Меркантилизм

  Глава 19 МЕРКАНТИЛИЗМ  
       
      1. Предпосылки генезиса меркантилизма. Два этапа развития: монетаризм и теория «торгового баланса»  
           
      Первым проявлением идей буржуазной политэкономии стал меркантилизм. В Западной Европе он зародился уже в XVI в., но широкое распространение получил в XVII столетии. Главной предпосылкой генезиса меркантилизма было разложение феодализма и зарождение капитализма. Процесс разложения феодальной системы порождал острые экономические противоречия. Пытаясь преодолеть их, дворянский абсолютизм во Франции, России стремился форсировать торговлю и промышленность меркантилистскими методами, чтобы устранить экономическую ограниченность феодализма путем развития мануфактурной промышленности. Кольбертизм и экономическая политика Петра I дают об этом наглядное представление. Меркантилизм как политика оказывался на вооружении абсолютизма, в том числе и мелкокняжеского (в Германии).  
      Но меркантилизм был буржуазным течением экономической мысли по своему происхождению, природе и задачам. Он возник на базе обобщения опыта первоначального накопления капитала и решал практические вопросы ускорения этого процесса. Меркантилизм выражал интересы торговой буржуазии. Не случайно Голландия была объявлена идеалом меркантилизма: в XVII в. она достигла необычайного расцвета и обогащения, развивая судоходство, внешнюю торговлю и колониальную экспансию. Маленькая страна бросила вызов Испании, овладев морскими коммуникациями и став властелином огромной торговой империи. Золотой поток, обогащавший голландскую буржуазию, ослеплял меркантилистов. Они призывали учиться у Голландии. На подобный путь развития становились Англия, Франция, Испания и Португалия.  
      Следовательно, меркантилизм не был случайным явлением в истории экономической мысли Европы. Он имел реальную базу, отличался практицизмом и решал актуальные проблемы своего времени. Следует отметить, что А. Смит без всяких оснований высмеивал меркантилизм как разновидность суеверий средневековья (вроде католицизма), а последующие буржуазные экономисты вплоть до наших дней характеризуют воззрения меркантилистов как наивные и странные. Игнорируется тот факт, что они явились выразителями сокровенных вожделений буржуазии — ее жажды безграничного обогащения за счет торгового грабежа и колониального разбоя. Меркантилисты толковали об увеличении национального богатства, а фактически искали пути спекулятивного обогащения буржуазии, особенно за счет ограбления других стран и колоний.  
      Не случайным было и обоготворение золота. Шло оскудение дворянства, ускоренное «революцией цен», его титулы и звания теряли значение перед капиталом, который выступал в золотой оболочке. Меркантилисты уже понимали, что капитал превращается в могущественную силу, играет роль «золотого тельца» в экономике развивающегося капитализма. Они и в этом отношении выражали взгляды буржуазии, ее преклонение перед золотом. Маркс писал 21 февраля 1849 г., что «золото и серебро во все времена являются ключом к сердцу буржуазии»[1].  
      В теоретическом отношении меркантилизм был весьма слаб, поскольку буржуазная политэкономия находилась в младенческом состоянии. Меркантилисты не дали и не могли дать развернутой теории капитализма, не анализировали его законов и категорий. Они трактовали преимущественно вопросы экономической политики и решали их конкретно, практически.  
      Концепция меркантилизма, как показал К. Маркс, прошла два этапа в своем историческом развитии. Для первого из них была характерна монетарная политика, направленная на решение проблемы накопления золота в национальном масштабе путем манипуляций в сфере денежного обращения, его регулирования.  
      В работе «Наброски к критике политической, экономии» Ф. Энгельс писал, что «политическая экономия возникла как естественное следствие распространения торговли, и с ней на место простого ненаучного торгашества выступила развитая система дозволенного обмана, целая наука обогащения», которая «носит на своем челе печать самого отвратительного корыстолюбия». В эту пору «люди еще жили наивным представлением, что богатство заключается якобы в золоте и серебре», нужно только поскорее запретить вывоз благородных металлов, а нации «стояли друг против друга, как скряги, обхватив обеими руками дорогой им денежный мешок...»[2]. Энгельс вскрыл корни монетарной системы, показав ее связь с изменениями в экономике XVI в.: разложением натурального хозяйства, необычайным развитием торговли, быстрым формированием купечества, проявлением его хозяйственных и классовых интересов. Купцам потребовалась «наука обогащения», и ее пытались создать их идеологи — меркантилисты. Много позднее в «Капитале» К. Маркс приходит к выводу, что «монетарная система есть просто выражение иррациональной формы Д — Т — Д', движения, протекающего исключительно в сфере обращения...»[3]. Это пристрастие к денежной форме накопления капитала явилось действительно специфической чертой монетаризма. Хотя эта черта была присуща всей меркантилистской системе, в воззрениях монетаристов она выступала особенно ярко, приобретя даже уродливые формы.  
      Монетаризм был еще примитивной формой собственно меркантилизма, характерной для XVI в. и ориентировавшейся на запрет вывоза денег, ограничение импорта, усиление добычи золота и серебра, установление высоких пошлин на ввоз товаров, снижение ссудного процента. Такие запреты многократно устанавливались в Испании XVI столетия, но не дали нужных результатов. Монетаризм оказался экономически бесплодным. Он был архаической формой экономической политики, отчасти унаследованной от средневековья и приспособленной к условиям абсолютизма. На монетаризме сказывалось еще влияние натурального хозяйства, городской регламентации торговли и денежного обращения, ориентирующейся на замкнутость экономики каждого города.  
      Основоположники марксизма, подвергнув критике монетаризм, вскрыли причины его эволюции и неизбежность перехода к принципу «торгового баланса». Как отмечал Ф. Энгельс, монетаризм при последовательном его проведении убил бы торговлю. Кроме того, «стало ясно, что капитал, неподвижно лежащий в сундуке, мертв, тогда как в обращении он постоянно возрастает». Именно на этой основе и возникла теория «торгового баланса», допускающая широкое развитие внешней торговли, хотя упорно отстаивалось мнение, «будто богатство заключается в золоте и серебре». Прибыльными признавались лишь операции, приносящие стране «наличные деньги»[4].  
      Поскольку испанский монетаризм оказался несостоятельным (чисто административные методы накопления золота и серебра оказались бесплодными), начался пересмотр этой доктрины. Во второй половине XVI в. меркантилисты выдвинули теорию «торгового баланса», более зрелую и соответствующую новым условиям мировой торговли. Возникла, по выражению Маркса, меркантилистская система в собственном смысле слова, начался второй этап развития меркантилизма. Поздние меркантилисты центр тяжести переносили из сферы денежного обращения в сферу товарного обмена. Они отказались от запрета вывоза денег за границу, ограничений импорта иноземных товаров и ориентировались на форсирование экспорта национальной продукции, прежде всего промышленной, завоевание рынков, в том числе колониальных.  
      Идеи позднего меркантилизма усиленно проповедовали английские сторонники этого направления, предлагавшие создать более благоприятные условия для развития торговли своей страны, с использованием преимущественно экономических факторов, путем достижения активного торгового баланса. Для этого английские меркантилисты предлагали ускорить развитие судоходства и экспортных отраслей промышленности. Они допускали свободное движение ссудного процента, осуждали накопление сокровищ, ибо деньги, по их мнению, все время должны находиться в обороте. Импорт товаров не исключался, если он не делал торговый баланс пассивным. Допускалось вмешательство государства в экономическую жизнь, но более ограниченное и преимущественно поощрительное (заключение торговых договоров, содействие судоходству, организация колониальных экспедиций и т.д.). Одобрялся сбор высоких налогов.  
      Значение теории «торгового баланса» состояло в том, что она давала более зрелое и эффективное решение экономических проблем периода первоначального накопления капитала и мануфактурного капитализма. Активное сальдо торгового баланса действительно являлось важным источником обогащения буржуазии, причем постоянным и надежным, не связанным со случайностями политической жизни и административной деятельности. Это значит, что поздние меркантилисты, открыв один из важных источников накопления капитала, правильно понимали экономические задачи своей эпохи, поскольку время промышленных переворотов еще не пришло. Приходилось ориентироваться на торговлю как на источник капиталистической прибыли.  
      Важно отметить, что меркантилизм (особенно на втором этапе) порывал с традициями экономической мысли средневековья, ее поисками «справедливой цены», осуждением ростовщичества, оправданием регламентации хозяйственной жизни, нормативизмом, ориентацией на натуральное хозяйство, связью с богословием, нравоучительными догмами и т. д. Меркантилизм был первой ступенью либерализации средневековой торговли, хотя позднее, на более зрелом этапе экономического развития, и подвергался острой критике со стороны фритредеров. На самом деле меркантилисты освобождали купца от «справедливых цен» и ограничений конкуренции, пытались реабилитировать его спекулятивные операции и барыши, разрешали торговать товарами любого качества, а тем более на мировом рынке. Они санкционировали ростовщичество, порывали с богословием, нравственными сентенциями, с натурально-хозяйственными воззрениями.  
         
      2. Роль меркантилизма  
      в развитии экономических идей  
           
      K. Маркс разоблачил легенду А. Смита о беспочвенности и иллюзорности меркантилистских идей. На самом деле они были отражением незрелости капитализма XVI — XVII вв., господства торговли над промышленностью, когда в сфере обращения формировались крупные капиталы и шло их «первоначальное накопление». Именно это привело к идеализации денежной формы стоимости (золота и серебра).  
      К. Маркс блестяще раскрыл особенности методологии и теории меркантилизма, показал его слабые места и ограниченность. В работе «К критике политической экономии» Маркс писал, что, исследуя сферу обращения, меркантилисты «смешивали деньги с капиталом», но при этом выбалтывали «в грубо-наивной форме тайну буржуазного производства, его полное подчинение меновой стоимости», что вызвало нападки последующих буржуазных экономистов, которые объявляли меркантилизм иллюзией, ложной теорией. По мнению Маркса, «эта система сохраняет не только историческое право, но так же в определенных сферах современной экономики... полное право гражданства», поскольку меновая стоимость и в ней принимает форму денег, а золото и серебро сохраняют «специфические функции» в качестве «денег в отличие от их функции средства обращения». Эти специфические функции только ограничиваются, продолжает существовать противоположность золота и серебра другим товарам [5].  
      Самым слабым местом в методологии меркантилизма являлось то, что он в силу исторических условий не мог выйти за рамки сферы обращения. Меркантилисты исходили из поверхностных явлений процесса обращения в том виде, в каком они обособились в движении торгового капитала, схватывая только внешнюю видимость явлений. К. Маркс подчеркивал, что это происходило отчасти потому, что торговый капитал был первой свободной формой существования капитала вообще, отчасти вследствие того преобладающего влияния, какое торговый капитал имел в первый период переворота в феодальном производстве — в период возникновения капиталистического производства.

К. Маркс  пришел к выводу, что концепция меркантилизма по своему «грубому реализму являлась настоящей вульгарной политической экономией той эпохи, перед практическими интересами которой были оттеснены совершенно на задний план зачатки научного анализа у Петти и его последователей». Но это критическое замечание Маркс относил лишь к воззрениям меркантилистов на капитал и прибавочную стоимость. Он отмечал, что «производство на мировой рынок и превращение продукта в товар, а потому в деньги, монетарная система справедливо провозгласила предпосылкой и условием капиталистического производства. В ее продолжении, в меркантилистской системе, решающую роль играет уже не преращение товарной стоимости в деньги, а производство прйбавочной стоимости, - но с бессодержательной [begriffslos] точки зрения сферы обращения — и притом таким образом, что эта прибавочная стоимость представлена в форме добавочных денег, в положительном сальдо торгового баланса»[6]. В первой главе I тома «Капитала» К.Маркс приходил к выводу, что стоимость и величина стоимости вовсе не вытекают из способа ее выражения как меновой стоимости вопреки мнению меркантилистов Зато «меркантилисты переносят центр тяжести на качественную сторону выражения стоимости, на эквивалентную форму товара, находящую свое законченное выражение в деньгах»[7].  
      Таким образом, можно отметить определенные достижения меркантилистов в освещении вопросов теории капитализма. Речь идет о признании товарных связей предпосылкой капитализма и условием его развития, о прикосновении к тайне буржуазного общества, призванного «делать деньги», и ее ярком выражении (хотя и в грубой форме), о поисках источника прибыли, склонности к анализу качественной стороны выражения стоимости (в виде меновой стоимости), эквивалентной форме товара. Это значит, что меркантилизм даже в своей монетарной форме имел значение для анализа кругооборота капитала в XIX в. Однако Маркс беспощадно и саркастически разоблачал методологические пороки теории меркантилизма, которая не стала истинной политэкономией. Она не вышла за пределы сферы обращения, отражала лишь исторически ограниченную роль купеческого капитала, предпочитала трактовку практических вопросов, не решая проблему первоисточника прибыли.  
      В методологии меркантилисты не вышли за рамки эмпиризма, оказавшись не способными к дедуктивным построениям и обобщениям. Они ограничивались проблемами сферы обращения, довольствовались описанием поверхностных явлений обмена, придерживались меновой концепции. Критика феодализма как строя у них отсутствовала. Вопросы теории товарного производства не были решены, отсутствовала теория стоимости, хотя цена и противопоставлялась издержкам производства. Сама идея экономического закона была чужда меркантилизму. Функции денег трактовались односторонне. Монетаристы сводили их к накоплению богатства, теоретики «торгового баланса» добавили функцию средства обращения. Первые склонялись к идеям будущего номинализма при трактовке стоимости денег, но оказывались в противоречии со своим учением. Теоретики «торгового баланса» высказывали идеи, созвучные количественной теории денег. Денежный фетишизм был характерен для меркантилизма. Отдавалась дань натурализму, поскольку всякое золото объявлялось деньгами. За ними не замечалось социальных отношений.  
      Для монетарной и меркантилистской концепций был характерен взгляд, «согласно которому продажа товаров выше их стоимости и возникающая отсюда прибыль создают прибавочную стоимость, положительное увеличение богатства» и «будто прибыль отдельного капитала есть не что иное, как этот избыток цены над стоимостью — „прибыль от отчуждения"». При этом монетарная теория находит источник прибыли «только в обмене с другими странами», а меркантилистская — в активном сальдо торгового баланса, не видя «дальше того, что эта стоимость представлена в деньгах (золоте и серебре)»[8]. К. Маркс подчеркивал, что, по мнению меркантилистов, в сфере всякого производства может создаваться прибавочная стоимость только посредством «прибыли от отчуждения», продажи товаров выше их стоимости, а что «выигрывает один, то теряет другой», и внутри страны нет «никакого образования прибавочной стоимости». Меркантилисты отрицали на деле образование абсолютной прибавочной стоимости, утверждая, что она «выступает как деньги»[9].  
      Постановка меркантилистами проблемы первоисточника капиталистических доходов и анализ прибыли от отчуждения свидетельствовали о том, что они нащупывали один из этих источников в сфере неэквивалентного обмена. Фактически у меркантилистов проблема сводилась к перераспределению купеческой прибыли, а не к выявлению ее первоисточника. Они игнорировали прибыль, возникающую в сфере мануфактурного производства. Не понимали они и роли внутренней торговли, хотя она была важной сферой формирования купеческих доходов. Прибыльными меркантилисты объявили лишь экспортные отрасли производства, а простую наценку при продаже товаров наивно считали первоисточником прибыли. Хотя меркантилисты предпочитали неэквивалентный обмен, но своими рассуждениями о нем фактически ставили проблему эквивалентного обмена. Но именно попытки ее решения в дальнейшем привели классическую буржуазную политэкономию к поискам экономического закона товарного обращения, а затем и товарного производства.  
      Важно подчеркнуть, что меркантилисты рассматривали прибыль как самостоятельную категорию, не зависящую от ренты — феодальной или капиталистической.  
      Односторонний подход к анализу экономики сказывался у меркантилистов и при трактовке производительного труда. Как отмечал К. Маркс, у них труд производителен лишь в тех отраслях производства, продукты которых, будучи отправлены за границу, приносят стране большие деньги, чем они стоили. Меркантилисты выдвигали неосознанную идею о связи производительного труда с прибылью. Они видели, что в XVI — XVII вв. открытие новых месторождений золота и серебра вызвало огромный приток благородных металлов и быстрое обогащение предпринимателей. Они заметили выгодность ввоза товаров в страны, производящие благородные металлы, и заявляли, что производительным является только труд, занятый в экспортных отраслях, продажа товаров которых в обмен на серебро и золото приносит прибыль.  
      Как видим, у меркантилистов есть проблески зрелых идей, поскольку они производительность труда связывали с функционированием капитала, прибыльностью его применения. Но ограничение этого лишь немногими отраслями производства экспортного назначения было явно односторонним, ошибочным. По мнению Маркса, иллюзии монетарной системы возникают «из того, что она не видела, что золото и серебро в качестве денег представляют общественное производственное отношение, но в форме природных вещей со странными общественными свойствами»[10].  
      Меркантилистская экономическая политика сводилась к заботам об обмене и приливе золота [11]. Для идеологов купцов и фабрикантов эпохи меркантилизма характерно некоторое понимание роли «ускоренного развития капитала» принудительными методами для перехода от феодализма к капитализму. Но этот переход своеобразен в каждой стране, и поэтому национальный характер меркантилистской системы в устах ее защитников — не просто фраза. Под предлогом, будто их занимает только богатство нации и ресурсы государства, они в действительности объявляли интересы класса капиталистов и обогащение вообще конечной целью политики государства. Но в то же время меркантилисты сознавали, что развитие интересов капитала и класса капиталистов, капиталистического производства, сделалось основой национальной силы и национального превосходства. В статье «Положение во Франции» (1860) К. Маркс писал, что «отмена пошлин на сельскохозяйственное сырье составляет главный пункт доктрины меркантилистов XVIII века»[12]. Позднее в «Наброске доклада по ирландскому вопросу» (1867) он отмечал, что в 1698 г. английский парламент «обложил огромной пошлиной ввоз ирландских изделий» и «запретил их вывоз в другие страны»[13].  
      К. Маркс убедительно разоблачил классовый характер экономической программы меркантилизма, показав, что обогащение буржуазии выдавалось за умножение богатства нации.  
      В целом можно утверждать, чтошеркантилистами были сделаны некоторые шаги и в области экономической теории, поскольку ими трактовался капитализм как новый способ производства, выявлялись многие его черты. К. Маркс писал, что уже монетарная теория стояла «на страже у колыбели буржуазной экономии»[14]. Ведь меркантилизм ориентировался на мануфактурный капитализм и впервые в мировой истории делал его предметом исследования, хотя и поверхностно. Поиски источника торговой прибыли были невозможны без понимания отличий капитализма от феодализма, новых условий торговли и методов ее использования.  
      Меркантилизм открыл новый мир для экономических исследований, хотя смог осветить его только отчасти. Это была самодовлеющая стихия движения товарного обращения, свободная от попечительской регламентации — цеховой, муниципальной, королевской. Тем самым открывались невиданные возможности для экономического анализа, выяснения ряда закономерностей товарного рынка и денежного обращения. Перед экономической мыслью последующих веков была поставлена грандиозная задача, которая породила новые теории стоимости. Получил признание эмпирический метод исследований меркантилистов, который в отличие от схоластического давал фактологическую базу для экономического анализа, хотя и был односторонним. Крупным шагом вперед стало частичное использование статистики. Она делала более надежными выводы. Меркантилизм породил специальную литературу экономического характера. В ней нашли отражение экономические интересы и требования нового класса — буржуазии, хотя и представленного только купцами и мануфактуристами. Для них была сформулирована невозможная в средние века экономическая программа торгового ограбления аграрных стран и колоний, вполне отвечающая условиям генезиса мануфактурного капитализма. Это была программа первоначального накопления капитала. Поздний меркантилизм был прогрессивным. Он содействовал развитию торговли, судостроения, экспортной промышленности, международного разделения труда. Ведь это означало развитие производительных сил. Меркантилисты заметили грядущее величие капитала, его социальное значение, всевозрастающую экономическую роль. Святыням и титулам феодального мира был противопоставлен его величество капитал, да еще в золотой оболочке. Как предвестники нового, буржуазного мира, они наконец реабилитировали прибыль, признали ее правомерность, если даже она добывается грязными методами обмана, спекуляции, взвинчивания цен. Меркантилисты дали новую классификацию достоинств отдельных профессий и отраслей производства. Производительным был признан труд, содействующий получению прибыли, т.е. связанный с функционированием капитала, работой экспортных отраслей промышленности внешней торговлей.  
      Появилось новое понимание богатства как скопления золота и серебра, чуждое эпохе феодализма, когда крупное землевладение олицетворяло богатство, толкуемое в натурально-хозяйственном смысле. В понимании меркантилистов богатство не связывалось с землей, оно сближалось с капиталом. Центр тяжести перемещался на движимое имущество. Меркантилисты ввели емкое понятие » «национальное богатство», хотя и использовали его для реабилитации грабительской деятельности буржуазии.  
    Это понятие обогатило экономическую мысль XVI—XVII вв. и позднее широко использовалось экономистами.  
      Отрицая средневековую регламентацию хозяйственной жизни, меркантилисты в основном ориентировались на экономические факторы роста производства и торговли. Одобрялось стимулирование мануфактурного производства с помощью субсидий, раздачи земель, рудников, приглашения иностранных мастеров. Экономическая политика меркантилизма выходила за рамки сферы обращения. Важное значение придавалось росту населения, демографическим факторам. Само богатство теоретики «торгового баланса» начинали определять как «избыток продуктов» в стране, хотя и обмениваемый на иноземное золото. Они явно недооценивали роль внутренней торговли, оставаясь в плену своей фразеологии об умножении «национального богатства». Ведь фактически речь шла об ускорении обогащения буржуазии, а оно могло происходить и за счет внутренних ресурсов. Внешняя торговля была односторонне объявлена единственным источником накопления капитала, хотя она является лишь одним из них.  
      Меркантилисты возлагали свои надежды на государство, в том числе абсолютистское. Это было новым моментом в истории экономической мысли, не известным средневековью. Они ратовали за политику высоких налогов и ускорение с помощью их первоначального накопления капитала, за обогащение буржуазии. Меркантилизм поставил новую и важную проблему экономической роли государства, толкуя ее очень широко. Однако и в этом вопросе у меркантилистов проявлялась непоследовательность. Хотя ими провозглашалась свобода многих форм экономической деятельности, одновременно они уповали на таможенный протекционизм, монопольные компании (вроде Ост-Индской), колониальную систему, фискальный грабеж. Купцы стремились использовать абсолютизм, и это сказывалось на воззрениях теоретиков «торгового баланса».  
      Специфики капитализма меркантилисты не понимали. Не было дано анализа даже мануфактурного производства. Социальные проблемы капитализма игнорировались или оставались недоступными для понимания меркантилистов, интересовавшихся лишь коммерческим опытом.  
       
      3. Западноевропейский меркантилизм  
 
      Английский меркантилизм. В разных странах политика меркантилизма имела свои особенности. Наиболее развитым и типичным был английский меркантилизм. Это объяснялось тем, что Англия уже в XVI — XVII вв. значительно продвинулась вперед в экономическом развитии и два столетия (1651 —1849) меркантилизм был официальной политикой государства (действовал Навигационный акт Кромвеля). О том, что в Англии был известен монетаризм, свидетельствуют «законы об истрачивании», издававшиеся в XV—XVI вв. и обязывавшие иноземных купцов тратить выручку за свои товары на покупку английских. Фактически это означало запрет вывоза монеты за границу. Монетаризм нашел отражение и в литературе, как показывает памфлет У.Стаффорда (1554—1612) «Краткое изложение некоторых обычных жалоб различных наших соотечественников»*— рыцаря, купца, богослова, ремесленника, фермера. В этом сочинении доказывался вред вывоза монеты за границу, ибо в итоге растут цены и ухудшается положение народа. Посему предлагалось запретить ввоз предметов роскоши и некоторых других товаров, регламентировать торговлю, ограничить вывоз монеты, расширить суконное производство.  
      Но практическое значение монетаризма было невелико, так как Тюдоры уже в XVI в. поощряли торговлю, судостроение, судоходство, поиски торговых путей и рынков. С конца этого же столетия Англия становится на путь колониальной политики. Революция 1642—1649 гг. привела к усилению политики меркантилизма. Навигационный акт Кромвеля декларировал монополию английских купцов на торговлю с колониями Англии, каботажное плавание вдоль ее берегов. Иностранным купцам разрешалось привозить в Англию лишь товары своей страны.  
      В XVII в. появилось много памфлетов, излагавших доктрину меркантилизма. Яркий пример дают сочинения Томаса Мена (1571 —1641), одного из директоров Ост-Индской компании. Это весьма символично, ибо обоснование меркантилизма сочеталось с апологией колониализма. В 1621 г. Мен опубликовал памфлет «Рассуждение о торговле Англии с Ост-Индией», опровергая в нем монетаризм и обосновывая теорию «торгового баланса». По  
     ______________________  
      * Авторство У. Стаффорда, правда, оспаривается Памфлет опубликован в 1581 г. под инициалами W. S.  
     ______________________    
       
его мнению, торговля является «пробным камнем процветания государства», когда достигается пропорциональность, ввозятся прежде всего сырье и предметы первой необходимости, материалы, нужные для войны, торговли, ремесла. Указывалось, что 10 шиллингов, затраченные в Индии на покупку товаров, превращаются в Лондоне при их продаже в 35 шиллингов. Мен заявлял, что «нет иных способов получить деньги, кроме торговли», а когда стоимость экспортных товаров будет «превышать стоимость ежегодного ввоза товаров, денежный фонд страны будет увеличиваться»[15]. Оправдывалась деятельность Ост-Индской компании, поскольку она усиливала флот и расширяла торговлю Англии.  
      Его второе сочинение носило весьма характерное название —«Богатство Англии во внешней торговле, или Баланс нашей внешней торговли, как регулятор нашего богатства» (1630). Это название очень точно выражало суть теории «торгового баланса». Здесь она получила классическую формулировку. Правда, работа была опубликована лишь в 1664 г., после смерти автора, но сыграла важную роль в развитии английского меркантилизма. Автор рекомендовал иностранцам «продавать... ежегодно на большую сумму, чем мы покупаем у них», расширять сырьевую базу промышленности в сельском хозяйстве (распахивая пустыри), сокращать потребление иностранных товаров, активизировать конкуренцию с иностранными купцами (не останавливаясь даже перед снижением цен, «лишь бы не терять сбыта»), улучшать качество английской продукции. Роскошь правомерна только тогда, когда потребляются отечественные товары, когда «излишества богатых могут дать работу бедным».  
      Поучительным признавалось Меном обогащение Венеции, Генуи, Голландии. По его мнению, и Англия могла обогатиться, используя судоходство, внешнюю торговлю, приток денег, взимая пошлины и превратившись в склад иностранных товаров. Операции Ост-Индской компании автор называл «великим и благородным делом». Он считал допустимым вывоз денег, ибо «золото порождает торговлю, а торговля увеличивает деньги». Хранение денег в Англии не расширит ее экспорт, а их изобилие даже вредно, порождая вздорожание товаров. Полезной признавалась и убыточная внешняя торговля, поскольку она сохраняла рынки для английских товаров.  
      Регулирование стоимости денег Мен объявлял бесполезным, так как в торговом обороте учитывается лишь «истинная ценность нашей монеты», а не ее название. Он осуждал порчу монеты и вмешательство государства в торговлю [16]. Т. Мен ярко выразил грабительские устремления английской буржуазии XVII в.  
      Меркантилистские идеи развивал и сын торговца Самуил Фортрей (1622—1681) в памфлете «Выгода и благосостояние Англии, заключающиеся в увеличении запасов и расширении торговли этого королевства»[17]. В целях поощрения развития промышленности он требовал обложения иностранных товаров высокими пошлинами. В результате цены на ввозимые в Англию товары возрастут, что приведет, по его мнению, к расширению сбыта товаров отечественного производства. Фортрей заявлял, что поэтому и роскошь богатых полезна для народа, и не беспокоился о том, что рост цен наносит ущерб народным массам.  
      Английские меркантилисты считали, что ради развития собственной промышленности и активного торгового баланса потребитель должен идти на жертвы. Антинародная сущность меркантилизма особенно ярко проявлялась в проповедовании необходимости трудящихся примириться с нуждой. С их точки зрения, бедность одних так же необходима, как богатство других, а доходы народа зависят якобы от роскоши господствующих классов.  
      Французский меркантилизм. Во Франции меркантилизм тоже сыграл очень важную роль в экономической политике абсолютизма, особенно в XVII в. Но буржуазия здесь была слабее, чем в Англии, а абсолютизм являлся дворянской диктатурой. Правда, меркантилизм во Франции приобрел отчасти и промышленный характер, поскольку абсолютизм усиленно насаждал мануфактурную промышленность, часто за счет казенных субсидий.  
      Политику меркантилизма взял на вооружение уже Генрих IV, всячески поощряя торговлю. Он заключил в 1606—1607 гг. ряд договоров с иностранными государствами, отказался от прав короны на выморочное имущество иностранных купцов, содействовал колонизации Канады, запретил ввоз текстильных товаров и вывоз ценного сырья — шелка, шерсти. В стране с помощью привилегий и субсидий насаждалось мануфактурное производство, особенно предметов роскоши (в чем сказывалась ограниченность дворянского меркантилизма). Ришелье продолжил эту политику в 1624—1642 гг.  
      Огромный размах политике меркантилизма придал министр Людовика XIV Кольбер в 1661 —1683 гг. Он полагал, что могущество государства определяется количеством денег в его распоряжении, а их может дать только торговля, которую нельзя увеличить, не сокрушив голландцев. Кольбер создал Ост-Индскую компанию (1664), поощрял развитие королевской мануфактурной промышленности, ввел протекционистский таможенный тариф. Его меркантилистская политика способствовала развитию товарно-денежных отношений во Франции.  
      Однако литература французского меркантилизма оказалась беднее его практики, к тому же она сохраняла пережитки воззрений средневековья. Некоторые меркантилистские идеи сформулировал Жан Боден (1530— 1596), юрист и крупный общественный деятель, решительный сторонник абсолютизма. Его экономические воззрения были изложены в работе «Ответ на парадоксы г. Малеструа относительно вздорожания всех товаров и денег» (1568) и ее продолжении (1578). Боден отвергал средневековую регламентацию экономики (хотя и непоследовательно), ратовал за широкое развитие внешней торговли, осуждал паразитизм знати, одобрял взимание косвенных налогов. Но он не ставил вопроса о накоплении денег, о борьбе за активный торговый баланс. «Революция цен» XVI в. наивно объяснялась им изобилием денег и, следовательно, считалась вредной [18]. Он не понял, что эта революция была вызвана не простым увеличением количества золота и серебра, а их удешевлением, снижением издержек добычи благородных металлов.  
      Экономическая программа французского меркантилизма была подробно изложена лишь позднее Антуаном де Монкретьеном (ок. 1575—1621) в сочинении «Трактат политической экономии» (1615), давшем название целой науке. Но политическая экономия излагалась им как совокупность правил хозяйственной деятельности. Монкретьен утверждал, что «счастье людей — в богатстве, а богатство — в труде», роскошь правомерна лишь при потреблении местной продукции, когда ее производители получают работу и «прибыль остается внутри страны». Купцы «более чем полезны». Торговля —«главная цель различных ремесел»; торговая прибыль правомерна, она компенсирует риск; «золото оказалось могущественнее железа»[19]. Зато иностранцы сравнивались с насосом, выкачивающим богатство из Франции. Предлагались их изгнание, развитие промышленности, усовершенствование ее продукции. Одобрялись вмешательство государства в экономическую жизнь, взимание налогов и присвоение даже торговой прибыли. Хотя Монкретьен не предлагал содействовать расширению внешней торговли, обоснования идеи «торгового баланса» у него не было. В его работе сохранились следы монетаризма (в крайне широком толковании прерогатив государства, в грубом решении вопроса борьбы с иностранцами). Проблема накопления капитала подменялась задачей возвышения Франции. Вопреки меркантилизму первостепенное значение придавалось «естественному богатству» (хлеб, соль, вино и т. д.), так как не количество золота и серебра делает государство богатым, а «наличие предметов, необходимых для жизни и для одежды». Государство должно заботиться о крестьянах. Такие рекомендации были невозможны для английского меркантилизма.  
      Испанский меркантилизм. Для Испании XVI в. был характерен монетаризм. Существовала регламентация денежного обращения, вывоз из страны золота и серебра запрещался под угрозой смерти. Всякий корабль, покидающий порты Испании с грузом товаров, обязывался вернуть их стоимость в виде денег, а не товаров иностранного происхождения. Эти идеи проповедовал сторонник испанского монетаризма Мариана (1573—1624). Он заявлял, что государь должен покровительствовать торговле и земледелию, строительству мостов и дорог, хотя тот заботился лишь о военных походах, колониальных грабежах и обогащении королевского двора. Меркантилизм в Испании XVI — XVII вв. получил дворянскую направленность и оказался экономически бесплодным.  
      В XVIII в. в Испании появляются сторонники теории «торгового баланса». Об этом свидетельствует сочинение придворного Филиппа V Херонимо Устариса «Теория и практика торговли и мореплавания» (1724). Он доказывал, что полезна лишь торговля, делающая активным торговый баланс, а между тем Испания ежегодно теряет благородных металлов на сумму свыше 15 млн. песо [20]. В сочинении указывалось на успехи Голландии и Англии, одобрялся Навигационный акт Кромвеля, рекомендовалось форсировать экспорт путем снижения пошлин и сдерживать импорт с помощью протекционизма, ускорять развитие мануфактурной промышленности, использовать иностранных мастеров, лимитировать экспорт. К. Маркс относил Устариса к «модифицированным меркантилистам»[21].  
      Видным представителем позднего меркантилизма был Бернарцо Уллоа, который в своей работе «Восстановление испанской промышленности и торговли» (1740) развивал теорию «торгового баланса». Среди разных видов торговли (взаимной, пассивной и активной) Уллоа отдавал предпочтение последней, как обеспечивающей приток денег в страну. Он разочаровался в экономической политике испанского абсолютизма. Он считал, что золото и серебро идут туда, куда их притягивают труд и прилежание, и поэтому рекомендовал развивать промышленность, создавать запасы сырья, снижать налоги, удешевлять рабочую силу и т. д. В испанском меркантилизме сказывалось усиление промышленных мотивов, что свидетельствовало о его теоретической зрелости в XVIII в.  
      Своеобразие меркантилизма в Италии. В Италии для практического меркантилизма не было экономических и политических условий. После Великих географических открытий при сохранении политической раздробленности стал неизбежен ее экономический упадок. Но итальянцы были активны в трактовке вопросов экономической теории. Особенно их интересовали вопросы денежного обращения, поскольку банковское дело и ростовщичество развивались с давних пор. Сами банкиры публиковали сочинения на эту тему. Так, банкир Гаспаро Скаруффи (1519—1584) написал «Рассуждение о монете и истинной пропорциональности между золотом и серебром» (1579), опубликованное в 1582 г., где развивались идеи, близкие к монетаризму: предлагался созыв международного съезда по вопросам денежного обращения и выпуска единой монеты для всех стран. Соотношение между золотом и серебром предполагалось установить 1:12. В этом проекте денежное обращение ставилось в зависимость от властей. Но в отличие от других монетаристов рекомендовалось ликвидировать национальные барьеры, ограничивающие обращение, золото и серебро трактовались как обычные товары. Работа Скаруффи была своеобразным произведением в меркантилистской литературе.  
      Флорентийский банкир Бернардо Даванцати (1529—1606) опубликовал в 1582 г. книгу «Чтение о монете», где высказывался за биметаллизм. Он осуждал хаос в денежном обращении, предлагал вернуться к беспошлинной чеканке монет и обращению слитков. Клеймо на монете считалось достаточным условием для того, чтобы деньги стали мерилом цены. Истинное богатство усматривалось в полезных вещах, а не в золоте. В данном случае автор явно расходился с фразеологией меркантилизма. Монета сравнивалась с кровью организма. Нормальному обращению товаров требовалось нормальное количество денег.  
      Более зрелым представителем позднего итальянского меркантилизма был Антонио Серра, опубликовавший в 1613 г. «Краткий трактат о причинах, которые могут привести к изобилию золота и серебра в странах, не имеющих рудников, применительно к Неаполитанскому королевству». В трактате отвергалась концепция монетаризма. Серра придерживался теории «торгового баланса», недостаток денег в Неаполе объяснял слишком большим импортом разнообразных товаров. Он осуждал запреты вывоза денег и регламенты их обращения, вмешательство государства в экономическую жизнь. Завышение курса денег и покровительственные пошлины, по его мнению, не помогут неаполитанцам. В качестве примера им приводилась Венеция, которая имеет достаточно денег, так как развивает свою промышленность, ведет широкую торговлю. Наличие денег в государстве, лишенном рудников, ставилось в зависимость от развития ремесла, трудолюбия и изобретательности населения, размаха торговли, политики правительства [22]. Важно отметить интерес Серры к промышленному производству, что свидетельствует о его зрелости.  
      Камералистика и меркантилизм в Германии, В Германии позднего средневековья меркантилизм в силу экономической отсталости и особенно политической раздробленности принимал искаженные формы. Протекционизм мелких княжеств еще больше усиливал экономическую раздробленность страны. При княжеских дворах процветала камералистика (финансовая наука), представители которой изыскивали для своих господ все новые и новые доходы фискального характера. Княжеская роскошь расхваливалась как дело полезное даже для народных масс. Эту легенду распространял сам прусский король Фридрих II, как показывает его сочинение «Анти-Макиавелли» (1740). Представителем меркантилизма в Германии был Иоганн Бехер. В сочинении «Политические рассуждения» (1688) он утверждал, что «всегда лучше продавать товары другим, чем покупать их у последних». Он и восхвалял цеховую систему.  
      Меркантилизм в Австрии и других государствах империи Габсбургов. Меркантилистские идеи в Австрии развивал имперский секретарь, юрист Филип Горник (1638—1712), написавший памфлет «Австрия превыше всего» (1684), который переиздавался 12 раз. Для возвышения Австрии и накопления в ней денег рекомендовалось разрабатывать рудники, стимулировать рост населения, привлекать иностранных мастеров, удерживать золото и серебро в обращении, ограничивать роскошь и потребление импортных товаров, форсировать экспорт. Предпочтительнее платить вдвое за плохой товар, чем покупать иноземный. Большие надежды возлагались на регламентацию производства, качество товаров.  
      Развитие капиталистических отношений в чешских землях в конце XVI — начале XVII в., чему способствовали обезземеливание барщинных крестьян и их вынужденный переход к кустарному производству, создало условия для возникновения там меркантилистских взглядов. В Моравии горожане из г. Брно Моргенталер и Маливский, представители молодой буржуазии, в XVII в. предложили австро-венгерскому правительству проекты, в которых нашла отражение экономическая платформа нарождающейся буржуазии. Они были владельцами мануфактур, и меркантилистская политика означала для них экономическое процветание.  
      Павел Гынек Моргенталер в своем проекте (1653) обратил внимание на большую утечку денежных средств в результате закупок иноземных товаров, которые могли быть изготовлены в чешских землях. Поэтому он предлагал решение — организовать найм ремесленников из других стран, занимающихся производством данных видов товара. Далее он рекомендовал провести определенную региональную специализацию так, чтобы в Чехии « Моравии изготавливались шерстяные ткани, в Силезии — полотно и кружева, а в австрийских областях — металлические инструменты. Моргенталер предлагал запретить ввоз иностранных товаров.  
      Адвокат Фабиан Маливский направил в 1663 г. императору большое письмо, в котором проанализировал практически все принципы меркантилизма, применяемые в габсбургской монархии. Он указал на большое количество денег, которое ежегодно уходит за границу в результате недостаточного производства товаров внутри страны. Он предлагал наряду с приглашением иностранных ремесленников начать обучение отечественных, использовать на мануфактурах бродяг, нищих и других лиц, которые в связи с процессом первоначального накопления покидали страну. При этом он подчеркивал пользу таких мероприятий для развития чешского производства. Маливский отмечал, что при развитии отечественного производства товаров значительно уменьшилось бы количество различных пошлин, связанных с ввозом товаров из-за границы. По его мнению, некоторые страны в результате реализации его проектов были бы экономически ослаблены, так как им перестали бы поступать большие доходы от государств габсбургской монархии. На примере своих собственных мануфактур в Иванчицах и Тишнове он доказывал реальность производства тех видов продуктов, которые раньше ввозились из-за границы. Хотя соображения Маливского вызвали в Вене большой интерес, после его смерти эти проекты были забыты.  
      Сторонником меркантилистских взглядов был также секретарь Чешской палаты Я.Боржек, который считал одним из важных препятствий на пути развития капиталистического производства цеховые регламентации. Боржек, как и другие сторонники меркантилизма, утверждал, что мануфактуры не могут экономически выжить до тех пор, пока цехи будут сохранять в своих руках привилегии. В 1699 г. он рекомендовал правительству Австро-Венгрии взять в свои руки ремонт и строительство дорог, а также отменить взимание частными лицами налогов за пользование дорогами, так как это затрудняло экономическое развитие страны. Однако его проект не был принят во внимание.  
      Меркантилизм в югославянских странах. Развитие капиталистических отношений создавало основу для развития меркантилизма в югославянских государствах. Не случайно одними из первых меркантилистов были жители Дубровника, который в XV — XVII вв. являлся важным центром торговли, ремесла, культуры и науки на Балканах («Славянские Афины»).  
      Уже в 1458 г. житель Дубровника, один из первых меркантилистов — Бенко Котрулич (1400—1468) написал на итальянском языке свой знаменитый труд «О торговле и идеальном купце». В этой работе впервые дано научное обоснование балансового счетоводства. Кроме того, Котрулич выступил против схоластической трактовки торговли как деятельности низшего порядка и подчеркнул ее значение, поскольку она обеспечивает население товарами и официально признана как род занятий. Автор критиковал ростовщичество, слишком высокий ссудный процент, особенно на кредиты, выдаваемые для приобретения товаров потребления, но оправдывал процент на капитал.  
      Сторонником раннего меркантилизма является также Матия Влачич (Флациус) (1520—1575) —протестанткий священник и литератор. В своей работе «О влиянии Римской империи на германцев» (1557) Влачич затрагивал экономические проблемы. Он указывал на необходимость постоянно заботиться о том, чтобы в стране всегда было достаточно денег, защищал кустарные промыслы. Влачич подчеркивал, что сила государства заключается и экономическом благосостоянии правителей и их подданных. Правитель должен защищать своих подданных, а те в свою очередь должны работать каждый в своей области. Влачич выступал против многочисленных феодальных податей и ждал поддержки своих начинаний торговой буржуазией. Из-за своих убеждений Влачич подвергался постоянным гонениям.  
      Видным и оригинальным представителем позднего модифицированного меркантилизма был хорват, католический священник Юрий Крижанич (ок. 1618—1683). С целью составления русской грамматики и словаря он дважды приезжал в Россию (в 1647 и 1659 гг.). Однако во второй приезд по неизвестным причинам он был арестован ив 1661 г. сослан в Сибирь, откуда только спустя 15 лет, после смерти царя Алексея Михайловича, ему удалось вернуться на родину. Находясь в ссылке, Крижанич разрабатывал проекты освобождения угнетенных славян и реформ в России ради ее возвышения и процветания.  
      В своем знаменитом труде «Политика и размышления о правлении» (1661 —1664), известном под более кратким названием «Политика», опираясь на концепции итальянских меркантилистов и первых протекционистов в Германии, Крижанич разработал широкую программу экономических и политических реформ в России, которой отводил роль освободительницы всех славян. Для того чтобы Россия могла выполнить эту миссию, она должна быть достаточно сильной в экономическом и политическом отношении. Поэтому в своей «Полигике» Крижанич предлагал меры, при помощи которых можно достичь этой цели. При этом он ориентировался на общественно-экономический порядок западноевропейских стран того времени. Первостепенное внимание он уделял развитию торговли, земледелия, ремесла и горного дела в России. Только в экономической мощи, в правильном законодательстве, развитых торговле, ремесле и флоте видел Крижанич силу России и гарантию того, что она выполнит те задачи, которые он возлагал на нее. Экономическая политика, по его мнению, должна учитывать интересы не только господ и государства, но и всего народа. Чтобы государство стало богаче, необходимы государственные капиталовложения, хорошо обдуманные меры по развитию мануфактурного производства и ремесла. В «Политике» предприняты попытки определить «общественное богатство» как сумму материальных благ и выявить влияние производительности труда на его увеличение. Но эти вопросы остались неразработанными.  
      Крижанич выступал против свободной торговли для иностранных купцов, которые скупают по дешевке русские товары, увозят их «от нашего пота, кормятся и богатеют». Чтобы защитить и развить русскую торговлю, Крижанич предлагал радикальное средство — царскую монополию на внешнюю торговлю. Тогда «всему народу будет общая польза», окажется возможным посредничество между восточной торговлей (с Персией, Турцией) и западной. Он рекомендовал создание «торговищ» на Дону, в Путивле и т. д. Главную задачу Крижанич усматривал в том, чтобы нужные России товары не вывозились за рубеж, а на ее территорию ввозились только необходимые ей продукты и изделия. Для поощрения русских купцов он рекомендовал выдавать беспроцентные ссуды. Крижанич высоко ценил мастеров, умеющих выплавлять металлы и изготовлять из них разные вещи (в том числе оружие), а богатым признавал государство, имеющее золотые, серебряные и другие рудники. Эти идеи Ю. Крижанича соответствовали принципам меркантилизма и приближались к теории «торгового баланса». Однако он не был последовательным меркантилистом. Он писал свои проекты для аграрной страны, какой была Россия XVII в., поэтому кроме рекомендаций по развитию отечественной промышленности и торговли большое значение придавал земледелию, считая последнее «основанием богатства».  
       
       
      4. Идеи меркантилизма в России       
       
      В России идеи меркантилизма получили развитие в XVII — XVIII вв. До XVII столетия для них не существовало условий, поскольку в ту пору господствовало натуральное хозяйство, торговля оставалась локальной и ограниченной. Она и в XVII в. развивалась в трудных условиях, когда усиливалось крепостничество, расширялась барщинная система. Это обусловливало развитие производительных сил на феодальной основе, выражавшееся прежде всего в расширении площади агрикультуры, освоении новых земель. Процесс колонизации постоянно расширялся. Количество сельскохозяйственных продуктов возрастало, создавалась материальная база для развития торговых местечек и городов. Больше того, в XVII в. началось формирование всероссийского рынка Как писал В. И Ленин, это объяснялось «усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок», а «создание этих национальных связей было не чем иным, как созданием связей буржуазных»[24].  
      Натуральное хозяйство русских дворян подрывалось, хотя сохранялось господство феодализма. Шел процесс первоначального накопления капитала. Многие купцы сколачивали крупные суммы и вели по городам и селам «великие торги». В России XVII в. появились первые мануфактуры, возникали буржуазные производственные отношения.  
      Однако если в странах Западной Европы в связи с Великими географическими открытиями важную роль в переходе к капитализму играла внешняя торговля, то в России занять такое же место в этом процессе она не могла. Внешняя торговля имела для развития экономики значительно меньшее значение. До завоеваний Петра I Россия оставалась практически отрезанной от морской торговли. Все это предопределяло своеобразие меркантилизма в стране.  
      Впервые идеи меркантилизма высказывались на Руси выдающимся дипломатом 60-х годов XVII в. Афанасием Лаврентьевичем Ордин-Нащокиным (ок. 1605—1680). Он был псковским дворянином, крупным землевладельцем, и этим определялась классовая позиция первого русского меркантилиста, верно служившего абсолютизму.  
      Ордин-Нащокин был высокого мнения о торговле, считая ее «положительным делом», благородным. Подчеркивая важность перемирия с Польшей (1667), он писал, что в договоре предусмотрена статья о торговле, от которой России «прибытки неоценные будут». Речь шла о внешней торговле. Ордин-Нащокин полагал, что «торговыми промыслами государства богатеют». Став в 1665 г. воеводой Пскова, он предложил ввести купеческое самоуправление в этом городе, оставив за воеводой лишь функции общего надзора. Купцы освобождались, по проекту, от других «градских служб» и обязанностей по финансовому ведомству. Этот план был изложен в трех «Памятках» (письмах) купеческим старостам Пскова [25]. Ордин-Нащокин предлагал установить две ярмарки в Пскове (январскую и майскую), во время которых торговля с иностранцами могла бы контролироваться надлежащим образом и вестись только в это время. На выборных администраторов Пскова возлагалось таксирование цен. Иноземцы обязывались платить 1/3 цены закупленных ими товаров в казну, и непременно серебром, в иностранной валюте. Ставилась задача перевести мелких скупщиков, заготовлявших товары для иностранцев, на службу русским купцам (оптовикам), дабы только с ними имели дело иностранцы. Правда, реформа полностью не была реализована. В 1667 г. Ордин-Нащокин составил Новоторговый устав, согласно которому иностранцы должны были платить пошлину в размере 6% продажной цены и проезжую пошлину в размере 10%. Некоторые товары (предметы роскоши) облагались еще выше (с вина 15%). Поскольку пошлинное серебро взималось по заниженной цене, то в целом платежи иностранцев оказывались на уровне 20%. Между тем с русских купцов взималась лишь «рублевая пошлина» в размере 5%. Розничная торговля иностранцам запрещалась. Не могли они торговать и между собой Определялись места их оптовой торговли (Архангельск, Новгород, Псков). Лишь по специальным разрешениям допускались поездки иноземцев за пределы этих городов. Платить пошлины следовало серебряными ефимками (иоахимсталерами). Любопытно ограничение ввоза предметов роскоши. Русские купцы одобрили устав и поставили свои подписи [26].  
      Отмеченные проекты и мероприятия были разновидностью практического меркантилизма, который брался на вооружение русским абсолютизмом. Об этом свидетельствуют попытки усилить приток в Россию серебра, ограничить сферу деятельности иностранных купцов, усилить позиции русского купечества, дать ему некоторые «послабления», попридержать ввоз предметов роскоши, использовать пошлины в фискальных целях. В этом сказывались элементы теории «торгового баланса».  
      Вместе с тем, выступая за развитие торговли и кредитных отношений, Ордин-Нащокин обращал внимание на развитие отечественной промышленности. Он принимал активное участие в организации различных мануфактур: бумажных, стекольных, кожевенных, а также в создании металлургических и металлообрабатывающих предприятий. Однако если западноевропейские меркантилисты рассматривали национальную промышленность только точки зрения экспорта, то Ордин-Нащокин связывал развитие промышленности с удовлетворением потребностей населения собственной страны, с уменьшением импорта товаров из-за границы. В стремлении расширить торговый оборот главным образом внутри страны — особенность идей его меркантилизма.  
      Видное место в истории русского меркантилизма занял Петр I (1682—1725). Правда, он не писал специальных сочинений, но решительно проводил политику меркантилистского характера. Она была несомненно прогрессивной и отвечала потребностям России начала XVIII в., имела много общего с кольбертизмом, но отличалась важными особенностями. Петр I не ограничивался поощрением торговли и промышленности, а принимал действенные меры для развития сельского хозяйства.  
      Большое значение Петр I придавал фискальной политике. Бюджет казны увеличился втрое, стала составляться его роспись. Вводились все новые и новые налоги. Использовались казенные монополии на торговлю вином, солью, табаком и другими товарами. Уже в этом сказывались меркантилистские тенденции. Как отмечалось, меркантилисты были сторонниками высоких налогов и вмешательства государства в экономику.  
      Еще более отчетливо эти тенденции обнаруживались в торговой политике русского реформатора, в запрете вывоза денег, во взимании пошлин ефимками, в предоставлении льгот русским купцам, в учреждении Бурмистерской палаты, Коммерц-коллегии, магистратов, которым следовало «пещись об умножении ярмарок и торгов», об организации бирж и т. д. В Петербурге был создан порт, и поощрение его торговли считалось важной задачей. В новую столицу переселялись купцы. Принимались действенные меры для строительства флота. Экспорт товаров через Петербург освобождался от пошлин. В ряде государств создавались консульства. Заключались торговые договоры. Русские экспортеры освобождались от импортных пошлин, если ввоз по стоимости превышал экспорт не более чем на 26%. Протекционизм принял весьма жесткий характер. По тарифу 1724 г полагалось взимать пошлину в размере 75% с импорта железа, полотна, парусины, шелковых тканей, иголок, воска и т.д. Между тем импорт ценных видов сырья (шелк-сырец) объявлялся беспошлинным. Принимались меры для расширения торговли с Востоком. До 1714 г. внешняя торговля многими товарами (юфть, поташ, смола, пенька, икра и т.д.) оставалась монополией государства и отдавалась на откуп отдельным купцам. В 1703—1709 гг. был прорыт Вышневолоцкий канал для транспортировки в Петербург уральского железа и поволжского хлеба.  
      Особенно интересна промышленная политика Петра I, и в ней сказывались меркантилистские идеи. Указом 1712 г. предлагалось расширить продукцию Суконною двора (в Москве), чтобы через 5 лет стало возможно «не покупать мундира заморского». Поощрялось полотняное производство, поскольку парусина была нужна для флота. Ускоренно развивалось судостроение — в Воронеже, Лодейном Поле, Петербурге. Но больше всего забот проявлялось о горном деле. Стимулировалась разведка рудных месторождений, золота, серебра, меди, железа. В 1724 г. железо с казенных заводов приказано было продавать за границу.  
      Конечно, Петр I ставил перед собой задачу добиться экономической независимости России. Но эту задачу решал меркантилистски: путем привлечения в страну золота и серебра, форсирования экспорта, поощрения русского купечества, развития промышленности, в том числе экспортной, строительства каналов и портов. Примечательно, что Петр не останавливался даже перед ущемлением прав дворянства на земные недра и «крещеную собственность». Он хорошо понимал нужды страны и действовал решительно, как подлинно великий реформатор, хотя и оставался при этом крепостником.  
      Особого внимания заслуживает анализ экономических взглядов «купецкого человека» Ивана Тихоновича По-сошкова (ок. 1652—1726). Он родился в селе Покровском (под Москвой) в семье серебряных дел мастера. Перебравшись затем в Новгород, он промышлял торгами и откупами, завел полотняную фабрику небольших размеров, купил даже имение с 72 душами. Это был умный и образованный человек, автор специальных сочинений «О ратном поведении», «Зеркало, сиречь изъявление очевидное и известное на суемудрия раскольничьи», «Завещание отеческое к сыну». В них давались рекомендации по военному делу, велась полемика с раскольниками и протестантами, трактовались этические проблемы. Основное произведение Посошкова —«Книга о скудости и богатстве» (1724) —предназначалось для Петра I/Но неизвестно, получил ли он ее и читал или нет. На беду сочинителя царь умер в январе 1725 г., а через полгода Посошков был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, где и скончался.  
      В своей книге Посошков выступает как оригинальный мыслитель. Он не был знаком с иностранной экономической литературой, но трактовал экономические проблемы весьма зрело. Сказывалось хорошее знание экономической жизни России начала XVIII в. Посошков проявлял значительный радикализм, поскольку осуждал подушную подать (как не учитывающую разницы в экономическом положении плательщиков), обилие внутренних пошлин, самоуправство дворян, их роскошь и разбой, рост оброков и барщины, проявлял интерес к аграрному вопросу, предлагал фиксировать повинности крепостных крестьян, наделить их землей. К этому добавлялись предложения о размежевании крестьянских и помещичьих земель, о снижении податей, обложении ими дворянских земель, установлении равного суда для всех сословий, составлении нового судебника с участием Земского собора или особой комиссии, включающей также представителей крестьян. Все это были весьма прогрессивные предложения, отличавшиеся известным демократизмом. Не за них ли он попал в тюрьму? Ведь делалось покушение на налоговые привилегии дворянства и его «священное право» обременять крепостных новыми оброками и барщинами. Подчеркивалось даже, что дворяне являются лишь временными господами крепостных.  
      Трактуя деньги, Посошков развивал номиналистическую концепцию, полагая, что их курс определяется всего лишь царским штампом. Номинализм Посошкова был связан с его убеждением в самодовлеющей роли государства в экономическом развитии страны. Такой же позиции в отношении государства придерживались и западноевропейские меркантилисты. По мнению Посошкова, если царь повелит на медной монете «положить рублевое начертание», то она будет приниматься в торгах за рубль «во веки веков неизменно».  
      В трактовке денег во внутреннем обращении автор был близок к монетаристам. Однако Посошков видел, что во внешней торговле деньги должны быть полноценными. В отношении этих денег он придерживался товарно-металлистической концепции, характерной для позднего меркантилизма. Меркантилизм Посошкова отчетливо проявлялся при характеристике торговли. Он полагал, что «торг — великое дело!», ибо «купечеством всякое царство богатитца», а без него и «малое государство быть не может», прославлял любую торговлю, в том числе и внутреннюю. Для ее упорядочения предлагалось устанавливать твердые и единые цены на товары, контролировать ход торговли, освободить ее от множества внутренних пошлин (5%), а взимать одну пошлину «по гривне с рубля» (10%). Высказываясь против конкуренции, в том числе сословной, Посошков предлагал запретить торговлю дворянам и крестьянам. Он явно защищал специфические интересы купечества. Речь шла о его монополии на торговлю. Посошков предлагал регламентировать и внешнюю торговлю, повышать экспортные цены, ограничивать операции иностранцев лишь рядом портов, запрещать ввоз предметов роскоши (вина, шелка и т. д.), ибо они влекут «здравию повреждения» и мешают приросту богатства. Ставился вопрос о запрете импорта товаров, которые уже изготовляются в России, а также регламентации одежды для людей каждого «чина». Вместо вывоза льна и пеньки он рекомендовал «на всю Европу полотен наготовить» и экспортировать.  
      И. Т. Посошков выдвигал целый проект развития промышленности в России. Он предлагал вести разведку руд, субсидировать мануфактуристов (взимая 6% годовых), строить за казенный счет заводы (железные, стекольные) и фабрики (суконные, полотняные), а затем передавать их купцам. Тогда станет возможным «соблюдение денег» в стране [27]. Рекомендации Посошкова явно перекликались с промышленной политикой Петра I.  
      В своем сочинении Посошков говорит о том, что нельзя считать богатым государство, если там любыми средствами деньги собираются в казну. Необходимо, чтобы народ его был богатым. «В коем царстве люди богаты, то и царство то богато, а в коем царстве будут люди убоги, то и царству тому не можно слыть богатому»[28]. В отличие от западноевропейских меркантилистов у Посошкова богатство не отождествлялось с деньгами. Он считал более полезным увеличение материальных благ, чем денег.  
      Заслуга Посошкова состояла в том, что источник национального богатства он по существу видел в труде, при этом у него и сельскохозяйственный и промышленный труд одинаково важен. Ему было чуждо пренебрежение к сельскому хозяйству, характерное для большинства меркантилистов Запада. Посошков общественное значение труда видел в том, чтобы давать «прибыток». Фактически у него прибыль представляет собой разницу между ценой и издержками производства, к которым он относит расходы на содержание рабочих и покупку сырья. Если западноевропейские меркантилисты связывали величину прибыли с неэквивалентным обменом, то Посошков ставил ее в завимсимость от уровня заработной платы. По его мнению, более производительным является наемный труд, чем груд, затрачиваемый в порядке отбывания феодальных повинностей.  
      И. Т. Посошков был идеологом и защитником интересов купечества, вкладывающего капиталы в промышленное производство. Не будучи знакомым с идеями западных меркантилистов, передовыми для своего времени, он высказывал по многим вопросам мысли, сходные с ними. Но в ряде случаев он пошел дальше. Это касается, например, его рассуждений о соотношении богатства казны и народа. Он был чужд односторонности концепции «торгового баланса». Главное направление его экономической программы — всемерное развитие производительных сил, отечественной торговли, промышленности, сельского хозяйства, укрепление экономического могущества России и ее независимости от других стран.  
      Идеи меркантилизма нашли отражение в сочинениях и практической деятельности Василия Никитича Татищева (1686—1750), крупного государственного деятеля России. Выходец из знатного, но обедневшего дворянского рода, свою государственную деятельность В. Н. Татищев начинал при Петре I.  
      В истории общественной мысли России В. Н. Татищев известен прежде всего как автор первого большого труда по отечественной истории —«Истории Российской». Но в ряде работ, и, прежде всего в записке «Например, представление о купечестве и ремеслах» (1748), он изложил свои взгляды и по экономическим вопросам.  
      По мнению Татищева, главным источником богатства является торговля (по терминологии того времени, «купечество»), и, прежде всего внешняя. «Все доходы государственные,— писал Татищев,— какого б оные звания ни были, единственно от купечества происходят... Внешний за границы торг наибольшее богатство и ползу приносит»[29]. Татищев выступал за всемерное развитие экспорта и сокращение импорта, за активный торговый баланс. Он боролся с импортом тех промышленных изделий, которые производились в России, а также предметов роскоши. Стремясь активизировать торговый баланс страны, Татищев разработал и направил в Коммерц-коллегию (примерно в 1744) проект тарифа на товары, провозимые через Астраханский порт, под названием «Рассуждение о товарах привозных и отвозных Астраханского порта». Предлагаемые в этом документе меры должны были сдерживать экспорт сырья и продовольствия (особенно в неурожайные годы) и поощрять экспорт обработанных изделий. Татищев советовал также не допускать экспорта золота и серебра в слитках, а вывозить лишь изделия из них, если стоимость обработки в цене не менее половины. Импорт же этих благородных металлов в слитках, монетах и изделиях, по его мнению, следовало освободить от пошлин.  
      В своей практической деятельности, в частности в Астрахани, он уделял большое внимание организации предприятий, выпускающих продукцию для экспорта и для замещения импорта. Занимаясь развитием горнозаводской промышленности на Урале, он стремился довести производство продукции казенных и частных заводов до такого уровня, который бы не только обеспечивал внутренние потребности в металле, но и создавал излишки для экспорта.  
      Таким образом, в своих экономических взглядах Татищев придерживался теории «торгового баланса», характерной для развитого меркантилизма. Однако у Татищева, как и у Посошкова, нет обычного для западноевропейских меркантилистов утверждения, что богатство заключается только в деньгах — золоте и серебре, хотя Татищев и придавал большое значение притоку в страну денег и благородных металлов из-за границы. Для развития внутренней торговли он предлагал расширить ярмарочный торг, так как в условиях натурального хозяйства и преобладания сельского населения постоянная торговля в России того времени была затруднена. Представляет интерес предложение Татищева об учреждении в России банков, с помощью которых можно было бы использовать свободные денежные средства дворян-помещиков для кредитования промышленности и особенно торговли.  
      Выдвигая передовую для своего времени экономическую программу, Татищев в то же время оставался защитником феодального строя и монополии дворянства на эксплуатацию принудительного труда. В своем сочинении «Краткие экономические до деревни следующие записки» (1742) Татищев дает советы помещикам, как лучше управлять своими вотчинами, чтобы повысить их доходность. Меры, предлагаемые в этом сочинении, были направлены и на улучшение положения крестьянства, но в рамках крепостного строя и для его упрочения.  
    Определенные элементы меркантилизма, выражавшиеся в защите идеи активного торгового баланса, были присущи и экономическим взглядам великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова (1711 — 1765), хотя в целом они не были меркантилистскими. Выходец из крестьян Архангельской губернии, Ломоносов добился получения разностороннего образования и стал исключительно многогранным ученым. Его гениальные труды являются для своего времени вершиной не только русской, но и мировой науки. Известен огромный вклад Ломоносова в развитие естественных наук. Он доказал возможность использования Северного морского пути, был первым русским экономгеографом, возглавив Географический департамент Академии наук. Им составлена «Российская грамматика». Блестящие научные открытия были сделаны Ломоносовым на базе материалистического метода исследования.  
      М. В. Ломоносов не только выступил инициатором создания, но и разработал проект первого русского университета — Московского, носящего теперь его имя. Его научная и практическая деятельность была направлена на ускорение развития производительных сил России, ее науки и культуры.  
      Экономические воззрения Ломоносова, высказанные им в разных произведениях, занимают важное место в истории русской экономической мысли.  
      Сам Ломоносов проявлял большой интерес к истории экономической мысли, в том числе русской. По его поручению в 1752 г. была снята копия с рукописи Посошкова «Книга о скудости и богатстве». Характеризуя Петра I как основоположника и руководителя государственной политики, направленной на «благополучие, славу и цветущее состояние» горячо любимой им Родины, Ломоносов видел цель своей жизни «защитить труд Петра Великого», что и нашло отражение в его экономических взглядах.  
      По мнению Ломоносова, для обеспечения экономической независимости и политической самостоятельности России необходимо было развивать промышленность. Особое внимание он уделял металлургии, которая, по его словам, есть «предводительница к сему внутреннему богатству»[30]. Ломоносов приложил много сил для доказательства того, что недра России необычайно богаты полезными ископаемыми, разоблачая нелепые утверждения иностранцев об их бедности. Он стремился способствовать внедрению технических усовершенствований с целью замены людей машинами, особенно на тяжелых и вредных работах. Ратуя за промышленное развитие России, Ломоносов боролся с теми, кто выступал за однобокое, аграрное развитие хозяйства страны. Он резко полемизировал с дворянским идеологом А. П. Сумароковым, который считал ненужным для России уже происходившее развитие мануфактуры и полагал, что «Россия паче всего на земледелие уповати должна»[31]. Вместе с тем Ломоносов поддерживал тех, кто выступал за развитие производительных сил страны.  
      Отстаивая необходимость промышленного развития страны, М. В. Ломоносов заботился и о сельском хозяйстве. Он внес крупный вклад в развитие русской сельскохозяйственной науки, будучи одним из авторов проекта создания в России Вольного экономического общества, сыгравшего большую роль в распространении в государстве научных знаний в области земледелия и промышленности [32].  
      Большая заслуга принадлежит Ломоносову и в разработке проблем народонаселения*. Он, как и меркантилисты, был сторонником роста населения. По его мнению, многочисленное трудоспособное население — необходимое условие экономического развития. Осуществление мероприятий по сохранению российского народа и увеличению его численности ученый возлагал на государство, при этом явно преувеличивая возможные последствия правительственных мер. Ломоносов не видел, что главным препятствием на пути предлагаемых им мер по росту народонаселения выступает крепостное право.  
      Наряду с развитием производства Ломоносов уделял большое внимание торговле. Одной из тем, намеченной в его плане экономического исследования, упоминается тема «О купечестве, особливо со внешними народами». Во внешней торговле он видел один из факторов богатства и благосостояния страны. В основе торговли должно лежать отечественное производство, которое должно не только удовлетворять внутренний спрос, но и создавать избыток продуктов для экспорта. Внутренняя торговля, по  
       
     ___________________  
      * В письме к И. И. Шувалову от 1 ноября 1761 г. Ломоносов изложил план своей обобщающей работы по общественно-политическим и экономическим вопросам. Но при издании это письмо было озаглавлено так, как назывался у Ломоносова первый пункт этого плана. «О сохранении и размножении российского народа». Оно является первым русским трактатом о политике народонаселения (см. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч Т. 6 С. 381—403).  
     ___________________

мнению  Ломоносова, должна развиваться свободно. Отмену внутренних таможен он считал одним из больших достижений во время царствования Елизаветы Петровны. В развитии внешней торговли должно активно участвовать государство, поощряя экспорт и ограничивая импорт. Ломоносов ставил в заслугу Петру I введение протекционистского таможенного тарифа и развитие морского судоходства в России, что создало условия для превращения страны в торговую державу.  
      Однако Ломоносов преувеличивал роль феодально-абсолютистского государства в развитии производства и рынка, значение внешней торговли и активной внешнеторговой политики. Но в отличие от меркантилистов богатство страны он видел не в накоплении денег и благородных металлов, а в изобилии «нужных вещей», т. е. в удовлетворении материальных потребностей населения. Он выступал прежде всего за развитие добывающей промышленности и металлургии, удовлетворение внутренних потребностей страны и считал, что экспорт должен развиваться при наличии «избытков». Таким образом, М. В. Ломоносов в понимании экономических проблем шел дальше меркантилистов.  
      Хотя Ломоносов и предлагал некоторые меры, направленные на улучшение положения крестьянства, вместе с тем он не видел, что главным тормозом развития производительных сил страны, коренной причиной ужасающего положения основной массы населения является крепостничество. В этом сказывается историческая ограниченность экономических взглядов великого русского ученого, хотя по многим вопросам его идеи были прогрессивны и имели своей целью ускорить экономический подъем России.  
      В заключение отметим гособенности проявления отдельных элементов русского меркантилизма, отличающие его от западноевропейского. Некоторые идеи меркантилизма в России развивались в условиях расцвета феодализма и жестокого крепостничества. Поэтому стимулирование мануфактурной промышленности велось отчасти за счет экономических ресурсов феодального режима. Кроме того, в России не было чистого монетаризма. Его элементы перемешивались с более зрелыми принципами «торгового баланса». Идеи меркантилизма в России возникли с запозданием, лишь во второй половине XVII в.  
      Петровская политика имела много общего с кольбертизмом, но отличалась от него, поскольку была подчинена борьбе за экономическую независимость своей страны. Русские ученые, в трудах которых высказывались некоторые идеи меркантилизма (И. Т. Посошков, В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов), выдвигали широкую программу развития мануфактурной промышленности. В их трудах нет отождествления богатства с деньгами и благородными металлами. Хотя они и считали необходимым развивать внешнюю торговлю, в центре их внимания было развитие отечественного производства, расширение внутренней торговли. По своему содержанию русский меркантилизм отличался от западноевропейского и тем, что затрагивал также аграрный вопрос. Проблемы колониализма в нем не заняли того места, которое они занимали в западноевропейском меркантилизме. Вместе с тем экономическая роль государства трактовалась русскими учеными-экономистами более широко. В России довольно сильно сказывалась дворянская ограниченность практического меркантилизма.  
      Представляет интерес рассмотрение развития идей меркантилизма в странах Прибалтики, большая часть территории которых после войны Петра I со Швецией (Северная война) вошла в состав России.  
      Как и в России, меркантилизм в Латвии использовался дворянством для укрепления феодального режима, развития промышленности и торговли. Начало первого этапа меркантилизма, так называемый монетаризм, в Латвии относится еще к XV — XVI вв. и характеризовалось борьбой за увеличение выпуска денег. Отзвуки монетаризма заметны в высказываниях против излишеств в потреблении, которые влекли за собой вывоз драгоценных металлов и ввоз иностранных предметов роскоши. Монетарная линия меркантилизма в Латвии отчетливо прослеживается и в XVII — XVIII вв., когда в Западной Европе он вступил уже в новую фазу. Монетаризм влиял на установление высоких пошлин, выражался в требованиях понижения процента на ссудный капитал, в надзоре за иностранными купцами, в попытках административного решения экономических проблем. Но в то же время в Латвии создавался морской флот, широко развернулось строительство судов в Курляндском герцогстве (только на Вентспилсском судостроительном заводе были построены 123 судна). Был взят курс на организацию мануфактур по переработке продукции сельского хозяйства, добыче полезных ископаемых и использованию леса. Эти предприятия интенсивно развивались с середины XVII в.  
       В это же время в Лифляндии шведское правительство также стремилось проводить меркантилистскую хозяйственную политику. Меркантилизм выражал требования не только нарождающейся буржуазии, но отчасти дворянства, стремившегося модифицировать натуральное хозяйство в имениях. Особенно ярко принципы меркантилизма проявляются в экономике Курляндского герцогства в XVII в. Политику создания мануфактур и развития торговли здесь осуществляли дворяне, используя крепостных крестьян.  
      В XVII в. выдающимся меркантилистом в Эстонии был воспитанник Тартуского университета Иохан Ризинг. Со времени его студенчества сохранилось печатное произведение «Речь о городе Тарту», которая была произнесена 12 января 1637 г. Примерно с 1650 г. Ризинг начал исследовать проблемы экономического развития, приступил к написанию «Трактата о торговле», который предполагал опубликовать как трехтомную торговую энциклопедию. К сожалению, была закончена только одна его часть, которая вышла в 1669 г. В этом произведении приводятся интереснейшие данные о торговле того времени, ставятся в пример Голландия и Англия.  
      Во второй стадии развития, в XVIII в., меркантилизм в Латвии и Эстонии приобрел некоторые новые черты. В этот период выдвигалось требование еще большего расширения экспорта, рекомендовалось поощрять мануфактурную промышленность, особенно ее экспортные отрасли, мирясь со свободным взиманием процентов. Включение Латвии и Эстонии в состав России способствовало расширению их торговли, особенно с русскими городами, в частности с Петербургом. К концу XVIII в. отменяется таможенная граница прибалтийских губерний. В Прибалтике наблюдается рост товарного сельского хозяйства и развитие мануфактурной промышленности.  
      Идеи, близкие меркантилизму, высказывались и в Грузии. Во второй половине XVIII в. авторы проектов и рекомендаций по ускорению экономического развития Грузии наряду с проведением административных и судебных реформ указывали на необходимость регламентации финансового хозяйства, доходов и расходов государственной казны и предприятий, совершенствования учета, с тем чтобы «все хранилось и продавалось с расчетом и накоплялось в серебре (деньгах)». Эти авторы рекомендовали (наряду с государственной розничной торговлей) дать больший простор предпринимательству, развитию мануфактурного производства и т. д., ибо, как заявлял видный писатель и общественный деятель Иоанн Батонишвили (1768—1830), «когда экономия придет в свой порядок», все будет направлено на развитие. Экономические взгляды И. Батонишвили, А. Амилахвари и других публицистов конца XVIII— начала XIX в. отчасти созвучны меркантилизму. Так, они утверждали, что государство должно регулировать основные отрасли общественного материального производства, покровительствовать внутренней и особенно внешней торговле как главному средству получения прибыли и накопления денег (золота и серебра).  
      Итак, меркантилизм был закономерным явлением в истории экономической мысли, важным рубежом в ее развитии. Он отражал экономические требования купцов и мануфактуристов XVI — XVII вв. Меркантилистами была сформулирована программа первоначального накопления капитала, торговой экспансии, колониализма. Великой заслугой меркантилистов стал их разрыв с экономическими традициями средневековья. Меркантилизм был предысторией буржуазной политической экономии.  
      Практический меркантилизм оказался значительно сильнее теоретического. В ряде стран он был взят на вооружение дворянским абсолютизмом. Большая историческая роль меркантилизма в развитии экономики и экономической мысли Европы неоспорима.  
       
       
   

     
      КРИТИКИ МЕРКАНТИЛИЗМА 
      Критика меркантилизма появилась одновременно с его возникновением. Меркантилистскую политику критиковали как дворяне, так и нарождавшиеся промышленные капиталисты. Критика существовала и в рамках самого меркантилизма. Это происходило потому, что меркантилистская литература носила главным образом практический характер, была посвящена решению частных, волновавших в данное время вопросов. Представители меркантилизма отнюдь не были кабинетными учеными, они, как правило, были купцами, имели собственное коммерческое дело или служили по торговой или таможенной части. Естественно, что эти люди нередко расходились между собой во мнениях относительно тех или иных мер, способов и путей обогащения государства за счет внешних  источников. Не существовало единства среди меркантилистов еще и потому, что отсутствовала единая теория. Да и поздние меркантилисты, сторонники активного торгового баланса, критиковали своих ранних предшественников, сторонников активного денежного баланса, которых К. Маркс назвал представителями монетарной системы.  
      Шел сложный процесс становления классической буржуазной политической экономии. Создавали новую науку люди разных профессий: философы и медики, купцы и коммерсанты, чиновники и священники. «Первоначально политической экономией,— писал К. Маркс,— занимались философы, как Гоббс, Локк, Юм, коммерческие и государственные люди, как Томас Мор, Темпл, Сюлли, де Витт, Норе, Ло, Вандерлинт, Кантильон, Франклин, теоретической стороной ее особенно занимались, и притом с величайшим успехом, медики, как Петти, Барбон, Мандевиль, Кенэ»[1].  
      Целью данной главы является не выяснение всех подробностей этой многообразной бурно протекавшей критики, а лишь выявление таких направлений, которые подготавливали рождение и способствовали становлению классической буржуазной политической экономии. Здесь сознательно опущена критика меркантилизма со стороны тех представителей классической буржуазной политической экономии, которым посвящены специальные главы и разделы (У. Петти, П. Буагильбер, Ф. Кенэ, А. Тюрго). Ученые, представленные в данной главе, сумели преодолеть в тех или иных вопросах меркантилистские представления и тем способствовали становлению классической буржуазной политической экономии, а в трактовке отдельных вопросов выступают уже с позиций классиков буржуазной экономической науки. Рассматривается попытка защиты меркантилизма, предпринятая в 1767 г. Джеймсом Стюартом, который во многом перерос меркантилизм, однако в главном и основном — в вопросе об источнике прибавочной стоимости — остался меркантилистом.  
       
       
      1. Теоретические основы критики меркантилизма. Дж. Локк  
       
       
      Меркантилистская литература, как уже отмечалось, носила главным образом эмпирический, практический характер. Поэтому для того, чтобы преодолеть поверхностно-описательный характер, необходимо было выработать новый, более глубокий теоретический метод Важную роль в этом сыграл английский философ и экономист Джон Локк (1632—1704). Занятия естествознанием позволили ему, опираясь на достижения естественных наук, создать эмпирическую философию. Она основывалась на внешнем и внутреннем опыте. Локк, по меткому замечанию К. Маркса и Ф. Энгельса, «обосновал философию bon sens, здравого человеческого смысла, т е. сказал косвенным образом, что не может быть философии, отличной от рассудка, опирающегося на показания здоровых человеческих чувств»[2].  
      Естественные науки накопили в XVII в. новые факты и наблюдения, которые нуждались в первичном осмыслении и группировке. Концепция Локка отвечала требованиям эпохи. Он стремился свести сложное к простому, открыть такие положения и идеи, через которые можно понять всю совокупность явлений.  
      В качестве главного его метода выступает анализ. Однако Локк создал предпосылки для преодоления меркантилизма не только своей теорией познания, но и своей социальной философией, а также своими экономическими сочинениями.  
      В произведениях Локка были заложены основы правовых представлений теоретиков буржуазного общества, методологические предпосылки подхода к человеку как к освобожденному от многочисленных личных связей, опутывавших его в эпоху средневековья, как к экономическому индивиду, который позднее станет главным действующим лицом в произведениях А. Смита и Д. Рикардо. «Взгляды Локка,— писал К. Маркс,— имеют тем более важное значение, что он является классическим выразителем правовых представлений буржуазного общества в противоположность феодальному; кроме того, его философия служила всей позднейшей английской политической экономии основой для всех ее представлений»[3].  
      Так, для развития политической экономии важное значение имело обоснование частной собственности как неотъемлемого атрибута самого человека. Оно получило свое развитие в «Двух трактатах о государственном правлении» (1690). В этом произведении Локк исходит из того, что первоначально существовало естественное состояние людей, для которого была характерна общая собственность человечества на продукты, «и никто первоначально не имел частной собственности на что-либо из них, исключающей остальную часть человечества». Благодаря свое-му труду люди приспосабливают данное природой для удовлетворения своих потребностей. Но тем самым они делают продукт труда своей собственностью «...Труд (человека.— Авт.),— пишет Дж. Локк,— создал разницу между этими вещами и общим; он прибавил к ним нечто большее, чем то, что природа, общая мать всего, сотворила; и, таким образом, они стали его частной собственностью». Поэтому Локк считает, что «именно труд создает различия стоимости всех вещей» и что «если мы будем правильно оценивать вещи, которые мы используем, и распределим, из чего складывается их стоимость, что в них непосредственно от природы и что от труда, то мы увидим, что в большинстве из них девяносто девять сотых следует отнести всецело на счет труда»[4].  
      Таким образом, теория частной собственности у Локка тесно связана с трудом, который не только является первоначальным источником собственности, но и лежит в основе стоимости произведенных человеком продуктов. Правда, как справедливо отмечал К. Маркс, под стоимостью (value) Локк понимает не меновую, а потребительную стоимость, ее источником служит не абстрактный, а конкретный труд [5]. Избыток стоимости, который не есть результат труда, рассматривается Локком как дар природы и является первоначально общей собственностью. Однако с возникновением денег появляется возможность нарушить первоначальное равенство, основанное на индивидуальной собственности. Таким образом, деньги — это фактор, который позволяет расширить рамки собственности, основанной на личном труде. «Деньги,— говорит Локк,— бесплодны и ничего не производят; вся польза, которая из них извлекается, заключается в том, что в силу взаимного соглашения они переносят ту прибыль, которая была вознаграждением за труд одного человека, в карман другого»[6].  
      Таким образом, деньги, по мысли Локка, приобретают способность приносить процент так же, как и земля приносит ренту. Однако в этом единстве он видит и различие. Оно заключается в том, что если «земля естественным образом производит нечто новое и полезное, ценное для человечества», то деньги лишь служат основанием для «перенесения», перераспределения прибыли «из кармана одного в карман другого». И в том и в другом случае источником прибавочной стоимости выступает у Локка чужой неоплаченный труд, присваиваемый собственниками земли и капитала. Этот вывод знаменует значительный шаг вперед по сравнению с меркантилистами, видевшими источник прибавочной стоимости в сфере обращения. Более того, согласно Локку, такое положение является политическим изобретением, отрицающим первоначальное естественное состояние, когда чистая собственность покоится на собственном труде. Здесь содержатся зачатки принципиального различия, существующего между капиталистической частной собственностью и частной собственностью мелкого товаропроизводителя. И это специально выделяет К. Маркс. «Если общее воззрение Локка на труд,— пишет он в «Теориях прибавочной стоимости»,— сопоставить с его воззрением на происхождение процента и ренты,— ибо прибавочная стоимость выступает у него только в этих определенных формах,— то прибавочная стоимость оказывается не чем иным, как чужим трудом, прибавочным трудом, присваивать который дают возможность своим собственникам земля и капитал, эти условия труда. А собственность на большее количество условий труда, чем то количество их, которое человек может использовать своим собственным трудом, представляет собой, по Локку, политическое изобретение, находящееся в противоречии с естественноправовой основой частной собственности»[7].  
      Мы видим, что политические и правовые взгляды Дж. Локка тесно связаны с его экономическими воззрениями, а они в свою очередь посвящены актуальным проблемам экономической теории. Характерно в этом плане название специального экономического сочинения Дж. Локка «Некоторые соображения о последствиях снижения процента и повышения стоимости денег государством» (1691). Оно прямо и непосредственно связано с теми проблемами, которые волновали в это время меркантилистов.  
      Обоснование принципов индивидуализма позволило Локку выдвинуть на первый план идею стихийной, свободной закономерности рынка, сформулировать зачатки теории спроса и предложения. В отличие от меркантилистов, апеллировавших к правительству, к государственному регулированию товарного и денежного обращения, Локк утверждает стихию рынка, рассматривает соотношение покупателей и продавцов как главную причину образования рыночной цены.  
      Исследуя природу денег, Локк пытался преодолеть металлистические представления о сущности денег. Он высказывался в духе номиналистской теории, хотя и непоследовательно. Но даже эти колебания означают определенный шаг вперед по сравнению с меркантилистами, слепо разделявшими металлистические иллюзии. «Уже Локк говорил, что золото и серебро имеют якобы только воображаемую или условную стоимость;— пишет К. Маркс и «К критике политической экономии»,— это — первая «грубая форма противоположности по отношению к утверждению монетарной системы, что только золото и серебро имеют истинную стоимость»[8].  
      Творчество Дж. Локка носило в целом прогрессивный характер. Локк «представлял новую буржуазию во всех ее формах — промышленников против рабочих и пауперов, коммерсантов против старомодных ростовщиков, финансовую аристократию против государственных должников...»[9].  
      2. Требование свободной торговли. Д. Норе  
       
       
      Если Дж. Локк заложил методологические и теоретические основы критики меркантилизма, то Дадли Норе (1641 —1691) критиковал меркантилистов прежде всего как практик. Будучи английским купцом и прекрасно зная тонкости торгового дела, Норе сумел обобщить и осмыслить свои наблюдения в памфлете «Рассуждения о торговле, преимущественно о проценте, монетной системе, сокращении и увеличении денег» (1691), опубликованном уже после его смерти. Эту работу высоко оценил Д. Рикардо, а К. Маркс назвал Норса «одним из самых значительных теоретиков-экономистов своего времени»[10]. Норе выступает против вмешательства государства в экономику, и, прежде всего против ограничения правительством условий развития внешней торговли и промышленности, против законодательного ограничения ставки процента. По существу это была открытая критика меркантилистской политики, всецело опиравшейся на государственную власть. В 1701 г. выходят его «Соображения об Ост-Индской торговле». В этой работе Норе критиковал ранних меркантилистов с позиции позднего меркантилизма. Он отстаивал экономическую выгодность покупки товаров в Индии с целью перепродажи другим странам, т. е. выступал как сторонник активного торгового баланса.  
      Главными теоретическими проблемами, в разработку которых Д. Норе внес наибольший вклад, являются обоснование свободной торговли и характеристика денежного обращения и обращения капитала, в частности вопрос об уровне ссудного процента,        
      Большое внимание к вопросам денежного обращения было вызвано «революцией цен». В XVII в., как уже отмс чалось в главе 19, рост цен на товары в связи с увеличением добычи и снижением стоимости производства драгоценных металлов поставил так называемую проблему недостатка денег, с которой связывался застой в торговле. Поэтому так обостренно дискутировался вопрос о вывозе денег из Англии в Голландию, Индию и другие страны. Ранние меркантилисты, сторонники монетарной системы, искали ответа на вопрос в самом денежном обращении, связывали недостаток денег с порчей монеты государством, всячески препятствовали вывозу золота и серебра в другие страны. Поздние меркантилисты ищут ответа на этот вопрос во взаимосвязи торгового и денежного обращения, в государственной политике, которая способствует активному торговому балансу и в конечном итоге приводит к увеличению денег в стране. Шаг вперед по сравнению с поздними меркантилистами делает Д. Норс.  
      Исследуя вопрос о недостатке денег в стране, Норе рассматривает различные классы. «Чего желают те люди, которые нуждаются в деньгах?— спрашивает он.— Я начну с нищего... Ему нужны не деньги, а хлеб и другие необходимые вещи... Фермер жалуется на недостаток денег... Он думает, что, если бы в стране было больше денег, он получал бы лучшие цены за свои товары. Тогда, значит, не деньги... ему нужны, но хорошие цены на его зерно и скот, которые он хотел бы продать, но не может... Купец и лавочник одинаково нуждаются в деньгах, вернее, нуждаются в сбыте товаров, которыми они торгуют...»[11]. Таким образом, Норс показывает, что главная причина недостатка денег коренится не в деньгах как таковых.  
      В условиях золотомонетного стандарта не может быть избытка или недостатка денег. Когда деньги (золото и серебро), считает Норс, имеются в большем количестве, чем это нужно для торговли, они переплавляются в предметы роскоши; когда их не хватает в обращении, золотые и серебряные вещи превращаются в звонкую монету. «Эти отливы и приливы денег,— язвительно замечает Норс,— регулируются сами по себе, без помощи со стороны политиков»[12]. Преодоление абсолютизации денег как главной цели обмена приводит Норса к обоснованию требования свободной торговли, как внешней, так и внутренней.  
      Трудолюбивая нация, считает Норс, не только удовлетворяет свои потребности, но и обогащается за счет торговли, ввозя сырье и вывозя готовую продукцию. «При таком ходе торговли,— пишет Норс,— золото и серебро ничем не отличаются от других товаров, но берутся у тех, кто имеет их много, и передаются тем, кто в них нуждается и желает иметь их, что приносит такой же барыш, как и другие товары. Таким образом, деятельная благоразумная нация богатеет, а медлительные лентяи беднеют»[13].  
      Норс по существу формулирует положение о саморегулировании денежного обращения в соответствии с обращением товаров, утверждая, что недостатка денег нет и что государственные меры по увеличению количества денег в стране не только бесполезны, но даже вредны, так как тормозят развитие торговли. «Ни один народ никогда еще не разбогател с помощью политики,— пишет Норс,— лишь мир, труд и свобода приносят торговлю и богатство, и больше ничего». Это очевидное, с его точки зрения, положение и не понимают меркантилисты, против которых направлен его памфлет. «...Это положение, такое простое и единственно правильное,— пишет Норс,— редко настолько хорошо понимается, чтобы быть принятым большинством человечества. Люди думают силою законов удержать в своей стране все золото и серебро, которые приносит торговля, и таким путем надеются разбогатеть немедленно. Все это глубоко ошибочно и является лишь препятствием росту богатства во многих странах»[14].  
      Норе резко выступает против законодательного регулирования цен и условий торговли. Такое регулирование, по его мнению, «может принести пользу лишь тем, кому случайно такой способ подходит, но общество от этого не выиграет ничего...». Норе последовательно доказывает, что «никакие законы не могут устанавливать цены на товары, размеры которых... будут устанавливаться сами. Но если такие законы издаются и действуют, то они служат препятствием к торговле, а потому пагубны»[15].  
      У Норса имеется понимание различия между образованием сокровищ и самовозрастанием денег, т. е. между деньгами в качестве денег и деньгами в качестве капитала. «Хотя каждый желает иметь их (деньги.— Авт.), все же почти никто или очень немногие хранят их, но сейчас же находят способ избавиться от них, зная, что от денег, которые лежат мертвым капиталом, не приходится ожидать пользы, но лишь определенную потерю»[16]. Норс справедливо считает, что деньги становятся капиталом только в движении, в обращении, поэтому он выступает против задержки денег в стране, так как эта задержка превращает их в сокровища, между тем как, пустив их в обращение, можно получить прибыль.  
      «Норс и Локк писали свои работы одновременно, по одному и тому же поводу: снижение процентной ставки и повышение достоинства денег государством,— читаем мы в «Теориях прибавочной стоимости» К. Маркса.— Но развивают они самые противоположные взгляды. По Локку, недостаток денег в обращении является причиной высокой процентной ставки и вообще причиной того, что вещи не продаются по их действительным ценам и что они не приносят всех тех доходов, которые должны получаться из выручки, доставляемой этими вещами. Норс, наоборот, показывает, что причиной этого является не недостаток денег в обращении, а недостаток капитала или дохода. У него впервые появляется определенное понятие о stock (запас, фонд, капитал.—Авт.), или капитале, или вернее о деньгах в качестве всего лишь формы капитала, поскольку они не служат средством обращения. У сэра Дадли Норса мы имеем первое правильное понятие о проценте в противоположность представлению Локка»[17].  
      Как и Локк, Норс пытается представить процент на капитал по аналогии с рентой, получаемой с земли. «Тогда,— пишет К. Маркс,— для ходячего представления земельная собственность была еще первоначальной и респектабельной формой частной собственности, между тем как процент на капитал подвергался нападкам как ростовщичество. Поэтому Дадли Норс, Локк и др. изображали процент на капитал как форму, аналогичную земельной ренте,— совершенно так же, как Тюрго из существования земельной ренты выводил оправдание процента»[18]. Однако Норс, не останавливаясь на этом, ратует за развитие торговли, за производительное использование денег. Норс констатирует, что большая часть (9/10) денег используется для поддержания роскоши земельных собственников, которые живут не по средствам, закладывают свои имения и разоряются. Производительное же использование денег для развития торговли, считает Норе, является главным фактором, способствующим снижению нормы процента. А такое снижение приведет к дальнейшему развитию торговли. Поэтому Норс выступает за понижение ставки ссудного процента.  
            3. Критика меркантилистской теории денег. Дж. Вандерлинт и Д. Юм

 
      В критику меркантилизма большой  вклад инее английский экономист  Джейкоб Вандерлинт (ум. в 1740). Важную  роль в развитии политической  экономии сыграла вышедшая в  1734 г. в Лондоне его книга  со звонким названием «Деньги  соответствуют всем вещам, или  Опыт о том, как сделать, чтобы у всех слоев населения было достаточно денег». В этой работе получили дальнейшее развитие многие выдвинутые Норсом положения. В частности, Вандерлинт продолжает начатую Норсом критику учения меркантилистов о торговом балансе. В отличие от меркантилистов, видевших в торговле надувательство одних наций за счет других, Вандерлинт доказывает, что пользу от торговли могут получить все участвующие в ней стороны. Торгующие страны не могут продавать свои товары, не покупая продуктов других стран. Равновесие торговых балансов устанавливается естественным путем, отражая достигнутый странами уровень экономического развития.  
      Сочинение Вандерлинта оказало большое воздействие на взгляды Дэвида Юма (1711 —1776), которому принадлежит окончательная формулировка многих выдвинутых ранее идей о торговле, денежном обращении и проценте. «...Юм... остается и в области политической экономии почтенной величиной,— писал К. Маркс,— но здесь он менее всего может быть признан оригинальным исследователем... Влияние его экономических очерков на тогдашние образованные круги объясняется не только их превосходной формой изложения, но в еще гораздо большей степени тем, что они являлись прогрессивно-оптимистическим дифирамбом расцветавшим тогда промышленности и торговле...»[19].  
      В 1752 г. Юм издает «Опыты», посвященные актуальным проблемам политической экономии. В них вошли очерки «О торговле», «О деньгах», «О проценте», «О торговом балансе», «О зависти в торговле», «О налогах», «О государственном кредите» и выдержки из писем по экономическим вопросам.  
      Как и Вандерлинт, Юм выступает за свободу международной торговли, рассматривая ее как взаимный обмен товаров одной нации на товары другой. «Если наши соседи не имеют ни искусств, ни культуры,— пишет Юм в очерке «О зависти в торговле»,— то они ничего не могут покупать у нас, потому что ничего не могут дать нам взамен». Поэтому «увеличение богатств и торговли какой-нибудь одной нации не только не вредит, но обыкновенно способствует развитию богатств и торговли всех ее соседей...»[20].  
      В отличие от меркантилистов, которые видели цель торговли в ввозе в страну драгоценных металлов, Вандерлинт и Юм считали, что страна выигрывает не только от ввоза продуктов, но и от их вывоза. «При помощи ввоза внешняя торговля доставляет материалы для новых мануфактур,— писал Юм в очерке «О торговле»,— а при помощи вывоза питает производство известных товаров, которые не могут быть целиком употреблены внутри страны. Одним словом, страна с развитым ввозом и вывозом должна обладать большим количеством промыслов — притом направленных на изготовление предметов роскоши и изящества,— чем государство, которое довольствуется своими туземными продуктами...»[21].  
      В очерке «О проценте» Юм развивает взгляды английского экономиста Джозефа Масси (ум. 1784), сформулированные в его книге «Опыт о причинах, определяющих естественную норму процента, где рассматриваются взгляды сэра Уильяма Петти и господина Локка по этому вопросу» (1750). В этой работе Масси пришел к выводу о том, что ставка процента регулируется не количеством денег в стране, а нормой прибыли. Вслед за Масси Юм считает, что процент составляет часть прибыли. «Высокая такса процентов,— пишет он,— обусловливается тремя причинами: большим спросом на ссуды, недостатком богатств для удовлетворения этого спроса и большой прибыльностью торговли, и эти причины свидетельствуют не о редкости золота и серебра, а о малом развитии торговли и промышленности»[22].  
      С развитием торговли и промышленности ставка процента и норма прибыли понижаются, а низкий уровень процента в свою очередь способствует дальнейшему росту торговли и промышленности. Поэтому Юм считает, «что процент есть барометр государства и что низкая норма его почти безошибочно свидетельствует о цветущем состоянии нации»[23].  
      В теории денег Юм является последователем Вандер-линта. Критикуя меркантилистов, Вандерлинт и Юм отводят деньгам роль скромных посредников обращения. Деньги, по мнению Юма, «суть только орудие, которое люди, по общему соглашению, употребляют для того, чтобы облегчить обмен одного товара на другой. Это — не одно из колес торговли, а масло, благодаря которому движение колес становится плавным и свободным». Богатство ираны, считает Юм, составляют не деньги, а продукты и труд. «Деньги суть не что иное, как представители труда и товаров, и... они являются только средством вычисления и оценки последних. Так как при изобилии денег требуется большее количество их для представления того же количества товаров, то для нации, взятой в ней самой, это изобилие не может быть ни полезно, ни вредно,— все равно как ничего не изменилось бы в торговых книгах, если бы вместо арабских цифр, которые требуют небольшого числа знаков, стали употреблять римские, состоящие из большого количества знаков. Мало того: изобилие денег, подобно римским цифрам, даже стеснительно и неудобно, так как затрудняет перевозку и хранение денег»[24]. Развивая это положение, Дэвид Юм впадает в крайность, приходит к количественной теории денег. Не случайно К. Маркс считает, что теория денег Юма — это «абстрактная противоположность монетарной системы»[25].  
      Действительно, теория Юма прямо направлена против меркантилистов. Если меркантилисты считали, что, чем больше денег в стране, тем лучше, так как это обусловливает рост торговли и промышленности, то Юм стремится доказать, что увеличение количества денег в обращении не означает роста богатства страны, но способствует лишь росту цен товаров. Поэтому он считает, что стоимость денег определяется их количеством, находящимся в обращении, и представляет собой совершенно фиктивную величину. Более того, такой рост цен наносит вред внешней торговле данной страны, так как делает нацию менее конкурентоспособной. «Дороговизна всякого рода товаров,— пишет Юм в очерке «О деньгах»,— обусловленная изобилием денег, есть вредное последствие установившейся торговли и во всех странах останавливает ее развитие, давая возможность более бедным государствам продавать свои товары на всех иностранных рынках дешевле, чем могут продавать богатые»[26].  
      Объективной основой возникновения теории денег Юма явилась «революция цен» в Европе в XVI и XVII вв. Ввоз в Европу дешевого американского золота и серебра и понижение стоимости его добычи способствовали быстрому росту цен товаров. Эти исключительные условия Юм рассматривает как типичные, между тем как научный анализ требует прямо противоположного подхода [27]. Это не могло не вызвать критику Юма со стороны меркантилистов, к числу которых К. Маркс относил Джеймса Стюарта.  
       
       
      4. Попытка защиты меркантилизма. Дж. Стюарт  
       
       
      Джеймс Стюарт (1712—1780) является последним меркантилистом. В своей работе «Исследование о началах политической экономии» (1767) он предпринял попытку систематизации взглядов меркантилистов. Поэтому К. Маркс начал с анализа его учения «Теории прибавочной стоимости». Заслугой Джеймса Стюарта является систематизация разбросанных по многочисленным произведениям идей меркантилистов. Вышедшая всего за девять лет до издания «Исследования о природе и причинах богатства народов» А. Смита, книга Дж. Стюарта отражала взгляды прошлого, XVII в. Однако именно приверженность меркантилизму спасла Дж. Стюарта от номинализма и количественной теории денег. Он начинает свой анализ денег с развернутой критики взглядов Юма и Монтескье. Стюарт показывает, что именно товарные цены определяют количество обращающихся денег. Заслугу его К. Маркс видит в том, что, несмотря на меркантилистские предрассудки, он выводит функции денег из самого товарного обмена. «Хотя его изложение,— пишет К. Маркс,— затемняется фантастическим взглядом на меру стоимостей, неопределенным представлением о меновой стоимости вообще и пережитками меркантилистской системы, тем не менее он открывает существенные определенности форм денег и общие законы денежного обращения, так как он не ставит механически товары на одну сторону и деньги на другую, а действительно развивает различные функции денег из различных моментов самого товарного обмена»[28].  
      Что же касается источника прибыли, Стюарт видит его в сфере обращения. В цене товаров он различает два элемента: их «действительную стоимость» и «прибыль от отчуждения». Последнее появляется в результате того, что товары продаются выше их стоимости. Он понимает, однако, что капиталисты выступают не только в качестве продавцов, но и в качестве покупателей. То, что они выигрывают как продавцы, они проигрывают как покупатели. И хотя Стюарт в отличие от меркантилистов не разделяет иллюзии о том, что прибыль, получаемая из сферы обращения, является «положительным увеличением богатства», все же он не сумел найти источник прибыли вне сферы обмена. Прибыль, по мнению Стюарта, «лишь относительна, так как выигрышу на одной стороне соответствует потеря на другой и поэтому движение прибыли сводится к «колебанию весов богатства между участвующими сторонами»[29]. В этом главном вопросе Стюарт не вышел за рамки меркантилистской системы. Для того чтобы преодолеть меркантилистские представления, необходимо было осуществить анализ сферы производства, перенести вопрос о происхождении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу производства. Однако это открытие связано с именами классиков буржуазной политической экономии. Становление их учения было уже подготовлено критикой меркантилизма.