Влияние географического и демографического факторов на социальное и экономическое развитие

62

поддержание общественной стабильности, что тормозило экономическое  развитие; возрастал налоговый пресс, что вызывало недовольство русского населения; нерусские народы подавали пример нелояльности к властям, что  способствовало общему росту оппозиционных  настроений в стране и ослаблению авторитета центральной власти. Но без территориальной экспансии Россия осталась бы небольшой и очень отсталой европейской страной, каковой она и была в действительности до XVI в., и никаких серьезных достижений в области литературы, искусства, науки и технологии ожидать от нее не приходилось бы, как нельзя было бы рассчитывать и на высокий уровень жизни ее граждан.

Российская империя никогда  не была колониальной державой в европейском  смысле этого слова (хотя элементы колониализма наблюдались, например, по отношению  к народам Сибири) 117 по нескольким причинам. Во- первых, русские не были «господствующим» народом империи: они подвергались частичной социальной дискриминации по сравнению с нерусскими и уступали ряду народов (например, немцам, полякам и евреям) по степени урбанизированности, уровню грамотности, экономическому развитию, по числу лиц, занятых в сфере интеллектуального труда. Русские в массе всегда жили хуже, чем нерусские. И если об уровне благосостояния судить по средней продолжительности жизни, то русские даже на рубеже XIX— XX вв. уступали не только латышам, эстонцам, литовцам, евреям и полякам, но также украинцам, белорусам, татарам и башкирам.118 Во-вторых, национальная политика России отличалась прагматизмом и терпимостью по отношению к нерусским, ставила на первое место не экономические, а политико-стратегические задачи; религиозная и языковая ассимиляция и долгое время также административно-правовая интеграция не входили в ее цели, «господствующий» народ не поглощал побежденных. Нерусские к этому настолько привыкли, что всякие попытки интеграции и модернизации

Рис. 14. Хан Хивинский генерал-майор  Сеид-Асфендиаф-Багадур-хан и сопровождающие его лица, прибывшие на празднование 300-летия Дома Романовых.

С.-Петербург. 1913 г.

63

вызывали у них бурный протест, который подрывал стабильность социально-политического порядка  и заставлял центральное правительство  скоро от них отказываться. В-третьих, в экономическом и культурном смыслах русский центр уступал  западной периферии и незначительно  превосходил большинство своих  восточных и южных окраин. Сама Россия в период империи вследствие относительной культурной и экономической  отсталости находилась в существенной зависимости от иностранного капитала, европейской науки и технологии. В-четвертых, Российская империя держалась  в решающей степени на династическом  и сословном принципе, а не на этническом и религиозном самосознании русских. В силу указанных особенностей, а также вследствие большого разнообразия религиозного, культурного, социального, экономического и политического  положения народов, входив-ших в состав России, ярлык «колониальной державы» не соответствовал ее сущности.119

Специфически имперский  характер российского политического  устройства обеспечивал возможность  управления многонациональным государством, которое включало десятки народов, находившихся на разных ступенях развития, позволял России успешно конкурировать  с колониальными империями Запада и выдержать борьбу с восточными империями. Сам факт достижения Россией  международного статуса империи  считался в свое время и в действительности был огромным достижением. Не случайно потребовалось более двух десятков лет, чтобы после принятия Петром I титула императора в 1721 г. он был признан  всеми великими державами: Швеция признала новый титул в 1723 г., Турция — в 1739 г., Англия и Германия — в 1742 г., Франция и Испания — в 1745 г., позже всех Польша — в 1762 г.120

Только после 1863 г. национальная политика центрального правительства  под влиянием европейской модели решения национального вопроса  стала склоняться к последовательной интеграции всех частей империи в  цельное национальное государство, но ввиду огромного многообразия этносов интеграция под ругательным  термином «русификация» проводилась  в разных регионах и среди разных народов с разной глубиной и интенсивностью, а иногда и с отклонениями от генеральной  линии. Так, в отношении евреев, ногайских и крымских татар, черкесов и некоторых других народов сегрегация и принуждение к эмиграции были признаны более целесообразными средствами решения национальных противоречий, а в отношении кочевников, охотников и собирателей и оседлых мусульман Средней Азии была сохранена прежняя политика сосуществования. Интеграционная политика находилась в прямой зависимости от степени языковой, конфессиональной и культурной близости народов и опасности, которую представлял сепаратизм для формирования единого национального российского государства.

Концепция развития национальных движений, предложенная М. Хрохом, служит только удобной схемой, пригодной для анализа европейских национальных движений в определенный период европейской истории, но ни в коем случае не является железным законом исторического развития всех народов, входящих в состав многонациональных государств. Нет достаточных оснований полагать, что закономерности развития национального сознания и национальных движений везде и всегда с неумолимостью физических законов приводят к возникновению сепаратистских настроений в многонациональном государстве, что, распространяя образование и культуру, создавая письменность и литературные языки, способствуя появлению высокой литературы и искусства, развивая национальные элиты, многонациональная страна готовит предпосылки для своего будущего распада. Теоретики модернизации полагают, что социальные отношения, основанные на первичных привязанностях — узах крови, расе, языке и религии, являются мощной силой в традиционных, доиндустриальных обществах, но с приходом индустриальной эры должны ослабевать.121

64

Пример дореволюционной  России говорит о том, что стремление к культурно-национальной автономии  перерастало в желание отделиться не автоматически, а лишь под влиянием конкретных обстоятельств: 1) насколько  стремления к национально-культурной автономии удовлетворялись цент-ральным правительством, 2) насколько демократизировалась Россия, 3) насколько привлекательным было ее экономическое положение и развитие, 4) насколько выгодно было в экономическом и культурном смыслах отделение для данного народа. Изменение национальной политики в начале XX в. стало назревшей задачей российского правительства уже только по той причине, что русские составляли всего 45% населения России, а нерусские народы проявляли настойчивое стремление к автономии. Вместо этого центральное правительство долгое время не шло на уступки, что, можно думать, способствовало развитию сепаратизма и в конечном счете привело к развалу империи в 1917 г. Колебания национальных политических партий в 1917 г. в отношении того, оставаться с Россией или отделяться от нее, очень симптоматичны.122 Они показывают, что изменение курса Временного правительства в национальном вопросе, согласившегося на федеральное устройство России и даже признавшего (хотя условно, до окончательного рассмотрения этого вопроса Учредительным собранием) право Польши на самоопределение, создавало реальные предпосылки для разрешения национальных проблем мирным путем и в рамках демократического государства, только неудачный для России ход военных событий и победа большевиков окончательно предопределили развал страны.123 Приход большевиков к власти способствовал этому процессу по трем причинам. Во-первых, из русских политических партий только большевики поддерживали лозунг национального самоопределения. Во-вторых, их приход к власти предрешил возникновение гражданской войны в России, участвовать в которой не хотел ни один народ. В-третьих, в условиях анархии сепаратистам было легче добиваться своих целей.

Рис. 15. Эмир Бухарский Сеид-Алим и сопровождающие его лица на праздновании 300-летия Дома Романовых. С.-Петербург. 1913 г.

65

Несмотря на печальный  финал российской территориальной  экспансии, мне представляется, что  общий ее итог оказался положительным  не только для властной русской элиты, но для всего российского государства  и большинства входивших в  его состав народов. Если даже допустить, что на начальных этапах исторического  развития природа обделила Россию ресурсами  или не была к ней достаточно щедрой,124 то этот недостаток был с лихвой компенсирован в ходе ее территориального расширения, которое превратило ее в мощную державу, богатую природными ресурсами. Уже в XVIII— начале XX в. проблема состояла не в величине природных  ресурсов, а в их разведке, доступности  и использовании. Следовательно, цена, которую заплатили русские за свою территориальную экспансию, была высокой, но не чрезмерной. Думаю также, что в конечном счете от российской экспансии выиграло большинство народов, входивших в состав империи, в том числе те, которые потом вышли из нее. Всем, включая русских, Россия обеспечивала безопасность, всем, а нерусским даже в большей степени, помогала раз-виваться и уж во всяком случае этому не препятствовала. Под крышей России многие народы создали свою письменность, интеллигенцию, высокое искусство, государственность со значительно меньшими издержками, чем они могли этого сделать вне России, поскольку Россия, как было показано, не была типичной колониальной державой. «Единство разноплеменной России держалось не только на силе, — справедливо считал В. А. Маклаков. — История национального вопроса в России — иллюстрация ошибок как власти, так и ее победителей —либерального общества».125

Роль географической среды, в которой происходило развитие России, велика, особенно на ранних стадиях. Например, бесспорно влияние климата  на земледелие, животноводство и все  экономические явления и процессы, непосредственно связанные с  биосферой. Среда обитания воздействует на социальные процессы и, как теперь полагают ученые-социобиологи, на популяционную генетику человека, на социальное поведение и социальную и этническую психологию, но, во-первых, отнюдь не решающее.126 И, во- вторых, влияние климата и вообще географической среды на экономические и социальные явления — на общественные и политические институты, социальные напряжения, политику, цены и т. д. — опосредовано и усложнено другими факторами, отделить которые друг от друга и оценить точно их воздействие на общество и человека не представляется возможным. Вследствие этого всякие общие соображения на этот счет носят в значительной степени умозрительный характер и не могут быть ни обоснованы, ни проверены. Образец взвешенной оценки влияния географии на историю дает Ф. Бродель в своей известной книге «Что такое Франция? Пространство и история».127

На более твердой почве  стоят предположения, связывающие  социальные и экономические явления  с демографическими. Увеличение плотности населения постоянно заставляло людей искать способы борьбы с относительным перенаселением. Различные народы выбирали разные пути в зависимости от природных условий, политических и социальных институтов, менталитета, традиций, обычаев и закона: сокращение рождаемости и уменьшение числа детей в семье сначала через увеличение возраста вступления в брак, затем с помощью различных методов контрацепции; переключение населения из сельского хозяйства в промышленность, ремесло и торговлю; эмиграция; экспансия и колонизация. Россия долгое время предпочитала территориальный рост, и этот способ борьбы с перенаселением, как было показано, являлся оптимальным для населения, бедного капиталом и богатого рабочими руками и землей.