Основные этапы становления и развития геополитики

 Германия, Австрия,  Турция, Индия и Китай, а с  внешней - Англия, Южная Африка, Австралия,  Соединенные Штаты, Канада и  Япония.

 Эта концепция стала  теоретическим осознанием факта  выхода России на границы Британской  колониальной империи и той  реальной угрозы, которую она стала представлять для последней за счет развития новых средств коммуникации. В практической политике данный факт имел свое выражение в Крымской войне (1853-1856) и «намеренном невмешательстве» России в процесс объединения Бисмарком Германии. В результате Россия получила реальный противовес Англии в Европе, но уже Германия стала оспаривать право на главенство над Хартлендом.

 Размышляя над главными  угрозами Великобритании, Маккиндер  писал, что Германия, Россия или  Китай в результате захвата господствующего положения в Хартленде могут обойти с флангов морской мир. Самым же опасным он считал любые формы объединения этих стран. Как показала последующая история, было предпринято несколько таких попыток.

 Хотя, по Маккиндеру, морская  мощь и играет огромную роль в мировом балансе сил, но развитие сухопутных и воздушных коммуникаций в значительной степени обесценивает ее эффективность, поскольку для поддержания ее на соответствующем уровне требуется все большее число все более дорогих морских баз. Господства над «Мировым островом» сравнительно проще добиться великим континентальным державам. На основе этих размышлений Маккиндер сформулировал свои знаменитые максимы:

- тот, кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом;

- тот, кто правит Хартлендом, господствует над «Мировым островом»;

- тот, кто правит «Мировым островом», господствует над миром.

 Единственное спасение от  соединения России и Германии  он видел в создании «разъединительного  яруса». После революции 1917 г.  в России такой ярус был создан в составе Польши, Румынии, Чехословакии, Эстонии, Латвии, Литвы, Финляндии. Худшим вариантом событий Маккиндер считал экономическое проникновение Германии в Россию, а затем ее неизбежное доминирование там.

 Западная граница Хартленда  не была жестко определена. Как показывает история, она очень изменчива: то доходит до Германии, то вплотную подступает к Москве, то делит Европу на две части, а теперь опять отступает на восток.

 Превращение США  в сверхдержаву привело к пересмотру  основных положений концепции  Маккиндера. Американец Н. Спайкмен  пришел к прямо противоположным  выводам. Он разделил мир на  три сферы: Хартленд, Римленд (Западную  и Центральную Европу, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию, Ирак, Пакистан, Индию, страны Дальнего Востока и Китай) и удаленные Африканский и Австралийский континенты. Из противопоставления Хартленда и Римленда Спайкмен сделал вывод о преобладании второго над первым и в противовес максимам Маккиндера сформулировал свои:

- тот, кто контролирует Римленд, господствует над Евразией;

- тот, кто господствует над Евразией, контролирует судьбы мира.

 Н. Спайкмен считал, что Соединенные Штаты занимают  исключительно выгодное положение  как по отношению к Хартленду, так и по отношению к Римленду. Через Тихий и Атлантический океаны они контролируют две противоположные стороны Римленда, а через Северный Ледовитый океан напрямую выходят к самой сердцевине Хартленда. Поэтому достаточно расположить в наиболее чувствительных точках Римленда свои военные базы, чтобы обеспечить свое господство над Хартлендом.

Континентальное направление. Получило свое наиболее полное развитие в 1940-1950-х гг. в Германии и Франции; отличалось европоцентризмом, регионализмом, акцентом на изучение государственно-интеграционных тенденций европейских государств на основе единой культуры и цивилизации.

 В отличие от  англо-американского это направление  имеет свою четко выраженную  региональную и духовную специфику.  Так, французский геополитик Ж. Готтман, основатель коммуникационной теории, считает, что только в процессе коммуникаций происходит дифференциация политического пространства. Центрами этого дифференцирования выступают города, государства, цивилизации. Однако этот процесс не был однонаправленным - на смену империям приходила региональная обособленность, сменявшаяся затем новыми формами политических объединений. Этот процесс объединения и разъединения непосредственно отражает динамику развития геополитического пространства. Понятно, что пространство для французской традиции несет больше культурологическую, чем географическую нагрузку.

 Альтернативные большие  пространства на территории Евразии  предполагают сохранение относительного  политического суверенитета, этнокультурной  самобытности, свободы в определении идейной и мировоззренческой доминанты. По мнению авторов данного направления, смысл вклада России как «сердца евразийского острова» в судьбу Европы состоит в ее противостоянии наступлению «однородного состояния человечества», которое они связывают с концом истории.

 Для Германии более  характерными были интеграционные  позиции, например идея «общеевропейского  дома» вплоть до отказа от  национального суверенитета через  создание наднациональных структур, в рамках которых модифицируется  стремление государств к завоеванию пространства.

 Этот процесс, по  мнению немецкого исследователя  А. Грабовского, соответствует  ходу мирового развития и мог  бы привести к образованию  всемирного союза. В значительной  мере данному процессу способствует  Германия благодаря своему выгодному геополитическому положению связующего звена между западной и восточной частями Европы.

 Другим аспектом  данного направления выступает  концепция «качества жизни» Ф.  Фрида, который считает, что  борьба за пространство становится борьбой за более высокий уровень социального развития и качества жизни. Кому удастся в этом отношении захватить лидерство, тому завтра будет принадлежать весь мир.

 Характерным для  немецкой геополитики этого этапа  было введение генералом Хайнцем  Гудерианом (1888-1954) понятия «господствующая держава». По его мнению, это государство, по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению и несущее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а потому и претендующее на право считаться естественным источником власти.

 Геополитические последствия  практического развития данной  категории могут быть сопоставимы  с последствиями реализации понятия  «жизненное пространство». Особенно  в исторический период, когда  Соединенные Штаты получили невиданную раньше возможность вклиниться в евразийский геостратегический регион в целях оказания решающего воздействия на ход событий. Определяющей целью США выступает задача окончательного разрушения континентального монолита и недопущения доминирования там России.

 Коренным изменением  геостратегической картины мира  ознаменовалось начало третьего  этапа в развитии геополитики.  Он характеризуется двумя главными  направлениями. Первое - это продолжение  классических, глобальных геополитических  схем в условиях «однополюсного мира» и второе - так называемые «основные геополитические парадигмы», делающие акцент на феноменах иного порядка.

 Анализ ситуации  в рамках первого направления  англо-американской геополитики  фиксирует, что исчезновение Российской империи означает прекращение геополитического вызова. Центральная Европа теперь может стремиться к постепенному слиянию с Западной Европой, Украина и Беларусь - тоже. На Дальнем Востоке прекращение существования империи избавляет Южную Корею, Японию и Китай от тревоги в связи с присутствием на границе огромной военной мощи России. На юге Турция, Иран и Пакистан неожиданно обрели защиту благодаря появлению ряда новых «буферных государств». Это укрепило отделяющий Россию барьер от теплых южных портов, к которым она стремилась, и, следовательно, мешает ей достичь положения сверхдержавы.

 Показательным для  данного геополитического типа  мышления является подход профессора  Пенсильванского университета Э.  Рубинстайна, опубликованный в  1993 г. в книге «Россия и Америка: от соперничества к примирению».

 Главной методологической  посылкой его концепции выступает  положение о том, что США  остались единственной страной,  которая способна проецировать  свое влияние во всех четырех  формах (военное, экономическое,  культурно-идеологическое и политическое) на весь мир.

 Профессор Э. Рубинстайн  выделяет шесть основных геополитических  регионов.

1.Северная Америка во главе с США. Это самое мощное региональное объединение в мире с возможным, если интеграционные процессы не затухнут, преобразованием в Североамериканскую конфедерацию. В зоне полной зависимости от нее неизбежно будет находится все западное полушарие.

2.Европа, политическая интеграция которой будет значительно отставать от экономической.

 3.Восточная Азия, в которой господствующие экономические позиции будет занимать Япония. Из-за отсутствия системы безопасности возможно возрастание внутренней напряженности, особенно при активизации Китая. Зависящими от этого региона будут российский Дальний Восток, Юго-Восточная Азия, Австралия, Новая Зеландия.

4.Южная Азия. В этом регионе будет доминировать Индия, но возможно обострение отношений с окружающими ее исламскими государствами.

5.Страны мусульманского полумесяца: Северная Африка, Ближний Восток, возможно, Турция, государства Персидского залива, Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан, государства Средней Азии.

 6.«Евразийская гроздь», правда, пока существующая в виде «геополитической черной дыры». Есть вероятность, что господствующее положение здесь займет Россия.

 Крушение СССР, отмечает Э. Рубинстайн, превратило «сердце» Евразии в геополитический вакуум, его будущее под вопросом. Наиболее дестабилизирующим фактором для мира он считает Китай, поскольку ему еще предстоит сыграть активную роль. Также неизбежна будущая коалиция Китая, России и Ирана, которая будет противостоять Америке, Европе и Японии. Но фактор неопределенности - огромная творческая сила, которая позволяет любой стране по-новому реорганизовать окружающее ее геополитическое пространство.

 Современная геополитика имеет в своем арсенале несколько парадигм, пришедших на смену «логике двух блоков».

 Первая парадигма  обращает внимание на пространственное  различие, противопоставление между  центром и периферией, Югом и  Севером, развивающимися странами  и развитыми. При этом, как считает французский исследователь А. Глюксман, один фундаментализм приходит на смену другому - на смену политической религии приходит политизация религий, которая, по его мнению, неизбежно приведет к новым кризисам.

 Во второй парадигме  акцент переносится на различие между тремя поколениями войн. Операция «Буря в пустыне» продемонстрировала конец стратегического искусства в традиционном понимании. Моральное устаревание обычных вооружений является следствием примата войн коммуникационных над войнами на разрушение. Разрабатываются теории войн с «нулевым результатом человеческих потерь».

 В третьей парадигме  - основа национальная, предусматривающая  ренационализацию политики. Крушение  многонациональных империй вызвало  к жизни проблему национальной идентичности. Этические, классовые, религиозные противоречия подчинены динамизму становления государства-нации.

 Четвертая парадигма  основывается на различиях между  региональными системами, в центре  каждой из которых находится  государство, влияющее на развитие событий в регионе,- «Великий Иран», «Великий Пакистан» или «Великий Китай» и т. д. Г. Киссинджер полагает, что международная система в XXI в. будет состоять по крайней мере из шести основных центров силы: США, Европы, Китая, Японии, России и, вероятно, Индии, а также множества средних и малых государств. «Шесть основных центров силы» Киссинджера принадлежат к пяти разным цивилизациям, поэтому он считает, что международная система в XXI в. будет обусловлена взаимодействием различных цивилизаций.

 Пятая парадигма цивилизационная. Директор Центра стратегических исследований Гарвардского университета С. Хантингтон считает, что не существует «человечества вообще», а есть определенные цивилизации: иудео-христианская; мусульманская; цивилизация, в основе которой лежит буддизм, и т. д. И наибольшую опасность будут представлять линии вооруженных конфликтов, совпадающие с линиями разломов между цивилизациями.

 Очевидно, что ни  одна из названных парадигм  не будет доминирующей.

 В исследованиях  современных геополитических проблем выделяется концепция французского исследователя Б. Варюсфеля. Он считает, что в ближайшие годы будут доминировать две тенденции: 1) политическая, экономическая и военная перестройка Центральной и Восточной Европы и бывшего СССР окажет сильное воздействие на большинство геополитических параметров, таких как стабильность европейского пространства, геополитические связи между Европой и Азией, борьба за влияние в мусульманском мире, новая роль США, лишившихся своего противника на Востоке; 2) развитие и распространение новых видов вооружений делает все более трудным сдерживание международных конфликтов.

 Кроме этих тенденций  действуют и внутренние кризисы,  сотрясающие как страны Севера, так и Юга. На Юге провал  развития во многих зонах Африки, Азии, Латинской Америки привел к обострению демографических, продовольственных, экологических проблем. На Севере наблюдается экономический, социальный и моральный кризис промышленно развитых стран: их процветанию и демократическому равновесию угрожают неконтролируемое технологическое развитие, с которым связаны безработица, перепроизводство, загрязнение окружающей среды, ущемление свобод и этических норм, а также ультралиберальная критика, ведущая к социальной маргинализации, финансовым спекуляциям, торговым войнам, упадку сферы социальных услуг.