Экономика Японии

      Как видно из приведенных выше данных, объем товарооборота России с  Японией к 1999 г. по сравнению с 1995 г. сократился почти вдвое; начиная с 1994 г. происходило постоянное снижение объема импортных поставок из Японии в Россию. В отдельные годы резкое уменьшение товарооборота в долларовом выражении объяснялось существенным снижением расчетного курса иены по отношению к доллару (в 1998 г., например, «долларовый» товарооборот сократился на 24% по сравнению с предыдущим годом, в то время как «иеновый» — всего на 16,7%). В настоящее время удельный вес Японии в общем объеме российской внешней

торговли  находится на уровне около 3%, а доля России в суммарном товарообороте Японии не превышает 0,5%, чтo ни в коей мере не соответствует потенциальным возможностям сторон. Устойчивое положительное сальдо России в торговле со второй по экономической мощи страной мира нельзя расценивать как безусловный успех российской внешнеторговой дипломатии. Остаются нереализованными значительные возможности импорта из Японии ряда важнейших товаров, в том числе перерабатывающего оборудования для сырьевых отраслей и рыбной промышленности.

      Структура отечественного экспорта в Японию продолжает сохранять

«колониальный» характер. В 1998 г. на цветные и драгоценные металлы

приходилось 36,7% общего объема российских поставок в эту страну, на рыбу и морепродукты — 29,8%, на лес и лесоматериалы — 15,8%, минеральное сырье — 8,8%. Доля машин и оборудования, как и в предыдущие годы, не превышала 0,5%. В импорте из Японии преобладает машинотехническая продукция: транспортные средства, электробытовые изделия, металлообрабатывающее и погрузочное оборудование, средства связи. Проблема расширения российского импорта из Японии и повышения его «отдачи» для отечественной экономики во многом связана со своевременным и эффективным использованием двух так называемых пакетов японского финансового содействия Российской Федерации на общую сумму в 4,3 млрд. долл. Сюда включаются кредиты Экспортно-импортного банка Японии на сумму в 1,1 млрд. долл., средства из лимита государственного страхования (2,9 млрд. долл.) и безвозмездная помощь

в размере 320 млн. долл. Часть этих средств была использована на закупку

машин и оборудования в Японии в рамках реализации конкретных проектов. Однако значительная доля выделенных ресурсов все еще остается неиспользованной, главным образом ввиду последствий кризиса 1997—1998 гг. и сложного финансового положения ряда российских предприятий, являющихся участниками совместных проектов. В числе наиболее важных нерешенных вопросов развития отечественного экспорта в Японию — крайне низкая степень переработки поставляемого сырья и продовольственных товаров. В особенности это касается морепродуктов — основной статьи японского продовольственного импорта. Россия ежегодно недополучает сотни миллионов долларов из-за отсутствия соответствующих мощностей на российском Дальнем Востоке и невозможности экспорта в Японию готовой продукции. В то же время в Японию из Китая и других стран Восточной Азии поступают рыба и морепродукты на сумму, в 1,5—2 раза превышающую размер российских поставок этого вида продукции. Установлено, что значительная часть ввоза в Японию продукции морского промысла из азиатских государств представляет собой реэкспорт российских товаров данной группы, проходящих обработку на предприятиях указанных стран и в дальнейшем поступающих на японский рынок. За счет осуществления подобной практики доля переработанной продукции в китайском «рыбном» экспорте в Японию постоянно возрастает, а в российском — остается практически неизменной. Более того, в 1996—1999 гг. физический объем поставок морепродукции из России в Японию увеличился со 180 до 190 тыс. т (на 5,5%), между тем как стоимостный объем экспорта уменьшился с 1088 млн. до 794 млн. долл. (на 23,1%). Отчасти

такое положение было обусловлено ухудшением структуры экспорта, т.е.

повышением  в нем доли дешевых и низкокачественных  видов продукции. Но главная причина создавшейся ситуации заключалась в появлении на японском рынке большого количества мелких и средних российских экспортеров, которые не придерживаются единой торговой политики и нередко идут на существенное снижение цен ради получения краткосрочной прибыли. В конечном итоге такие действия в условиях крайнего ослабления экспортного контроля оборачиваются установлением диктата покупателя, т.е. японских импортеров, развалом рынка и недополучением Россией значительных средств в валюте. Кроме того, данного рода демпинг является объектом справедливых нареканий со стороны рыболовных компаний Китая, Республики Корея, Таиланда, что приводит к общему ухудшению торгового климата в отношениях с этими странами.

      По  официальным российским статистическим данным, экспорт морепродукции из России в Японию в 1999 г. снизился до 82,5 тыс. т (196,5 млн. долл.). Японская статистика привела цифры в 215,9 тыс. т и 1162 млн. долл. Исправление ситуации, очевидно, потребует немалых организационных усилий, особенно если учесть прямую заинтересованность японских покупателей в

«пиратских» поставках продукции морского промысла из России по низким ценам. Нельзя не отметить, что другие товары традиционного российского экспорта сталкиваются со все большими трудностями при поставках на японский рынок. Так, объем продаж российских коксующихся и энергетических углей за 1996—1998 гг. сократился с 261 млн. (4,8 млн. т) до 192 млн. долл. (4 млн. т). Снижение экспортных поставок в основном связано с падением базисных цен коксующегося угля на японском рынке в среднем на 3 долл. за тонну в год. Это обусловлено структурной перестройкой японской промышленности, в результате которой объем производства стали в стране снизился со 120 до 90 млн. т. Одновременно происходили разработка и внедрение новых технологий, позволяющих использовать для производства стали более дешевые слабококсующиеся угли из Китая, Австралии и Канады. Уменьшение в последние годы размеров экспорта в Японию некоторых других российских товаров во многом объяснялось конъюнктурными причинами. Это относится, в частности, к лесоматериалам, спрос на которые в Японии резко сократился в условиях экономического спада. Сокращение объемов взаимных поставок в рамках «большой» торговли сопровождается свертыванием прибрежной торговли. Резко понизился, например, уровень покупок в приморских городах Японии автомобилей, бытовой техники и других товаров российскими моряками и туристами. По сведениям корпорации «Транс Сибериа», к середине 90-х годов 70% автомобильного парка Владивостока приходилось на японские автомобили. В Японии появились десятки небольших компаний, специализировавшихся на продаже подержанных автомобилей российским

клиентам. После кризиса 1997—1998 гг. и девальвации рубля поток этих товаров из Японии в Россию ощутимо сократился. Данные японской таможенной статистики о двух портах (Фусики и Ниигата), специализирующихся на торговле с Россией, показывают, что экспорт подержанных автомобилей в РФ уменьшился почти вдвое (с примерно 50 тыс. в 1997 г. до 25 тыс. в 1999 г.). Как полагают японские эксперты (по-моему, их мнение излишне категорично), возобновление прибыльных продаж автомобилей в Россию станет возможным лишь при росте курса рубля по

крайней мере до уровня 10 руб. за 1 долл. Однако даже при этом небольшим японским фирмам будет нелегко вернуть утраченные позиции, поскольку операции с подержанными автомобилями на российском рынке перешли под контроль предпринимателей из Пакистана и других стран Южной Азии. Кроме того, в январе 2000 г. Россия повысила ввозные пошлины на этот вид товаров. Основные надежды на расширение двусторонней торговли, и прежде всего на увеличение российского экспорта в Японию, связываются с осуществлением совместных проектов в топливно-энергетической области. В перечне таких проектов одно из главных мест отводится энергомосту «Россия—Япония». Проектом предусматривается сооружение на Сахалине ТЭС мощностью в 4500 мВт с последующей переброской электроэнергии в размере 10—30 млрд. кВт-ч в год по подводному кабелю через пролив Лаперуза на остров Хоккайдо. Станция будет использовать попутный газ с сахалинских шельфовых месторождений. Для осуществления проекта консорциум японских компаний готов выделить 9,6 млн. долл. Предполагаемые суммарные инвестиции в проект оцениваются в 10—12

млрд. долл. Считают, что на проектную мощность ТЭС сможет выйти к 2015 г. Срок ее окупаемости — 11 лет. Одним из условий проекта является выплата японской стороной российским рыболовецким хозяйствам 1 млн. долл. в порядке компенсации за возможный ущерб их рыбным угодьям. Для Японии данный проект безусловно экономически интересен, поскольку себестоимость производства 1 кВт-ч электроэнергии на Сахалине составит менее 5 центов, в то время как на Хоккайдо она превышает 7 центов. Во время визита президента В. Путина в Японию было подписано трехстороннее соглашение между РАО «ЕЭС России», администрацией Сахалинской области и японской компанией «Марубэни». К 2001 г. РАО «ЕЭС России» должно было представить базовое технико-экономическое обоснование проекта, а компания «Марубэни» взялась проработать вопросы финансирования технико-экономического обоснования и определения структуры компании, которая будет заниматься самим строительством.

Имеются большие возможности расширения поставок в Японию нефти и природного газа. По мнению ряда экспертов, в ближайшем будущем весьма вероятным представляется пересмотр Японией планов развития национальной атомной энергетики, поскольку ориентация на первичные энергоносители может оказаться экономически более оправданной, чем строительство новых ядерных реакторов. Сейчас на долю атомной энергии приходится 36% энергопотребления в стране, а удельный вес углеводородного топлива составляет 55%. Расчеты показывают, что к 2015 г. в зависимости от различных вариантов изменения структуры энергобаланса импорт нефти в Японию может возрасти с нынешних 900 тыс. до 1,6 млн. баррелей в день (при предпочтении природного газа) или до 607,3 млн. баррелей в день (при предпочтении нефти)5. В любом случае перед Россией открываются дополнительные перспективы увеличения топливного экспорта в Японию, в первую очередь с сахалинских шельфовых месторождений.

Использование перечисленных потенциальных источников роста отечественного экспорта в Японию, как можно видеть, ни в коей мере не решает проблему рационализации отраслевой структуры поставок. Даже в долгосрочной перспективе предполагается сохранение акцента на «первичные» отрасли, а доля продукции обрабатывающей промышленности будет, очевидно, все более приближаться к нулевой отметке. Перелом сложившейся тенденции явится, судя по всему, делом весьма отдаленного будущего.

Выводы:

      В начале ХХI века Япония стоит перед  необходимостью вернуться к устойчивой экономической динамике и сохранить за собой место одного из лидеров мировой экономики. Это зависит от того, насколько успешно и быстро стране удастся преодолеть затяжной финансовый и структурный кризис, поразивший ее экономику в 90-х годах. Япония начинает радикально менять методы экономической политики. Экономическая стратегия, направленная на завоевание мирового лидерства и строившаяся на сочетании защиты внутреннего рынка и внешней экспансии, выполнила свои задачи и устарела. Японии все труднее конкурировать с США и Западной Европой в сферах глобализации финансов, информации и связи. Чтобы выйти из тяжелой ситуации, японское правительство ведет параллельно две разнонаправленные и трудно совместимые линии экономической политики. Одна линия состоит в антикризисном управлении при помощи расширения

государственного  участия в экономике. Увеличено  финансирование строительства объектов инфраструктуры, сделаны огромные вливания в капитал банков, накопивших безнадежные долги. Эффект от них еще не наступил, но тяжелый бюджетный кризис уже налицо: в 1999 г. дефицит бюджета составил около 6,7% ВВП, а накопленный долг приблизился к 100% ВВП. Другая линия современной экономической политики — либеральные реформы: приватизация государственного сектора, дерегулирование финансовых рынков, либерализация валютного режима, реформа бюджетной системы, пересмотр антимонопольного законодательства. Ставится задача оживить национальный денежный рынок и рынок капитала, с тем чтобы кредит и финансы стали ведущей отраслью экономики страны по конкурентоспособности предлагаемых услуг и способности создавать новые рабочие места. Цель бюджетной реформы — в первые годы нового века восстановить равновесие бюджета. В госсекторе предстоит реформа общественных работ, которые предполагается вести на средства и под

управлением частного бизнеса. Потенциальные ежегодные темпы роста в первые десятилетия нового века оцениваются в 2%, но это верхняя их граница. Реализация этих темпов зависит от сочетания таких внутренних условий, как демографическая перспектива, динамика потребительского спроса и жилищного строительства, замена и обновление основного капитала предприятий, научно-технический прогресс. Неблагоприятна и демографическая перспектива. Ожидается, что между 2010 г. И 2015 г. численность населения Японии стабилизируется на уровне 130 млн. чел. При тенденции к старению населения это означает, что трудовые ресурсы ожидает абсолютное сокращение. Уровень заработной платы будет подниматься быстрее, чем в других странах. Требует замены и научно-техническая концепция развития Японии, сложившаяся в рамках модели «догоняющего развития». Чтобы удержать технологическое лидерство, придется отойти от преимущественной разработки «коммерческих» промышленных технологий, поднять значение фундаментальных исследований и расширить международный обмен идеями и технологиями.

Задачи  глобализации внешних хозяйственных  связей Японии потребуют включения крупнейших компаний страны в состав транснациональных корпораций, способных к конкуренции на рынках всемирных масштабов. Давление международной конкуренции будет вытеснять с национального рынка отрасли, теряющие конкурентоспособность. Свертываемые производства будут выноситься за пределы страны. Япония будет усиливать свои позиции в мировой экономике именно как лидер Азиатско-Тихоокеанского региона. Она будет активно строить как общую систему интеграционных связей в регионе, так и отдельные альянсы, чтобы сдерживать доминирование США и возможную экспансию Китая. Япония стремится к тому, чтобы ее национальная валюта заменила американский доллар в качестве ключевой валюты для расчетов и резервов в Азии, а в перспективе — к тому, что в регионе возникнет «иеновый блок», и иена стала валютой международных расчетов наряду с долларом и евро.

      Основы  японского управленческого режима — пожизненный наем и оплата по старшинству — более не совместимы с необходимостью снижения издержек и утрачивают роль гарантов социальной стабильности. На смену прежней практике придет свободный наем и оплата по квалификации и результатам труда, сформируется мобильный рынок рабочей силы. Потеря рабочих мест на волне электронного и информационного бума будет перекрыта созданием новых рабочих мест в обслуживании информационных систем, в новых производствах и на рынках сбыта их продукции. Ожидаемый дефицит рабочей силы будет рассасываться благодаря привлечению пенсионеров и домохозяек на рынок труда и более широкому доступу в Японию работников-иностранцев. Уменьшится дифференциация японских семей по уровню доходов и накопленного имущества и наметится ослабление остроты жилищной проблемы в крупных японских городах. Предстоят пересмотр социальных программ и реформа социального обеспечения. Где выход? Снова в изоляцию, отказываясь от «глобализации»?

Но Япония XXI века не может позволить себе этот легкий путь. Во-первых, ей нечем будет платить за импорт топлива, минеральных ресурсов, зерна и рыбы. Во-вторых, она будет лишена импорта товаров с высокой технологией. (По мере экономического и технологического развития перечень высокотехнологических изделий разрастается чуть ли не в геометрической прогрессии. Ни одна страна не может установить монополию по всей гамме этих товаров. Это открывает широкие возможности для активного международного обмена продукцией с высокой добавочной стоимостью. Другими словами, «глобализация» не является монополизацией экономики в руках США. Если США устанавливают глобальные стандарты в одних областях, то Япония или ЕС могут проводить свои стандарты в других.)