Лексика с точки зрения её употребления

                 Департамент образования г. Москвы

                    ГБОУ СОШ Колледжа Связи №54

                      По русскому языку

                                   Реферат по теме 

                         “лексика с точки зрения её употребления”

                                                                Работу выполнил:

                                                   студент группы ССК 9-6  1 курса

                                                    Киселев Юрий Анатольевич

Понятие об общенародной и необщенародной лексике

 
 
Любой человек, для которого русский  язык является родным, знает, что означают слова костер, иголка, ворчать, насморк, веревка, одежда, разиня,но далеко не каждому известны такие слова, как грудок ('костер'), шершотка ('иголка'), рептовать ('ворчать'), ринит ('насморк'), лонжа ('веревка, прикрепляемая к поясу циркового гимнаста, акробата'),прикид ('одежда'), вафлист ('разиня'). Первая группа слов (костер, иголка, ворчать и т.д.) принадлежит к общенародной лексике. Ее понимание и употребление не зависят ни от географического места жительства, ни от профессии, рода занятий человека. Общенародная лексика составляет основу национального русского языка. В ее состав входят все литературные слова: иголка, веревка, ворчать, костер, митинг, насморк, одежда, приватизация, рынок, чепуха и т д. К ней относятся и те нелитературные слова, которые распространены среди людей разных возрастов и профессий: балда, морда, переться, сгодиться, сдуру, шляться и т.д.* 
 
* Конечно, термин "общенародная лексика" в известной мере условен, поскольку образованные, воспитанные люди обычно не употребляют в своей речи нелитературную лексику, особенно ту, которая является вульгарной (морда, нажраться) или производит впечатление неграмотной (ложи2ть, ихний). С другой стороны, малокультурные люди могут быть незнакомы со многими литературно-книжными словами (дилемма, паллиатив). 
 
 
Необщенародной называют лексику, понимание и употребление которой связаны с профессией человека, местом его жительства, родом занятий. К необщенародной лексике относятся диалектные, специальные и жаргонные слова. 
 
 

Диалектная (областная) лексика

 
 
Диалектной (или областной) лексикой называют ту часть необщенародной лексики, которая является характерной принадлежностью речи населения какой-либо местности, района, области. Есть слова, характерные для южных говоров, к которым относятся (в настоящее время) курский, орловский, рязанский, тульский и др. Вспомним И.С. Тургенева, который в "Записках охотника" отметил, что "орловское наречие отличается множеством своебытных, иногда весьма метких, иногда довольно безобразных слов и оборотов", и привел некоторые из орловских слов и отдельных значений слов: заказ('лес'), козюля ('змея'), площади ('кусты'), сугибель ('крутой поворот в овраге') и др. "Южные" слова встречаем в произведениях туляка Л.Н. Толстого: завеска ('фартук'), зеленя* ('всходы хлебов, преимущественно озимых'), козюля, кочеток ('щавель') и т.д. Рязанские слова в немалом числе представлены в стихах С. Есенина, в прозе К.Г. Паустовского, Б. Можаева, Ю. Нагибина и др.: гребовать('брезговать'), дежа ('квашня'), дрочена ('толстый блин, чаще из пшеничной муки, смазанный сверху яйцом'; у Есенина: "Пахнет рыхлыми дроченами, У порога в дежке квас..."), жалейка ('дудочка'),жамки ('пряники'; встречается и в орловском говоре), сручно ('с руки'), чесанки ('тонкие и мягкие валенки с начесом') и т.д. 
 
* Зеленя сейчас литературное слово. 
 
 
Есть слова, свойственные речи жителей северных областей – Архангельской, Вологодской, Онежья, Костромской, Ярославской и др.: векша ('белка'), журавлиха ('клюква'), зыбка ('колыбель, подвешиваемая к потолку'), косуля ('род сохи или вид косы'; ср.: "Приподнимая косулю тяжелую, Баба поранила ноженьку голую".– Н.А.Некр.), порато ('очень'), поратый ('сильный; усердный; бойкий'),скорополучно ('скоро и благополучно'), теплина ('костер') и т.д. 
 
Со многими словами, относившимися к северным говорам, познакомил читателей П.И. Мельников-Печерский; в наше время такие слова отражены в произведениях М. Пришвина, Б. Шергина, Ю. Казакова, А. Яшина, Ф. Абрамова, В. Белова, В. Тендрякова, Н. Рубцова и др. 
 
Диалектные слова, которые используются в художественной литературе, называются диалектизмами. Под термином "диалектизм" нужно понимать не только то, что относится к особенностям лишь словарного состава диалекта, но и то, что составляет его фонетическую, словообразовательную, грамматическую и т.д. особенности. 
 
В соответствии с тем, какая именно специфическая черта диалекта отражена в том или ином слове, различают диалектизмы:  
 
1) фонетические: а) дома, дал'око, город (т.е. проявление оканья), делаэт, делаат, делат (т.е. отсутствие йота между гласными, ассимиляция и стяжение возникающих при этом сочетаний гласных),омман, оммер'ал (т.е. произнесение мм в соответствии с литературным бм: обман, обмерял) – фонетические диалектизмы, отражающие черты северных говоров; б) на – нох (т.е. фрикативное образование фонемы г и ее чередование с х в конце слова и слога)*, дожжок, шшанок (т.е. наличие только твердых долгих шипящих ж и ш) – фонетические диалектизмы, отражающие черты южных говоров; другие примеры фонетических диалектизмов (не имеющих строгой географической прикрепленности): дамно ('давно'), мнук ('внук'), дочкя ('дочка'), пецка ('печка'), фатать ('хватать'), Хведор('Федор'), энтот ('этот'), здря ('зря') и т.д.; 
 
* Ср. следы этой черты диалекта в рифмах С. Есенина: 

 
 
2) грамматические: а) к пустым вóдрам – с пустым вóдрам (общность формы дательного и творительного падежей множественного числа существительных и прилагательных), роб'атко, цыпл'атко – роб'атка, цыпл'атка (т.е. принадлежность к среднему роду существительных с суффиксом -атк-, обозначающих молодые существа, и образование форм множественного числа от той же основы с неударенным окончанием –а); "топить баня", "строить изба" (т.е. употребление формы именительного падежа при обозначении прямого дополнения*); б) (у) жене, в окны, пятны, (у) мене, (у) тебе, носит', ходит' (т.е. мягкость согласного в 3-м лице глаголов настоящего времени единственного и множественного числа), несть, плесть**; 
 
* Следовательно, устойчивое выражение литературного языка шутка сказать имеет "северную природу". 
 
** Примеры, обозначенные буквами а и б, иллюстрируют соответственно северные и южные грамматические диалектизмы. 
 
 
3) словообразовательные: можжевель, можжуха ('можжевельник'), насилкой ('насильно'), проливенный, уливный ('проливной'), удильник ('удочка'), сомяка, скотиняка ('сом', 'скотина'), глазюки, дьяволюки, идолюки (этот типичный для юга тип образования широко представлен в "Тихом Доне" и "Поднятой целине" Шолохова). 
 
 
Среди лексических диалектизмов различают: собственно лексические – слова, которые имеют в литературном языке синонимы с иным корнем: баской ('красивый'), буерак, яруга ('овраг'), векша('белка'), гребовать, морговать ('брезговать'), завируха ('метель'), канка ('индюшка'), качка ('утка'), обабок ('подберезовик'), хоромина ('дом'), челыш ('подосиновик'), сугибель ('крутой поворот в овраге') и т.п.; 
 
семантические – слова, имеющие в данном диалекте несвойственные общенародному употреблению значения. Например: верх ('овраг'), губы ('грибы')*, жалеть ('любить'), забавный ('медленный'),заказ ('лес'), наглый ('внезапный'), пахать ('мести пол'), пожарник ('погорелец'), спесивый ('стеснительный') и др.; 
 
этнографические – слова, называющие предметы и явления, которые свойственны быту населения лишь данной местности и или совсем неизвестны в других областях, или чем-то специфическим отличаются от них: калитовка ('четырехугольная ватрушка из ржаной муки, начиненная картофелем или пшеном'), кошель ('сплетенный из бересты ранец'), кро2шни ('заплечное деревянное приспособление для переноски тяжестей'), ка2рбас ('используемая на Севере беспалубная парусно-гребная лодка с полукруглыми штевнями для остойчивости на морских волнах), коту2х ('постройка для мелкого скота'), поско2тина ('пастбище, выгон, непосредственно примыкающие к деревне и со всех сторон огороженные изгородью'), ту2ес ('сосуд из бересты для жидкости') и под. 
 
* Географические обозначения Обская губа. Мезенская губа обязаны своим возникновением северному семантическому диалектизму губа ('залив'). 
 
 
Понятно, очевидно, что этнографические диалектизмы не имеют общенародных синонимов. 
 
Существуют также диалектизмы фразеологические – устойчивые сочетания слов, известные в данном значении лишь в какой-то местности: без смерти смерть ('о чем-либо трудном, тяжелом'), в скуку упасть ('заскучать'), спать как волка съевши ('очень крепко спать'), как в соль сел ('захирел, зачах'), руки отпали ('об отсутствии желания что-либо делать'), сбить в горькое яблоко ('сильно избить') и др. 
 

Отражение диалектной лексики в словарях

 
 
Говоря о том, где, как, в какой  мере отражается диалектная лексика, нужно  в первую очередь назвать знаменитый "Толковый словарь живого великорусского языка"* Владимира Ивановича Даля (1-е изд. 1863 – 1866; 7-е изд. 1978). Явлением исключительным делает этот словарь  уже то, что создан он одним человеком, который работал над ним 53 года. Даль был выдающимся знатоком русского языка в его самых разнообразных  видах, ценителем и собирателем  сокровищ русской народной речи. Этими  качествами автора словаря объясняется  полнота его лексического состава (в нем свыше 200 тысяч слов), своеобразие  характеристики употребления слов: около 30 тысяч пословиц и поговорок  иллюстрируют здесь живую народную речь. 
 
* Вышедшие до него "Опыт областного великорусского словаря" (Спб., 1852) и "Дополнение к "Опыту областного великорусского словаря" (Спб., 1858) сегодняшнему читателю малодоступны. 
 
 
Диалектную лексику, выбранную из предшествующих словарей, Даль пополнил собственным многотысячным собранием. Лексика, представленная в словаре, относится не только к разным говорам, но и обозначениям предметов и понятий самых различных сторон народной жизни: крестьянскому обиходу, промыслам, ремеслам – плотницкому, столярному, ложечному и т.д. Например, из словаря мы узнаем, что то, что соответствует понятию "ручка" (чайника, пилы, ножа и т.д.), в говорах имеет разнообразные названия в зависимости от того, частью какого предмета ручка является: ручка ведра –перевясло, ручка сундука, выдвижного ящика – скоба, ручка замка – костыль* и т.д. А вот некоторые пояснения к предметам в народных ремеслах: баклуша – 'чурка для выделки из нее посуды, ложек',моржовка – 'большое, тяжелое ружье для боя моржей', тесло – 'плотничье орудие, у которого лезо поставлено не вдоль топорища... а поперек', токмачка – 'колотушка сапожников' и т.д. 
 
* Эти сведения о ручке приведены в статье рука, поскольку расположение слов в словаре алфавитно-гнездовое. 
 
 
Диалектные слова снабжены обычно географическими пометами. Так, в статье серьга ('серьга') с пометой сев. (т.е. северное) даются чу2сы, чуски, ушники2, колтушки. Иногда же, приведя всевозможные названия какого-нибудь предмета, Даль говорит, что эти названия известны только в народе. Замечание такого рода сопровождает, например, десятки народных (читай: диалектных) обозначений грибов в статье гриб: матрена, кринка, краси2к, челыш, целыш, коровятник, обабок, свирельник, зайчушки, бычки, сухари, свинари, гулянки, овечки и т.д. 
 
В словаре Даля объяснено немало слов (общенародных и их диалектных синонимов), связанных с народными обычаями, поверьями, обрядами. Так, приведя в статье глядеть слово гляденье, а к нему нижегородское глядины и курское глядёнки. Даль говорит, что это "показ невесты, казанье, первое знакомство с невестой жениха, родителей его и других доверенных людей или засылаемого для сегоглядельщика, глядельщицы. Если невеста или жених на гляденье не понравится, то отказывают". 
 
Словарь Даля – это богатейшее собрание русской лексики, это поистине энциклопедия русского народного быта. Вот почему "Толковый словарь живого великорусского языка" до сих пор остается незаменимым пособием – справочником по русскому языку и русской культуре XIX века, и прежде всего по живой русской речи... "Пока мы пользуемся дореволюционной литературой, пока сталкиваемся с русским народным языком, Толковый словарь Даля оказывается для нас необходимым пособием"*. 
 
* Чернышев В.И. Владимир Иванович Даль и его труды в области изучения русского языка и русского народа//Избр. тр. Т. 2. М., 1970. С. 385. 
 
 
Позднее появились словари, содержащие лексику отдельных местностей, областей: "Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении" А.О. Подвысоцкого (Спб., 1885), "Архангельский областной словарь" под ред. О.Г. Гецовой (Вып. 1–3. М., 1980 – 1983), "Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении" Г.И. Куликовского (Спб., 1892), "Материалы для объяснительного областного словаря вятского говора" Н.М. Васнецова (Вятка, 1907), "Смоленский областной словарь" В.Н. Добровольского (Смоленск, 1914), "Словарь смоленских говоров" под ред. А.И. Ивановой (Вып. 1–3. Смоленск, 1974 – 1982), "Словарь говоров Подмосковья" А.Ф. Ивановой (М., 1969), "Словарь русских народных говоров Рязанской Мещеры: А – Н" В.Т. Ванюшечкина (Воронеж, 1983), "Краткий ярославский областной словарь, объединяющий материалы ранее составленных словарей (1820 – 1956 гг.)" Г.Г. Мельниченко (Ярославль, 1961), "Донской словарь: материалы к изучению лексики донских казаков" А.В. Миртова (Ростов н/Д, 1929), "Словарь русских донских говоров" (Отв. ред. В.С. Овчинникова. Т. 1–3. Ростов н/Д, 1975 – 1976), "Псковский областной словарь с историческими данными" (Редкол.: Б.А. Ларин и др. Вып. 1–5. Л., 1967 – 1983), "Словарь вологодских говоров: А– Г" (Ред. Т.Г. Паникаровская. Вологда, 1983), "Фразеологический словарь русских говоров Сибири" под ред. А.И. Федорова (Новосибирск, 1983) и др. 
 

Использование диалектной лексики

 
 
Степень и характер использования  диалектных слов в разные периоды  различны и зависят от многих причин: и от общественного эстетического  идеала, и от того, кто составляет читательскую массу, и от темы произведения и объекта изображения, и от целей, которые ставит перед собой автор (привлекающий диалектную лексику), и  от литературных вкусов автора, и от его мастерства и т.п. 
 
Если иметь в виду язык комедии и комических опер XVIII века (а согласно действующей в то время теории трех стилей диалектные слова имели право на существование лишь в произведениях "низкого стиля"– комедиях, шуточных стихах и т.п.), то писатели – В. Лукин, М. Попов, А. Аблесимов, М. Матинский* – вводили в него (точнее, в язык персонажей) диалектную лексику "не столько с целью достижения большей реалистичности в изображении героев, сколько с целью достижения комического эффекта путем показа "неправильной", нелитературной речи своих героев"**. При этом авторы особенно не заботились о правильности передачи говора, чертами которого они наделяли своих персонажей. Позднее, когда права диалектной лексики на вхождение в ткань литературных произведений расширяются, расширяется и роль этих слов. Так, например, в реалистических повестях Д.В. Григоровича, в частности в повести "Антон-горемыка", главный предмет которых, по словам самого автора, составляют "грубые, грязные и вдобавок еще глупые мужики и бабы", диалектная лексика используется широко и в авторской речи для обозначения предметов специфически крестьянского быта (одежды, пищи, предметов обихода и т.д.), и как средство авторского описания, и в диалоге для передачи крестьянской речи: ср. в авторском описании ярмарки: "Тут пестрыми группами возносятся кубышки, крыночки, ложки кленовые, бураки берестовые, чашки липовые золоченые суздальские, жбанчики и лагунчики березовые, горшки, и горшки-то все какие – муравленые коломенские! Там целые горы жемков, стручьев, орехов, мякушек, сластей паточно-медовых, пряников, писанных сусальным золотцем... А сколько костромского товару: запонок, серег оловянных под фольгою и тавлинок под слюдою! – Кажись, на весь бы свет с залишком стало". Правда, это широкое и разнообразное привлечение диалектного материала не имеет цельной диалектной основы***, он собран из различных говоров (а некоторые звучащие "по-деревенски" слова не соответствуют значениям, которыми в действительности эти слова обладают в говоре). 
 
* В. Лукин – автор комедии "Щепетильник"; М. Попов – автор комической оперы "Анюта"; А. Аблесимов – автор комической оперы "Мельник – колдун, обманщик и сват"; М. Матинский – автор комической оперы "Санктпетербургский гостиный двор". 
 
** Прохорова В.Н. Диалектизмы в языке художественной литературы. М., 1957. С. 5. 
 
*** См.: Чернышев В.И. Русский язык в произведениях И.С. Тургенева/Избр. тр. Т. 1. М.,1970. С. 228. 
 
 
В отличие от Д.В. Григоровича и ряда других писателей такие писатели-классики, как И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, И.А. Бунин, привлекали диалектные слова и другие диалектные элементы, точно отражавшие особенности соответствующего говора. Но употребляли их неодинаково. У Тургенева они сосредоточены в основном в "Записках охотника", имеют чаще всего "цитатный" характер. Сопровождаемые разнообразными авторскими оговорками, вроде "как у нас говорят", "в Орловской губернии так называют то-то...", "как говорят орловцы" и т.д., выделяемые графически (курсив, кавычки), эти слова четко ограничивались от общелитературной части текста, демонстрируя "своебытность" орловского говора. 
 
Встречаются подчас у Тургенева диалектные слова в его авторском языке и без ссылок на принадлежность орловскому наречию: "Золотые тучки расстилались по небу все мельче и мельче, словно вымытая, расчесанная волна" (в рассказе "Льгов"; волна – шерсть). И в таких случаях Тургенев никаких семантических разъяснений не дает. Скорее всего, он и не замечал, что употребляет диалектное слово. По-видимому, диалектизмы были свойственны многим* южнорусским говорам, и они были понятны большинству читателей (составляющих по преимуществу образованную часть общества). 
 
* Показательно, что и у Тургенева и у Толстого попадаются одни и те же диалектные слова: засека, замашки (замашный), кóзюля, играть (песни). Ср. и варок, завеска у Толстого и у Бунина и т.д. 
 
 
У Толстого (как и у Бунина) диалектизмы встречаются не только при передаче речи крестьян, но и в авторском языке, где даны без каких-либо пояснений. Ср. а) (в речи крестьян и солдат, т.е. вчерашних крестьян же, в "Войне и мире"): "Аринка, глянь-ка, на бочкю, сидит", "Ишь ты, куда фатает!" (хватает); "Спину погреешь, а брюха замерзла"; б) (в авторской речи в "Анне Карениной"): "Уже были зазимки,утренние морозы заковывали смоченную дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко-зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом озимого и светло-желтого ярового жнивья"; "И, делая это, он все рассматривал и наблюдал, что открывалось перед ним; то он срывал кочеток, съедал его или угощал Левина, то отбрасывал носком косы ветку... то ловил козюлю, попавшуюся на пути, и, как вилкой, подняв ее косой, показывал Левину и отбрасывал". 
 
Чехов тоже писал о русской деревне, есть у него персонажи – крестьяне, но вот диалектизмы в их речи чрезвычайно редки. (Эту функцию – передавать деревенскую речь – часто выполняют в чеховских произведениях собственно просторечные слова). Введение в литературу диалектизмов ("провинциализмов" в словоупотреблении Чехова), тем более увлечение ими противоречило его эстетическому идеалу, о чем он неоднократно говорил в письмах-рецензиях: "Всю музыку Вы испортили провинциализмами, которыми усыпана вся середка. Кабачки, отчини дверь... и проч. – за все это не скажет Вам спасибо великоросс..." (Из письма к И.Л. Щеглову, 22 февраля 1888 года); "Латанный"– это не русское, а скорее южнорусское слово. Вы были правы, когда забраковали его..." (Из письма к О.Р. Васильевой, 20 марта 1898 года); "Набрать на платье"– это провинциализм, не русское выражение" (Из письма М.В. Полиновскому, 11 февраля 1900 года) и т.д. 
 
Через тридцать с лишним лет убежденность в том, что язык художественной литературы не должен страдать провинциализмом, а быть "общерусским", прозвучит в выступлении Горького* в связи с обсуждением в печати романа Ф. Панферова "Бруски". В языке этого романа и ряде других произведений 20 – 30-х годов (например, В. Иванова, А. Караваевой, Л. Сейфуллиной) отразилось влияние имевшей тогда хождение теории о необходимости создания "нового" языка, языка революционной эпохи. Это влияние сказалось не только в широком привлечении диалектных средств (а также просторечных слов, в том числе и вульгаризмов, специальной и арготической лексики), но и в манере их использования. Ограниченное число собственно лексических и этнографических диалектизмов в речи персонажей и автора свидетельствовало о том, что диалектизмы вводились не для создания местного колорита, не как выразительные образные или характерологические средства. (Показательно, что речь персонажей наделялась зачастую диалектными особенностями – фонетическими и грамматическими, – несовместимыми друг с другом.) Они должны были демонстрировать нового героя, героя, выдвинутого революцией, героя, чей язык (и чья культура) резко отличается от прежнего языка (от прежней культуры). 
 
* "...Литератор должен писать по-русски, а не по-вятски, не по-балахонски" (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 25. М., 1958. С. 135). 
 
 
На этом фоне особенно ярко выступает мастерство М.А. Шолохова. Он тоже использовал диалектизмы, и очень широко. Но диалектизмы в его произведениях – это не набор случайно услышанных человеком городской культуры деревенских слов. Это точное отражение родной писателю донской речи. Читатель слышит ее в разговорах казаков, в языке самого автора. Они входят в авторские описания природы, используются в составе сравнений, как образные поэтические средства – метафоры. Например, в "Тихом Доне": "Ранней весной, когда сойдет снег и подсохнет полегшая за зиму трава, в степи начинаются весенние палы*. Потоками струится подгоняемый ветром огонь, жадно пожирает он сухой аржанец, взлетает по высоким будыльям** татарника, скользит по бурым верхушкам чернобыла, стелется по низинам"; "Пусто и одичало, как на забытом и затравевшем лебедой и бурьяном гумне, стало на душе у Аксиньи после того, как пришла с мелеховского огорода из подсолнухов"; "Над Доном на дыбах ходил туман и, пластаясь по откосу меловой горы, сползал в яры*** серой безголовой гадюкой"; "Тугой ожерелок мундира прямил ему жилистую шею..." 
 
* В словаре Ушакова слово пал ('полевой, степной или лесной пожар') снабжено пометой обл. 
 
** Слово это, отсутствующее во всех современных толковых словарях, встречается в разных южных говорах. Его употреблял и Бунин. 
 
*** Как областное дано в словаре Ушакова. 
 
 
Большое количество диалектизмов в прямой и авторской речи – этнографизмы, называющие специфические предметы и явления казачьего быта: курень ('жилой дом в казачьей донской станице'), майдан('площадь, где происходят сходки, собрания'), налы2гач ('ремень или веревка, привязываемая к рогам волов и служащая поводом'), чекмень ('особый вид мужской верхней одежды') и т.д. 
 
В подавляющем большинстве "шолоховские" диалектизмы понятны (исключение составляют этнографизмы) благодаря своей структуре, корневому родству с общенародными словами (вечерять, глазюки, утирка, забижать, зараз, затравевший, ожерелок, чадунюшка, чертяка и т.д.) или словесному окружению, контексту ("пьяненький дед Гришака обнимал ширококостную спину соседа по лавке,брунжал по-комариному ему в ухо"). 
 
В произведениях современных "деревенских" писателей, как правило, выходцев из деревни, – Ф. Абрамова, Б. Можаева, Е. Носова, В. Белова, В. Солоухина, В. Шукшина и др. – воплощены принципы использования диалектизмов, выработанные Шолоховым. Эти писатели просто и естественно вводят диалектную лексику разных типов не только в речь персонажей, но и во все виды авторской речи (описание, повествование, лирические контексты и т.д.): "Дичи не очень много в наших перелесчатых, а более полевых местах" (В.Сол.); "У бани я долго лежал в траве, прислушиваясь, но никого не было, только курицы порхались в картошке" (В.Бел.); "В стекла окон сыпанули первые рясные капли дождя" (Шукш.); "Это она, Анфиса Петровна, схватилась с Першиным на правлении из-за семян, а он, Михаил, да Петр Житов, если говорить правду, только облай со стороны вели" (Ф.Абр.); "У Романовны всю зиму тосковали руки. Особенно по ночам и к перемене погоды" (В.Бел.). 
 
Для этих писателей нехарактерно специальное разъяснение значения диалектных слов, даже тех, которые явно могут быть неизвестны широкому читателю. Ср., например, выше диалектизм рясный в шукшинском тексте или канка – диалектное слово, используемое героем повести Б. Можаева "Из жизни Федора Кузькина": "Были пироги да канки, а остались одни лихоманки", или шоболы из той же повести. 
 
Заметное исключение в этом отношении – В. Солоухин, в произведениях которого встречаются разнообразные традиционные объяснения смысла могущих оказаться непонятными диалектных слов. Непонятность диалектных слов (особенно если такие слова не единичны в произведении) может вызвать у читателя раздражение. Об этом все-таки должны помнить авторы литературных произведений. 
 
Выше уже говорилось о том, что диалектная лексика является одним из источников пополнения и обогащения литературного словаря. 
 
Будучи наиболее интенсивным в период формирования и становления литературного языка, приток диалектных средств в литературную речь продолжается и в XX веке. Этому способствовала, с одной стороны, выразительность* ряда диалектных слов (глухомань, замшелый), с другой – их лаконичность, позволявшая одним словом выразить то содержание, для которого литературный язык располагал сочетанием нескольких слов (затемно, зеленя, новосел) или более "длинным" словом (ср. бывшее диалектное доярка, от которого, кстати, позднее, уже на почве литературного языка, образовалось дояр, и прежнее литературное доильщица)**. 
 
* Выразительность слова выползина ('старая шкурка, которую некоторые животные, в частности змеи, сбрасывают во время линьки') восхитила Пушкина, услышавшего его от замечательного знатока народной речи В.И. Даля. Явившись как-то к Далю в новом сюртуке, Пушкин спросил шутливо: "Ну что, какова выползина?" 
 
** Слова доярка, замшелый, затемно, зеленя, новосел квалифицируются как областные еще в Словаре Ушакова; глухомань в нем вообще отсутствует. Без всяких помет эти слова даются в позднейших словарях, например в 4-томном "Словаре русского языка". Нелишне отметить к тому же, что замшелый, пришедшее из диалектной речи со значением 'покрывшийся мхом, плесенью', приобрело в литературном языке и переносное значение, отмечаемое 17-томным академическим словарем и последними изданиями Словаря Ожегова