Правильность политической речи

Федеральное государственное бюджетное  образовательное

 учреждение высшего профессионального  образования

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ при ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

Северо-Западный институт управления

 

 

 

 

Кафедра культурологии и русского языка

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

 

по дисциплине «РИТОРИКА»

 

на тему:

«ПРАВИЛЬНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ РЕЧИ»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

• Выполнил:  слушатель 1 курса

• заочной формы обучения группы 902

 

Проверил: доктор филологических наук,

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург - 2013

Содержание.

1. Литературный язык…………………………………………………………….3
2. Норма литературного языка…………………………………………………...7
3. Орфография…………………………………………………………………....10
4. Пунктуация…………………………………………………………………….13
5. Орфоэпия……………………………………………………………………....15
6. Выбор грамматических форм………………………………….……………..17
7. Список литературы…………………………………………………………....18

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

№ 1. Литературный язык

Определение литературного языка. Диалект. Жаргон. Просторечие.

 

Центральными понятиями являются понятия литературного языка и нормы.

Литературный язык – не следует отождествлять его с языком художественной литературы – определяется как «форма исторического существования национального языка, принимаемая его носителями за образцовую; исторически сложившаяся система общеупотребительных языковых элементов, речевых средств, прошедших длительную культурную обработку в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова, в устном общении образованных носителей национального языка».

Такое определение дано в энциклопедии «Русский язык». Выделим в нем два момента: во-первых, то, что сами носители считают его образцовым, во-вторых, то, что он сложился как обработанная форма языка. Первое ставит литературный язык в выделенную позицию в отношении нормы. Второе – в выделенную позицию в отношении возможностей передавать сложные смысловые и стилистические нюансы. Именно в этом и состоит обработанность литературного языка.

Приведенное определение вызывает вопрос о других формах национального языка. Итак, что же не входит в литературный язык?

На этот вопрос можно ответить так: диалекты (в широком смысле слова) и просторечие.

Диалект в широком смысле слова – «разновидность языка, являющаяся средством общения коллектива, объединенного территориально или социально, в частности профессионально»

Территориальные диалекты (или диалекты в узком смысле слова) – это говоры определенных мест. Их носителями выступают, прежде всего, жители деревень. До бурного развития средств массовой информации основным фактором, ведущим к сокращению диалектной базы, была служба в армии, вследствие чего диалектные особенности лучше сохранялись в речи женщин. С развитием средств массовой информации, особенно телевидения, диалектная база существенно сократилась. Это не означает автоматически перехода носителей диалектов к литературной форме языка, но это, безусловно, означает сглаживание диалектных различий.

Более низкий в сравнении с литературным языком рейтинг территориальных диалектов вовсе не означает, что они не могут быть использованы в художественных или риторических целях. Художественная литература широко использует диалектизмы (диалектные слова или диалектные формы, диалектное произношение) для создания местного колорита и для речевой характеристики персонажей. Оратор же может использовать местные диалектные особенности для демонстрации «местного патриотизма», в отдельных случаях для того, чтобы его лучше поняли. Следует, однако, помнить, что сами носители диалектов не воспринимают свою речь как образцовую, считают ее «простой», «деревенской». И все же надо иметь в виду рассуждение: «Раз говорит по-нашему, значит, свой».

Социальные диалекты иначе называются жаргонами (в последнее время также сленгом). Это могут быть и диалекты профессиональных групп (горняков, моряков), и молодежный жаргон, а также воровской жаргон, развившийся из особого тайного языка.

Жаргоны тоже активно используются в художественных и риторических целях. В художественной литературе жаргон – это средство создания социального колорита и способ дать социальную характеристику персонажа через его речь. В риторике жаргон – это и способ сближения с аудиторией, и способ создания комического эффекта, в частности, в целях снижения образа оппонента.

В последнее время воровской язык и молодежный жаргон широко проникли в публицистику. Многие слова этих жаргонов стремительно утрачивают свою диалектную окраску и находятся на стадии перехода в литературный язык. Таковы слова «беспредел», «разборка», «наезжать» и некоторые другие. Для оратора главное – чувствовать степень литературности слова. Чувствуя эту степень, он может решить стоит или не стоить включать в речь те или иные жаргонизмы. Конечно, это решение может быть ошибочным: он может пересолить, перенасытить свою речь словами нелитературного языка, может, напротив, говорить слишком пресно. Но одно дело – ошибочно оценить ситуацию, а другое – не знать норм литературного языка самому, не чувствовать, где кончается литературный язык, а где начинается жаргон или территориальный диалект.

В отличие от жаргона просторечие не связано с определенным местом или социальной группой. Его определяют как «социально обусловленную разновидность национального русского языка, в которой реализуются средства, находящиеся за пределами литературной нормы».

Как видим, в определении не уточняется, что это за разновидность, а говорится лишь о ее социальной обусловленности.

Просторечие объединяет в себя всевозможные отклонения от литературной формы речи, вызванные недостаточностью языковой культуры. В прошлом просторечие подпитывалось носителями территориальных диалектов, которые, переселившись в город, утрачивали связь с родным диалектом, но недостаточно овладевали и нормами литературного языка. Такие люди легко могли перенять черты других диалектов. В настоящее время просторечие формируется в основном за счет «обломков» разных жаргонов. Сегодня в нем отчетливо выделяется пласт старых средств, которыми пользуются в основном пожилые люди, таких, как «туды», «хочут», «бежат», и новых элементов, таких, как «верняк», «втихаря», «кидалово», которыми широко пользуется молодежь.

К просторечию относят также грубую лексику, остающуюся за пределами литературного языка из-за табуированности или нежелательности. В литературном языке таким словам соответствуют эвфемизмы, то есть их смягченные синонимы. В последнее время эта лексика стала часто звучать в публичном пространстве. Ее можно встретить в письменных формах речи. Конечно, употребление такой лексики – яркая речевая характеристика говорящего, характеристика, в громадном большинстве случаев складывающаяся не в его пользу.

Говоря о словах, приведенных в словарях с пометкой «грубое» или «грубо-просторечное», не надо забывать, что реальная грубость просторечия не сводится только к этим бранным словам, а тем более к словам нецензурным, отсутствующим в обычных словарях. Грубость просторечия заключается в том, что оно не способно адекватно передавать нюансы смыслов. В языке всегда существует много вариантов для высказывания одной и той же мысли. В литературном языке в силу его обработанности за каждым вариантом стоит оттенок смысла или тонкий стилевой нюанс. «Выпить чай» и «выпить чаю» – разные вещи, и эта их разность зафиксирована в языке и подтверждена многочисленными примерами из художественной литературы. А вот просторечные слова «похрявать» и «потрамзать» различаются в значении только ситуативно, интонационно. Это различие нигде не зафиксировано, и у говорящего не может быть уверенности, что слушатель поймет его именно так, как он хотел.

Грубость нелитературных форм языка, их низкая различающая способность – вот естественное препятствие для проникновение этих форм в риторику. Желание быть демократичным, говорить на одном языке с аудиторией – вот основные стимулы для включения этих форм в риторическую практику. Дополнительный мотив для введения таких форм в речь – создание комического эффекта.

Из всего сказанного здесь следует один вывод: для того, чтобы правильно пользоваться различиями литературных и нелитературных форм, надо хорошо чувствовать, где эти различия проходят.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

№ 2. Норма литературного языка

Норма. Варианты. Источники нормы

 

Принятое в литературном языке употребление языковых средств называется нормой литературного языка.

Наличие нормы предполагает выбор из какого-то числа вариантов. Языковая система, следовательно, шире нормы. Ничто не мешает говорящему по-русски произнести слово «килóметр» с ударением на «о» по аналогии со словами «спидометр», «барометр» (которые, однако, обозначают не единицу измерения, а прибор). Многие люди так и произносят это слово. Теоретически возможно и ударение на первом слоге, хотя в узусе (реальном употреблении) такое ударение не встречается. А вот вариант с ударением на последнем слоге является нормой. Еще ясней зазор между языковой системой и нормой проявляется в грамматике. Система языка позволяет образовать от слова «курица» родительный падеж множественного числа «курей» (по аналогии с «голубей») и даже «куров» (по аналогии с «буров» от «бур»), но нормой является только форма «кур». За пределами системы русского языка как такового находятся варианты, опирающиеся на нерусские показатели числа, например, английское «-с» как показатель множественного числа. Невозможно «курс» вместо «кур».

Таким образом, есть система, за пределы которой человек, говорящий на русском языке как на родном, никогда не выходит. Но система внутри себя оставляет возможность выбора из двух-трех (иногда и больше) вариантов. Литературный язык отличается от нелитературного тем, что он либо закрепляет один из вариантов как норму, а другие отвергает («кур» можно, а «курей» нельзя), либо закрепляет за каждым из вариантов разный смысл или стилистический оттенок. Можно «выпить все молоко», но можно «выпить немного молока» (выбор между падежами обусловлен смысловым различием), но нельзя «выпить молоку». Это уже за пределами нормы.

В некоторых случаях, когда происходит изменение, обновление нормы, в пределах литературного языка остаются два варианта. Например, в слове «творог» можно сделать ударение и на первом, и на втором слоге. Однако равнозначные варианты обычно не удерживаются в литературном языке, один вариант остается нейтральным, а другой приобретает какой-либо стилевой оттенок, например, оттенок архаичности. Например, «учителя» нейтрально, а «учители» архаично.

Термином «норма» обозначают и сам правильный вариант, и совокупность правил, определяющих выбор варианта. Норма современного русского литературного языка кодифицирована в словарях, справочниках и грамматиках.

Необходимо отметить, что литературный язык имеет не только письменную, но и устную форму. У многих людей языковые нормы ассоциируются только с орфографией, что вполне понятно, ибо на этом делает акцент школа. Акцент этот вполне оправдан, так как именно правописание допускает наибольшее число вариантов. Но норма – это и выбор правильной грамматической формы (что необходимо соблюдать и в устной, и в письменной речи), и выбор правильного ударения (что свойственно именно устной речи). Другая распространенная ошибка – это отождествление литературного языка с книжным. В действительности нормы литературного языка распространяются не только на тех, кто пишет книги, не только на официальное общение. Для развитых обществ характерно утверждение норм литературного языка и в устной форме речи, в том числе и в обстановке неофициального общения, дома, в кругу друзей.

Откуда берется норма? Главным нормозадающим механизмом выступает художественная литература. Национальные писатели, обладая повышенным чувством языка, создают прецеденты красивых словоупотреблений. Возникает желание подражать им. Начинается консолидация нормы. У истоков русского, английского, итальянского, любого другого литературного языка стоят авторы, создавшие на этих языках литературные произведения, вошедшие в историю этих языков.

Современный русский литературный язык начал формироваться в петровскую эпоху, когда обозначились такие проблемы, как преодоление двуязычия (на церковнославянском языке велось богослужение и была обширная литература, на русском говорили в быту и вели дела; существовали тексты, испытавшие влияние обоих этих языков) и освоение большого числа заимствований, связанных с обозначением новых реалий, с развитием языка науки и государственного строительства. Следующий период формирования русского литературного языка называют ломоносовским, отмечая этим заслуги М.В. Ломоносова в решении только что обозначившихся проблем. Затем следует карамзинский этап, названный так по имени Н.М. Карамзина, стремившегося сблизить устный и письменный язык и преодолеть тяжеловесность последнего. Наконец, под пером Пушкина сформировался современный русский литературный язык. Пушкинский период считается завершающим, и современный русский язык определяют как язык «от Пушкина до наших дней». Конечно, со времен Пушкина много воды утекло, многие формы тогдашнего языка воспринимаются как архаичные, многое ушло из нормы литературного языка, многое, естественно, появилось. Но коренных изменений, соизмеримых с процессами, протекающими, скажем, в восемнадцатом веке, не произошло.

Другим норомозадающим механизмом является сословная иерархия общества. Люди стараются говорить как представители высших сословий, тянутся к их языковым нормам, обычно эстетизированным не только в письменных текстах, но и в устных этикетных формах.