Реформы Людвига Эрхарда в Германии

Реформы Людвига Эрхарда в Германии

В феврале Германия отмечала столетие со дня рождения "отца немецкого экономического чуда" Людвига Эрхарда - создателя послевоенной валютной реформы в западной оккупационной зоне, одного из немногих в мировой истории экономиста, занимавшегося системными преобразованиями экономики и добившегося успеха. Приписывается Эрхарду и "отцовство" социальной (общественной) рыночной экономики.

Празднества в  связи с этой датой должны были не только "воздать должное" человеку, который вывел послевоенную Западную Германию из глубочайшего кризиса, но и показать актуальность подходов Эрхарда в нынешние непростые для Германии времена. Уже давно в немецкой прессе появляются рассуждения по поводу того, что в сегодняшних условиях структурного кризиса экономики предпринял бы "патриарх" рыночных реформ. На Эрхарда и его возможные рецепты ссылаются сегодня в экономических дискуссиях представители всех политических направления и партий Германии. Каждый выбирает для себя из наследия экономиста то, что ему больше подходит. Признают Эрхарда своим все: либералы, которые отказались от него в 1965 г.; социал-демократы, которые яростно с ним боролись; даже "зеленым", которых во времена Эрхарда еще не было на свете, нравится "надрейнский капитализм". Газеты пишут, что "с некоторого времени Эрхард присутствует в Бундестаге так, как если бы по-прежнему был депутатом". После падения коммунизма в странах Центральной и Восточной Европы Эрхард и здесь стал наиболее почитаемым авторитетом для экономистов, приступающих к реформированию экономики.

«Биологически искалеченная, интеллектуально изуродованная, морально уничтоженная нация без продуктов  питания и сырья, без действующей  транспортной системы и чего-либо стоящей валюты, нация, социальная структура  которой была массовым бегством и  изгнанием, страна, где голод и  страх убили надежду». Так описывал послевоенную Германию известный публицист  Густав Штольпер.

Столь эмоциональная оценка основывалась на реальных и жутких цифрах: страна потеряла четвертую часть территории бывшего рейха (на Востоке), все свое имущество за границей, войной били разрушены 20% промышленности, 40- транспорта и четверть- жилого фонда. Державы-победительницы постановили, что индустриальный уровень Германии должен составлять не более половины от уровня 1938 года, для чего приступили к демонтажу и вывозу оставшихся заводов(правда, в западных зонах это составило 8% мощностей, а в советской 45%).

Помощь  пришла оттуда, откуда ее не ждали. 5 июня 1947 года в речи перед студентами Гарвардского университета госсекретарь США Джордж Маршалл предложил  экономическую программу возрождения  Европы («план Маршалла»), в первую очередь - Западной Германии. Как известно, Сталин отказался от такой помощи не только нашей стране, но и советской  оккупационной зоне.

Людвигу Эрхарду обычно приписывают осуществление проведенной 20 июня 1948 года в Бизонии (английская и американская оккупационные зоны) валютной реформы. В то время он занимал пост директора отдела экономики в экономической администрации этих двух оккупационных зон, и хотя Эрхард выбирал, какое из 300 предложений валютной реформы будет осуществлено, решающий голос принадлежал все же военным властям союзников. Но Эрхарду в тайне от оккупационных властей удалось провести во франкфуртском экономическом совете закон об основах регламентации и ценовой политики после денежной реформы. Сам Эрхард говорил, что это был "антизакон", уничтожающий без каких бы то ни было предварительных условий все существующие регулирующие нормы по экономическому планированию и регламентации.

До этого экономический  хаос в Германии пытались остановить все новыми и новыми регулирующими  распоряжениями, которые союзники добавляли  к системе планирования времен экономики III-го Рейха. В Германии было уничтожено каждое пятое производство, разрушено каждое пятое жилое помещение. Статистики подсчитали, что производственных мощностей западных оккупационных зон Германии хватает на обеспечение каждого немца одной тарелкой на пять лет, парой обуви на 10 лет и одним костюмом на 50 лет. И практически все сходились во мнении, что только государственное управление "экономикой дефицита" может уберечь общество от катастрофы.

Парадоксально, но факт:  в 1947-48 годах против введения рыночного хозяйства в Западной Германии выступали не только социал-демократы и близкие к ним профсоюзы (они ратовали за «социалистическую экономику а плановым руководством»), но и ХДС во главе с будущем канцлером Аденауэром («Планирование и управление экономикой будет в больших масштабах и длительное время»).

Требовался  резкий толчок, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Им стала денежная реформа. Ее разработали американские специалисты в тесном сотрудничестве с группой экспертов-немцев, среди  которых особо выделялся Людвиг Эрхард.

Эрхарду удалось протащить через экономический совет закон, отменяющий государственную регламентацию и контроль над ценами, ввести свободную конкуренцию, ликвидирующий экономические монополии. То, что закон в июне 1948 г. поддержало 50 из 86 депутатов, было настоящим чудом, ведь в то время в этой части Германии не было ни одной партии, которую можно было бы назвать иначе, чем социалистическая. Даже партия Эрхарда и Конрада Аденауэра - CDU - в английской оккупационной зоне приняла в феврале 1947 г. на своем съезде программу, исходившую из того, что "планирование и управление экономикой необходимо в течение длительного времени и как можно в более широком масштабе" и предусматривающую "обобществление" горнодобывающей и сталелитейной отраслей промышленности. Христианские демократы в американской зоне были еще более радикальными, собираясь национализировать также банки и в качестве общественно-экономической системы ввести демократический социализм.

Главным достижением  Эрхарда можно, следовательно, считать то, что ему удалось хотя и не сразу превратить CDU в партию рыночной экономики и, таким образом, предопределить направление развития будущей ФРГ. В это же время во Франции и Великобритании государство национализировало большую часть экономики и вводило центральное регулирование, потому Эрхард, уверенный в своей правоте, не обратился за согласием на введение свободной конкуренции к оккупационным властям. Американский военный губернатор Германии, возмутившись: "Как Вы смели изменить постановления союзников?", в ответ услышал: "Я их не изменял, я их отменил".

Реформы принесли немедленный эффект. В течение короткого времени пустые до тех пор полки магазинов были заполнены, нормальная торговля сменила спекулятивную, заработали производственные предприятия, начался процесс восстановления. Более 10 лет подряд экономический рост Германии был наивысшим в Европе и держался на уровне около 8% в год. Жесткая рыночная политика Эрхарда однако сталкивалась с политическим сопротивлением. Это заставило Эрхарда ввести "в оборот" понятие "социальной рыночной экономики", хотя для него самого этот понятие было тавтологией - он считал рыночную экономику - "благосостояние для всех" (как называется его главная книга) - социальной по определению, не видя никакого противоречия между свободным рынком и социальной справедливостью. По мнению Эрхарда, социальной (общественной) рыночной экономикой является попросту свободная экономика - благодаря тому, что является более производительной, чем любая другая, а значит, при постоянном росте "сама из себя" обеспечивает людям все более высокое благосостояние. Эта система, таким образом, приводит к росту рабочих мест, укрепляя позицию работников по отношению к работодателям. И тогда нет потребности во вторичном распределении национального дохода, за исключением слабых и больных, которые не могут участвовать в рыночном производстве. "Это было бы действительно гротескной ситуацией, если бы сначала все платили налоги, а затем вставали в очередь, чтобы на обеспечение своего существования получить обратно от государства собственные средства," - писал Людвиг Эрхард в 1953 г. И хотя затем "социальную рыночную экономику" каждый трактовал, как хотел, Эрхард, признаваемый за ее "отца", никогда не отступал от принципов свободного рынка, конкуренции, свободных цен, частной собственности и ставил на самостоятельность и ответственность людей. Единственные ограничения со стороны государства, по его мнению, должны относится к созданию картелей и попыткам ограничения конкуренции. Как огня боялся Эрхард зависимости от государственной кассы и государства-опекуна, которое характеризовал как "запустившее руку в карман соседа".

Денежная  реформа явила собой «чудо» Людвига  Эрхарда. Вот как об этом писали тогда видные французские экономисты Жак Зюэфф и Андре Пьетр: «Черный рынок внезапно исчез. Витрины до отказа наполнились товарами, фабричные трубы задымили, а на улицах засновали грузовики. Повсюду мертвая тишина развалин уступило место шуму строй площадок. И как бы ни удивителен был размах этог о подъема, еще более удивляла его внезапность. Он начался во всех областях. Экономической жизни в день валютной реформы как бы по удару колокола... Еще за вечер до этого немцы бесцельно слонялись по городам, чтобы с трудом добыть скудную пищу. На следующий день все думали о том, чтобы производить. Вечером их лица выражали безысходность, а на утро вся нация с надеждой смотрела в будущее. Поэтому нет сомнений в том, что решающий подъем в немецкой экономике начался с валютной реформы».

Одновременно  Людвиг Эрхард определил основы своей теории и практики. Его «социальное рыночное хозяйство», поощряя частную конкуренцию и создавая товарное изобилие, одновременно(это очень важен: потому такая экономика называется не только «рыночной», но и «социальной»!)- с помощью принятого по настоянию Эрхарда закона о спросе и предложений- удерживает рынок в определенных границах и уменьшает его негативные последствия для слабых общественных групп(безработный, малоимущие и пр.), а также для дотируемых отраслей (сельского хозяйства, горнодобывающей и судостроительная промышленность). Что же касается конкуренции товаропроизводителя, то Эрхард упразднил чрезмерную концентрацию производства, что, кстати, было характерно для Германии 20-х годов.

Не  следует думать, что после принятия «плана Маршалла» и введение новой  «немецкой марки» западногерманская  экономика покатилась, как по автобану. Уже в феврале 1950 года, всего через  четыре месяца после создания ФРГ, ее постиг кризис: производство упало, число  безработных составляло 13.5%. Причин тому было много. Эффективность американской помощи еще не сказалось в полной мере, страна не могла «переварить» гигантское количества беженцев (расходы  на устройство, а также на инвалидов  войны опустошали госбюджет), в результате чего половину всего импорта составляло продовольствие, и денег не хватало  даже на ввоз необходимого сырья. Через  два года ФРГ пришлось выплатить 3 миллиарда марок Израилю в  качестве возмещения ущерба, нанесенного  ущерба в годы нацизма. Налоги на трудящихся выросли почти до 32%.

Немецкие политики воспользовались лозунгом рыночности из тактических соображений, чтобы эффективно противостоять доминирующему на политической арене послевоенной Германии социалистическому течению. Сам Эрхард отрицал социализм и регулируемую государством экономику. Подлинным торжеством его политики стало то, что в конце 50-х годов и немецкие социал-демократы включили в свою программу охрану свободного общества от принуждения государства, высказавшись за принципы рыночной экономики.

Исполнявший поначалу обязанности министра экономики (а  затем и вице-канцлера) Людвиг Эрхард в 1963 году сменил на посту канцлера Германии 87-летнего Аденауэра. Германия не видела ему альтернативы. Однако Эрхард не был партийным политиком, а был экономистом и "визионером". Он не умел бороться с фракционными раздорами в своей партии, не умел завоевывать сторонников, не умел бороться за власть. Пробыв неполные три года во главе правительства, Эрхард вынужден был уйти. Формальным поводом был рост безработицы (весьма незначительный по сравнению с сегодняшним) и бюджетный дефицит (которому правительство Хельмута Коля может только позавидовать). После ухода Эрхарда с поста канцлера, немецкая социальная рыночная экономика становилась постепенно все более социальной и все менее рыночной. Еще при жизни Эрхарда, его противники, по-социалистически борясь с безработицей, заявляли: "Лучше иметь 5%-ную инфляцию, чем 5%-ную безработицу". На что Эрхард ответил: "Вы получите и то, и другое". Что вскоре и произошло: после 1966 года начался рост долга Германии, еще быстрее росли социальные пособия, затем безработица. Экономика вновь обрастала неисчислимым количеством регулирующих актов, бюрократия ее попросту душила.

Сегодня экономическую  деятельность в Германии регулирует 80 тысяч правовых актов, 50% общественного  продукта перераспределяется посредством  публичных бюджетов. Отсюда и все  нынешние проблемы Германии, и в  первую очередь, высочайший уровень  безработицы с 1933 года, а система  государства-опекуна поглощает более 46% заработка работников, что также  является историческим рекордом. Высокая  стоимость труда в Германии приводит к уменьшению инвестиций и отплыву капитала за границу. Темпы экономического роста резко упали, немецкая экономика утратила способность к созданию конкурентных рабочих мест, что и привело к росту безработицы. Ныне высказываются опасения, что дефицит бюджета может достичь DM 100 млрд. Как тут не вспомнить слова Эрхарда: "Лучшей социальной политикой является хорошая экономическая политика". Потому и взывают депутаты Бундестага и члены правительства к духу умершего в 1977 году "патриарха" реформ в поисках выхода из порочного круга.

Сравнивая ситуацию, в которой начинали реформы некогда  немцы и 7 лет назад посткоммунистические страны Центральной и Восточной  Европы, профессор Лешек Бальцерович, который в 1992 году стал первым и пока единственным лауреатом награды  им. Людвига Эрхарда в этой части Европы, считает: "Сегодня с учетом исторического опыта видно, что переход Германии от военной экономики к капиталистической был значительно более легкой задачей, чем переход от социализма к рыночной экономике в бывших социалистических странах. Военная экономика была основана на том, что через систему разделения, контроля цен и производственных заказов производственный аппарат был сориентирован на потребности войны, а функционирование частной собственности и рынка оказалось приостановленным. Дополнительно на руках у людей скапливалось денег больше, чем они могли потратить на товары (за неимением таковых). Таким образом принудительно накапливались сбережения - то есть инфляционный излишек. Эти две черты - центральное планирование и инфляционный излишек - делают военную экономику похожей на социализм. Военная экономика, однако, была только "приостановленным капитализмом", поскольку в ней существовали все необходимые институты капиталистической экономики: частная собственность (и частные собственники), коммерческие банки, фондовая биржа, налоговая система, приспособленная к существованию множества частных фирм, соответствующая налоговая администрация, правовая система, обслуживающая рынок и т.п.