Устойчивые неформальные институты в российской экономике.

Потребности безграничны, сила же принуждения государства ограничена, как ограничены его ресурсы, это приводит к невозможности установления законности в случаях, когда в государстве действуют явно невыгодные обществу законы, при этом люди идут на правонарушения даже под страхом смертной казни. Из моделей экономики преступления и наказания следует, что чем больше прибыли может принести правонарушение, тем больше средств необходимо будет потратить на его сдерживание, или тем более жестокие законы необходимо будет установить. Коррупция законотворческих органов приводит к принятию законов без балансирования интересов личности, общества и государства.

Доверие экономических агентов друг к другу как важный элемент неформальных связей крайне важно для существования неформальной экономики. По теории общественного договора Руссо государство должно выступать как агент-гарант и обеспечивать граждан общественными благами, однако при приватизации его функций и правомочий теневыми структурами оно эти функции утрачивает, что приводит к потере доверия к государству и праву как к гаранту соблюдения правил.

 

Неформальные институты и их виды

Будем называть неформальные институты жесткими, подчеркивая организованный и строгий характер санкций за их нарушение.

Рассмотрим два примера жестких институтов, развитие которых в России сопровождало переход от плановой экономики к рыночной. Первый пример показывает, как в условиях слабого государства могут возникать альтернативные институты, функционирование которых связано с высокими издержками и является стабильным (они встраиваются в государственную систему, снижая ее эффективность). Второй пример показывает, как неспособность государства выполнять определенные функции стимулирует формирование альтернативных институтов, готовых эти функции исполнить и вытесняющих государство из сферы, где оно не является эффективным.

«Крыши»

«Крышей» называют в России криминальную силовую группировку, оказывающую покровительство какой-либо фирме и взамен регулярно изымающую у нее часть доходов. «Крышевание» заключается в решении проблем фирмы и в сфере коррупционного, и в сфере некоррупционного (налогового) обложения и может осуществляться как в рамках летальной силовой государственной структуры («красная крыша»), так и в рамках нелегальной силовой структуры («черная крыша»).

«Крыши» как часть криминальной системы, в чью юрисдикцию входит приведение в действие контрактов, получили особенно широкое распространение в теневой экономике — в наличных денежных расчетах, не отражающихся на балансах предприятий, и в псевдобартере. «Крыши» формировались в условиях, когда формальное право было неэффективным: слишком затратным, связанным с большими временными издержками, неопределенностью результата. Кроме того, если предмет сделки не был легальным или если фирме нужен был для решения вопросов силовой ресурс, «крыша» представляла собой единственный вариант защиты.

Долгосрочная эффективность «крыш» как альтернативных жестких институтов сомнительна по следующим причинам.

• Такие институты носят эксклюзивный характер (фирма связана с одной «крышей»). Переход от одной «крыши» к другой для фирмы чрезвычайно труден. Если изначально она может до определенной степени выбирать «крышу», то поменять ее она уже практически не может, попав в финансовую зависимость и под жесткий контроль в сфере принятия стратегических решений.
• Находясь под постоянным давлением государства и друг друга, альтернативные жесткие институты могут неожиданно для прикрываемых ими фирм исчезнуть или оказаться не в состоянии выполнять свои функции. Поэтому фирма, пользующаяся услугами такого института, постоянно рискует столкнуться с затратами на поиск новой «крыши», налаживания отношений с ней и с неисполнением собственных контрактов.

Как криминальные группировки легитимировали свое положение в качестве «крыши»? Если руководитель фирмы отказывался от услуг группировки, та пыталась выстроить легенду, почему она имеет права на данную фирму. Были даже распространены определенные ритуалы «постановки крыши». Скажем, согласно одному из них считалось, что «крыша поставлена», когда имел место факт передачи денег представителю «крыши» от представителя фирмы, даже если представитель «крыши» просто брал 100 руб. на сигареты в долг. Отметим, что такой ритуал был известен одной стороне и совершенно не известен другой. Тем не менее создание прецедента давало основание для выставления регулярных требований со стороны группировки. Вообще все процессы были обставлены символическими ритуалами, во многом почерпнутыми из воровской среды, которой всегда была присуща своя альтернативная система права.

Воровские группировки доминировали в качестве «крыши» некоторое время, а потом стали набирать силу организованные преступные группировки. Но и в том, и другом случаях это были люди с общими ментальными моделями, с общей культурой.

Рассказывают также, что в Ардре какой-то сеньор завел у себя медведя. Местные жители, которым нравилось смотреть, как медведь дерется с собаками, предложили его кормить. Затем медведь околел. А сеньор продолжал требовать, чтобы ему приносили хлеб. Правдивость этого анекдота, может быть, сомнительна, зато его символическое значение бесспорно. Многие повинности возникли подобным же образом из добровольных подношений и долгое время сохраняли такое наименование.

Итак, «крыши» можно рассматривать как конкурирующие между собой альтернативные жесткие институты. Возникая на месте формальных (государственных) институтов защиты прав собственности, «крыши» постепенно начинали выполнять и другие функции, становясь элементом альтернативной системы права.

Разные «крыши» следовали разным стратегиям. Во многих случаях «крыши» начинали диктовать фирмам, как вести бизнес, становились их хозяевами или партнерами. При этом «крыша» — далеко не самый эффективный собственник: обладая силовым ресурсом, она испытывает дефицит ресурса управленческого. Были «крыши», которые строили свои отношения с бизнесом по типу феодальных. Понимая, что у них не хватает квалификации и управленческого ресурса для непрерывного мониторинга бизнеса, они доращивали «крышуемые» ими фирмы до определенных размеров, а потом изымали все активы и бросали.

Интересна сама по себе и конкуренция формальных и неформальных институтов в России. Поскольку формальные институты защиты прав собственности не могли финансироваться в достаточной мере ни по официальным, ни по неофициальным каналам, они были фактически выдавлены с рынка неформальными институтами, которые этих ограничений не знали. Если бы наша милиция и суды начали официально взимать с граждан платежи за осуществление своих непосредственных функций, то, вполне возможно, они были бы более успешны, чем их неформальные конкуренты.

«Черные» арбитражные суды

С началом рыночных реформ в российской экономике возникла реальная необходимость улаживания хозяйственных споров между независимыми хозяйствующими субъектами. Но наши арбитражные суды прежде этим никогда не занимались, ибо при плановой экономике таковые субъекты попросту отсутствовали — тогда не было никакой независимости, как не было и свободы заключения контрактов. Поэтому к работе в новых условиях наши арбитражные суды оказались совершенно не приспособлены. Не обладая никакими экспертными качествами, да и не понимая, на что они имеют право, а на что нет, суды рассматривали дела очень подолгу. В результате такое разбирательство становилось бессмысленным с экономической точки зрения. Но даже если решение было принято, его почти невозможно было исполнить из-за отсутствия реальной системы принуждения. К тому же этим судам стала свойственна ангажированность. А когда предприятия начали пользоваться бартером, то появился спрос на улаживание конфликтов, которые просто нельзя было выносить на рассмотрение арбитражных судов.

И тогда возникли «черные» арбитражные суды — суды нелегальные, хотя споры в них улаживали профессиональные юристы в соответствии с действующими в России нормами права. «Черные» арбитражные суды существуют и поныне, и работают они гораздо эффективнее, чем их легальные аналоги, хотя в последствие время ситуации постепенно меняется.

Почему сегодня и легальные, и нелегальные арбитражные суды применяют одни и те же нормы права? Да потому, что ничего формально ратифицированного в области хозяйственных отношений в криминальном бизнесе нет. Конечно, существуют и неформальные механизмы улаживания конфликтов. Это, например, суд воровской чести, опирающийся на неформальный кодекс, который складывался много десятков лет. Но хозяйственные споры — веяние нового времени, и чтобы их разрешать, надо иметь писанный документ, иначе рассуждать о справедливости можно очень долго.

«Черные» арбитражные суды будут существовать до тех пор, пока будет существовать криминальный бизнес — вопрос о непоставленности товара против платежа при торговле героином вряд ли будет разбираться в легальном арбитражном суде. Другой вопрос, что нужно, чтобы их вытеснить из всех прочих сфер, и нужно ли это вообще. Тут возможны два подхода: глобальный и эволюционный. Глобальный подход состоит в ликвидации системы государственных арбитражных судов как таковой и перехода к третейским судам. А эволюционный подход — это обеспечение конкурентных условий альтернативным судебным системам с тем, чтобы конкуренция со стороны третейских судов постепенно вынудила арбитражные суды повысить свой профессиональный уровень. Проблема в том, что у нас нет качественного механизма исполнения решения третейских судов — ведь «черный» третейский суд отличается от «белых» третейских судов именно наличием высокоэффективного механизма исполнения.

Если нелегальный бизнес может обращаться при необходимости только к «черному» арбитражу, то у легального бизнеса диапазон выбора в этом случае значительно шире.

Легальный бизнес может предусмотреть в контракте использование не только российского государственного арбитража, но и зарубежного, указав, что при возникновении спорной ситуации она будет разбираться в арбитражном суде такой-то страны согласно нормам российского права. Данный подход позволяет импортировать именно механизм принуждения, когда система принуждения к исполнению права слаба, в то время как само право не обладает дефектами в части, касаемой сути спорной ситуации. То есть в интересах экономических агентов четко разграничивать качество права и качество правовой системы, приводящей это право в исполнение.

Кроме того, легальный бизнес может воспользоваться неформальным арбитражем — либо «серым», когда арбитражное решение не перечеркивает решение официальной юстиции, а лишь дополняет его или предлагает альтернативу без обязательного подчинения; либо «черным», когда такое решение доминирует над решением официальной юстиции.

Заметим, что в советское время существовали аналоги «черных» арбитражных судов. Они возникали в тех сферах, которые не защищались государством (например, на скачках), или в тех регионах, где влияние государства было минимальным (скажем, в труднодоступных горных районах Средней Азии и Кавказа, где люди улаживали конфликты с помощью неформальных норм и правил — судов чести).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Неформальная занятость

 

2.1. Понятие и причины возникновения  неформальной занятости

 

Мы понимаем под неформальной занятостью официально незарегистрированную трудовую деятельность, которая предполагает отсутствие юридического оформления отношений найма или факта самостоятельного обеспечения работой. Чаще всего неформальная занятость выступает как работа по устной договоренности у юридических или физических лиц либо как незарегистрированное предпринимательство. Такое толкование позволяет в дальнейшем использовать определения "неформальная", "незарегистрированная", "неоформленная" занятость как синонимичные. Следует подчеркнуть, что понятия неформальной занятости и занятости в неформальной экономике, несмотря на их внешнюю схожесть, не являются тождественными. В первом случае в качестве критерия для идентификации выступает отсутствие юридически оформленных трудовых отношений, во втором - отсутствие государственной регистрации в качестве юридического лица. В состав неформально "занятых" включаются:

граждане, занимающие предпринимательской деятельностью в форме предприятий без образования юридического лица (ПБОЮЛ) или на индивидуальной основе (независимые уличные торговцы, водители такси, мастера по ремонту бытовой техники и т.п.), независимо от того, имеют ли те и другие или нет государственную регистрацию в качестве предпринимателя;

крестьянские (фермерские) хозяйства, главы которых зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица;

лица, занятые оказанием профессиональных услуг (врачи, нотариусы, аудиторы и др.), независимо от того, есть у них или нет государственная регистрация в качестве предпринимателя без образования юридического лица;