Контрольная работа по "Экономике"

Принятая  правительством программа антикризисных  мер, в том числе в варианте от 19 июня 2009 г., предполагает учет их результативности и возможность корректировки. Это представляется позитивным моментом. В то же время широкое обсуждение антикризисных мероприятий сводится, как правило, к поиску оперативных способов «тушения» неприятных последствий, к которым привел мировой экономический кризис.

«Пожар» действительно надо гасить. Однако антикризисная программа должна носить стратегический характер, определять экономическую политику на длительную перспективу, и в принципе — базироваться на комплексе мер, предотвращающих повторение новых кризисных ситуаций. При этом надо устранять причины, а не только следствия обвала экономики. В противном случае российская экономика будет хронически предрасположена к повторению разрушительных кризисов.

Вспомним 1998 г., августовский дефолт по государственному долгу с последующей девальвацией рубля и крушением банковской системы. Перед этим власти долгие годы искусственно держали курс доллара в пределах 6 руб., позволяя резидентам, а затем и нерезидентам участвовать в финансовой пирамиде государственных краткосрочных облигаций (ГКО) и тем самым «надувать пузыри» сверхдоходов для коммерческих банков. Все это лопнуло в течение нескольких дней.

В 2008 г. искусственная капитализация  частных и государственных корпораций за счет спекулятивного вздутия мировых цен на энергоресурсы испарилась за одну неделю. России удалось избежать тотального дефолта, использовав изъятый из реальной экономики стабилизационный фонд с тем чтобы удержать на плаву системообразующие банки. Но золотовалютных резервов для стабилизации курса рубля явно не хватает.

Надо  признать, нынешние кризисные явления  столь остро сказались у нас оттого, что после кризиса 1998 г., за исключением краткого периода пребывания у власти правительства Е.М. Примакова в конце 1998 г. - начале 1999 г., осуществлялась почти такая же экономическая политика, как и до 1998 г. Это, прежде всего, ориентация на монопродуктовый экспортный сектор (нефть, газ), возрастание доли импорта в потребительской сфере, монетарное «укрепление» курса рубля (от 30 до 23 руб. за 1 долл.) при инфляции на российском рынке, в три-четыре раза превышающей инфляцию в развитых западных странах.

К сожалению, имеются основания полагать, что  нынешняя «пожарная команда», кое-как затушив последствия кризиса, через год-два может вернуться к своей прежней монетаристской политике и заложить очередную мину под российскую экономику. Поэтому целесообразно поразмышлять о некоторых стратегических мероприятиях, устраняющих или смягчающих для России угрозу возникновения и развития аналогичных экономических кризисов.

Кризисы 1998 и 2008 гг. имеют общую черту - «вздутие финансовых пузырей». Для поддержания пирамиды ГКО требовалось непрерывное повышение рентабельности монетарных инвестиций, что должно было обеспечить их новый приток. И в результате доходность ГКО и объемы выплат по ним росли до того момента, пока государство не оказалось банкротом, объявив дефолт по государственному долгу. При этом отправной точкой для построения системы ГКО стала идея отказа от финансирования дефицита федерального бюджета Центральным банком, поскольку считалось, что именно такое финансирование приводит к ослаблению рубля и разгону инфляции.

На  сей раз ситуация иная. В течение  нескольких лет «снимались сливки»  за счет мирового роста цен на энергоносители, тогда как в реальной экономике, в обрабатывающей промышленности на самом деле прогрессивной структурной и технологической модернизации не происходило: компании просто привлекали огромные средства под планируемый большой доход. Так, реальный рост производства того же «Газпрома», например, составлял в среднем в последнее время 1,3% за год, что несравнимо со стремительными темпами роста капитализации и объема долга компании.

Правда, девальвация, которая произошла  и тогда и сейчас, не обернулась теперь дефолтом и крахом банковской системы. Поскольку в течение нескольких лет накапливался стабилизационный фонд, направление его ресурсов в системообразующие банки оставило их на плаву; а в 1998 г. многие крупнейшие банки обанкротились. Однако проблема в том, что стабилизационный фонд был создан довольно странным образом. Поскольку бюджетные категории - это балансовые категории, и ни в одной стране мира никогда в истории бюджет не формировался с таким профицитом, как в нашей стране в течение последних трех-четырех лет, когда он доходил до 3,8 трлн. руб.

На  самом деле государство должно собирать в бюджет столько денег, сколько может эффективно использовать. Конечно, имеются некоторые отклонения, как, например, в Евросоюзе, но в пределах разумного. В иных случаях при подобном профиците государство обязано снижать сборы. Сейчас «Газпром» имеет долг 60 млрд. долл., «Роснефть» - 20 млрд., структуры «Русала» -16 млрд. долл. Эти кредиты были взяты на Западе.

Возникает вопрос: почему они не были взяты  у российского государства, Центрального банка? По сути, у нас государство выводило из экономики деньги, а если бы они оставались в экономике, их можно было бы превратить в дешевые кредиты. Конечно, здесь могут быть разговоры о том, что это нелиберальные, нерыночные методы регулирования экономики. Но на самом деле именно создание стабилизационного фонда - самое резкое, крутое вмешательство государства в экономику. Если через налоговую систему собирается больше денег, чем государство может эффективно израсходовать, то тем самым подрываются принципы конкурентной экономики. Ведь предприятия могли бы пустить эти средства на развитие производства. А если хозяйственные структуры выплачивают в два-три раза больше налогов, чем нужно на поддержание обороноспособности, здравоохранения и т. п., значит происходит подрыв их конкурентоспособности. В итоге, когда «пузырь лопнул», этих лишних денегне стало. А те, что остались, направлены на поддержание банков и государственных корпораций, которые изначально могли бы брать их у государства.

Представление же о том, что активная инвестиционная политика вызовет инфляцию, неверна. Поскольку, если эти деньги, условно говоря, даются не совсем трезвому водопроводчику, инфляция будет. Но если эти деньги пустить на строительство новых котельных, развитие энергосберегающих технологий, то инфляции не будет, так как деньги идут на создание новых рабочих мест и нового продукта.

Выступая  с докладом на форуме в Давосе, глава  правительства В. Путин признал, что в экономике России слишком объемен сырьевой сектор. Но восемь лет назад сырьевая доля экспорта была значительно ниже, чем сейчас. На протяжении всего последнего времени нажимали на извлечение ренты из сырьевого сектора — вплоть до того, что даже тормозили интенсификацию машиностроения. Непонятна и проводившаяся все это время политика укрепления рубля. Что это за политика — 12-13% официальной инфляции, тогда как в США и Европе - 2-3%? За свои деньги в конце года у нас можно купить на 12-13% меньше товаров, а у американцев - только на 2-3% меньше; кроме того, курс рубля еще и растет по отношению к доллару. Такая политика провоцирует веление бизнеса в России за рубли с последующей отправкой выручки из России в офшор или на приобретение товаров за рубежом. Посредством такой политики государство фактически толкало частный сектор на вывод денег за рубеж. Негативное влияние этой политики представляет собой полную аналогию с фиктивным укреплением курса рубля перед кризисом 1998 г.

Теперь  целесообразно сказать о том, что необходимо предпринять. Начнем с главного в экономике. Это организация инвестиционного процесса. Сейчас есть много квалифицированных специалистов, которые указывают на приоритетные направления инвестиций - от нанотехнологий до авиа- и автостроения. На наш взгляд, государство практически устранилось от прямого бюджетного финансирования конкретных проектов, оставив только фундаментальную науку и некоторые закрытые проекты оборонного характера. Может быть, это и правильно. Тогда для прочего остается банковская система. Однако в этой системе ощутим изрядный сбой. Государство и население дают коммерческим банкам деньги, которые можно либо вложить в реальную экономику, либо купить на них валюту и направить ее в западные финансовые структуры, либо через залоговые аукционы приватизировать, фактически за предоставленные государственные деньги, например, «Норильский никель» и другие объекты общенационального достояния. И это естественное для банков устремление.

Известно, что коммерческим банкам нужна маржа  — прибыль от денег, а не от товара. Поэтому они по экономической природе равнодушны к инвестициям в реальную экономику. Но ведь в каждой промышленно развитой стране существуют банки долгосрочного инвестиционного развития. Они работают в ином, отличном от коммерческих банков кредитном режиме. Главное в их деятельности — целевое кредитование. Программно-целевые кредиты направляются в инфраструктуру, создание гидростанций, реализацию космических проектов, решение проблем наследственности и смежные сферы здравоохранения и т. д.

Целевые кредиты нельзя использовать на валютных биржах и в спекуляциях акциями. Они выдаются и, главное, оплачиваются по мере реализации конкретного проекта. Заемщик не имеет самих денег. Он заказывает подрядчикам конкретные работы и материалы и отсылает их счета в банк долгосрочного развития. Если банк сочтет эти работы соответствующими инвестиционному проекту, он их оплатит. К сожалению, в России система целевого долгосрочного кредитования находится в зачаточном состоянии. Хотя в других странах это нормальный рыночный инструмент, нормальное явление, особенно в кризисные времена. К примеру, в Великобритании после войны осуществлялось субсидирование процентных ставок по кредитам, направленным на увеличение производства продовольствия.

Перейдем теперь к другой, не менее важной проблеме. Причиной замедленного действия, исподволь подготавливающей экономический кризис, является супердоходность определенных товаров или видов деятельности. Это прослеживается и на мировом, и на российском уровнях. 20 января 2001 г. - время вступления в должность президента США Дж. Буша-младшего - цена барреля нефти на мировом рынке составляла 22 долл. Что могло произойти в экономике, ориентированной на нефтяной экспорт, когда к июлю 2008 г. эта цена выросла в шесть с половиной раз? Ответ: экономика деградировала в суперспекулятивную. От нефтяных цен все пошло по цепочке. И вот уже цена 1 м жилья в Москве в три-четыре раза превышает его себестоимость. Таковы последствия спекулятивной экономики. Все это рано или поздно лопнет. Единственный способ борьбы с подобными «пузырями» - жесткое антимонопольное регулирование. Когда говорят о преимуществах рыночной системы, то порой забывают, что как только некоторая область рынка становится монопольной - это уже не конкурентный рынок. На наш взгляд, если говорить о деятельности государства, то оно должно стоять на защите конкурентного рынка. А у нас во многих секторах есть один продавец. Тогда это уже монополия. И искусственная она или естественная - вопрос не столь важный.

Поэтому для борьбы с нарастающими кризисными явлениями необходимо кардинально изменить характер функционирования антимонопольных структур. В настоящее время они в основном занимаются поиском фактов ценового сговора между отдельными предприятиями и компаниями. Однако опыт формирования не только естественных, но в первую очередь искусственных монополий, показывает, что завышенная монопольная цена может возникать и не на базе соглашений между продавцами. Выдавливание конкурентов из регионов и отраслей зачастую происходит в форме «дружественного поглощения» и других мягких или жестких приемов рейдерства.

Главный же показатель монополизма — получение  сверхприбыли. Необходимо юридически закрепить понятие «нормальная рентабельность», с учетом не столько бонусов топ-менеджерам, сколько расходов на инновации, повышение качества и снижение издержек выпускаемой продукции и услуг. Вся остальная сверхприбыль должна поступать потребителям путем принудительного снижения цен под угрозой разорительных штрафов со стороны государства. В этом коренной смысл борьбы с монополизмом и нагнетанием кризисных явлений в экономике.

Правительство должно следить за уровнем цен. На каком основании, например, в Москве в три-четыре раза повышаются цены на недвижимость? Очевидно потому, что находятся люди, живущие в других регионах и имеющие нефтедоллары. Они приезжают в столицу и могут покупать дорогие квартиры. Когда есть покупатель - резидент или нерезидент, то можно взвинчивать цены. Но это тоже есть монополизм. Только если есть конкуренция, то это действительно конкурентный рынок.

Еще одним фундаментальным блоком стратегической антикризисной программы должно быть создание новых рабочих мест, активно стимулируемое со стороны государства. Надо отметить, что именно государство разрушило систему подготовки трудовых резервов, производственно-технических училищ. Частный бизнес пока не может, или не хочет, финансировать эту систему. Поэтому большинство активного трудоспособного мужского населения оказалось в частных охранных предприятиях, а дешевая малоквалифицированная рабочая сила привлекается из ближнего зарубежья.

Организация подготовки высококвалифицированной  рабочей силы, естественно, должна быть в ведении государства. Оно же должно обеспечить условия для межрегиональной миграции трудовых ресурсов. Однако правительственные чиновники на первое место выдвигают развитие ипотеки, что означает обременение каждой семьи, в том числе и молодой, собственностью на жилье вместо широкого внедрения арендной системы. Такая политика привязывает население к конкретным регионам, резко наращивая безработицу в кризисных ситуациях.

Целесообразно подчеркнуть, что новые рабочие  места не могут создаваться без решения проблем, связанных с монополиями. В силу прежней политики сейчас на многих территориях страны нет и не будет новых рабочих мест.

Поэтому необходимо путем повышения налогов  на природные ресурсы стимулировать  развитие фаз их переработки. Возможны также снижение или отмена налогов на ту часть прибыли, которая идет на инвестиции. Во всех странах действует такое положение. Равно как и схема регулирования, при которой на сырьевые товары налоги повышаются, а на высокотехнологичную продукцию снижаются. Политика налогового стимулирования очень важна. Например, зачем выделять огромные деньги, в том числе Академии наук, под нанотехнологии. Целесообразно снизить налоги, и сам частник будет вкладывать средства в развитие нанотехнологии, если они действительно нужны. Подобные проблемы надо решать с помощью гибкой налоговой системы. Об этом много говорилось еще до кризиса, но не исполнено до сих пор.