Возникновение буддизма

Сократ – первый афинский (по рождению) философ. Он происходил из дема Алопека, входившего в Афинский полис и расположенного на расстоянии получаса ходьбы от сто¬лицы Аттики. Отец Сократа—Софрониск, ремеслен-ник-камнетес, а мать – Финарета – повивальная бабка. Во время войны Афин со Спартой Сократ доблестно исполнял свой во¬инский долг. Он трижды участвовал в сражениях, в последний раз—в битве при Амфиподе в 422 г. до н. э., когда спартанцы разбили афинян (этой битвой закончился первый период войны, завершившийся Никиевым миром 421 г. до н. э.). Во втором периоде этой злосчастной для Афин войны Сократ уже не участвовал. Но она его коснулась одним из своих трагических событий. В 406 г. до н. э. афиняне после ряда поражений одержали победу при Аргинусских островах в морском сражении, но афинские стратеги вследствие бури не смогли похоронить убитых. Победителей судили в совете пятисот. Будучи в это время пританом булэ (заседателем в совете), Сократ воспротивился скороспелому суду над всеми стратегами сразу. Сократа не послушались, и все восемь стратегов были казнены. Поражение Афин в Пелопоннесской войне и последующая тирания тридцати также не прошли мимо Сократа. Однажды, будучи снова пританом, Сократ отказался участвовать в расправе тиранов над одним честным афинским гражданином.

Так Сократ исполнял свои общественные обязанности, которые в условиях античной демократии исполняли все  свободные афиняне. Однако Сократ не стремился к активной общественной деятельности. Он вел жизнь философа: жил непритязательно, но имел досуг. Был плохим семьянином, не заботился  ни о жене, ни о трех своих сыновьях, родившихся у него поздно. Все свое время Сократ посвящал философским  беседам и спорам. У него было много учеников. В отличие от софистов Сократ не брал денег за обучение.

" Я знаю только то, что ничего не знаю" – это  излюбленное выражение, кре-до сократовской собственной позиции. " Я ничего не знаю" – это значит, что как бы далеко я ни продвинулся в одиссеях мысли, я не успокаиваюсь на дос-тигнутом, не обманываю себя иллюзией, что нашел истину. Не будем забы-вать, что Сократа сопровождали не только восторженные взгляды, но и взгляды, полные ненависти. Особенно возненавидели Сократа те из софис-тов, которые сделали искусство доказывать правое и неправое своей про-фессией. Кто покушается на самодовольство темных и пустых людей, тот сначала человек беспокойный, потом нестерпимый, и наконец, преступник, заслуживающий смерти. Первым полушутливым, полусерьезным обвинени-ем против Сократа явилась постановка в 423 году комедии Аристофана "Облака", в которой Сократ изображается мастером "кривых речей". В один из дней 399 года до н.э. жители Афин читали выставленный для всеобщего обсуждения текст: " Это обвинение написал и клятвенно засвидетельствовал Мелет, сын Мелета, пифеец, против Сократа, сына Софраникса из дома Алопеки. Сократ обвиняется в том, что он не признает богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется он и в развращении молодежи. Требуемое наказание – смерть". Другие философы не простили Сократу его иронии, слишком разорительной для них. В речах Сократа на суде, с большой художественной силой переданных Платоном, поражает то, что он сам сознательно и решительно отрицает себе все пути к спасению, он сам идет навстречу смертному приговору. В его рассуждениях подспудно бьется мысль: раз уж, афиняне, вы дошли до такого позора, что судите мудрейшего из эллинов, то испейте чашу позора до дна. Не меня, Сократа, судите вы, а самих себя, не мне выносите приговор, а себе, на вас ложиться несмываемое клеймо. Лишая жизни мудрого и благородного человека, общество себя лишает мудрости и благородства, себя лишает стимулирующей силы, ищущей, критической, беспокоящей мысли. И вот меня, человека медлительного и старого (Сократу было тогда 70 лет), догнала та, что настигает не так стремительно, - смерть, а моих обвинителей, людей сильных и проворных, - та, что бежит быстрее, - испорченность. Я ухожу отсюда, приговоренный вами к смерти, а мои обвинители уходят, уличенные правдою в злодействе и несправедливости. У порога смерти Сократ пророчествует, что тотчас после его гибели постигнет афинян кара более тяжелая, чем та, которой его покарали. Сократ сам осудил себя на смерть, и, уже осужденный, твердо отказался от реальной возможности бежать из тюрьмы и уйти в изгнание. Он добровольно дал распять себя на кресте " отеческих законов " и поступил весьма хитроумно и дальновидно, лучшим образом продемонстрировав неистинность этих законов всему миру. Пророчество Сократа сбылось: позор пал на головы его судей, и прежде всего на головы обвинителей. Они, так же как тиран, судивший Зенона Элейского, были побиты каменьями и, как сообщает Плутарх, повесились, так как не вынесли презрения афинян, лишивших их "огня и воды".

«Познай самого себя» - это  изречение, или формула мудрости, приписывае-мая одному из семи мудрецов, было известно и до Сократа, и после него (оно фигурировало среди других аналогичных изречений и заповедей на фронтоне Дельфийского храма), но закрепилось именно за ним. И это не случайно: ни один из мыслителей античного мира, кроме Сократа, не сделал установку на самопознание основной частью своего учения и руководящим принципом всей своей деятельности.

Иначе говоря, никакие знания и никакие навыки сами по себе не гарантируют благополучия и не делают человека счастливым: технические и  иные знания «полезны» (т. е. приобретают  смысл и значение) в зависимости  от познания добра и зла. Более  того, и знание добра и зла, по Сократу, не является подлинным благом, если оно остается только голым знанием  и не ведет к «врачеванию души», к укреплению ее «здоровья». Таким  образом, дельфийское «Познай самого себя» было для Сократа признанием души руководящим началом в человеке, призывом к «заботе о душе», к осмысленной духовной жизни, к воспитанию благородства духа.

Норма нравственности по Сократу - автономна и индивидуальна. Настоящий  нравственно положительный поступок, по мнению философа, человек может  совершить только осознанно и  по собственному желанию. В случае если че-ловек поступает хорошо только потому, что так принято в обществе, его по-ступок нельзя назвать нравственным, ведь он вызван не его личным поры-вом, а исключительно привычкой поступать так, как и все. Соответственно, нормой нравственности для Сократа становится индивидуальность в совер-шении хорошего поступка и его автономность от общественного мнения.

«Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого  из вас, и молодого, и старого, заботиться прежде и сильнее всего не о  теле и не о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше». Философ был непоколебимо убежден  в том, что только на пути интеллектуального  и морального проникновения в  свое «я», в свой внутренний мир возможны самосо-вершенствование, добродетель и благая жизнь.

Сократ разработал собственный  метод познания. В основе его лежат  такие понятия как "ирония" и "майевтика", а строится он на системе последова-тельных вопросов, ответы на которые должны приводить собеседника к внутреннему противоречию с самим собой и, как следствие, к признанию собственного невежества. В итоге мы получим то, что в философии принято называть "сократовской иронией". И вслед за ней сразу же идёт "майевтика" (или, как говорил Сократ, "повивальное искусство") - искусство преодоления противоречий с целью обнаружения истины, своего рода, "рождение" знания.

Майевтика (греч. maieutike — повивальное искусство) — метафора, с помо-щью которой Сократ прояснял сущность своего метода философствования, специфицирующего сократический диалог, прежде всего по отношению к софистическому.

Майевтика рассматривалась Сократом как вид повивального искусства, унаследованного им от своей матери, с той только разницей, что Сократ помогал разрешаться от бремени не женщинам, а мужчинам, и рождали они не физическое дитя, а знание. Себе он отводил в этом процессе более чем скромную роль, уверяя всех, что сам он пуст и потому от него никто ничему научиться не может, а каждый производит с его помощью лишь то, чем сам был чреват.

Развернутое описание метода майевтики осуществил Платон: ‘Теперь мое повивальное искусство, во всем похоже на акушерское, отличаясь от него лишь тем, что я принимаю роды у мужей, а не у жен, роды души, а не тела. Мое главное умение состоит в правильном распознании и отделении рож-дающихся фантазмов и лживостей в молодых душах от вещей живых, здоро-вых и реальных. По обычаю акушерок и я должен быть стерильным... от зна-ния; попреки, что мне многие делают, в том, что я влияю на других, неспра-ведливы, ибо никогда я никак не обнаруживал своего невежественного зна-ния ни по одному из вопросов, ведь это вправду хула. Правда в том, что сами боги вынуждают меня к этому повивальному делу, запрещая мне рожать самому. По сути, я во всем не то, что есть мудрец, из меня не родилось ни одного мудрого открытия, что было бы детищем моей души. Те же, коим нравилось быть со мной, пусть поначалу лишь видимым образом, некоторые во-все несведущие, следуя за мной, действительно нечто производили, по благости необычайной богов, которые им это разрешали. И ясно, что от меня они не получили ничего, и лишь у себя самих нашли нечто замечательное, что и произвели; но и помогая им в этом деле, я награжден — я и боги’.

Сократ выбирал известного политического деятеля или просто известного человека, после того, как  тот прочитал свою речь, и Сократ начинал задавать свои знаменитые вопросы. Причем вначале философ безудержно хвалил своего собеседника, говорил, что  он такой умный, известный человек  в городе, и что ему не составит труда ответить на такой элементарный вопрос. Сократ задавал свой действительно  элементарный вопрос, но только на первый взгляд. Собеседник нехотя отвечал  на него, Сократ в свою очередь задавал  очередной вопрос, касающийся все  того же вопроса, собеседник опять отвечал, Сократ спрашивал снова, и это  доходило до того, что собеседник, в  конце концов, своим последним  ответом противоречил своему первому  ответу. Понятное дело собеседник очень  злился на него. Тогда взбешенный собеседник спрашивал Сократа, а сам то он знает ответ на этот вопрос, Сократ же совершенно спокойно отвечал, что не знает, и спокойно удалялся.

Сократ - принципиальный враг изучения природы. Работу человеческого ра-зума в этом направлении он считает нечестивым и бесплодным вмешательством в дело богов. Мир представляется Сократу творением божества, "столь великого и всемогущего, что оно все сразу и видит, и слышит, и повсюду присутствует, и обо всем имеет попечение". Нужны гадания, а не научные исследования, чтобы получить указания богов относительно их воли. И в этом отношении Сократ ничем не отличался от любого невежественного жителя Афин. Он следовал указаниям дельфийского оракула и советовал делать это своим ученикам. Сократ аккуратно приносил жертвы богам и вообще старательно выполнял все религиозные обряды.

Основной задачей философии  Сократ признавал обоснование религиозно-нравственного  мировоззрения, познание же природы, натурфилософию счи-тал делом ненужным и безбожным

Сомнение ("я знаю, что  ничего не знаю") должно было, по учению Сократа, привести к самопознанию ("познай самого себя"). Только таким индивидуа-листическим, путем, учил он, можно прийти к пониманию справедливости, права, закона, благочестия, добра и зла. Материалисты, изучая природу, при-шли к отрицанию божественного разума в мире, софисты подвергли сомне-нию и осмеяли все прежние взгляды, - необходимо поэтому, согласно Сокра-ту, обратиться к познанию самого себя, человеческого духа и в нем найти ос-нову религии и морали. Таким образом, основной философский вопрос Со-крат решает как идеалист: первичным для него является дух, сознания, при-рода же - это нечто вторичное и даже несущественное, не стоящее внимания философа. Сомнение служило Сократу предпосылкой для обращения к собственному Я, к субъективному духу, для которого дальнейший путь вел к объективному духу - к божественному разуму.

Однажды у знаменитого  дельфийского оракула спросили, есть ли на свете человек более мудрый, чем Сократ, а оракул ответил, что  нет. Узнав об этом Сократ, по его  словам, очень удивился и заявил, что сам он твердо знает лишь то, что ничего не знает. И что, разговаривая с многими другими людьми, которых считали умнейшими среди всех, он пришел к выводу, что «мудрым оказывается только бог» и что прорицанием своим, данным через оракула, «бог указывает на то, что человеческая мудрость дешево стоит, ничего не стоит». И, мне кажется, – продолжает Сократ, – что бог не имел в виду Сократа, а только воспользовался моим именем для примера, желая на самом деле сказать: «О люди, тот из вас мудрее, кто, подобно Сократу, познал, что он поистине ничего не знает»