Японское экономическое чудо

3. Японская экономическая модель

Анализ экономической модели в  отличие от социально-экономической  системы касается исключительно  функционирования хозяйственного механизма  страны, эффективности использования хозяйственными субъектами природных ресурсов и как следствие, конкурентоспособности страны в целом на международных рынках. Основным лейтмотивом публикаций, вышедших в свет в 90-х годах, стало рассмотрение перспектив дальнейшего существования «японской модели капитализма».

Развитие японской промышленности и современные проблемы реформирования промышленного сектора. Особенностью «японской экономической модели»  в 50-80-х годах являлось сочетание  рыночного механизма и жесткого государственного регулирования. Степень государственного вмешательства в экономику не ограничивалась теми мерами, которые были характерны для кейнсианской модели капитализма. Кроме формирования кредитно-денежной и фискальной политики, а также обеспечения полной занятости роль государства проявлялась, в частности, в двух взаимосвязанных областях: в общегосударственном индикативном планировании социально-экономического развития страны и в создании общегосударственной системы регулирования экономики. Такая структура экономической системы на начальных этапах послевоенного развития послужила мощным стимулом для ускоренного развития промышленного сектора, ориентированного на экспорт [5, c. 249].

В течение 60-х годов  производство промышленного сектора  росло в среднем на 14,4% ежегодно, и повышение производительности покрывало лишь 5,9% этого роста. Успешность проводившейся политики может проиллюстрировать и следующий факт: вплоть до середины 60-х годов торговля Японии с США складывалась со значительным отрицательным сальдо для Японии. Динамика внешней торговли Японии в указанный период была следующей: в начале 50-х годов импорт из США примерно в 3,0-3,5 раза превышал экспорт Японии в эту страну; в конце 50-х годов — на 40-50%; а в первой половине 60-х годов — на 30-40%. Уже во второй половине 60-х — первой половине 70-х годов торговый баланс стал складываться в пользу Японии, а затем положительное сальдо стало увеличиваться очень быстро. Этот пример свидетельствует о том, насколько эффективно развивались экспортоориентированные отрасли японской промышленности. Базой того, что обычно подразумевается под словосочетанием «японское экономическое чудо», была система экономических отношений, наилучшим образом приспособленная для преодоления отсталости хозяйственной сферы послевоенной Японии. Как только это отставание было преодолено, традиционный механизм функционирования экономики Японии превратился в серьезный сдерживающий фактор на пути дальнейшего развития.

Переход от негибкой политики импортных квот к массированным  субсидиям эксиортоориентированным  отраслям в конце 60-х годов и  введению сложных процедур регистрации  экспортных картелей стал причиной быстрого развития производства в указанных  отраслях. Дополнительно правительство субсидировало и другие отрасли, которые не, обладали таким мощным экспортным потенциалом, например авиационная и химическая промышленность.

Политика государственной  поддержки определенных отраслей национальной промышленности в соответствии с «догоняющей» моделью экономики, безусловно, отличалась в Японии высокой действенностью. Однако, не следует преувеличивать ее значение. Индустриализация японской экономики, несомненно, произошла бы и без применения столь активных мер государственного протекционизма, хотя этот процесс, видимо, не протекал бы столь быстро.

К началу 70-х годов  промышленностью Японии был накоплен потенциал, вполне достаточный для  самостоятельного развития. Меры государственного контроля должны были бы быть ослаблены, что позволило бы дать больший простор предпринимательской инициативе, с одной стороны, и обеспечить сохранение промышленного потенциала ТНК на территории Японии, с другой стороны. Тем не менее, этот шаг не был сделан. Более того, протекционистские меры были еще более усилены. Указанная правительственная тактика была, по мнению большинства японских экономистов, «контрпродуктивной». Управление в условиях «зрелой» экономики требовало применения совсем других методов. Тем не менее, правительство Японии продолжало применение тактики управления, направленной на защиту национальной промышленности от международной конкуренции и в 70-х годах, особенно во время и после энергетических кризисов 1973 и 1979 гг.

«Японскую экономическую  модель» нельзя назвать особым типом капитализма, как считают многие экономисты. Самое большее — это система управления экономикой, направленная на осуществление быстрого прорыва в зрелую стадию капиталистического развития. Сущностью подобной системы является концентрация ресурсов на нескольких перспективных направлениях, тогда как другие сферы экономики субсидируются за счет свободных денежных средств, возникших в результате работы эффективных экспортных производств. Высокие цены на внутреннем рынке страны служат инструментом перераспределения свободных денежных потоков в пользу неэффективных импортозамещающих отраслей.

Постепенно, в 70-80-х годах  структурные перекосы в японской экономике становились все более  и более серьезными. Одна из наиболее острых проблем заключалась в  том, что закрытый внутренний рынок в середине 80-х годов сочетался с кредитно-денежной политикой, основанной на кейнсианском подходе, который был разработан применительно к свободной рыночной экономике. Подобное противоречивое сочетание привело к перераспределению денежных потоков от потребителей к производителям. Перераспределение достигалось за счет искусственно завышенных цен на внутреннем рынке, с одной стороны, и постоянно понижавшихся процентных ставок, с другой стороны. Жесткая внутренняя структура «кейрецу» позволяла японским компаниям пользоваться банковскими кредитами практически неограниченно под залог недвижимости и ценных бумаг, что стимулировало инвестиции в строительство новых производственных мощностей и вложения в ценные бумаги.

Целью мягкой кредитно-денежной политики было, во-первых, достижение высокого уровня занятости, во-вторых, стимулирование экономического роста, поддержание его на уровне 10% в год. Для достижения равномерного роста все эти меры должны были бы сочетаться с поэтапным дерегулированием экономики и либерализацией внутреннего рынка, что могло бы стать стимулом для развития личного потребления. Протекционистские меры правительства, направленные на чрезмерную защиту импортозамещающих производств, и одновременное применение рыночных инструментов макроэкономического регулирования экономики привели к образованию огромных свободных денежных потоков в корпоративном секторе, направляемых не на повышение эффективности производства, а на наращивание излишних производственных мощностей, усилению неэффективности организационного механизма корпораций, накоплению значительных активов в акциях и облигациях, приобретению недвижимости в спекулятивных целях. Такая ситуация не могла продолжаться бесконечно. Рано или поздно существование «экономики мыльного пузыря» заканчивается ее крахом, что и произошло в Японии в 1990-1991 гг.

Сельское хозяйство  в Японии практически все время  оставалось одной из тех отраслей экономики, которая постоянно требовала  значительных правительственных субсидий. По всей видимости, это было связано с тем, что размеры фермерских хозяйств по большей части очень небольшие, что делает невозможным снижение издержек производства за счет экономии на основе укрупнения хозяйств. В то же время нельзя не учитывать и то, что консолидация сельскохозяйственных ресурсов и создание крупных хозяйств создают угрозу резкого повышения безработицы среди негородского населения и, следовательно, возникновения в провинциях социальной нестабильности. Кроме того, немаловажным обстоятельством является то, что население, проживающее в сельскохозяйственных районах, является основным электоратом правящей Либерально-демократической партии [6, c. 20].

После присоединения  к Генеральному соглашению по тарифам  и торговле в 1955 г. Япония отменила многие ограничения, связанные с импортом сельскохозяйственной продукции. Так, в Японии в 1993 г. было всего 12 наименований сельскохозяйственной продукции, которые подпадали под какие-либо импортные ограничения, тогда как в США таких товарных позиций было 16, а в странах Европейского союза — 64. Несмотря на это, нежелание Японии либерализовать импорт определенных наименований сельскохозяйственной продукции стало причиной возникновения осложнений на переговорах в рамках присоединения к ГАТТ.

Импорт говядины из США, Австралии и Новой Зеландии был разрешен только в 1988 г. по установленным правительством импортным квотам, хотя Япония имела около 1700 тыс. т запасов собственного мяса. Япония либерализовала импорт иностранной говядины в 1991 г. с 70%-ой ценовой надбавкой, которая позволила сохранить конкурентоспособность отечественного мяса на внутреннем рынке. В 1992 г, и 1993 г. импортный тариф был снижен соответственно до 60% и 50%.

Либерализация внутреннего  рынка риса была сопряжена с еще  большими трудностями, так как после  окончания Второй мировой войны в Японии существовала государственная политика «продовольственного самообеспечения», предусматривавшая производство всего объема риса, необходимого стране, на собственной территории. Долгое время импорт риса в Японию был запрещен.

Проводя подготовительные мероприятия, связанные с открытием национального продовольственного рынка, кабинет под руководством премьер-министра Муроямы принял в 1995 г. новый закон о продовольственном обеспечении. Новый закон отменял закон о контроле за продукцией сельскохозяйственного производства, действовавший в течение 50 лет. Последний обусловливал рациональное использование запасов риса в связи с дефицитом продовольствия после Второй мировой войны. В этом законе предусматривалась централизованная продажа фермерами риса Государственному продовольственному агентству, которое в свою очередь распределяло полученную продукцию среди специально назначенных розничных продавцов, регулировавших цену на рис на внутреннем рынке. Несмотря на то, что в 1952 г. и 1982 г. закон пересматривался, прямой государственный контроль за ценообразованием тогда отменен не был.

В отличие от предыдущего  новый закон освободил и производство, и распределение, и розничную  продажу риса от контроля со стороны  государственных органов. Несмотря на принятые меры, цена на рис на внутреннем рынке Японии по-прежнему превышает мировые цены в 4-5 раз (до принятия нового закона цена на рис была выше в 7 раз). Японское правительство настояло во время Уругвайского раунда переговоров на том, что импорт риса будет осуществляться при условии, что импортная пошлина позволит выровнять цены на импортный рис и зерно, выращенное в Японии. Тем не менее после 2000 г. эти меры должны быть постепенно отменены.

Все указанные процессы свидетельствуют о том, что правительственные протекционистские меры, направленные на защиту национальных сельскохозяйственных производителей, постепенно уходят в прошлое и со временем продовольственный рынок Японии станет полностью открытым для международной конкуренции.

Кредитно-денежная и фискальная политика являются теми немногочисленными инструментами, которые еще остались в распоряжении национальных правительств в условиях нарастающей глобализации мировой экономики. Изменение фискальной политики в Японии всегда будет наталкиваться на множество ограничений, связанных с огромным дефицитом государственного бюджета, старением населения и необходимостью поддерживать достаточно привлекательный инвестиционный режим для предотвращения катастрофического «вымывания» транснациональных корпораций из страны. Кредитно-денежная политика остается одним из наиболее действенных инструментов государственного регулирования экономики. Роль кредитно-денежной политики значительно изменилась за последние 50 лет, причем чаще всего исследователи выделяют 4 этапа эволюции:

1. В 50-60-х годах наиболее распространенным был взгляд на кредитно-денежную политику как на основной инструмент «вытягивания экономики из кризиса».

2. В 1970-х годах были разработаны детальные модели механизма влияния монетарной политики на экономику. Основные дискуссии развернулись вокруг вопроса, как центральный банк должен проводить кредитно-денежную политику, причем основное внимание уделялось вопросу поиска компромисса между контролем за инфляцией и безработицей в стране, предсказуемости временных лагов между его введением и реальным исполнением.

3. Способность центрального банка достигнуть поставленные цели была поставлена под сомнение в конце 1980-х годов. Высокие темпы инфляции, которые наблюдались в большинстве индустриально развитых стран в 1970-1980-х годах, и связанные с этим процессом перекосы и в финансовом, и в реальном секторе экономики указанных стран были отнесены к активной кредитно-денежной политике, проводившейся в течение предыдущего десятилетия. Многие ученые пришли к заключению, что монетарная политика может достигнуть лишь кратковременных целей в осуществлении контроля за продуктивностью экономики и что попытки изменить долгосрочный равновесный уровень производительности экономики каждой конкретной страны приведут лишь к эффекту ускорения инфляции. Длительные и нестабильные по величине временные лаги, невозможность найти долгосрочный компромисс между инфляцией и уровнем безработицы и осознание внутренней противоречивости любой кредитно-денежной политики привели к тому, что основной целью монетарной политики стала рассматриваться долгосрочная стабильность цен на внутреннем рынке.

4. С конца 1980-х годов много внимания уделялось институциональной структуре центральных банков, которая в наибольшей степени отвечала бы главной цели кредитно-денежной политики: поддержанию стабильности цен [6, c. 24].

Основной упор в проводившихся  исследованиях делался на изучение методов предотвращения инфляции, тогда  как феномену дефляции уделялось  намного меньше внимания. Особый интерес  в этот период вызывал принцип независимости политики центрального банка, что отразилось в огромном количестве новых эмпирических исследований, которые на основе статистики подтверждали существенную связь между высоким уровнем независимости центрального банка и низким уровнем инфляции в различных странах. Интерес к определению ожидаемой инфляции вызвал всплеск заинтересованности в мерах предотвращения инфляции. Мало кто на сегодняшний день придерживается той точки зрения, что с помощью мер кредитно-денежной политики можно осуществить «тонкую настройку» экономики. Даже те, кто стремится доказать возможность компенсации кризисных явлений в экономике с помощью мер монетарной политики, признают, что основная цель центрального банка — это поддержание в долгосрочном периоде стабильности цен.