки Банка Англии достичь инфляционных целей, ориентируясь не на цены, а на потенциальную - или реальную - безработицу.

Похвально, что Банк Англии думает о том, как тяжело придется семьям в условиях безработицы. Однако ж, его задача контролировать инфляцию, а не решать проблемы социальной политики. Кроме того, опыт развивающихся стран, где люди, недовольные ростом цен на продукты питания, выходят на улицы, говорит о том, что инфляция - не меньшая угроза социальной стабильности, чем безработица. Она не только уничтожает сбережения; для бедных слоев населения это вопрос выживания. Не хотелось бы преувеличивать масштабы проблемы. В Великобритании, если не принимать во внимание последствия повышения налога с продаж, инфляция будет близка к целевому уровню Банка. И все же нам хорошо известно, как сложно избавиться от инфляции, когда она уже наступила. Для страны с высоким уровнем долга крайне важно уметь ликвидировать проблему на корню. Все преимущества, которые несет в себе инфляция долга, с лихвой компенсируются высокими рыночными ставками, поскольку инвесторы, поняв, что инфляционная цель превратилась в пустой звук, будут требовать более высокие премии за риск. Как говорится, ложка дорога к обеду. Банку нужно действовать, пока не стало слишком поздно.

Таким образом , перед экономикой Великобритании стоит  выбор.

Эндрю Сентанс боится, что Британия окажется на краю глубокой инфляционной пропасти. Адам Позен уверен, что сегодняшняя инфляция завтра может обернуться дефляцией. Мервин Кинг, пытающийся призвать противников к порядку. Комитет по монетарной политике Банка Англии раздираем противоречиями. Его участники спорят, не желая отступать, а ставки - мягко говоря - высоки. Если прав Сэнтанс, и Комитет не повысит ставки вовремя, страну ждет стагфляция в стиле 1970-х годов, поскольку инфляция поглотит любую экономическую активность. Доверие к Центробанку в этом случае упадет. Если же прав Позен, и Комитет повысит ставки, чтобы избежать несуществующей инфляционной угрозы в среднесрочной перспективе, британскую экономику ждет длительная рецессия, напоминающая ту, которая разразилась в США в 1930-е годы. В этом случае доверие к Центробанку тоже упадет.

Ошибка может оказаться смертельной для всей системы инфляционного тагетирования. В последнее время эта система и так постоянно дает сбои. Даже несмотря на то, что в 2008-2009 годы, предшествовавшие наступлению кризиса, инфляцию удавалось сдерживать в разумных пределах, это не помогло его предотвратить. А за самой глубокой рецессии на памяти ныне живущих последовал серьезный скачок инфляции, гораздо больший, чем предполагали в Банке Англии. Неужели мучительный процесс установления доверия к решимости Центробанка бороться с инфляцией на заре его независимости оказался напрасным? Что пошло не так? Почему члены Комитета по монетарной политике не могут договориться?

Конечно, отчасти, рост инфляции сегодня можно объяснить повышением НДС (которое теперь происходит ежегодно), и ростом цен на сырье (которые пользуются дурной славой полной непредсказуемости). Но факт остается фактом: инфляция оказалась выше, чем предполагали в Комитете еще пару лет назад, даже закладывая в свою политику вероятность таких инфляционных шоков. Дело не только в том, что экономика Великобритании пала жертвой высоких налогов и цен на импорт. Эти потрясения повлияли на инфляцию гораздо сильнее, чем ожидалось.

Сентансу все это кажется крайне тревожным. Он покидает свое место в Комитете по монетарной политике уже в мае, поэтому у него осталось совсем мало времени, чтобы склонить коллег к своей точке зрения. Возможно поэтому он так часто и громко рассуждает на эту тему, не боясь быть белой вороной, каковой в свое время был Дэвид Бланчфлауэр. После публикации квартального отчета по инфляции Сентанс был особенно выразителен. Не прошло и дня с тех пор, как Мервин Кинг попытался сгладить впечатление от пресс-конференции, а Сентанс уже начал кричать о том, что теперь ставки надо поднимать быстрее, чем предполагают рынки. Только так Банку Англии удастся вернуть утраченное доверие.

Его точку зрения нетрудно понять. Стандартный режим инфляционного тагетирования предполагает, что Банк ошибся в своих подсчетах и теперь ему нужно действовать как можно быстрее, чтобы все уладить. Учитывая то, что сейчас процентные ставки крайне низкие, Сентанс вполне обоснованно предлагает их повысить. Однако они сработают только в том случае, если люди будут верить в том, что инфляционная динамика прошлого является хорошим руководством на будущее. Однако мне это кажется маловероятным по одной простой и вполне очевидной причине: инфляционная динамика в прошлом - умеренные цены до наступления кризиса - оказалась совершенно неинформативной в плане прогнозирования текущих инфляционных давлений.

Это, в свою очередь, отражает двусмысленность самой концепции инфляционного тагетирования. Правительство поручило Банку Англии поддерживать ставку инфляции на уровне 2%, не зависимо от условий: Комитет по монетарной политике отвечает за нее головой, должен обеспечивать соответствие реальной инфляции установленному уровню, и отчитываться перед Минфином. Кажется, все предельно просто. Однако в поручении также говорится о том, что "эта концепция учитывает возможность периодического отклонения инфляционного уровня от цели на фоне экономических потрясений и кризисов". Попытки сдержать инфляцию на заданном уровне в такие времена могут спровоцировать нежелательные колебания объема производства.

Таким образом, вопрос не в том, является ли инфляция слишком высокой, а в том, вернется ли она к целевым значениям самостоятельно. Способны ли последствия потрясений и кризисов к самоликвидации без вмешательства монетарной политики, которое, в свою очередь, может негативно повлиять на объем производства? Эту проблему можно разделить на две составляющие. Во-первых, существует ли опасность роста инфляционных ожиданий из-за того, что базовая инфляция превышает запланированные уровни? Приведет ли это к усилению давления на заработные платы и снижению валютного курса (что, в свою очередь, обусловит рост цен на импорт)? Во-вторых, если инфляционные ожидания остаются под контролем, приведет ли сегодняшняя высокая инфляция к ухудшению реальной покупательской способности, обнажив слабые места экономики, которые требуют больше внимания, нежели инфляция?

Позен, учившийся на ошибках Японии, хорошо знает, что Банк Японии попал в аналогичную ситуацию в начале 1990-х годов. Спекулятивный пузырь в экономике Японии начал сдуваться в 1990 году, однако, инфляция при этом держалась на подозрительно высоких уровнях, не только потому что внутренняя экономика находилась под влиянием латентного давления, связанного с пузырем, но и потому что в августе 1990 года Ирак вторгся в Кувейт. что спровоцировало стремительный рост цен на нефть. В ответ на это Банк Японии длительное время держал ставки на высоком уровне - в то время подобная политика получила одобрение во всем мире. Некоторое время, казалось, что она полностью соответствует ситуации. Инфляция в Японии грозила превысить 4%, но, благодаря председателю Банка Японии Ясуи Миено, методично применявшему проверенное монетарное лекарство от этого недуга, быстро вернулась к нормальным уровням. Однако не прошло много времени, как Миено из героя превратился в изгоя. Снизить инфляцию оказалось делом нехитрым. Проблема в том, что она вскоре обернулась дефляцией, и для Японии наступил мучительный период экономической стагнации. Зацикленность на краткосрочных инфляционных проблемах помогла Миено заработать уважение и признание, но она же впоследствии сделала его человеком, виновным в дефляционной катастрофе Японии.

Таким образом, опыт Японии показывает, что краткосрочная инфляция не всегда перерастает в хроническую. Вне всякого сомнения, Великобритания сейчас оказалась в несколько иной ситуации: пузырь в экономике лопнул уже давно, а процентные ставки уже снижены. Но утверждать, что сегодняшняя инфляция просто будет расти завтра, если не повысить ставки как можно быстрее, склоняет проблему к одной из наиболее скользких дилемм британской экономики: вялый рост денежной массы, низкий уровень реальных заработных плат, драконовское фискальное ужесточение и ослабленный рынок жилья уже являются достаточно мощными факторами, способными снизить инфляцию. Сейчас основной вопрос заключается не в том, требуется ли незначительное повышение ставки сегодня или значительное завтра, а в том, говорит ли сегодняшняя инфляция что-нибудь по существу относительно инфляции завтрашней.