Рост экспорта

Темпы экономического роста  в богатых нефтью, газом и другими  природными ресурсами странах, как  правило, ниже, чем в странах, где  запасы таких ресурсов ограничены или  вообще отсутствуют. По данным Мирового Банка, среднегодовые темпы падения ВВП на душу населения за период с 1965-го по 1998 г. в Иране и Венесуэле составили 1%, в Ливии – 2%, в Ираке и Кувейте – 3%, а в Катаре за период с 1970-го по 1995 г. – 6%. В целом для членов OPEC ВВП в расчете на душу населения в течение последних 30 лет не рос, а сокращался приблизительно на 1,3% в год. И страны OPEC не являются исключением. На протяжении последних 20 лет из 65 стран, относящихся к категории богатых природными ресурсами, лишь четыре государства смогли довести объем инвестиций в основной капитал до уровня 25% ВВП и обеспечить прирост ВВП на душу населения на уровне не менее 4% в год - это Ботсвана, Индонезия, Малайзия и Таиланд. Стоит отметить, что из них только Индонезия имеет запасы нефти. При этом остальные государства Юго-Восточной Азии, которые не обладают столь значительными запасами ресурсов (Гонконг, Сингапур, Южная Корея и Тайвань), показали более высокие темпы экономического роста. Экономическая наука предлагает несколько объяснений или механизмов отрицательной взаимосвязи между величиной запасов природных ресурсов и экономическим ростом.

Наиболее известный и  мощный механизм такой связи получил  название "голландская болезнь". Возникновение этого термина  связано с открытием в конце 50-х - начале 60-х гг. месторождений  природного газа в той части Северного  моря, которая принадлежит Голландии. Последовавший за этим рост экспорта природного газа негативным образом  сказался на других отраслях экономики.

Рост экспорта влечет за собой приток иностранной валюты. Для оплаты внутренних издержек экспортёры продают эту валюту, что приводит к удорожанию национальной валюты. Иногда этот процесс усугубляется требованием  государства в обязательном порядке  возвращать в страну и продавать  валютную выручку, даже сверх пределов, необходимых для оплаты издержек (отметим, что обязательство возвращать валюту никак не связано с обязательством платить все причитающиеся налоги).

Сам сырьевой экспорт в  меньшей степени реагирует на изменение курса валют, отчасти  за счет большей эффективности (т.е. большего «запаса прочности» к росту  курса национальной валюты), отчасти  из-за специфичной структуры распределения  «производимой продукции» между  внутренними и внешними потребителями. Прочие же отрасли оказываются более чувствительными к изменению реального курса национальной валюты, и при его повышении теряют конкурентоспособность в пользу расширения соответствующего импорта. В целом «богатеющая» за счёт экспорта сырья страна начинает всё больше полагаться на импорт прочих продуктов.

Кроме того, отрасль, успешно  развивающаяся и экспортирующая свою продукцию на мировой рынок, отвлекает капиталы, рабочую силу, научные кадры от остальных отраслей, как и диктует закон международного распределения труда в соответствии с относительными  издержками. Прочие отрасли, лишаясь притока факторов производства, замедляют свое развитие.

В краткосрочном периоде  увеличение экспортных доходов ведет  к росту благосостояния ресурсоэкспортирующей страны. Одновременно возникает необходимость существенной структурной перестройки экономики, подразумевающей значительные перемещения между отраслями рабочей силы и капиталов. Однако из-за низкой мобильности рабочей силы и ограниченной ёмкости процветающих отраслей растёт безработица. Негативные последствия возможны и в долгосрочном периоде. Одним из источников экономического роста является человеческий капитал, то есть накопленный запас знаний. Накопление знаний в обрабатывающем секторе экономики, в секторе обработки информации и в иных высокотехнологичных секторах замедляется при оттоке капитала в добывающий сектор, где возможности для инноваций всё-таки ограничены. При избыточном предложении труда в сырьевых отраслях велик соблазн замены технологий и знаний рабочей силой, что усугубляет технологическое отставание богатых сырьевыми ресурсами стран.

В условиях стабильного долгосрочного  развития можно было бы рассчитывать на то, что структурная перестройка  экономики рано или поздно завершится, и страна пойдёт по пути развития, заняв  свою нишу в сфере международного разделения труда. К сожалению, в  мировой торговле не бывает стабильности, и нельзя упускать из виду увеличивающуюся  зависимость экспорт ориентированной  экономики от внешних условий. Рост ВВП в краткосрочной перспективе может являться следствием не только и не столько роста физического объема сырьевого экспорта, сколько ростом его стоимостного выражения. Увеличение физических объемов сырьевого экспорта сдерживается многими факторами (мировым рынком, запасами самой страны, квотами на импорт и т.д.), поэтому рост ВВП в условиях «голландской болезни» может оказаться следствием лишь повышения цен на мировом сырьевом рынке. В какой-то момент национальная экономика становится весьма уязвимой к изменению внешних условий – спроса на ее сырьевой экспорт и уровня цен. Любое негативное изменение цен на сырьевом рынке в данных условиях сопровождается не только сокращением объемов экспорта, но и падением ВВП в целом.

Стратегией развития для экспорт ориентированных стран является создание стабилизационных финансовых фондов, называемых также «фондами будущих поколений». Эти фонды формируются за счет дополнительных доходов сырьевых отраслей в периоды благоприятной мировой конъюнктуры. В идеале, финансовые резервы должны направляться в те отрасли экономики, где возможна более высокая отдача от капиталовложений в будущем, и которые не зависят от сырьевого сектора. Однако на практике такие инвестиции часто оказываются неэффективны и похожи на знаменитый проект поворота рек в Советском Союзе. Лишь отдельным странам, например, Норвегии, удалось результативно использовать средства стабилизационного фонда, что произошло во многом благодаря наличию развитых общественных институтов.

В качестве целей формирования стабилизационных фондов объявляют  обычно две цели, отчасти противоречащие друг другу. Во-первых, считается, что  инвестиции фондов позволят развить  не сырьевые сектора экономики, и, тем  самым, подготовить страну к периоду  падения спроса и цен на сегодняшний  экспорт.  Во-вторых, государству необходимо будет выполнять свои обязательства в период низких цен на экспортное сырье, и, соответственно, низких бюджетных доходов, поэтому фонды в первую очередь рассматриваются как копилка для этих целей. Формирование фондов помогает также решать задачу ослабления давления на курс национальной валюты, но эта задача может быть решена только при размещении средств фонда за пределами страны, что плохо совмещается с инвестициями в будущее развитие.

Другой проблемой является сам источник формирования стабилизационных фондов. При растущем сырьевом экспорте растут и прибыли корпораций, и  доходы бюджета. Формирование фондов при  этом может происходить либо при  неизменных ставках налогов, за счёт сознательного ограничения государственных  расходов, либо за счёт увеличения налогового бремени, при этом экономия на государственных  расходах становится необязательной. Разумеется, не стоит забывать и  об альтернативе – уменьшать государственные изъятия и доверить инвестирование средств в долгосрочные проекты частным компаниям.

В Стабилизационный фонд России, созданный в 2004 г., будет поступать  часть текущих бюджетных доходов  от нефтяной отрасли, при цене за нефть  выше 20 баррелей за доллар. При ценах  на нефть около 27 долларов за баррель  размер Стабилизационного фонда  превысит 8 млрд. долларов.

ля страны, «зараженной  голландской болезнью», зачастую характерно использования средств, получаемых от экспорта нефти и других природных  ресурсов, в ущерб стране и её экономике.

Будучи поставлена под  жёсткий государственный контроль, нефтяная отрасль неизбежно оказывается монополизирована (ведь это облегчает жизнь контролёрам), и в результате доходы от экспорта идут исключительно на содержание государства и обеспечение власть имущих. Даже если государство напрямую не владеет сырьевым сектором, этот источник «дармовых» денег оказывается обслуживающим формальные или неформальные «центры силы». Одним из вариантов решения проблемы коррупции и государственного рэкета могла бы стать большая открытость нефтяных компаний, однако к этому приходят только те компании, которые обращаются за финансированием на мировой рынок капиталов.

Приведем некоторые примеры  негативных последствий голландской  болезни:

Ангола.

Полномасштабная нефтедобыча  в этой африканской стране началась лишь десять лет назад, хотя изыскательские работы там велись уже давно. Дело в том, что до недавнего времени  разработка месторождений, расположенный  на ангольском шельфе, была экономически нецелесообразной.

К сожалению, далеко не все  жители Анголы ощутили те преимущества, которые должно было принести с собой  начало нефтедобычи. В настоящее  время расследование темных сторон ангольского нефтяного бизнеса  проводят эксперты Международного валютного  фонда. По их оценкам, только в 2001 году из бюджета страны исчезло примерно $1 млрд. поступлений от экспорта «черного золота». При этом общая величина хищений нефтяных денег за последние 5 лет оценивается МВФ в $4 млрд. По мнению экспертов Фонда, эти деньги пошли в карманы представителям местной политической и деловой элиты, а также высокопоставленным военным.

Подобное поведение является следствием привычек, приобретенных  ангольскими властями в течение  двадцатисемилетней гражданской войны, завершившейся только после смерти лидера повстанцев УНИТА Джонаса Савимби. В годы войны поступления от экспорта нефти играли главную роль в пополнении бюджета ангольского правительства, тогда как лидеры УНИТА использовали в своих целях экспорт алмазов.

Судан.

Проблемой этой африканской  страны является ожесточенная гражданская  война между правительством, в  котором задают тон мусульмане, и  повстанцами с юга страны, большинство  которых составляют христиане и  язычники.

При этом обе воюющие стороны  контролируют нефтяные месторождения  и используют доходы от экспорта этого  сырья в своих целях.

Демократическая республика Конго.

За годы, прошедшие после  смещения президента Мобуту Сесе Секо, в Конго погибло более двух миллионов человек. Это позволяет экспертам с полным правом называть идущую в стране войну «Африканской мировой войной».

В боевых действиях на территории Конго принимали участие войска шести соседних государств. По мнению экспертов Совета безопасности ООН, большинство правительств, пославших  в Конго своих солдат, стремились прибрать к рукам ее недра. Больше всего в битве за конголезские ресурсы «отличились» Уганда, Руанда и Зимбабве, попытавшиеся взять под  свой контроль месторождения алмазов, нефти и других полезных ископаемых.

Нигерия.

Нигерия – крупнейший производитель  нефти в Африке, и единственная на этом континенте страна-член ОРЕС. Однако доходы от экспорта нефти ни в коей мере не способствуют улучшению положения  местного населения. Большая часть  этих денег оседала на банковских счетах, принадлежавших военным диктаторам, в течение долгих лет правивших Нигерией. Согласно имеющимся данным, последний из диктаторов, Сани Абача, похитил не менее $1.6 млрд. Тем временем, по данным МВФ, за 40 лет, прошедших с начала нефтедобычи в Нигерии, доля жителей страны, вынужденных существовать менее чем на $1 в день, выросла с 27% до 66%.

Саудовская Аравия.

Эта арабская страна располагает  крупнейшими разведанными запасами нефти в мире, причем официально эта нефть принадлежит не самой  стране или ее населению, а исключительно  правящей династии.

В последние годы доходы от экспорта саудовской нефти приносили  пользу всем жителям этой страны в  виде государственного субсидирования систем здравоохранения и образования. Однако рано или поздно поток денежных поступлений от экспорта начнёт сокращаться. Можно предположить, что в подобных условиях представители правящей семьи  постараются оградить от потрясений свое благосостояние, что может крайне негативно сказывается на социальной обстановке в Саудовской Аравии и  в целом в том взрывоопасном  регионе, духовным центром  которого она является. 

Негативные последствия  преобладания экспорта сырья в этих странах дают основания для утверждений  о том, что теория «свободной торговли»  не находит подтверждения на практике. Однако внимательный анализ показывает, что это скорее результат вмешательства  государства в сферу торговли, а не провал рыночных отношений. Несмотря на то, что в целом для страны специализация на более эффективных  отраслях – несомненная выгода, государственное перераспределение  получаемого блага в рамках конкретной страны происходит неэффективно.