Новые индустриальные страны Азии в мировой экономике

В зрелых отраслях возможных стратегий и соответственно моделей развития меньше. Если в стране существуют компании, потенциально способные выступать на равных с уже действующими на мировом рынке олигополистами, то главной целью становится занятие места в олигополистической группировке, олигополистическая конкуренция (См. Схему 3). В отсутствие таких фирм единственная возможность для страны добиться несырьевого экспортно-ориентированного развития – рассчитывать на иностранные инвестиции, конкурируя за них с другими государствами через снижение налогов и ставок заработной платы.

В мировой экономике продолжается глобализация – прежде всего производственная, то есть создание системы международного производства7, и финансовая (возрастание зависимости национальных финансовых рынков от иностранных активов, инвесторов и экономик зарубежных стран). Производственная глобализация, основной двигатель которой – ТНК, приобрела весьма существенные масштабы.

Деятельность ТНК и рост новых индустриальных стран не обязательно связаны причинно-следственными отношениями. НИС подразделяются на две категории: страны, в которых филиалы ТНК составляют становой хребет обрабатывающих отраслей и центральную ось индустриализации (Сингапур, Малайзия, Гонконг, Таиланд, Филиппины, Мексика); и государства с существенно меньшим удельным весом в общем объеме производства предприятий, принадлежащих иностранным компаниям (Турция, Южная Корея, КНР, Индия).

В этом делении прослеживаются не только количественные, но и качественное различия моделей индустриализации и экономического роста: если в первой категории стран независимый от ТНК национальный капитал занимает вспомогательное место, то во второй правительства делают ставку на то, что в России получило название «финансово-промышленных групп» – «деловые империи» (группа компаний семьи Тата в Индии, экономические группы – чеболи – в Южной Корее, холдинги кейрецу в Японии).

Распространено убеждение о том, что филиалы ТНК способствуют научно-техническому прогрессу страны пребывания. Вместе с тем, в западной литературе легко найти и весьма критические мнения по этому поводу. Авторы опубликованного еще в 2006 г. добротного обзора деятельности ТНК в развивающихся странах, например, смогли выделить лишь несколько не особенно впечатляющих примеров благотворного воздействия ТНК на технологический уровень отраслей экономики принимающих стран в Африке и Латинской Америке. Например, создание в Кении филиала ТНК по производству мыла привело к росту уровня механизации местного мыловаренного бизнеса, то же произошло и с методами производства в кенийской обувной промышленности; менеджеры местных фирм в Латинской Америке, как правило, первоначально проходят подготовку в филиалах ТНК; два завода по сборке грузовых автомашин в Индии с иностранным капиталом помогли создать 16 местных субподрядных компаний-поставщиков узлов, агрегатов и полуфабрикатов.

Не просматривается и четкой позитивной зависимости между деятельностью ТНК и стимулированием конкуренции в развивающихся странах9. Напротив, вторжение более сильных зарубежных конкурентов чаще всего ведет к монополизации ими рынков и производств за счет быстрой скупки местных потенциально соперничающих фирм. Эта тенденция подтверждается фактами деятельности ТНК в России, а также в Болгарии и Польше. 
Что же положительного приносят с собой иностранные компании? На филиалах ТНК создаются рабочие места, которые помогают сформировать критическую массу для запуска цепной реакции роста внутреннего спроса и дальнейшей индустриализации.

Трансформация новой индустриальной страны в страну развитую происходит тогда, когда в экономике начинает устойчиво функционировать внутренний рынок с массовым потребительским спросом. Средняя зарплата поднимается настолько выше прожиточного минимума, что сбыт внутри страны товаров длительного пользования и товаров и услуг с высокой добавленной стоимостью становится фактором макроэкономического развития. 
Ключевой переменной для хода индустриализации является заработная плата городского населения. Традиционное предположение состоит в том, что в развитых (богатых) странах оплата труда (при заданном уровне его производительности) выше, чем в развивающихся (бедных) странах, что вызывает движение капитала в «бедные», трудоизбыточные страны, или эмиграцию рабочих в «богатые» государства, а вообще – и то и другое одновременно. 
Рынок труда в развитых и в развивающихся странах регулируется государством. Оно может диктовать ограничения – продолжительность рабочего дня, минимальную оплату, динамику роста или снижения реальной заработной платы и т.д. При этом политика государства во многом зависит от интересов тех слоев предпринимателей, которые наиболее успешно лоббируют свои позиции.

В развитых странах прибыль предпринимателей находится в положительной зависимости от покупательной способности внутреннего рынка. Поэтому там рождаются концепции, гармонизирующие интересы нанимателей с интересами наемных работников. В экспортно-ориентированных странах в роли доминирующего лобби выступают ТНК. Их прибыль, напротив, имеет обратную зависимость от оплаты труда в стране производства. 
Программы структурных преобразований Международного валютного фонда поэтому практически неизменно предусматривают замораживание или снижение уровня жизни в странах-должниках как условие успеха предлагаемых реформ11. Главное счетное управление Конгресса США (как следует из анализа его официальных докладов) откровенно полагает, что соблюдение прав лиц наемного труда «не способствует экономическому росту». Эксперты МВФ активно настаивают, как правило, на «упрощении» трудового законодательства отстающих стран, имея в виду его ужесточение.

Распространение достижений медицины привело к росту рождаемости и увеличению трудовых ресурсов во многих развивающихся странах. Возникла питательная среда для острой конкурентной борьбы между слабыми государствами за финансовые ресурсы ТНК. Стремясь их привлечь, принимающие государства стали ограничивать рост заработной платы или затруднять работу местных профсоюзов. Это только тормозило переход соответствующих государств к устойчивому развитию.

Модели экспортно-ориентированного роста НИС на базе национального капитала (в основном динамическое наверстывание и модель олигополистической конкуренции) складывались в период, когда транснациональные корпорации только еще развертывали систему международного производства промышленной продукции. Как и в других разновидностях экспортно-ориентированного развития, прибыль компании здесь тем выше, чем дешевле обходится рабочая сила. Отсюда – опора НИС на низкооплачиваемый труд как основное конкурентное преимущество. Исключением не является и модель «летящих гусей» в капиталоемких отраслях. Япония и Южная Корея смогли вытеснить американских производителей микроэлектроники с занимаемых ими позиций только агрессивным ценообразованием, а материальной базой такого ценообразования был дешевый труд.

Аналогично обстояли дела и в зрелых отраслях (автомобиле- и судостроении), где действует модель олигополистической конкуренции. 
Основная проблема состоит в том, что производственная глобализация предоставляет ТНК из развитых стран такие же возможности экономии на рабочей силе, какие имеются у национальных компаний в новых индустриальных странах. Изменить эту ситуацию правительства НИС не в состоянии, так как закрытие внутреннего рынка для зарубежных производителей и их местных филиалов в одной стране не препятствует транснациональным корпорациям организовать производство в любой другой трудоизбыточной стране по своему усмотрению.

Производственная глобализация выровняла ранее существовавший диспаритет конкурентных преимуществ между корпорациями из развитых и новых индустриальных стран. Учитывая финансовый и научно-технический потенциал ТНК, это равносильно переходу стратегической инициативы к развитым странам. Модели динамического наверстывания и олигополистической конкуренции для НИС теряют актуальность, если только компании из развитых государств не будут вынуждены сконцентрироваться на каком-то участке всего спектра отраслей по пока неизвестным и маловероятным причинам – то ли из-за смены государственной политики, то ли по недостатку предпринимательских и организационных ресурсов.

С точки зрения темпов роста экономики новых индустриальных стран этот вывод малоутешителен, но не потому, что национальное промышленное лобби в меньшей степени, чем транснациональное, сдерживает повышение оплаты труда. Разница между ТНК и национальной компанией проявляется в том, что первая, как правило, значительную часть своей прибыли репатриирует и тратит в стране происхождения, а вторая распределяет прибыль между собственниками в НИС, которые производят покупки товаров и услуг на внутреннем рынке самой новой индустриальной страны. Тем самым во втором случае увеличивается емкость внутреннего рынка, что способствует дальнейшему экономическому росту.

Если страна не выдерживает соревнования с другими развивающимися государствами за привлечение капитала и не может обеспечить более низкую, чем в других странах, оплату труда и более выгодный для ТНК налоговый и таможенный режим, могут ли ТНК действительно покинуть страну в поисках «лучшего пастбища»?

Как представляется, негативные изменения в масштабах деятельности филиалов ТНК связаны прежде всего с внеэкономическими причинами: военными конфликтами, политической напряженностью, иными чрезвычайными ситуациями. Установление причинно-следственной связи эпизодов дезинвестиций ТНК с политическими событиями может стать предметом отдельного исследования.

Новые индустриальные страны в современных условиях добиваются высоких темпов роста экономики, поддерживая ориентацию на экспортные рынки.

Производственная глобализация, тем не менее, сужает спектр доступных для НИС стратегий экспортно-ориентированного развития, оставляя им выбор между дорогостоящим созданием собственной научно-технической сферы и подчинением экономики интересам транснациональных корпораций. С каждым годом уменьшается вероятность успеха страны при использовании как стратегии динамического наверстывания («летящие гуси»), так и варианта конкуренции с развитыми странами за участие в глобальных олигополистических группировках – тех стратегий, которые обеспечили Японии и Южной Корее «азиатское экономическое чудо».

Возрастающая зависимость от прямых иностранных инвестиций ТНК ухудшает перспективы экономического роста НИС из-за медленного увеличения заработной платы и конкуренции за инвестиции между развивающимися странами. В силу этого НИС, не перешедшие к стратегии расширения внутреннего рынка, скорее всего, не смогут развить хозяйственный потенциал настолько, чтобы проводить самостоятельный внешнеполитический курс.

3.2. Перспективы стран НИС  в мировой экономике

Рассматривая совокупность экономических параметров, можно сказать, что формационное развитие НИС в рамках мирового хозяйства продолжается. При этом в силу множества различных факторов НИС оказались в сфере особых экономических интересов финансовых держав: последние направляли сюда почти половину всех финансовых ресурсов, предназначенных РС. Еще в 70-80-х гг. для НИС были характерны более высокие темпы хозяйственного развития, превышающие не только аналогичные показатели других развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, но и показатели большинства промышленно развитых стран. В последние годы азиатские НИС демонстрируют самые высокие темпы экономического развития в мире.

Подсчитано, что на протяжении 30 лет (1960—1990 гг.) темпы развития экономики Азиатского региона в целом составляли более 5% в год, в то время как в европейских странах — 2%. За соответствующий период темпы экономического роста Тайваня составили 8,7%, Южной Кореи — 8%, Сингапура — около 8%, Малайзии — более 9% в год.

Стремительный рост экономики НИС обусловлен увеличением абсолютных размеров ВВП, в том числе и на душу населения. По этим показателям НИС также опережают основную массу освободившихся стран, а некоторые из них приближаются к отдельным промышленно развитым странам мира.

По прогнозам международных экспертов, новые индустриальные страны, особенно страны Восточной Азии, к 2010 г. по объему валового национального продукта могут догнать Западную Европу, а к 2020 г. — Северную Америку. Оценивая положение НИС в мировой экономике, необходимо отметить их достаточно устойчивое место в настоящее время и динамичное развитие. При анализе возможных перспектив развития стран Южной и Юго-Восточной Азии необходимо иметь в виду, что, несмотря на высокие темпы реального ВВП в этих странах, в пределах самого региона сохраняется существенная разница в уровне реального душевого ВВП. Это, с одной стороны, крупнейшие по численности населения страны — Китай, Индия, Индонезия, уровень душевого ВВП в которых ниже средних показателей по региону, а с другой — новые индустриальные страны — Южная Корея, Таиланд, Тайвань и др., где в настоящее время аналогичный показатель в 2-3 раза выше.

Особое место принадлежит государству Сингапур, которому в 1995 г. первым из государств Юго-Восточной Азии по решению ОЭСР был присвоен статус «индустриально развитого». В условиях политической стабильности и экономического роста в течении трех десятилетий Сингапур превратился из небольшого перевалочного порта в девятую богатейшую страну мира. За этот период промышленность страны развивалась со скоростью 8,4% в год, ежегодный доход населения в среднем составил 22,3 тыс. долл. США (1995 г.), что выше чем в Великобритании (бывшей метрополии).

За годы ускоренного развития в НИС начала складываться «особая экономическая модель», в рамках которой ведущей отраслью хозяйственного развития стала обрабатывающая промышленность, характерны использование высоких технологий, высокая производительность труда и относительно низкие затраты производства. Модернизация экономики проходит в области структурной перестройки всех звеньев технологической цепочки — от сырьевых отраслей к наукоемким производствам.

Большое влияние на формирование современной структуры экономики новых индустриальных стран оказали зарубежные инвестиции. Среди промышленно развитых стран главными инвесторами по объему прямых инвестиций оказались США и Япония. За два десятилетия НИС получили более 40% прямых капиталовложений в развивающиеся страны.