Фермерский путь развития сельского хозяйства в США

Быстрыми темпами осуществлялось освоение западных земель. Если в 1790 г. за Аппалачами находилось всего 222 тыс. человек, то к 1850 г. здесь проживали 10,4 млн., что составляло уже 45% -всего населения Соединенных Штатов69. Особенно быстро заселялись среднезападные штаты (Огайо, Индиана, Иллинойс, Мичиган, Висконсин, Айова, Мин несота) . В 1800 г. на этих территориях проживала всего 51 тыс. человек (1% всего населения страны), а к 1860 г.--почти четверть всего населения Соединенных Штатов .

Для правильного понимания механизма  действия «подвижной границы» на Западе принципиальное значение имеет ленинская формула о развитии капитализма вширь, о процессе распространения капитализма на новые территории. Это развитие шло в соответствии с общим циклом капиталистического производства, и его пики, естественно, приходились на периоды подъемов. Немалый интерес представляет сопоставление роста цен на пшеницу, который находился в определенной связи с резкими скачками в продаже государственных земель и ростом деловой активности переселенцев в периоды экономических подъемов.

2.2.Развитие  фермерства и его экономическое значение

Уже в первой половине XIX в. хозяйство зажиточного фермера  носило, как правило, товарный характер. Достаточно сказать, что в 1816--1820 гг. стоимость экспорта зерновых (пшеница, кукуруза и мука) составляла 58,2 млн. долл., а в 1856-1860 гг.- 182,4 млн., т. е. возросла более чем в 3 раза. За тот же период стоимость экспорта мясных товаров (мясо, свинина, бекон и т. п.) увеличилась соответственно с 7,9 млн. до 75 7 млн. долл., т. е. выросла почти в 10 раз. Будущее западного фермера оказывалось тесно связанным с поставками товаров в южные и восточные районы и, в частности, с развитием промышленного капитализма на северо-востоке страны, способного обеспечить емкий рынок для сельскохозяйственных продуктов и дать взамен промышленные товары.

Налаживанию регулярного  товарообмена между различными районами долгое время препятствовало плохое состояние средств сообщения  и дороговизна транспортировки  грузов. В 1817 г. было совершено первое пароходное путешествие вверх по Миссисипи от Нового Орлеана к Луис виллу. Уже в 1818-1819 гг. привоз в Новый Орлеан возрос до 136 300 т на сумму в 16 771711 долл., а к 1825 г. пароходы перевозили по Миссисипи уже более половины товаров73. Из выступления члена палаты представителей Флойда (штат Виргиния) видно, что если раньше для перевозки товаров от Луисвилла к Новому Орлеану требовалось от 30 до 40 дней, а чтобы подняться на 1500 миль вверх по реке - около 90 дней, то благодаря пароходу к 1822 г. это время сократилось соответственно до 7 и 16 дней.

В 1816-1820 гг. бочонок свинины в Новом Орлеане стоил на 7,50 долл. дороже, чем в Цинциннати, а 10 лет спустя разница составила всего 2 долл. 40 ц. Уже в 1830 г. в Новом Орлеане было зарегистрировано прибытие 989 пароходов, доставивших 260 900 т груза. В 1860 г. Эти цифры составляли соответственно 3566 и 2 187 56076. Еще большее значение имело налаживание товарообмена между западными и северо-восточными штатами. О масштабах перевозок товаров в этом направлении можно судить по тому факту, что в 1820 г. только из Филадельфии в Питтсбург и обратно проследовали более 3 тыс. повозок, которые перевезли товары стоимостью около 18 млн. долл. Трудно переоценить поэтому значение сооружения системы каналов, связавших бассейн Миссисипи -- Огайо с Северо-Востоком США, и прежде всего строительства штатом Нью-Йорк по инициативе Д. Клинтона грандиозного Эри-канала. Его постройка была начата 4 июля 1817 г. и закончена 6 октября 1825 г. Длина канала составляла 363 мили, что превышало длину всех каналов Франции. Одновременно в 1817-1823 гг. был построен другой большой канал, соединивший оз. Шамплейн с Эри-каналом близ Олбани.

Революция в транспортных средствах, каналы, железные дороги и т. д.- все способствовало переходу от полунатурального к товарному типу фермерского хозяйства, специализировавшегося в первую очередь на производстве зерна.

В результате объем внутренней торговли оценивался в 1851-1852 гг. в денежном выражении колоссальной для того времени цифрой -1461 млн. долл., в том числе торговля по Великим озерам - 157 млн., но рекам - 170 млн., каналам - 594 млн. и железным дорогам -540 млн. долл.

Развитие внутренней торговли определялось не только разделением  труда, быстрым ростом городского населения  и т. д., но и территориальной специализацией трех основных районов страны. Исследователи давно уже обратили внимание на взаимозависимость между аграрным Западом, плантационным Югом и торгово-промышленным Востоком. К 1830 г. внутренняя торговля страны приняла, так сказать, «треугольный характер». Запад значительно больше покупал на Востоке, чем продавал, но в то же время продавал на Юг больше, чем покупал. Юг покупал большинство промышленных товаров на Востоке в обмен на хлопок, сахар, рис и табак, которые шли на экспорт. Таким образом, Запад платил за покупку промышленных товаров Востока за счет продажи сельскохозяйственных продуктов Югу, подобно тому как в колониальный период Новая Англия оплачивала свои покупки в метрополии за счет продажи продуктов в Вест-Индии.

Тезис о зависимости  Юга от поставок сельскохозяйственных продуктов с Запада в последнее время был подвергнут критике А. Фишлоу и некоторыми другими американскими исследователями. Не отрицая больших размеров поставок муки, мяса, кукурузы и т. д. в Новый Орлеан в 1840-1860 гг., А. Фишлоу утверждал, что значительная часть этих продуктов (чуть ли не половина) вывозилась затем за границу или на Северо-Восток. Оставляя в стороне достоверность этих выводов (Р. Фогел обратил внимание, что они основаны на предположении, будто вся торговля между Западом и Югом шла через Новый Орлеан), следует отметить, что они в общем не опровергают утверждение о высокой товарности сельского хозяйства Запада, а лишь переносят центр тяжести на значение экспортной торговли через Новый Орлеан и быстро растущие связи между Западом и Востоком. Как отмечал Фишлоу, в 1859 г. стоимость товарооборота между Востоком и Западом составляла как минимум 175 млн. долл., а возможно, даже доходила до 300 млн. долл., т. е. приблизительно была равна объему торговли между Севером и Югом или превышала его.

В целом по мере улучшения транспортных средств все более расширялась и углублялась специализация сельскохозяйственного производства. В середине XIX в. плодородные земли, прилегавшие к Чикаго (Иллинойс, южный Висконсин и восточная Айова), стали быстрорастущим пшеничным районом, покрывшимся густой сетью железных дорог. Новые транспортные средства позволили фермерам доставлять в города свежее молоко и молочные продукты. Новая Англия, Нью-Йорк и северная Пенсильвания превратились в районы высокотоварного мясного и молочного хозяйства. На рынки крупнейших американских городов (Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон, Балтимор и др.) стали поступать разнообразные овощи и фрукты (за исключением, пожалуй, тропических) .

Но если товарность фермерского  хозяйства не вызывает никаких сомнений, то гораздо сложнее обстоит дело с определением степени использования фермерами наемного труда. По свидетельству современников (1818), английские фермеры, переселившиеся в Иллинойс с большими средствами, не смогли организовать крупного хозяйства из-за отсутствия «класса сельскохозяйственных рабочих». Эти трудности не удалось окончательно преодолеть, даже когда они попытались выписать сельскохозяйственных батраков из Англии. И, в конце концов, они пришли к выводу, что «Иллинойс является подходящим местом только для мелкого фермера, который стремится обрабатывать свою землю без применения наемного труда».

Большие трудности создает  и отсутствие каких-либо данных о  применении наемного труда в первых американских цензах 1790-1850 гг. Между тем некоторые источники, и в первую очередь материалы прессы первой половины XIX в., содержат отдельные сведения об использовании наемного труда не только в восточных, но и в наиболее развитых районах западных штатов. Исключительно важно в этой связи и свидетельство известного исследователя американского сельского хозяйства проф. П. Гейтса о том, что к середине XIX в. в хорошо развитых аграрных районах страны наемный рабочий стал почти такой же обычной деталью американского сельского хозяйства, как «ферма в 160 акров, ведро для молока или мотыга». Как отмечал в феврале 1846 г. издававшийся в Чикаго фермерский журнал «Прери фармер», в большей или меньшей степени наемный труд использовался по всей стране, «почти на каждой хорошо устроенной ферме». Некоторые лица нанимались на целый год, другие -- на лето, третьи -- на короткий период, когда работы было особенно много.

В 1860 г., когда американская статистика впервые начала учитывать  число сельскохозяйственных рабочих, в стране было зарегистрировано 795 679 батраков при общем числе фермеров 2 423 89587. Особое внимание следует обратить на имевшуюся в американских переписях разницу между числом ферм и фермеров. Так, в штате Нью-Йорк в 1860 г. Было зарегистрировано 254 786 фермеров и только 196 990 ферм, в штате Айова - 88 628 фермеров и 61163 фермы и т. д. В целом чуть ли не каждый шестой фермер в США оказывался «фермером без фермы», или безземельным фермером.

Кем в действительности были эти люди, считавшие себя фермерами, но не имевшие ферм? Значительная часть  их, по-видимому, должна быть отнесена к арендаторам и сельскохозяйственным рабочим, которые, одна- ко, считали свое положение лишь временным, переходным к положению фермера. В то время это было вполне естественным, так как сельскохозяйственный рабочий через определенное время (обычно к 35 годам) имел возможность стать, и действительно становился, арендатором или самостоятельным фермером. В разряд «безземельных» могли быть зачислены и некоторые скваттеры, уже поселившиеся на своих участках, но еще не успевшие их приобрести.

Общее представление о числе фермеров и сельскохозяйственных рабочих по штатам дают материалы переписи 1860 г. Наибольшее число сельскохозяйственных рабочих было в таких северо-восточных штатах, как Нью-Йорк (115 728 при общем числе ферм 196 900) и Пенсильвания (соответственно 69 104 и 156 357). С другой стороны, в Южной Каролине насчитывалось всего 6312 сельскохозяйственных рабочих и 33 171 ферма, в Техасе - соответственно -- 6537 и 42 891 и т. д. Следует особо отметить, что перепись 1860 г. обнаружила наличие сельскохозяйственных рабочих, и притом в относительно значительном числе на Западе, в частности в таких штатах, как Иллинойс, Индиана, Мичиган, Айова и др., где в то время еще имелись так называемые «свободные» земли.

Общая картина становится еще более  впечатляющей, если учитывать не только число сельскохозяйственных рабочих, но и так называемых «фермеров без ферм». В целом по стране в 1860 г. Таких «фермеров» насчитывалось 393110 (т. е. 2 423 895--2 030 785). В результате число лиц, не имевших собственных ферм, в 1860 г. Фактически составляло 1188 789 (795 679+393110). Таким образом, на каждые 100 ферм приходилось около 59 батраков и так называемых «фермеров без ферм». Без преувеличения можно сказать, что каждый третий земледелец был в 1860 г. безземельным, чаще всего батраком, иногда «фермером без фермы», «семейным рабочим» и т. д.

Важную роль в развитии сельского  хозяйства уже в середине XIX в. играли арендаторы. На основе применения современных количественных методов  американские исследователи установили, что в 50--60-е годы арендаторы на Среднем Западе, в частности в Айове, составляли 15--20%, а на Юге даже выше (в некоторых районах Джорджии накануне гражданской войны доля арендаторов среди земледельцев доходила до 40%) 90. И это самые консервативные оценки, не учитывающие так называемых «фермеров без ферм», которые в своем большинстве причисляются к фермерам. Если же отнести «фермеров без ферм» к арендаторам, то доля последних должна быть увеличена еще на треть или даже на половину. Клиометристы считают систему аренды не отрицательным, а положительным явлением, «разумным ответом на экономические условия границы». Производительность фермы арендатора, по их подсчетам, соответствовала производительности хозяйства собственника земли, и существование арендаторов не замедляло, а способствовало экономическому росту.

В быстром росте американского  сельского хозяйства, в общем, сомневаться  не приходится, но этот прогресс был  прогрессом капиталистическим. И очень  показательно, что общий процент  арендаторов продолжал неуклонно  возрастать, превысив к концу века по стране в целом 35%. Больших успехов американские фермеры достигли в применении различных сельскохозяйственных машин и инструментов. Самое широкое распространение в середине XIX в. получил металлический плут с взаимозаменяемыми частями. К 1850 г. в США производилось около 200 различных типов металлических плугов. О масштабах производства можно судить по тому факту, что в 1836 г. две компании в Питтсбурге производили в год около 34 тыс. плугов, а еще одна фирма в Вустере выпускала в год 20 тыс. плугов в 150 различных вариантах. Благодаря «простоте, легкости тяги, изяществу и дешевизне» американский плуг считался лучшим в мире.

Узким местом сельскохозяйственного  производства стала уборка, которую  надо было проводить в сжатые сроки и одновременно во всем районе, что затрудняло привлечение дополнительного труда соседей. Первая жатвенная машина была запатентована О. Хасси в 1833 г., а на следующий год С. Маккормиком. Новая машина оказалась довольно несовершенной и дорогой, поэтому фермеры не спешили ее приобретать.

Расширение посевов, высокие цены на пшеницу в 50-е годы и хронический  недостаток рабочих рук заставили  фермеров пересмотреть отношение к  уборочной машине, которая между  тем стала более совершенной. Построив в 1848 г. свою знаменитую фабрику в Чикаго, С. Маккормик сумел снизить цену жатки до 100-150 долл. Проблема уборки урожая получила теперь радикальное решение. Если до 1850 г. были выпущены 3373 уборочные машины, то в последующие восемь лет продали уже-69 700 штук.

В целом стоимость различных машин и орудий в сельском хозяйстве США уже в 1850 г. достигла 152 млн. долл., а к 1860 г. возросла до 246 млн.95 По числу и качеству сельскохозяйственных машин США, бесспорно, занимали ведущее место в мире, и уже в 1865 г. в стране находились в употреблении не менее 250 тыс. жатвенных машин. Тезис о капиталистическом пути развития сельского хозяйства США, включая западные штаты, подтверждается, таким образом, самыми разнообразными данными: высокой товарностью фермерского хозяйства, значительными размерами применения наемного труда, наличием «фермеров без ферм», арендаторов и т. д. В последние годы была установлена и важная роль, которую играли в капиталистическом развитии сельского хозяйства в США спекулянты землей.

«...Господство капитала,-- указывал В. И. Ленин,-- остается и в самой демократической республике и при каком угодно переходе, всей земли народу"».

Вместе с тем американский путь развития сельского хозяйства был в принципе наиболее прогрессивным и передовым из всех возможных при капитализме. Поскольку переселенец мог получить участок от федерального правительства, а не от землевладельца, эта земля оказывалась свободной от абсолютной ренты. В результате существенно снижалась себестоимость сельскохозяйственной продукции, появлялись дополнительные стимулы для частной инициативы, повышения производительности труда. Неудивительно, что сельскохозяйственное производство в Соединенных Штатах быстро увеличивалось, обеспечивая не только внутренние потребности, но и поставляя во всевозраставшем количестве товары на экспорт (общая стоимость продукции американских ферм увеличилась с 343 млн. долл. в 1800 г. до 2186 млн. в 1860 г.).

Победа американского пути развития капитализма в сельском хозяйстве на Севере, а после гражданской войны и в масштабах всей страны оказывала благотворное влияние на экономическое и политическое развитие Соединенных Штатов в целом, способствовала укреплению демократических традиций, быстрому росту сельскохозяйственного и промышленного производства и превращению США в развитую аграрно-индустриальную державу.