Выдающийся оратор Древней Греции - Демосфен

 

 

Ораторское  искусство в Древней Греции

 

Ораторское  искусство стало значительным общественным явлением, достигшим высокого уровня еще в древнем мире: Египте, Ассиро-Вавилонии, Индии, Китае. Известно, что жрецы  были искусными ораторами, всемерно культивировалось официальное и особенно церемониальное красноречие в придворных кругах китайских царств, хорошо владели тайнами науки слова индийские любомудры. Однако именно Древняя Греция признается родиной красноречия, где начинает складываться его теория.

Наряду с эпосом, лирикой, драмой, ваянием, музыкой и зодчеством риторика признавалась нужным и сложным творчеством. Она считалась даже «царицей искусств» настолько сильно было ее влияние на решение государственных дел, настолько эффективно она воздействовала на чувства и умы людей. Называя красноречие (риторику) искусством, древние греки, однако, вкладывали в это понятие конкретное и определенное содержание.

К V веку до нашей  эры, когда вполне сложилась культура ораторской речи, когда ясно осознавались ее виды, стало очевидно, что задача оратора троякая: разъяснить (что-то), побуждать (к определенному мышлению, решению, а тем более к действию) и доставлять слушателям удовольствие.

Причем «услаждение  слушателей» свежей или смелой мыслью и благородными чувствами, например добра и справедливости, гражданского долга и патриотизма, считалось особенно важной задачей оратора.

Афины, фактически ставшие центром древнегреческой  культуры, задавали тон во всех сферах социальной жизни, определяя главные  направления общественной мысли. В этих условиях развивалось и совершенствовалось красноречие. И, конечно, не случайно, что его выдающиеся мастера - Гиперид, Горгий, Исократ, Исей, Эсхин, Филократ и особенно Демосфен - были видными общественными и государственными деятелями.

Греческие риторы мастерски владели правилами и формами устной речи, законами логики, особенно формами устной речи, законами логики, особенно суждений и доказательств. Они умели внушать свои мысли и чувства массе людей, нередко побуждая их к практическим действиям. Каждый из этих ораторов немало потрудился над тем, чтобы красноречие стало острым оружием идеологии и политической борьбы. А она нередко вспыхивала между различными группировками аристократии рабовладельческого общества. Красноречие, «духовное детище демократии», особой искусности достигло усилиями софистов, точнее «старших софистов» (V век до н.э.), которые отличались критицизмом и находчивостью в словесных баталиях, развивали искусство спора, мастерство доказательства и заметно подняли культуру рационалистического мышления, в частности формально-логической культуры. Главной их целью были вопросы познания: их верное толкование и решение, и делались попытки сблизить философию с риторикой. Искусство слова они считали наукой воздействия на людей. Наиболее видный из софистов, идеолог рабовладельческой демократии и политический деятель Протагор из Абдеры (481-411 гг. до н.э.), активно разрабатывал теорию риторики. Придавая первостепенное значение слову в ораторском искусстве, он считал необходимым изучение языка и разработку вопросов грамматики. Относя риторику к «гражданскому искусству», он намеревался с его помощью «сделать людей хорошими».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Демосфен как величайший греческий оратор.

Краткая биография, характеристика ораторского  стиля

 

Лучший из учеников Исократа, величайший греческий оратор Демосфен вырос в обстановке острой политической борьбы. Небывалый расцвет  культуры и особенно рост общественной значимости и популярности античного  ораторского искусства связан с  именем Демосфена

Демосфен имел очень слабый голос, говорил невнятно, слегка заикался, картавил (не произносил «р»), - у него была дурная привычка подергивать плечом и, кроме того, он совершенно не умел держаться перед публикой. Две первые попытки выступления окончились неудачно. И тогда Демосфен решил исправить и исправил все свои недостатки. Каждый день по несколько часов подряд он занимался упражнениями, чтобы исправить неясность произношения. Он никогда не говорил без подготовки, но всегда выучивал наизусть заранее написанную речь; по ночам он старательно готовился к выступлению, тщательно обдумывая каждое слово.

До наших  дней дошли его выступления: 61 текст  речей, 56 «выступлений» к речам  и несколько писем. Некоторые  его речи, например «О преступном посольстве»  и «За Ксенофонта о венке», имеют по сто с лишним страниц. Это значит, что не 2-3 часа, а больше длились эти речи привлекая внушительную массу людей. Речи Демосфена насыщены разнообразным фактическим материалом, содержат немало личных наблюдений и подмеченных в гуще жизни характерных деталей. В редких случаях оратор обходился без лаконичной и временами образной характеристики людей, их поступков и намерений. Некоторые оценки людей и описания событий, даваемых Демосфеном в речах, воспринимаются как типизации по законам художественных обобщений.

В своих судебных речах Демосфен нередко становился бытописцем, от взора которого, казалось, не ускользала никакая мелочь. То иронизируя над незадачливыми людьми, то изобличая  падение нравов, Демосфен-оратор предстает  перед общественностью не только как нравоучитель, но и как общественный судья и политический лидер. Находчивый полемист и глубокий психолог, Демосфен умел в любой ситуации заставить выслушать себя до конца.

Не блиставший в судебных речах, которыми он начал  свою ораторскую практику в качестве адвоката, Демосфен особенно известен своими политическими выступлениями, чаще всего направленными против захватнических войн македонского царя Филиппа II. В этих речах не просто адвокат или обвинитель, но политический деятель, патриот и трибун, последовательно и упорно ратовавший за мир и благо своего народа. В таких выступлениях Демосфен часто вспоминал «достославных» предков-афинян, призывал чтить их память и следовать их былым гражданским подвигам. Оратор призывал слушателей к чувству и чести гражданина свободной республики.

Смелые и  памфлетные по своему стилю, исполненные  гнева и патриотического достоинства, эти речи вдохновляли афинян на подвиги  в ратных делах, оставили глубокий след в духовной жизни афинского государства, вошли в историю политической борьбы под нарицательным названием «филиппики».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2 Приемы  ораторской речи Демосфена

 

Показательно, что Демосфен свои речи обычно начинал  словами: «Граждане афиняне!». Прямым обращением к гражданам афинский трибун пользовался умело. Так, например, имея в виду угрозы со стороны вероломного македонского царя и учитывая возникшую в этой связи нелегкую ситуацию, а также обобщая некоторые свои соображения о реальной возможности отпора врагу, Демосфен в одной из «филиппик» говорил: «Итак, прежде всего не следует, граждане афиняне, падать духом, глядя на теперешнее положение, как бы плохо оно ни представлялось» . И через некоторое время, снова произнося: «граждане афиняне», оратор напоминая о патриотических обязанностях каждого из них перед возникшей внешней опасностью.

Частое обращение  античного автора к «гражданам афинянам», мгновенная реакция темпераментной, если не сказать экзальтированной, массы людей являлись испытанными  приемами психологического красноречия  держали слушателей в напряжении, в состоянии сотворчества, а порою единомыслия, активизировали мышление собравшихся. Он не оставлял без ответов никаких реплик в свой адрес, не терялся, когда политические страсти разгорались и атмосфера накалялась. Быстро и эффектно он парировал крики и пререкания. «Прошу не поднимать шума, - обращался он к собравшимся, - слушайте, как подобает людям». В таком обращении, пожалуй, не столько просьба, сколько приказание. Оно исходило от его глубочайшей уверенности в собственной правоте и, конечно, сознания своего личного влияния на общественное мнение.

Для усиления общественного  внимания к произносимой речи и вовлечения слушателей в творческую, размышляющую и переживающую атмосферу Демосфен охотно использовал прием риторического вопроса. Например: «К чему это я говорю? - для того, чтобы...» Или: «Что же именно? - это то...» В некоторых случаях оратор как бы забрасывал своих слушателей вопросами , оставляя их безответными, на размышление аудитории. Пользуясь вопросно-ответным приемом, то есть фактически диалогической формой, Демосфен драматизировал собственную речь, как бы воссоздавал живую картину характеризуемых им событий, и тем самым воздействовал на собрание в образной форме. Диалогический прием оратор временами дополнял рассказами, иногда ссылаясь на игру Федора, Аристодина и других популярных в его время актеров (исполнителей первых ролей). А в патетических местах речи оратор декламировал стихи трагиков: Эврипида, Софокла и других известных поэтов античного мира.

Излюбленным ораторским приемом Демосфена было восклицание, например восклицание: «Хорошо! Отлично!». Но он восклицал и при отрицании: «Нет, никогда!» - в категоричной форме, или: «нет, нет, о все боги!», или же: «Но это не так, да, не так!» - двойное отрицание. Демосфен пользовался также другими формами того же отрицательного восклицания: «Да нет же!» или: «Ничуть не бывало!» Оратор применял также восклицание-вопрос. Например: «Кто бы мог подумать, что это случится?» или: «И после этого вы еще спрашиваете, почему дела государства все решительно пошли прахом?» И так далее. Не нужно обладать большим воображением, чтобы представить, как такие варьируемые восклицания, да еще произносимые в различных интонациях - в соответствии с конкретной ситуацией или настроением собравшихся, - должны были в одних случаях эмоционально активизировать ораторскую речь, в других - интриговать слушателя или помочь ему яснее осознать характеризуемое явление.

Большое впечатление  на слушателей производили клятвы Демосфена  или его призывы к богу (богам). Так, например, как бы прерывая плавное  течение собственной речи, оратор произносил: «Нет, клянусь Зевсом!»  или «Клянусь богами, я выскажу вам откровенно всю правду и ничего не утаю!» В речи «О делах в Херсонесе» Демосфен обращался к собравшимся с такими словами: «Уж разрешите мне, ради богов, когда дело идет о наилучших мерах для государства...» Он клялся Зевсом и всеми богами Олимпа, он молил всех богов и богинь: «Да помогут все боги!» - поддержать его в достижении правды, истины и нужных Афинам свершений. Временами оратор как бы призывал к коллективной клятве: «Клянемся Зевсом!» В редких случаях Демосфен не обращался к авторитету богов. Взывание к ним было приемом, как можно судить по текстам его речей, психологического воздействия на собравшихся, почитавших своих богов. Он, очевидно, был рассчитан и на внешний эффект, которому античная риторика придавала немаловажное значение.

Речи Демосфена  аргументированы, ясны по изложению; фразы  в них, как правило, краткие, исполненные  патетики и страсти. Сравнения, метафоры и другие речевые элементы, о которых  говорилось выше, усиливали впечатляемость демосфеновских впечатлений. Сильная  выразительность его речей, исполненная глубокой и всегда общественно важной и нередко злободневной мысли, не могла не возбуждать людей. Успех речей Демосфена, уверенного, неподкупного и смелого, определялся также их интонационной гибкостью, хорошо отработанной жестикуляцией и продуманным во всех отношениях артистическим поведением на трибуне. Эти характеристики базируются не только на анализе его речей, но и на свидетельствах античных авторов и позднейших исследователей его ораторского искусства.

Демосфен был далеко не безразличен и к теории риторики: развил ряд принципиально важных мыслей о сущности красноречия и личности оратора. В некоторых публичных выступлениях он как бы отступал от прямой их темы, говоря о риторике, как об ответственном деле, достойном исключительного общественного внимания и серьезного отношения. Так, например, в речи «О мире» Демосфен говорил о своей «политической и ораторской деятельности» как об определенном единстве. Он не представлял красноречия вне политики и общественных интересов, свое же ораторское искусство рассматривал как острейшее оружие политической, по существу патриотической деятельности.

Демосфен постоянно  говорил о принципах и правилах своего красноречия. В речи «О делах  Херсонеса» он утверждал, что оратор не может руководствоваться враждой к кому-либо или желанием мстить кому бы то ни было, что всякий оратор должен высказывать то, что считает наилучшим. Он осуждал демагогические речи, а также выступления, обнаруживавшие угодничество, отмечал, что не должно быть разрыва между речью оратора и его практической деятельностью. «Не только наши речи, - подчеркивал он, - но и наши свершения должны быть достойны предков». «Лживые речи, - говорил Демосфен в своем выступлении «О распространении средств», - весьма вредны для государства». Всякая ораторская речь, утверждал он, должна соответствовать гражданскому достоинству говорящего. «Не слова и не звук голоса составляют славу оратора, а направление его политики», подразумевая под «политикой» те цели, к которым стремился оратор своей деятельностью.

Таким образом, Демосфен подчеркивал взаимосвязь (единство) красноречия и политической деятельности, а значит социальную направленность красноречия. Он вместе с тем обосновывал определенные морально-этические принципы и нормы, которыми должны руководствоваться те, кто пользуется публичной речью. Эти положения великого оратора древности не потеряли своего смысла и значения для нашего времени, хотя они и сформированы идеологом рабовладельческого общества, с учетом конкретных условий его развития. Известно, что на демосфеновских речах учились не только ораторы разных поколений не только в Элладе, но и далеко за ее пределами, особенно в Риме.

Демосфен - вершина  древнегреческого красноречия, являвшегося  острейшим оружием политической борьбы и вместе с тем высоким достижением духовной культуры. Без этого красноречия нельзя представить не только ораторскую практику, но и античную теорию риторики, разрабатывавшуюся в те времена. Для этой теории примечательно прежде всего то огромное значение, которое придавалось слову, способному утверждать как прекрасное, так и безобразное, как истину, так и ложь.