Человек как жертва социализации

 

Соединив концепции Гентига и Мендельсона, японский исследователь Миядзава выделил общую (зависящую от возраста, пола, рода деятельности, социального статуса и т.п.) и специальную (зависящую от неустойчивости в психическом и психологическом плане, отставания в развитии интеллекта, эмоциональной неустойчивости и т.п.) виктимность, исследовал связь между каждым из двух типов и преступностью. По его утверждению, при сочетании обоих типов степень виктимности повышается.

 

Виктимологией стали интересоваться и психиатры: сначала судебные, а затем и общемедицинские. Они выделили «бессознательные» состояния, снижающие возможность оказывать сопротивление нарушителю. К ним относится широкий спектр патологических состояний, характеризующихся как полной утратой сознания, так и различными клиническими формами помрачения состояния. Наличие «душевной» болезни является предпосылкой для «беззащитности».

 

С психоаналитических позиций предрасположенность стать жертвой можно объяснить бессознательным чувством вины или стыда и желанием быть наказанным, ведущим к пассивности субъекта. Исследованиями психиатров доказано, что лица с психическими расстройствами нередко оказываются повышенно виктимными, причем в формировании их виктимности в целом и виктимного поведения, в частности, большую роль играют факторы, обусловленные психической патологией.

 

Виктимология в нашей стране начала развиваться только в конце 80-х гг. В 70-х гг. Л.В. Франк первым в СССР опубликовал труды по виктимологии, его поддержал Д.В. Ривман. В процессе развития отечественной виктимологии проблема потерпевшего от преступления изучалась на протяжении долгих лет (что происходит и в настоящее время) в рамках юридических дисциплин или в связи с ними. Л.В. Франк, опираясь на разработки мировой виктимологической теории, с которой в СССР были практически незнакомы, сумел в своих трудах доказать и обосновать мнение о том, что виктимология является относительно самостоятельным научным направлением, имеющим свою собственную теоретическую и прикладную ценность.

 

К основным понятиям виктимологии Л.В. Франк относил:

 

● понятие виктимизации как процесс превращения человека в жертву преступления и как результат функционального воздействия преступности в целом на потерпевших, членов их семей, социальные группы и общности;

 

● понятие виктимности как склонность становиться жертвой преступления в результате образа действий и социально-демографических характеристик личности;

 

● понятие связи «преступник – потерпевший» как системы отношений между указанными субъектами в рамках криминогенной ситуации, оказывающей значительное влияние на развитие и генезис механизма преступного поведения.

 

Соответственно, основные функции виктимологии, по Л.В. Франку, это:

 

● получение новой информации о причинах преступности;

 

● получение информации о механизме преступного поведения с целью ее использования в процессе предупреждения преступлений;

 

● получение информации о механизме взаимосвязей преступника и потерпевшего от преступления;

 

● оценка истинного состояния преступности посредством анализа виктимизации;

 

● использование виктимологической информации в процессе назначения наказания;

 

● использование виктимологической информации для совершенствования процесса возмещения вреда потерпевшим от преступления.

 

Включение в предмет виктимологии всех категорий пострадавших лиц, ставших жертвами самых различных обстоятельств, делает виктимологию комплексной социолого-психологической наукой, не ограниченной криминальной сферой. Но жертвы преступлений и, например, экологических бедствий совершенно различны, а различные виктимоопасные ситуации не имеют между собой ничего общего. Следовательно, определяя виктимологию как науку об изучении любых жертв, надо прогнозировать ее становление и развитие в этом качестве, не забывая о внутренней противоречивости ее предмета.

 

Что касается виктимологии как социально-психологической науки, то в ее задачу входит как минимум три больших направления исследования:

 

1 – разработка общей  теории формирования виктимности личности (психологии жертвы);

 

2 – разработка методов  и техник коррекции виктимности личности;

 

3 – разработка методов  и техник работы с посттравматическим  стрессовым расстройством у жертв.

 

Здесь также необходимо отметить следующее. Психология сейчас занимается преимущественно тем, что плохо в жизни человека и в отношениях между людьми. Она как бы «забыла» о сильных сторонах, концентрируясь на человеческих слабостях, ориентируется преимущественно на то, чего человеку «не хватает». Чрезмерное внимание уделяется таким явлениям, как «болезнь», «дистресс» и т.д.

 

Согласно М. Селигману, современная психология, по сути дела, «стала виктимологией». Человек рассматривается в ней как принципиально-пассивное существо со сниженной личной ответственностью и т. н. «выученной беспомощностью», когда он утверждается в мысли, что всегда будет жертвой других людей или обстоятельств.

 

М. Селигман и его последователи полагают, что парадигму современной психологии следует изменить: от негативности – к позитивности, от концепции болезни – к концепции здоровья. Объектом исследований и практики должны стать сильные стороны человека, его созидательный потенциал, здоровое функционирование отдельного человека и человеческого сообщества.

 

Современный педагог должен быть подготовлен к современным проблемам, которые обрушиваются на общество в целом и на детей. Среди особых проблем – работа с виктимными детьми.

 

Учитель должен знать о феномене детской виктимности, чтобы уметь оказывать помощь ребенку, ставшему жертвой насилия.

 

Детская виктимность как социально-психологическое явление представляет собой предрасположенность ребенка стать жертвой преступника или неблагоприятных условий социализации. Виктимность характеризуется многообразием типов жертв, появление которых является следствием объективных и субъективных факторов. В число взаимосвязанных и разнообразных психологических факторов, обусловливающих виктимизацию детей, следует включить:

 

1 – индивидуально –  психологический фактор, действующий  на уровне психобиологических  предпосылок поведения, индивидуально  – типологических особенностей  развития темперамента, эмоциональной  сферы, способностей и других  психологических образований и  затрудняющий социальную адаптацию  ребенка;

 

2 – психолого-педагогический  фактор, проявляющийся в дефектах  школьного и семейного воспитания  и характеризующий неблагоприятную  межличностную ситуацию развития;

 

3 – социально-психологический  фактор, раскрывающий неблагоприятные  особенности взаимодействия ребенка  со своим ближайшим окружением (семья, улица школа и др.);

 

4 – личностный фактор, который, прежде всего, проявляется  в избирательном отношении ребенка  к предпочитаемой среде общения, к нормам и ценностям своего  окружения, а также в личных  ценностных ориентациях и личной  способности к волевой саморегуляции. Негативные воздействия указанных факторов можно предотвратить (или, во всяком случае, значительно снизить возможную опасность насилия).

 

Педагог должен владеть оперативной диагностикой, ориентироваться в выборе адекватных форм взаимодействия с виктимным ребенком, принимать решения с учетом конкретного типа виктимности. При этом педагог должен учитывать особенности детского коллектива, в котором имеются виктимные дети. Он должен уметь оперативно определять воспитательные задачи и средства их достижения. Должен уметь последовательно, добиваться включения виктимных детей в деятельность класса, уметь повышать статус этих детей среди сверстников.

 

Важнейшим условием совершенствования психологической подготовки будущего учителя к работе с детьми – жертвами экстремальных обстоятельств, является овладение в студенческие годы соответствующими теоретическими знаниями и практическими умениями. Анализ существующей практики подготовки учителей свидетельствует об отсутствии системы формирования психологической готовности к реабилитационной деятельности, которую мы рассматриваем в контексте целостного педагогического процесса. Выпускники педагогических университетов не владеют современными методами общения и взаимодействия с виктимными учащимися, не готовы к использованию гибких технологий, не владеют навыками диагностики, коррекции и прогнозирования.

 

В целях конкретного изучения проблемы взаимодействия с виктимными детьми необходимо проводить анализ социально-психологических ситуаций и отвечать на вопрос: кто с кем взаимодействует? Во-первых, педагогический коллектив (учителя) и ученический коллектив (ученики); во-вторых, родители, семья и ребенок. В-третьих, необходимо иметь в виду стихийное нерегламентированное внешкольное общение детей.

 

Принципиальное значение имеет модель «учитель – виктимный ребенок», как социально-педагогическое и психологическое условие. Педагогическое взаимодействие должно осуществляться в двух основных направлениях. Модель «учитель – ученик» – индивидуальное взаимодействие педагога с учеником, предполагающее диадическое общение, «лицом к лицу». Модель «учитель – ученик – ученик» – фронтальное общение педагога со всем коллективом класса или с группой учащихся.

 

Специальный анализ показал, что процесс взаимодействия в каждом из названных направлений требует от педагога использования различных психологических средств и опирается на личностные ресурсы. Подготовка к взаимодействию с виктимными детьми должна быть особенно ответственной.

 

Сущность психологической готовности студентов к взаимодействию с виктимными детьми и оказанию им поддержки заключается в готовности осваивать возрастную психологию и практику общения. Сущность психологи ческой готовности студентов к психологическому сопровождению виктимных детей – готовность к долговременному взаимодействию с этой категорией детей, к центрации на личности виктимного ребенка – не как на жертве преступления, а как на уникальном человеке, имеющем перспективы в развитии.