Сталин как оратор

Информирование и интерпретация:

За 4 месяца войны мы потеряли убитыми 350 тысяч и пропавшими без вести 378 тысяч человек, а раненых имеем 1 миллион 20 тысяч человек. За тот же период враг потерял убитыми, ранеными и пленными более 4 с половиной миллионов человек (Доклад на торжественном заседании … 6 ноября 1941 года; [4: т.2, 13]). 
Теперь уже нет у немцев того военного преимущества, которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения. Момент внезапности и неожиданности, как резерв немецко-фашистских войск, израсходован полностью (Приказ … 23 февраля 1942 года; [4: т.2, 39]).

Практические указания к действию:

Что требуется для  того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной, и  какие меры нужно принять для  того, чтобы разгромить врага? Прежде всего необходимо, чтобы наши люди, советские люди, поняли всю глубину  опасности, которая угрожает нашей стране… Необходимо, далее, чтобы в наших рядах не было места нытикам и трусам, паникёрам и дезертирам, чтобы наши люди не знали страха в борьбе… Мы должны немедленно перестроить вся нашу работу на военный лад, все подчинив интересам фронта и задачам организации разгрома врага… (Выступление …3 июля 1941, [4: т.2, 5-8]) 
Мы можем и должны очистить советскую землю от гитлеровской нечисти. Для этого необходимо:  
1) стойко и упорно оборонять линию нашего фронта, не давать более врагу продвигаться вперед, всеми силами изматывать врага, истреблять его живую силу, уничтожать его технику; 
2) всемерно укреплять железную дисциплину, строжайший порядок и единоначалие в нашей армии, совершенствовать боевую выучку войск и готовить, упорно и настойчиво готовить сокрушительный удар по врагу; 
3) раздуть пламя всенародного партизанского движения в тылу врага, разрушить вражеские тылы, истреблять немецко-фашистских мерзавцев (Приказ 7 ноября 1942 года; [4: т.2, 81]).

Соотношение этих пяти функций, "замыслов" для разных выступлений различно. Оно коррелировалось военной обстановкой и поводом к тому или иному конкретному выступлению. Например, речи Сталина 41-42 года – времени больших военных поражений – более пространные, в них больше места уделяется идеологическим, патетическим функциям, а для второй половины войны характерно увеличение доли подробных отчетов о продвижении советских войск, что само по себе увеличивало воодушевляющий потенциал выступлений.

Независимо от жанра  обращения ко всему советскому народу, а Сталин использовал, как уже было отмечено ранее, только три жанра: выступление, приказ и доклад, главный оратор страны всегда (за исключением всех докладов на торжественных заседаниях Московского совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г.Москвы, на которых Сталин ограничивался обращением "Дорогие товарищи!") начинал речь с детализированного обращения к релевантным категориям граждан, а заканчивал цепочкой лозунгов-здравиц и лозунгов-призывов. Причем он не отступал от этой традиции даже в случае с приказами. Его приказы по случаю празднования того или иного советского праздника могли вообще не содержать распорядительной части, как, например, приказ от 23 февраля 1942 года, но они всегда заканчивались воодушевляющими призывами. Объекты приветственных обращений и заключительных лозунгов-здравиц и лозунгов-призывов в большинстве своем были неизменными.

4. Обращения, здравицы и призывы в речах Сталина военных лет

В своих обращениях Сталин всегда выделял определенные категории людей, тем самым персонифицируя свои воззвания, делая их ближе каждому конкретному человеку: "Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и работницы, колхозники и колхозницы, работники интеллигентного труда, братья и сестры в тылу нашего врага, временно попавшие под иго немецких разбойников, наши славные партизаны и партизанки, разрушающие тылы немецких захватчиков!" (Речь на Красной площади 7 ноября 1941 г.; [4: т.2, 32]). Обычно в перечислении он использовал классовую терминологию, иными словами он применял те категории, которыми мыслило все советское общество. Любой гражданин Советского Союза идентифицировал себя либо как крестьянина, либо как рабочего, либо как интеллигента, либо как красноармейца, поэтому детализированное обращение позволяло как бы напрямую обратиться к каждому человеку в отдельности. В особых случаях, как, например, в своей знаменитой речи 3 июля 1941 года, он использовал более доверительные формы обращения: "Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!", которые позволяли ему произвести еще больший эффект сближения с массами. Он обращался к людям не как к соотечественникам или подчиненным, а как к членам своей семьи.

Знаменитое сталинское воззвание "Братья и сестры!" многократно обсуждалось критиками. Безусловно, в нем прослеживается влияние семинарского образования руководителя партии и хорошее знание психологии русского человека. Однажды Сталин неожиданно задал вопрос маршалу А.М.Василевскому: "Вам что-нибудь дало духовное образование?", и после осторожного ответа удивленного Василевского, вопрошающий сам ответил на свой вопрос: "Главное, чему попы научить могут, - это понимать людей".Сталин не просто применял семинарские знания, он воспринял их на уровне инстинкта, инстинкта управления людьми. Обращение "братья и сестры" Иосиф Виссарионович Сталин неоднократно использовал и в других своих военных выступлениях, но только с неизменным уточнением: "временно подпавшие под иго немецких угнетателей и насильственно угнанные на фашистскую каторгу в Германию". Это дало основание Михаилу Вайскопфу утверждать, что сталинские "братья и сестры" всегда имели уничижительное значение, это всегда был кто-то, кто ниже рядового советского человека, кто не подпадает ни под одну из легитимных классовых категорий: "Вообще же в советской пропаганде слова "братья" или "братья и сестры" всегда резервировалось за иностранными поданными, еще не познавшими социалистической благодати, реже – за отсталыми нацменами и за иностранными компартиями, которые так и назывались "братскими": то был их официальный титул, унаследованный от христианской риторики I Интернационала, социал-демократов и русских народовольцев. <…> В этом обозначении всегда таился привкус некоторой неполноценности и ненадежности… Если после всего сказанного принять во внимание, что ту самую первую свою военную речь от 3 июля 1941 года, где Сталин впервые воззвал к "братьям и сестрам", он открыл сообщением об обширных немецких захватах, то станет ясно: обращение это изначально адресовалось тем, кто уже не был для него ни "товарищем", ни "гражданином", а заведомо подозревался в нелояльности или коллаборационизме" .Возможно, это предположение верно отражает психологию Сталина, но едва ли кто-либо из людей, переживших войну, согласится, что "братья и сестры" было уничижительным обращением. Простые советские люди, в независимости от того, находились они на оккупированной или советской земле, воспринимали "братья и сестры", звучавшие в речи вождя и учителя, как свидетельство его близости людям, его сострадания и заботы, в благодарность за которые они готовы были идти на новые и новые подвиги. В этом смысле употребление христианского обращения в воодушевляющей речи лидера страны – умелый риторический ход, характеризующий Сталина как талантливого ритора.

Тот же прием детализации  Сталин использовал и в заключительных здравицах. Однако если в начале речи основная задача оратора – добиться доверительного отношения со своими слушателями, то для конца речи характерно усиление эмоционального воздействия, призванное побудить аудиторию к необходимым для оратора действиям. Поэтому наряду со здравицами, адресованными определенным категориям граждан советского общества, Сталин активно прославляет общие ценности, сплачивающие народы СССР, а также использует лозунги-призывы, формирующие необходимые риторические эмоции у аудитории. Приведем примеры:

1. здравицы, прославляющие общие ценности: 
"Да здравствует нерушимая дружба народов Советского Союза!" (Доклад … 6 ноября 1941 г.; [4: т.2, 31]) 
"Да здравствует наша славная родина, ее свобода, ее независимость! Под знаменем Ленина – вперед к победе!" (Речь на Красной площади 7 ноября 1941 г.; [4: т.2, 35]) 
"Да здравствует партия большевиков, вдохновитель и организатор побед Красной Армии!" (приказ 23 февраля 1943 г.; [4: т.2, 94])

2. лозунги-призывы, направляющие риторические эмоции аудитории: 
"Все силы народа – на разгром врага! Вперед, за нашу победу!" (Выступление по радио 3 июля 1941, [4: т.2, 10]) 
"За полный разгром немецких захватчиков! Смерть немецким оккупантам!" (Речь на Красной площади 7 ноября 1941г., [4: т.2, 35])

Состав обращений и  финальных лозунгов в течение  четырех лет менялся незначительно. Менялись, главным образом, эпитеты, характеризующие объекты обращений, здравиц, призывов. Из доблестной и отважной Красная Армия и Флот становились победоносными и героическими. Славная советская Родина становилась Великой. Единственным объектом, сменившим свою форму в развитии военной сталинской риторики, стал великий советский народ, который изначально выступал как "народы Советского союза". Все эти изменения, во-первых, отражают развитие исторических событий (от нескончаемых поражений к блестящим победам), во-вторых, развитие риторического видения и стиля Сталина, в-третьих, развитие самосознания народа, формировавшееся речами главного оратора страны.

"Но наши задачи  не могут ограничиваться изгнанием  вражеских войск из пределов  нашей Родины. Немецкие войска  напоминают теперь раненого зверя,  который вынужден уползать к  границам своей берлоги – Германии для того, чтобы залечить раны. Но раненый зверь, ушедший в свою берлогу, не перестает быть опасным зверем. Чтобы избавить нашу страну и союзные с нами страны от опасности порабощения, нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге. Преследуя же врага, мы должны вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы, находящиеся под пятой гитлеровской Германии". Несмотря на то что аудитория уже эмоционально готова откликнуться на любой призыв своего вождя, Сталин весьма осторожно озвучивает главную тезу своей речи – необходимость продолжения военной кампании за пределами Советского Союза. Строго говоря, Сталин уже не первый раз заявляет о своих намерениях преследовать немецкие войска за пределами СССР. О своих намерениях "освободить народы Европы от фашистских захватчиков и оказать им содействие в воссоздании своих национальных государств" Сталин говорил на торжественном заседании 6 ноября 1943. В приказе №70 в его намерения входит не просто обоснование необходимости зарубежной военной кампании, но и воодушевление воинов на эту освободительную войну нового типа.

Мы уже отмечали, что  состав заключительных лозунгов менялся  незначительно на протяжении пяти циклов сталинской военной риторики. Все изменения свидетельствовали о коренных изменениях либо в исторической обстановке, либо в мировидении вождя. Сталинские лозунги были не просто ритуально-формальным заключением его выступлений, в них концентрировались и мысль и пафос его воззваний. Эта необычайная энергия мысли-воления вождя мобилизовывала миллионы людей, воодушевляя их на победу, формируя их эмоции и образ мыслей. Растиражированные в миллионах газет, плакатов и листовок, эти чрезвычайно проникновенные лозунги надолго закреплялись в сознании советских людей, в культуре и языке. Сегодня не многие помнят, что авторство большого количества клише и устойчивых словосочетаний, которыми мы активно пользуемся и по сей день ("кадры решают всё", "жить стало лучше, жить стало веселее", "наше дело правое – враг будет разбит, и победа будет за нами" и многие другие), принадлежит Иосифу Виссарионовичу Сталину. Многие из этих вошедших в культуру формулировок впервые прозвучали именно в военных речах Сталина.

Так, например, в анализируемом приказе впервые прозвучала проникновенная фраза "Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей родины!", которую с этого дня Сталин включал во все свои обращения. Из речей Сталина она была заимствована в стихи и песни о войне, она застыла в мраморе сотен памятников героям Великой Отечественной войны. В этом же приказе в ряду других привычных лозунгов-здравиц Сталин впервые прославляет "великий советский народ":  
"Да здравствует наше Советское Отечество! 
Да здравствует наша Красная Армия и Военно-Морской Флот! 
Да здравствует великий советский народ! 
Да здравствует дружба народов Советского Союза! 
Да здравствуют советские партизаны и партизанки! 
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей родины! 
Смерть немецким захватчикам!"

Примечательно, что тема величия, лексема "великий", впервые  в военной риторике Сталина появляется в приказе 23 февраля 1943. Это время  первых крупных побед Красной  Армии. Тогда Сталин впервые употребил  лозунг "Да здравствует наша Великая Родина!" В этом виде лозунг повторится в докладе 6 ноября 1943 и приказах от 7 ноября 1943 и 23 февраля 1944 года. Начиная с приказа 1 мая 1944 года Сталин будет использовать лозунг "Да здравствует великий советский народ", который в приказе 1 мая 1945 года превратится в лозунг "Да здравствует великий советский народ, народ-победитель!"

Обращает внимание сведенный  к минимуму коммунистический словарь  сталинских лозунгов: из богатого арсенала коммунистической пропаганды довоенного периода остались только определение "советский" и словосочетание "Красная Армия", которые, строго говоря, к этому времени носили уже терминологический характер. Доминирование державно-русской лексики над советско-коммунистической прослеживалось на протяжении всего приказа. С риторической точки зрения, это речь потомка Суворова и Кутузова, а не Ленина и Троцкого. Эта тенденция во многом определяет стиль военных выступлений Сталина, в особенности, второй половины войны. 

Так в своих обращениях и приказах военных лет И.В.Сталин риторическими средствами создает образ великого советского народа, который еще полвека питал советскую идеологию и воодушевлял советский народ на новые достижения и победы. Утверждая риторическую природу концепции о величии советского народа, мы ни в коей мере не хотим умалить беспримерность подвига советских людей в Великую отечественную войну. Но подвиг этот мог быть не замечен, недооценен или истолкован в совершенно другом ключе, если бы один властолюбивый человек и умелый ритор однажды не захотел стать вождем великого народа. Он создал риторику, воодушевившую советские народы на великий подвиг, и риторику, этот подвиг опоэтизировавшую и прославившую.

5. Заключение

Сталин умер более полувека назад, уже нет его страны и того народа, но риторика его, закрепившаяся в школьных учебниках, сохраняющаяся в художественном наследии той эпохи и – главное – в языке, продолжает во многом формировать наше мышление и самооценку сегодня.

Большим счастьем было для  России, что в годы тяжелейших испытаний  страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь.

Сталин был человеком  необычайной энергии и несгибаемой  силы воли, резким, жестоким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в Британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством юмора и сарказма и способностью точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времен и народов.

Сталин произвел на нас  величайшее впечатление. Он обладал  глубокой, лишенной всякой паники, логически  осмысленной мудростью. Он был непобедимым  мастером находить в трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением.

После поражения под  Сталинградом гитлеровское командование хотело обменять его на фельдмаршала Паулюса, взятого Красной Армией в плен. Распространено представление, что Сталин тогда сказал: «Я солдата на фельдмаршала не меняю!»