История экномической учении

Маркс увидел здесь аналогию с социально-экономическими явлениями, а именно с отношениями между трудом и капиталом. Как и почему богатство общества, его прогресс — все то, что создано трудом человека, - оказывается чуждым, часто враждебным самим рабочим? Почему, например, фабричный труд (наиболее производительный во времена Маркса) действовал на рабочих отупляюще, превращая их в простой придаток машин; почему замена ручного труда машинами нередко оборачивалась лишь ростом безработицы; наконец, почему созданное человечеством материальное и культурное богатство находится в частной собственности меньшинства, тогда как его действительные творцы — трудящиеся лишены не только контроля над ним, но часто и доступа к нему?

Анализируя этот процесс отчуждения, Маркс начинает с простого: рабочий трудится на фабрике, но продукт фабрики принадлежит не ему, а владельцу средств производства — капиталисту. Продукт труда оказывается чужим для его создателя — это первая, простейшая форма отчуждения труда. Но вслед за этим чужой и чуждой рабочему становится и его собственная производственная деятельность — он не заинтересован в том, что делает; его труд вынужденный, он приходит на фабрику только для того, чтобы заработать себе на жизнь. Эта жизнь начинается для него лишь за воротами фабрики. В результате происходит еще одно превращение: рабочий не воспринимает свой фабричный труд как нечто значимое, как свое участие в созидании общественного богатства. Это ведет к утрате общественного, общекультурного смысла человеческой деятельности. Тем самым жизнь человека как полноправного представителя человечества или, по выражению Маркса, родовая жизнь человека — низводится до роли средства для поддержания его индивидуальной жизни.

Всеобщее отчуждение рабочего от окружающего его общества составляет главную тему экономических исследований Маркса. «Капитал» — это развернутый ответ на вопросы, поставленные им в теории отчужденного труда. В своей теории эксплуатации труда Маркс прослеживает всю «историю» прибавочной стоимости: каким образом она формируется из продукта труда, как она возвращается в производство в виде нового капитала и как замыкается этот цикл «самовозрастания» капитальной стоимости. Маркс показывает, что «самовозрастание» капитала — это особая, присущая капитализму форма общественного прогресса. В ее рамках собственник капитала не только получает власть над трудом нанятого им рабочего, но и подчиняет своим целям сами условия его труда и найма: технологию и организацию производства, направленность технического прогресса, даже характер потребительского спроса. Извлечение прибыли становится самоцелью, подчинение труда капиталу приобретает устойчивый всесторонний характер.

Капитал как вещное отношение

Есть ли, однако, основание говорить о неравноправии в отношениях капиталиста и рабочего? Разве это не отношения свободного и эквивалентного обмена между двумя самостоятельными агентами — продавцом и покупателем рабочей силы?

Известный современный американский экономист П. Самуэльсон в развитие этой мысли однажды заметил, что в экономике с эффективно действующим рыночным механизмом, включающим рынки труда и управленческих услуг, никакие значимые экономические решения не должны зависеть от того, кто кого нанимает: капиталист — рабочих или рабочие (трудовые коллективы) — управляющих6.

При этом теоретическая логика Самуэльсона предполагает, что во власти конкуренции находится даже разделение дохода капиталиста на потребляемую и сберегаемую части: рост его потребления выше уровня рыночной платы за управление обрекает его на разорение. Аргумент  Самуэльсона справедлив, если теорию капиталистической эксплуатации свести к «естественным» отношениям найма и распределения доходов.

Однако для Маркса капиталистическое  отношение не сводится к таким  отношениям. Подобно тому, как товар  — это вещное отношение товаропроизводителей, так и капитал в теории Маркса — это производственное отношение с непременным вещным посредником в виде средств производства. В процессе функционирования капиталистического отношения этот посредник оказывается активным его участником.

Маркс разграничивает формальное и реальное подчинение труда капиталу, показывая, что формальным оно было только на заре капитализма, когда по своему содержанию труд наемного рабочего не отличался от труда независимого ремесленника. По мере развития капитализма, особенно с распространением машинного производства, ситуация качественно меняется, причем капитал как вещь выступает активным фактором таких изменений. Маркс выделяет три этапа в развитии капиталистического производства:

а) простую кооперацию, когда материальная база производства еще не отличается от ремесла и функция капитала в самом процессе производства сводится к управлению;

б) мануфактуру, которая резко усиливает внутрипроизводственное разделение труда, предполагающее, по выражению Маркса, «безусловную власть капиталиста над людьми, которые образуют простые звенья принадлежащего ему совокупного механизма»7. Именно на этом этапе подчинение труда капиталу становится реальным, а экономическое превосходство мануфактурного производства над ремесленным придает этим отношениям необратимость: «если первоначально рабочий продает свою рабочую силу капиталу потому, что у него нет материальных средств для производства товара, то теперь сама его индивидуальная рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока она не запродана капиталу»8;

в) машинное фабричное производство, когда капитал, воплощенный в орудиях производства, полностью подчиняет себе рабочего: «В мануфактуре рабочие являются членами одного живого механизма. На фабрике мертвый механизм существует независимо от них, и они присоединены к нему как живые придатки»9. Переход к машинному производству знаменует для Маркса еще один важный рубеж: теперь прогресс производства связан почти исключительно с обновлением и совершенствованием его технической базы. В результате происходит «отделение интеллектуальных сил процесса производства от физического труда»10, и капитал ставит себе на службу не только труд своих рабочих, но и науку.

Неудивительно, что, возражая Самуэльсону, современные американские марксисты продолжили именно эту линию Марксова анализа, показывая, что сегодня и в развитии структур управления современными фирмами, и в технической политике развития производства критерии эффективности далеко не всегда являются определяющими - отношения на производстве строятся так, чтобы закрепить подчиненное положение рабочих11.

Таким образом, для Маркса эксплуатация труда капиталом отнюдь не сводилась  к формальному присвоению капиталистом части продукта. Маркс не раз прямо указывал, что, принуждая к прибавочному труду, капитал способствует развитию производительных сил и в этом заключается «одна из цивилизаторских сторон капитала»12. Для Маркса проблема эксплуатации - это прежде всего проблема контроля над прибавочной стоимостью как ресурсом общественного прогресса. Почему этот решающий для развития общества ресурс оказывается в распоряжении капитала и используется только в его интересах? Почему большая часть общества не имеет голоса при распределении инвестиций и формировании технической политики и, следовательно, отчуждена от определения стратегии его развития? В рамках капитализма Маркс не видел позитивного ответа на эти вопросы

Судьба капитализма

Вопрос об исторической судьбе капитализма  был для Маркса вопросом самоисчерпания потенциала данной социально-экономической системы. Отслеживая внутренние противоречия капитализма, он рассчитывал выявить те конфликты, которые сделают этот строй нежизнеспособным. В текстах Маркса имеется, по меньшей мере, два сценария такого развития событий.

Один содержится в I томе «Капитала» и стал хрестоматийным. Он связан с основной схемой рассуждений Маркса: прибавочная стоимость аккумулируется классом капиталистов, т.е. на одном полюсе общества; в силу конкуренции капиталов одновременно растет степень их концентрации. Это ведет к обострению конфликта, который Маркс называл основным противоречием капитализма — между общественным характером производства и частным характером присвоения его результатов. Если в условиях конкурентного капитализма частные интересы ограничивались неподконтрольным для них рынком, то постепенно, по мере концентрации капиталов общественное производство перестает быть стихийным, и контроль над ним сосредоточивается в руках крупного частного капитала. Для Маркса такое положение было признаком того, что общественное производство технически и организационно созрело для общественного контроля и, следовательно, для смены экономической системы, т.е. для перехода к социализму.

Именно эта концепция Маркса лежала в основе многих политических программ на рубеже XIX-XX вв., в том числе программы большевиков в русской революции 1917г.

Попытки реализации данного сценария дали совсем не те результаты, на которые Маркс рассчитывал (причем не только в России, где развитие капитализма явно не достигло того уровня, который предполагался в теории). Сценарий не прошел в значительной мере потому, что тенденция к концентрации капитала оказалась не столь всеобъемлющей: одновременно возникали все новые и новые мелкие капиталы. Базовая предпринимательская прослойка сохранялась, а вместе с ней и соответствующая рыночная среда.

Второй Максов сценарий самоисчерпания капитализма имел совершенно другую основу и долгое время оставался неизвестным. Он содержался в черновой рукописи «Капитала», написанной еще в 1857—1859 гг., но опубликованной первоначально только в 30-е годы, причем в виде отдельных фрагментов, а целиком — только в 60-е годы XX в. Этот сценарий опирался на тенденции научно-технического прогресса. Еще в середине XIX в. Маркс обратил внимание на то, что за простым ростом фондовооруженности труда начинает просматриваться нечто большее, а именно тенденция к вытеснению непосредственного человеческого труда из процесса производства. Работник перестает быть прямым его участником, сохраняя за собой роль контролера и регулировщика производственного процесса. С развитием такой тенденции логика системы, построенной на эксплуатации этого непосредственного труда, разрушается. Такой труд отходит на второй план, уступая место главного творца общественного богатства труду научному. Прогресс выражается уже не столько в расширении производства, сколько в постоянном совершенствовании его технологической базы. Поскольку же издержки тиражирования и распространения знаний незначительны по сравнению с затратами на их создание, постольку казалось, что механизм рынка не будет способен эффективно регулировать эту особую сферу человеческой деятельности. Новый источник богатства явно не вписывался, по Марксу, в механизмы капиталистического рыночного хозяйства. Этим сценарием Маркс предвосхитил очень многие тенденции, которые сегодня мы связываем с научно-технической революцией.

Заключение 

Главной темой исследования Маркса было накопление капитала, так что абстракция простого воспроизводства была для него не более чем промежуточным логическим этапом на пути к более важной цели — анализу расширенного воспроизводства. Однако выигрывая в реалистичности, схема расширенного воспроизводства заметно уступает в наглядности. Здесь нет четкой увязки между подразделениями и видами доходов: прибавочная стоимость обменивается на продукцию обоих подразделений, а чистый продукт охватывает не только фонд потребления, но и фонд накопления.