Рассуждения о научных путях поиска Бога

Рассуждения о  научных путях поиска Бога.

До недавнего времени  я был убежден, что человек  может стать верующим только лишь через переживания личной встречи  с Богом, этот фактор является достаточно субъективным и, безусловно, у каждого  есть своя история. Моя история не отличается особой рациональностью  и часто чувства, одолевавшие  меня во время первых шагов на пути познания Бога, невозможно передать словами.

Думаю, что технический  склад ума военных часто предопределяет рациональный подход и к вопросам веры. Я не берусь утверждать, что только лишь логическими умозаключениями такой человек обретает Бога, но все-таки, эти самые логические выводы играют не последнюю роль на пути духовного становления. Во время учебы в духовных школах, я узнал о людях, духовный путь которых, начинался с логических умозаключений. Уверен, что каждый сможет открыть таких людей для себя, пройдя по ссылкам какого-нибудь поискового сайта, но я хочу обратить твое внимание, уважаемый читатель, на наших современников ученых и богословов Алистера МакГрата и Френсиса Коллинза. Зададимся вопросом: почему именно они? Дело в том, что оба этих ученых, в прошлом, были атеистами, но их научная деятельность привела их к вере, не смотря на то, что секулярные идеи все больше и больше одолевают ум современного человека, а атеисты все больше спекулируют достижениями науки для оправдания своей позиции.

Алистер МакГрат на данный момент является профессором Оксфордского университета, имеет степень доктора философии за исследования в области молекулярной биофизики, а также степень доктора богословия. Френсис Коллинз же является главой Национальных институтов здравоохранения США, а известность приобрел как генетик, возглавлявший международный научно-исследовательский проект по расшифровке генома (совокупности наследственного материала заключенного в клетке организма) человека. Деятельность этих людей свидетельствует о рациональности веры, а также о том, что современная наука может вполне сосуществовать рядом с религиозностью. Поэтому я хочу обратить внимание на те научные факты, в которых противостояние науки и религии отображается с особой силой.

Первый вопрос, который  постает перед нами это границы науки: является ли наука всеобъемлющей, может ли охватить сферы человеческой жизни?

В качестве примера хочу обратить внимание на такие понятия  как «достоинство» и «смысл»  они являются неэмпирическими (т. е. их нельзя определить научным опытом), и пролегают вне законных рамок  естественных наук, они не могут  быть просчитаны или измерены, как  константы природы. Существуют очень  серьезные интеллектуальные препятствия  на пути любого, кто считает, что  наука генерирует моральные ценности, в первую очередь невозможность  аргументации от наблюдаемых фактов к самим моральным ценностям. Религия занимается вопросами, которые  лежат вне научных методов  – такими как существование Бога, смысл жизни и природа ценностей. Все они открыты для рациональных споров, но очень сомнительно, что  они открыты для научного анализа. Нобелевский лауреат в области  медицины сир Питер Медауар в своей книге «The Limits of Science» описал различие между сверхъестественными вопросами, которые, по его мнению, находятся в сфере религии и метафизики, и вопросами организации и структуры материальной вселенной. Он утверждал, с большой вероятностью, что есть границы науки, которые определяют «существование вопросов, на которые наука не может ответить, и что никакой мыслимый прогресс науки не спровоцировал бы нахождение ответа»¹.

  Многие видят в  науке определенную форму интеллектуального  пути к атеизму. Но это не  так. Наука может, в равной  степени, вести полемику, как с  атеизмом, так и Христианской  верой. Это может бросить вызов  определенным религиозным подходам, которые претендуют на «наукообразный»  взгляд на вещи. Но сама в  себе наука богословски нейтральна, при условии, что не отказывается от научного метода, и не заходит в более спекулятивный мир духовности.

Как уже говорилось, Бог  находится вне рамок научного метода. Знаменитый Гарвардский эволюционный биолог Стивен Джей Гулд, в своей статье «Impeaching a Self-Approaching Judge», в старейшем журнале  США «Scientific American», справедливо отметил следующее: «Наука просто не может (ее законными методами), признать проблему возможного управления природы Богом. Мы не подтверждаем и не отрицаем Его; мы просто не можем прокомментировать это как ученые»². В начале XIX столетия большинство английских ученых были священнослужителями Англиканской Церкви, которые не видели различия между их верой и научным методом. Со временем, все более важным фактором для ученых, стала возможность отстоять свою независимость от Церкви, или еще каких-либо институтов. Это привело к значительным сдвигам в динамике культурной власти, так как ученые начали вырывать культурный и профессиональный авторитет у своих клерикальных коллег в формировании интеллектуальных исследований и значений.

Восприятие, что религия  и наука находятся в состоянии  войны друг с другом, не было результатом  – как склонны считать и  атеисты – дарвинистских споров. Оно на самом деле возникло во второй половине XIX столетия посредством сильных полемических и популярных работ таких как «История конфликта между религией и наукой» (1874) Джона Дрэпера и «История войны науки с богословием» (1896) Эндрю Уайта. Через проницательную манипуляцию историческими фактами в этих книгах изображено благородство, честь, объективность и героизм науки, как жертвы, пытающейся защитить правду от одиозных и репрессивных католических клириков.

Эти две работы, сейчас больше известные благодаря своей идеологической резкости, чем исторической значимости, имеют глубокое воздействие на атеистические  размышления.

Идея «войны» науки  и религии легла в основу обращения  к науке, в качестве основного  компонента, официальной атеистической  идеологии, навязываемой Советским  Союзом.

Между религиозными мыслителями  и учеными, все же есть, часто серьезная, напряженность. Она всегда была и  будет. Но мы также наблюдаем сегодня  синергию, согласие, возможность диалога  и взаимное обогащение, этих сфер, возможно большее, чем когда-либо до этого. Атеизм злит и раздражает растущее число  ученых интересующихся духовностью  и религиозными вопросами. Вот только выглядит это как психологическая  зацикленность на исторически устаревшей модели «войны». Но настало время  дистанцироваться от этой дискредитированной убежденности прошлого.

В первой декаде двадцатого века доминировала научная вера в  вечность вселенной. Религиозный взгляд, это утверждение, рассматривал как  мифологический нонсенс, несовместимый  с передовыми научными знаниями. Этот факт сыграл важную роль, 1948 году, во время  «жарких» споров между двумя британскими  философами – атеистом Бертраном  Расселом и христианином Фредериком Коплестоном. Рассел думал, что указанное выше научное мнение, раз и навсегда, поставило окончательную точку в вопросах относительно Бога. Он утверждал, что вселенная была и будет, и нет достаточных оснований думать, что кто-то дал ей начало. Но многое поменялось после 1948 года. На протяжении 1960-х все более очевидным становился тот факт, что вселенная произошла из Большого Взрыва. Хотя эта идея была встречена ожесточенным сопротивлением, некоторые тогдашние атеисты, такие как Фред Хойл, беспокоились, что это звучали счастливые религиозные предрассудки перегруженные доказательствами в их пользу, а также, что этот неоспоримый факт, происхождения вселенной, восходит к христианскому догмату о творении.

Фундаментальный сдвиг в  научном мире изменил тон дискуссий  вокруг вопросов касающихся Бога. Важно  отметить возрастающее понимание, что  вселенная все-таки появилась на свет, в определенный момент в прошлом. Фундаментальная константа природы была исправлена при определенных значениях, что сделало наше существование возможным. Фред Хойл был одним из первых, кто принял во внимание этот феномен и его очевидную религиозную интерпретацию.

Космология (раздел астрономии изучающий эволюцию Вселенной) двадцатого века намного больше соответствует Христианской вере, чем столетие назад. Откуда все-таки берет свое начало теория Большого Взрыва и как она согласуется с Библейским повествованием?

Основоположником упомянутой выше теории является американский ученый Эдвин Хаббл, когда он в 1929 году исследуя галактики, обнаружил, что они отдаляются друг от друга с постоянным ускорением, причем такое явление наблюдалось, в равной степени, по всем сторонам Вселенной. Он пришел, к таким выводам, используя явление «красного смещения». Суть этого явления заключается в измерении светового спектра светящихся объектов, и определение по этому спектру их движение и расстояние, подобно тому, как мы слышим нарастание, а затем убывание звука, например, движущегося автомобиля. Явление со звуком работает точно также и со светом и получило название – эффекта Доплера. Основа его состоит в связи между скоростью и длиной волны. Дело в том, что звуковой объект, при приближении выпускает каждую последующую волну уже ближе к объекту, соответственно, расстояние между гребнями волн сокращается, что порождает более низкое звучание, при обратном действии длина волны увеличивается и приводит к прямо противоположному эффекту. Свет имеет частично-волновую природу (т.е. действует и как волна и как частица), что позволяет использование этого физического явления для световых объектов космоса. Исходя из всего этого, можно сделать вывод, что раньше тела в нашей Вселенной размещались ближе друг к другу и, было время, когда вся материя находилась в одной точке. Более того, начальная скорость взрыва должна была быть гранично критической, т. е. малейшие от нее отклонения привели бы к схлопыванию, и рождение мира не произошло бы. Следует отметить, что исходя из указанной выше теории, бельгийский католический священник, астроном и математик Жорж Леметр первым начал изучать происхождение Вселенной, а начальное состояние последней назвал состоянием «первичного атома». К этой идее он пришел после посещения США и ознакомления с исследованиями Эдвина Хаббла и Весто Слайфера. Кроме того, Католическая Церковь официально признала, в 1951 году, что модель Большого Взрыва согласуется с Библией.

Как видим, для того, чтобы  «первичный атом» взорвался, нужен  толчок, сила, которая привела все  в движение и постоянно поддерживала пограничную скорость расширения Вселенной, с религиозной точки зрения, этой силой и является сам Бог, кроме  того, наука не способна объяснить  указанные явления. Власть физики и  химии вступает в силу уже после  Большого Взрыва, сам же момент происхождения мироздания и силы, его спровоцировавшие, недоступны научному опыту.

Многие скептики и атеисты, в вопросе происхождения нашего мира, утверждают, что Библейское повествование, как ни крути, а все равно не отражает научной картины мира. Сразу  хочу отметить, что Библия это не научная книга, это не учебник  по космологии, физике или биологии, целью Библии не является передача аксиом или законов естественных и точных наук.

Автором книги Бытия (первой книги Библии повествующей о творении мира и жизни первых людей) является пророк Моисей, живший в XV—XIII вв. до н. э. Давайте представим, смог ли бы он понять, к примеру, законы квантовой механики, теории супергравитации и суперсимметрии, с помощью которых ученые пытаются воссоздать научную картину мироздания. Даже если бы Моисей был одаренным физиком-теоретиком, то вряд ли бы он смог передать свои знания народу, вышедшему из египетского рабства и занимающимся, в основном, скотоводством. Развитие науки и техники является последовательным, без перескакивания через эпохи и периоды, понимание простых вещей приводит к понимаю более сложных, и так далее. Господь, через пророка Моисея, дал древним людям понимание происхождения мира на доступном и понятном для них языке. В те времена наука носила прикладной характер, т .е. была направлена на насущные потребности людей, а исследование эволюции и глубин космоса, является, в большей степени, любопытством, чем необходимостью.

В полемике между верующими  и атеистами можно наткнуться на вопрос о шести днях творения и правильного их понимания. Атеистические  авторы часто делают акцент на большом возрасте Земли, подтверждающегося наличием геологических пластов отражающих целые эпохи жизни на планете, что противоречит пониманию дня творения, как временного периода длиной в 24 часа. Но давайте подумаем, насколько возможно понимать библейский день в качестве суток?

Примерно со II века в Александрии основывается Александрийская богословская школа, являющаяся первым, в христианском мире, высшим учебным заведением. Одним из принципов этой школы было аллегорическое (переносное) толкование Библии. Такие ее представители и учителя как Ориген, святые Климент и Афанасий Александрийские придерживались мнения, что день, в книге Бытия, стоит понимать как определенный, более или менее, продолжительный период времени. Таким образом, мы видим, что еще в далеком прошлом, среди христианских мыслителей, существовало понимание мироздания близкое к современному научному видению. В толковой Библии, русского, православного писателя и богослова Александра Павловича Лопухина мы находим мнение, что в противостоянии науки и религии в вопросе творения мира лучше всего придерживаться «визионерской» теории. Суть этой теории состоит в том, что Моисею, в особых видениях (visio), были открыты главнейшие этапы творения и именно эти этапы, впоследствии, получили название «дней», а термин «день» был употреблен как наиболее удобная и доступная сознанию древних людей мера времени. Вот как об этом пишет сам Лопухин: «Чтобы внедрить в сознание первого человека идею о последовательном порядке творения мира и раздельности его процессов, целесообразнее всего было воспользоваться уже знакомым ему образом дня как цельного и законченного периода времени»³.

Итак, в данной статье, нам  удалось рассмотреть лишь небольшой  участок рационального понимания  веры, а также взаимоотношений  науки и религии. Христианское сознание совершенно не противоречит научной  картине мира. Среди ученых прошлого и современности мы можем найти  как убежденных атеистов, так и  глубоко верующих людей. Вся разница  между ними состоит в том, что  одни верят в будущую способность науки объяснить буквально все, а другие обращают свой взор на Творца там, где наука теряет свою силу. В сознании христианского ученого рациональное знание о мире вполне согласуется с живой верой и духовным совершенствованием. Наука дает нам эмпирические знания, а вера в Бога и сам Господь преображают человека изнутри, дают вдохновение для службы своему Отечеству и ближним, дают силы на совершение добрых дел для наследования вечной жизни.

Долгих  Владимир

¹ Medawar Peter B. The Limits of Science, Oxford: Oxford University Press, 1985, p. 66.

² Stephen Jay Gould, “Impeaching a Self-Approaching Judge”, Scientific American, volume 267, no.1 (July, 1992), p. 118-121

³ Лопухин А. П. Толковая Библия или комментарии на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т.I. М.: Изд. Даръ. 2008. С. 34-35.