Основные тенденции Мировой экономики

Основной смысл ГАТС - меры по либерализации  торговли услугами, которая, однако находится еще в начальной стадии. Что касается ТРИПС, то оно должно облегчить и стимулировать торговлю  наукоемкими  товарами,  содержащими  в  себе интеллектуальную собственность.

Важная сфера либерализации  международной экономики связана  с режимом иностранных инвестиций. В отличие от международной торговли либерализация в этой области происходит не столько в виде широких многосторонних соглашений (типа ГАТТ и ГАТС), сколько на основе односторонних действий или двусторонних и групповых договоренностей, снимающих или ослабляющих ограничения на пути иностранных инвестиций и создающих лучшие условия для иностранных инвесторов.

Из 895 изменений в сфере регулирования  иностранных инвестиций, происшедших  в десятках стран в 1991-1998 г.г., 843, т.е. подавляющее большинство, предусматривало ослабление ограничений, либерализацию инвестиционного режима. Эти данные касаются мер, принятых в одностороннем порядке. К ним нужно добавить подобные меры, принятые на основе двусторонних соглашений, число которых к началу 1999 г. достигло 1726 с участием 174 стран, причем большинство из них были заключены в 1990-х гг [3].

Либерализация как преобладающая  тенденция во внешнеэкономической  политике связана с глубокими,  но неизбежными противоречиями, так как при этом сталкиваются интересы разных экономических, политических и социальных сил, интересы  различных сфер хозяйства,  промышленных  и финансовых групп и компаний, отраслей и стран.

В стратегической перспективе либерализация - императивное требование современной мировой экономики. Но в сфере текущих тактических интересов либерализация чревата неминуемыми преимуществами для одних компаний, отраслей, сфер хозяйств, стран и потерями для других. К тому же баланс "выигрышей и проигрышей" постоянно изменяется, так что какой-либо однозначный вывод здесь невозможен. Можно лишь определить некоторые общие закономерности.

Как правило, наиболее ярыми поборниками "свободы торговли" выступают достаточно сильные и конкурентоспособные на мировых рынках страны, отрасли, компании. Но и они нередко (как ныне США) вопреки собственной общей позиции прибегают к протекционистским мерам, если возникает угроза их экономическим интересам.

Кроме того, в периоды благоприятной  экономической конъюнктуры (в рамках мировой экономики в целом  или отдельных регионов и стран) преимущества либерализации, ее выгоды для большинства групп и стран ощущаются в большей мере, а потому интенсивней идут соответствующие процессы в экономической политике.

Напротив, в периоды кризисов сильнее  действует принцип "каждый сам  за себя", "спасайся, кто и как может"; отсюда рецидивы протекционизма и откат назад от достигнутого уровня либерализации. Вот почему, хотя в долгосрочном плане эта тенденция представляется необратимой, она развивается и, очевидно, будет развиваться не прямолинейно; здесь неизбежны и зигзаги и попятное движение.

Какие выводы вытекают отсюда для  России?

Прежде всего, приходится отметить, что уровень и характер внешнеэкономической либерализации в России в последние годы, т.е. на начальных ступенях перехода к рыночной экономике, не соответствовал и не соответствует состоянию российской экономики. Это касается, безусловно, необходимого, но слишком поспешного и широкого демонтажа государственной монополии внешней торговли, опередившего формирование эффективных хозяйственных субъектов и развитие рыночных отношений внутри страны. В результате государство лишилось значительной части необходимых валютных поступлений, отдав их в руки лиц (и в сфере производства и в обращении товаров), заботящихся не столько об инвестициях и развитии реального сектора экономики, сколько о собственном быстром обогащении. Вместе с тем был подорван   один из важнейших источников пополнения государственного бюджета [5].

Это касается неоправданного отказа от многих инструментов государственного регулирования внешней торговли в национальных интересах (или ослабления этих инструментов), в том числе и тех, которые широко используют даже наиболее развитые в экономическом отношении страны.

В то же время на пути наиболее важного  и перспективного для страны внешнеэкономического направления, в области прямых иностранных инвестиций, как в топливно-сырьевом секторе, так и в отраслях обрабатывающей промышленности, в том числе высокотехнологичных, сохранялись и сохраняются многочисленные законодательные и бюрократические рогатки, препятствующие созданию благоприятного инвестиционного климата (как для отечественных, так и тем более для зарубежных инвесторов).

Таким образом, внешнеэкономическая  политика России (или зачастую отсутствие внятной и последовательной политики) способствовала отнюдь не действительной интеграции страны в современную глобальную экономику, а фактически ее односторонней зависимости от мировых финансовых рынков и сохранению и даже усилению подчиненного статуса в системе международного разделения труда. В силу этого процессы глобализации до настоящего времени оборачиваются для России, прежде всего их негативными последствиями.

Регионализация мировой экономики

 Наряду с глобализацией  и либерализацией и в тесной взаимосвязи  с ними четко обозначилась еще одна современная тенденция: регионализация мировой экономики. Это, так сказать, глобализация в ограниченных масштабах, охватывающая группу стран, создающих объединения, в которых происходит большая или меньшая либерализация торговли, движения капитала и людей в рамках соответствующей интеграционной группировки.

Наилучший пример этой тенденции дает Европейский союз в составе 15 западноевропейских стран, существующий уже свыше 40 лет  и перешедший (в составе 11 стран) с 1 января 1999 г. на общую валюту - евро [2]. А всего, по данным ГАТТ/ВТО, к середине 90-х годов в мире насчитывалось более 30 интеграционных группировок различного типа (преференциальные торговые соглашения, зоны свободной торговли, таможенные союзы, "общие рынки", экономические (и валютные) союзы).

Регионализация приводит к опережающему росту внутрирегиональных экономических  потоков (торговля, прямые инвестиции) по сравнению с их общей динамикой. На долю внутрирегиональной торговли в трех главных регионах (Западная Европа, Северная Америка, Азиатско-Тихоокеанский регион) приходится примерно половина мирового экспорта. А в Западной Европе, удельный вес внутрирегиональной торговли (экспорт) в общем экспорте западноевропейских стран превышает 70%.

Та же тенденция обнаруживается в виде значительной и в большинстве случаев растущей доли внутрирегиональных прямых инвестиций. Это видно на примере той же Западной Европы и Европейского союза, а также Японии и Юго-Восточной Азии.

Экономические отношения  в рамках региональных группировок, конечно, либерализуются, здесь создается - в той или иной степени - единое экономическое пространство. Однако, страны, не входящие в данную группу (зону свободной торговли, таможенный союз, "общий рынок") оказываются в относительно худшем положении, даже если тарифные условия для них остаются прежними.

Процессы регионализации затрагивают  чрезвычайно чувствительный и болезненный  вопрос о государственном суверенитете. Каждый уровень интеграции означает утрату части экономического, а значит, и политического суверенитета стран-участников в пользу всей региональной группировки или даже единого наднационального органа, наделенного правом принятия решений без согласования с правительствами стран-членов.

Как видно, рост внешнеэкономических  связей страны в современных условиях часто опирается на ее принадлежность к какой-то региональной экономической группировке. Опыт западноевропейской интеграции и некоторых других успешно развивающихся экономических группировок говорит о том, что основа этих процессов складывается на микроуровне, в виде взаимовыгодного сотрудничества конкретных компаний, банков, финансово-промышленных групп, их совместных инвестиционных проектов, создания смешанных предприятий и т.п. От этого зависит прочность такой  группировки и  взаимная заинтересованность ее участников. Чем прочнее такая группировка, чем сильнее внутренние связи и взаимная заинтересованность стран-участниц, тем успешнее развивается их взаимный товарооборот. Ничего подобного сейчас не наблюдается ни в рамках СНГ, ни в таможенном союзе 4-х (России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии). Опыт последних лет показывает, что объективные экономические условия, в частности, структура экономики этих стран, пока дают мало надежд на превращение СНГ в настоящую интеграционную группировку.

Важнейшими региональными партнерами России были, есть и будут европейские страны (до 40% внешней торговли России приходится на долю ЕС). И не только Германия или Франция, но и, например, Польша, Чехия, Венгрия (нынешние и будущие члены ЕС) [5]. Безусловно, правилен вывод о том, что экономическое интегрирование наиболее успешно развивается между такими странами, которые в своем технико-экономическом развитии достигли высоких ступеней индустриализации и способны производить широкий ассортимент готовых изделий. Поэтому именно в Европе должен проходить главный вектор региональной экономической политики России (этот вектор охватывает также Белоруссию, Украину, Молдову). Отсюда курс на всемерное сближение России с Европейским союзом диктуется всей объективной геополитической и геоэкономической обстановкой. Другой вектор - Китай, Япония и другие азиатские страны. 

Информатизация мировой экономики

Информатизация мировой экономики  идет двояким образом, отражающим две ипостаси этого процесса: материальную и нематериальную.

Во-первых, речь идет о широком использовании современных технических средств (компьютеров) для получения, обработки и передачи информации по каналам связи.

Во-вторых, имеется в виду воздействие  самой информации (ее содержания, адресатов, форм и методов распространения) на экономическую жизнь, в частности, на международную экономику [3].

Развитие современных информационных технологий и всемирной компьютерной сети Интернет постепенно начинает изменять весь облик мировой экономики. Компании, действующие в этой области, выходят на первый план, опережая по темпам роста продукции, капитализации (т.е. рыночной стоимости своих акций), занятости прежних лидеров, например, автомобильную промышленность. Эти же компании лидируют по числу и стоимостным масштабам слияний и поглощений, в том числе международных. Причем все это касается фирм, производящих не только сами компьютеры и все принадлежности к ним, но и программное обеспечение. А вместе с тем уже начала изменяться соответствующим образом вся структура экономики развитых стран, рынок рабочей силы, деловая ориентация компаний (особенно многоотраслевых конгломератов), ситуация на финансовых рынках.

Вслед за все более широким распространением "электронных финансов", т.е.  осуществлением  различных финансовых (банковских, фондовых) операций в системе Интернет возникает и такое явление, как "электронная торговля", сначала в сфере деловой коммерции (сделки купли-продажи между компаниями), а затем в сфере обычного потребительского рынка (для частных лиц). Пока эти процессы находятся лишь в начальной стадии, но нет сомнений в том, что эта тенденция уже в ближайшие годы получит все большее развитие, - вместе с ростом "всеобщей компьютеризации": и бизнеса и населения.

Наконец, все возрастающее значение в современной мировой экономике  приобретает такой нематериальный фактор, как сама информация, глобальная и разносторонняя по охвату, огромная по масштабам, непрерывная по времени. Именно информация становится первым звеном в причинно-следственной цепочке. Затем следуют ожидания и прогнозы, воздействующие на направления финансовых потоков, а через них - на распределение материальных ресурсов, структуру и динамику реального сектора экономики.

Какие выводы следуют отсюда для  России?

Если уже суждена России на ближайшие  годы роль отставшего и догоняющего участника мировой экономической жизни (а это именно так, поскольку, несмотря на громадный потенциал - территория, население, природные ресурсы - Россия по объему ВВП находится лишь во втором десятке стран), то догонять нужно не вчерашний и даже не сегодняшний, а завтрашний день экономически развитых стран. А это означает максимальное внимание информатике и информационным технологиям.

В свете тех основных тенденций, о которых шла речь выше, во всем мире и тем более в России огромное и все возрастающее значение приобретает человеческий фактор, роль творческих личностей, высокопрофессиональных работников в сферах науки, техники, организации современного производства, торговли и финансов, на микро- и макроэкономическом уровне, во внутренней и международной экономике [5].

Отсюда  колоссальная, поистине решающая  роль образования для настоящего и будущего каждой страны. Все больше приходит понимание того, что основы конкурентоспособности национальной экономики в условиях глобализации закладываются в школах, колледжах и институтах. Вопросами образования занимаются на самых высоких уровнях. На одной из встреч "большой семерки" был провозглашен принцип пожизненного обучения, которого требует нарастающая динамика научно-технического и экономического прогресса.

Именно система образования в широком смысле (включая постоянное обучение и переобучение) призвана готовить кадры, способные обеспечить прорыв России в постиндустриальное и информационное общество, выдержать острейшую конкуренцию в глобальных масштабах и занять достойное место в мировой экономике.

Особенности экономической ситуации в развитых и развивающихся странах

Замкнутость постиндустриального  мира

Основной характеристикой экономик  ведущих западных стран является  формирование в их рамках замкнутой хозяйственной системы. Этот процесс может быть прослежен по четырем направлениям концентрации в постиндустриальном мире большей части интеллектуального и технологического потенциала человечества; сосредоточении основных торговых оборотов в пределах сообщества развитых держав; замыкании инвестиционных потоков и резком ограничении миграционных процессов из “третьего мира” в развитые регионы планеты.

Первое из этих направлений представляется наиболее очевидным. К 1990 г. члены “клуба семи” обладали 80,4% мировой компьютерной техники и обеспечивали 90,5% высокотехнологичного производства. На США и Канаду приходилось 42,8% всех производимых в мире затрат на исследовательские разработки, в то время как Латинская Америка и Африка вместе взятые обеспечивали менее 1% таковых. К 1993 г. ведущие государства Запада контролировали 87% всех зарегистрированных в мире патентов, а по такому показателю, как вложения в развитие наукоемких технологий, США в 36 раз превосходили Россию. На протяжении 90-х годов страны – члены ОЭСР тратили на научные исследования и разработки в среднем около 400 млрд долл. (в ценах 1995 г.), из которых на долю США приходилось 44% [4].

Эти тенденции выражены прежде всего  в росте собственно технологического могущества постиндустриальных стран. Они проявляются также в их возрастающей инвестиционной привлекательности, обеспечивающей приток иностранных капиталовложений. Отсюда и высокая оценка американских и европейских компаний инвесторами (например, рыночная капитализация компании Microsoft, достигшая в марте 1998 г. почти 300 млрд долл., фактически равна ВНП Индии и лишь незначительно уступает ВНП Австралии и Нидерландов). Повышается эффективность всех секторов экономики “семерки”, снижающая зависимость от внешнего мира (достаточно вспомнить, что экспорт сельскохозяйственных товаров из США с 1969 по 1994 г. вырос в 7,5 раз, а средняя урожайность зерновых в Нидерландах составляет 88 ц с гектара, тогда как в Ботсване – 3,5).