Выдающиеся предприниматели Запада: Джон Д. Рокфеллер

могли посоперничать с  Рокфеллером цинизмом в делах  и строгим соблюдением

религиозных обрядов. Троица компаньонов вскоре создала группу, тем более

прочную, что в соответствии с пожеланием Рокфеллера их «дружба»

основывалась исключительно  на выгоде. Дабы сотрудничество было более

тесным, они снимали квартиры в одном доме и даже – из соображений

экономии – арендовали общую скамейку в баптистской  церкви города.

Контора их находилась в доме 341 по Эвклид-авеню, где 10 июня 1870 г.

они официально основали компанию с капиталом в один миллион  долларов,

название которой станет известно во всем мире — «Стандард  Ойл оф Огайо».

 

Образцовый нефтеперегонный  завод

 

В Рокфеллере не было ничего от анархиста. От матери он унаследовал

болезненную страсть к  порядку, и потому вид нефтеперегонных  заводов на

берегу Эри приводил его  в отчаяние. С сокрушением смотрел  он на рабочих,

шлепающих по лужам нефти, на плохо сбитые бочки, из которых  вытекает

содержимое, на переполненные  сверх меры перегонные колонны. И  вот тогда

он понял, что порядок, методичность и чистота – необходимейшие условия,

для давно задуманного  им плана поглощения всех конкурентов. «Стандард

Ойл» занялась своим туалетом. На заводе производились цистерны, которые

не протекали и которые  Рокфеллер, уже тогда заботившийся об имидже

фирмы, велел окрасить в  яркий, хорошо узнаваемый синий цвет. Здесь

систематически использовались все отходы, здесь не пропадало  ни капли

нефти. Через некоторое  время доходность завода зримо увеличилась, и у

Джона Д. были развязаны руки для перехода к следующему пункту своей

программы—систематическому  устранению конкурентов.

 

Спрут

 

Оливер Пейн, бывший полковник  армии северян, был владельцем самого

крупного нефтеперегонного завода в Кливленде. Этот всеми уважаемый

джентльмен делил свое сердце между патриотизмом и честолюбием; к

Рокфеллеру он относился  крайне сдержанно, не прощая ему ни его

экономического динамизма, ни равнодушия, проявленного во время  войны

между Севером и Югом. Так  что он не выказал особой радости, когда лакей

доложил о визите молодого владельца «Стандард Ойл». Джон Д., разумеется,

ничуть не огорчился сдержанным приемом и вежливо, но холодно  изложил

цель своего прихода: «Я намерен  в ближайшее время перекупить все без

исключения нефтеперерабатывающие  заводы Кливленда. На каких условиях вы

согласились бы продать свой?»  Отставной полковник поначалу счел

услышанное неудачной  шуткой. Но, всмотревшись в бледное  лицо, унылый нос

и серые глаза собеседника, понял, что тот явно не относится  к шутникам.

«На каких условиях я согласен продать вам свой завод?»—недоуменно

переспросил он.—«Да,—подтвердил  молодой человек,—У вас есть выбор: либо

продать его сейчас, либо через несколько недель объявить себя

банкротом».

 

С этими словами он протянул полковнику листок бумаги, предлагая

прочесть, что там написано. Пейн пробежал глазами текст, мрачно взглянул

на Рокфеллера и со вздохом  бросил: «О'кей. Ваша взяла».

 

Секретные соглашения

 

Талейран говорил: «Лучше быть крупным мошенником, чем мелким негодяем».

Бумага, которую Рокфеллер  протянул полковнику, была наилучшим

подтверждением этого  высказывания. Цинизм и полнейшая  бессовестность

будущего нефтяного короля даже восхитили жертву. «Такому человеку,—

подумал Пейн,—остается только уступить». А бумага эта была соглашением,

которое Джон Д. во время окутанной  тайной поездки в Нью-Йорк заключил с

тремя железнодорожными компаниями, обеспечивавшими доставку нефти  из

Пенсильвании в центры ее переработки.

 

Уже в 1872 г. Рокфеллер понял, что за эйфорией первых дней неизбежно

последует кризис, и потому он, чтобы уцелеть, должен убрать всех без

исключения конкурентов. Чтобы удерживать цены на самом низком уровне, он

систематически урезал все  расходы, и его завод уже давно  был самым

рентабельным в Кливленде. Но он хотел захватить монополию  на рынке, и

потому ему нельзя было стоять на месте. В ту пору железные дороги

находились в руках  трех человек, которые, выражаясь деликатно, не

обременяли себя соображениями  совести. Полковник Скотт, владелец

«Пенсильвания Рейлроад», и  Джей Гулд, хозяин «Эри Рейлроад» делили между

собой

 

посьавку сырой нефти  в Питсбург и Филадельфию; Коммодор Вандербильт имел

монополию на перевозки в  Нью-Йорк и Кливленд. И поскольку  эта троица

могла посоперничать с  Рокфеллером по части цинизма, стороны  очень быстро

заключили между собой  секретное соглашение. Соглашение, которое можно

назвать актом экономического разбоя: в нем не только предусматривалось,

что стоимость транспортировки  барреля нефти для «Стан-дард Ойл» будет

снижена с 2,27 до 1,15 доллара  при одновременном удвоении, а  то и

утроении тарифов для  конкурентов, но и то, что часть  полученных от

такого увеличения цен  денег будет вложена в предприятие  Джона

Рокфеллера. Иными словами, бесповоротно приговоренные к разорению

конкуренты приносили  бы тем больше денег «Стандард  Ойл», чем дольше и

активнее пытались бы выбраться  из приготовленной им западни. Даже

Маккиавели лучше бы не придумал!

 

Джон нанес поочередно визиты всем владельцам нефтеперерабатывающих

заводов Кливленда и вежливо  и холодно предложил ту же сделку, что и

полковнику Пейну, всякий раз завершая свою речь столь же пуританскими,

сколь и лицемерными, словами, хотя и не лишенными здравого смысла:

«Чтобы оздоровить экономику  Соединенных Штатов, необходимо избавиться от

всех слабых и неприспособленных. Реорганизовать рынок нефти —  это наш

патриотический долг». Кое-кто  из «слабых и неприспособленных» возмущался

подобной «реорганизацией», несшей им гибель. Иные впадали в  неудержимый

гнев и, потеряв над  собой контроль, осыпали ругательствами вестника их

разорения. Но Рокфеллер оставался  невозмутимо спокоен. Глядя на своих

жертв маленькими бесцветными  глазками, он медленно цедил слова, которые

падали, как нож гильотины: «Вы совершаете ошибку, не присоединяясь  к

нам. В нефтяной промышленности не будет места ни мелким

предпринимателям, ни одиночкам». "В конце концов все уступали, и

уступали тем быстрей, что в большинстве случаев  сделка оказывалась для

них выгодной. Джон Д. Рокфеллер, при всем том, что был настоящей  акулой,

не ставил себе целью разорить конкурентов. Он делал их своими

компаньонами, и доход  они при этом получали куда больший, чем могли бы

им дать их агонизирующие  предприятия.

 

Тайное становится явным

 

Благодаря этому секретному соглашению Рокфеллер осуществил свой двойной

план: завладел всеми нефтеперерабатывающими заводами Кливленда и

оздоровил промышленность, которая  до сей поры пребывала в полнейшей

анархии. Дела его шли все  лучше и лучше, поскольку, став почти

монополистом и умея извлечь  из этого положения все возможные  выгоды, он

мог по собственному произволу  снижать закупочные цены на нефть  и

соответственно увеличивать  свои доходы.

 

К сожалению, он не учел один фактор, который в капиталистической

экономике приобретает определяющее значение — общественное мнение.

Секретное соглашение между  «Стандард Ойл»- и «железнодорожными  баронами»

было заключено под  прикрытием подставной фирмы, именующейся  «Саут

Импрувемент». Толи вследствие болтливости, толи кто-то решил

отомстить—этого уже никогда  не узнать,—но весной 1872 г. американской

прессе стало известно про секретное соглашение, и она  дюймовыми буквами

с негодованием оповестила США  о сговоре «кливлендского спрута»  и

«железнодорожных баронов».

 

Спрута на фонарь!

 

Несложно вообразить себе, в какую ярость пришли производители  нефти,

годами возившиеся в грязи, а через какое-то время вдруг  обнаружившие,

что со снижением закупочных цен вся их прибыль уплывает от них. Они

организовывали грандиозные  демонстрации и под яростные крики: «Смерть

акулам! Долой заговорщиков!»  – вынудили Конгресс Пенсильвании внести в

конституцию штата дополнительную статью, объявляющую противозаконной

практику мошеннического перевода денег из компании в компанию. После

чего, объединившись в  союз, постановили не отправлять больше ни капли

нефти «Стандард Ойл оф Огайо».

 

Рокфеллер внимательно прислушивался  к этим воплям, тем паче что был  чуть

туговат на ухо. Нимало не обеспокоенный  ни ненавистью толпы, которая

вздернула на фонарь его чучело, ни угрозами смерти, которые десятками

ежедневно приходили ему  по почте, он; решил все же затаиться  и переждать

бурю. "К несчастью, у  его сообщников нервы оказались  не такими крепкими.

Они приняли решение расторгнуть  соглашение и начать переговоры с

производителями нефти, которые  в количестве трех тысяч человек  собрались

в одном нью-йоркском театре и требовали равенства цен. У  Рокфеллера не

было другого выхода, и  он тоже согласился участвовать в  переговорах, В

окружении телохранителей он приехал в Нью-Йорк с намерением принять

участие в митинге, однако был встречен гиканьем и свистом, поэтому даже

не стал входить в театр  и возвратился домой.

 

Бойкот продолжался шесть  месяцев, нефтехранилища «Стандард  Ойл»

опустели, положение стало  катастрофическим. Джон Д. решил уступить. Он

телеграфировал союзу  нефтепромышленников, что у него «более нет никаких

секретных соглашений ни с  какой бы то ни было железнодорожной

компанией». Поставки нефти  тотчас же возобновились, и Джон Д. Рокфеллер,

отделавшись легким испугом, принялся доводить до совершенства другие

способы недобросовестной конкуренции.

 

Первый способ: трест

 

Рокфеллер, хотя и вынужден был пойти на попятный, тем не менее очки

набрал. За те полгода, что  действовало секретное соглашение,

производство «Стандард  Ойл» выросло с полутора тысяч  баррелей в день до

десяти тысяч, и многие владельцы нефтеочистительных заводов  вынуждены

были уступить ему свои предприятия.

 

Когда же буря прошла, он с  полным правом мог предсказывать: «Мы  выиграли

войну за нефть и через  год станем хозяевами мирового рынка». И он

продолжал неудержимый подъем, вынуждая последних конкурентов,

объединившихся в Ассоциацию нефтеперегонных предприятий, поочередно

вливаться в «Стандард  Ойл», и вкладывал капиталы во все  сферы

деятельности, связанные  с нефтью. Наконец эта империя-спрут  обрела

законное существование: второго января 1892 г. Рокфеллер создал

«Стандард Ойл Траст», и  материнская компания в Кливленде  стала всего

лишь простым филиалом этого треста.

 

Предприятие Джона Д. Рокфеллера, внедрившееся во всех штатах, обрело

такую власть, что в конце  концов это обеспокоило многих американских

политиков. Против хозяина  «Стандард Ойл», вызывавшего просто невероятную

ненависть, возбуждались судебные процессы по обвинению в использовании

принуждения и угроз и  в противозаконной коммерческой деятельности.

Наконец в 1890 г. американский Конгресс принял закон Шермана, более

известный как антитрестовский  закон, главной целью которого была

ликвидация империи Джона  Д. Рокфеллера. Пятнадцатого ноября 1911 г.

Верховный суд Соединенных  Штатов постановил прекратить деятельность

треста, квалифицированного как «опасная корпорация» и «заговор».

Приговор обязал «Стандард  Ойл» дать автономию всем своим филиалам, что,

впрочем, нисколько не уменьшило  власти его владельца, так как  он сумел

позаботиться о том, чтобы  «прекращение деятельности» оказалось  чисто

теоретическим.

 

Еще богаче

 

До конца XIX в. производство керосина для освещения было основной сферой

деятельности нефтяной промышленности. Появление электрического освещения

грозило ей гибелью. Многие финансисты встревожились и сочли

благоразумным покинуть этот сектор. Но это было не в правилах

Рокфеллера. «Я сделал состояние  на нефти,—заявил он,—и никогда  не изменю

ей». И он оказался прав. Начавшееся через несколько лет развитие

автомобильной промышленности дало его империи возможность  охватить

своими щупальцами весь мир  и вскоре сделало его, причем надолго, самым

богатым человеком на свете.

 

Благотворительность тоже бизнес

 

Устранив всех конкурентов, обойдя все законы, грозившие положить предел

его неуемным амбициям, и  обеспечив «Стандард Ойл» гегемонию  в мировом

масштабе, Джон Д. Рокфеллер  принял решение возложить все  заботы о своей

империи на сына, а самому всецело предаться двум хобби, которым  до сих

пор он не имел возможности  посвятить ни секунды времени,—гольфу  и

филантропии.

 

Поскольку Рокфеллер никогда  ничего не делал наполовину, то и  хобби

своими занялся с усердием, граничащим с исступлением. Начиная  с 1900-го

и вплоть до тридцатых годов, он, словно исполняя некий священный  ритуал,

ровно в десять в сопровождении  двух слуг, несущих клюшки, выходил  из

своего дома в Покантико-Хилл и направлялся на площадку для  гольфа, где