Контрольная работа по "Психологии"

1. «Психология масс» (Г.Тард, Г.Лебон), «Психология народов» (В.Вунд) и теория «Инстинков социального поведения» (Мак-Дуголл)

Этому в определенной степени способствуют и работы теоретиков, исследовавших так называемую психологию масс. Этой проблемы касался Г. Тард в ряде своих работ, в том числе и названных выше. В них он дал характеристику психологических механизмов подражания в массовом сознании, которое происходит на сознательном и подсознательном уровнях.

Существенный вклад в анализ «психологии масс» внесли французский социолог Г. Лебон и итальянский юрист С. Сигеле. Излагая свои взгляды в небольшой книге «Преступная толпа», С. Сигеле (1868—1913) обратил внимание на необходимость разработки коллективной психологии как психологии различных (больших и малых) масс людей. При этом он пояснил, что коллективная психология должна заниматься прежде всего такими совокупностями индивидов, как, например, суд присяжных, собрания, съезды, театры и проч., которые не подчиняются ни законам индивидуальной психологии, ни социологическим законам.

Коллективная психология, по Сигеле, — это также психология толпы, «душа» которой формируется путем подражания людей друг другу. Сигеле указывает на роль заразительности в формировании коллективной психологии, в том числе психологии толпы, о роли в этом восприимчивости и внушения6. Он говорит о «неоспоримом психологическом законе», по которому «интенсивность душевного движения возрастает прямо пропорционально числу лиц, разделяющих это движение в одно и то же время, в одном и том же месте». В этом заключается «причина того неистовства», до которого доходят энтузиазм или порицания в разного рода собраниях людей.

Подробное обоснование психологии масс содержится в ряде работ Густава Лебона (1841 — 1931). В своем фундаментальном труде «Психология народов и масс» он обстоятельно характеризует сознание «толпы», ее многочисленные психологические свойства. Он пишет, что «эра толпы» наступает «в переходные периоды развития общества и в то же время нестабильные, когда рушатся элементы одной цивилизации и постепенно утверждаются элементы другой».

По Лебону, психологические характеристики толпы в корне отличаются от психологических характеристик составляющих ее людей. «Сознательная личность исчезает», чувства и мысли людей «принимают одно и то же направление», «образуется коллективная душа, имеющая временный характер, но представляющая очень определенные черты». Далее Лебон характеризует эти черты, указывает на импульсивность и раздражительность толпы, неспособность обдумывать, отсутствие рассуждений и критики, податливость внушению, нетерпимость, авторитарность и консервативность толпы и т.д.

Лебон пытается осмыслить причины появления новых психических и моральных качеств у человека в толпе, раскрывает характер идей и воображений толпы. По его мнению, идеи толпы можно разделить на два разряда: скоропреходящие идеи, зарождающиеся под влиянием минуты, и другие идеи, которым среда, наследственность и общественное мнение дают большую устойчивость. Воображения же толпы чаще основаны на поверхностных впечатлениях. Он дает свою классификацию и описание толпы «различных категорий», выделяет разнородную толпу и толпу однородную (секты, касты, классы и т.п.), преступную толпу, присяжные и уголовные суды, избирательную толпу, парламентские собрания.

Свой вклад в решение этих проблем внесли также немецкие мыслители X. Штейнталь, М. Лацарус и В. Вундт. Они по праву считаются основоположниками такого направления в социальной психологии, как психология народов.

Хейман Штейнталъ (1823-1899) и Мориц Лацарус (1824-1903) опубликовали ряд своих работ в основанном ими журнале «Психология народов и языкознание». В этих работах, в частности в статьях «Вводные рассуждения о психологии народов», «Мысли о народной психологии», они указывали на существование духа народа как некоего духовного целого. В статье «Мысли о народной психологии», переведенной на русский язык П.А. Гильтебрандтом и вышедшей отдельным изданием, они пишут, что у каждого народа имеется «свой особый склад мыслей и чувств, своя духовная физиономия, называемая «народностью». В связи с этим «задача народной психологии» заключается в том, чтобы «познать дух народа, как познала индивидуальная психология дух индивидуума», а также «открыть законы человеческого духа». Любой человек, отмечали они, испытывает влияние общества, в котором он живет, и в связи с этим влияние «опыта протекших столетий и тысячелетий», и «вполне зависит от них в своих мыслях, чувствах и воле».

При этом важно уяснить, «как соединяются простейшие первоначальные силы человеческого сознания со сложными силами и образами народного духа». Они обращали внимание на то, что «наравне с языком, мифом и религией элементы народного духа заключаются также в культе, народном творчестве, письме и искусствах». Особо отмечали, что «дух народа живет только в индивидуумах и не имеет особого от духа индивидуума бытия».

Проявляясь в духовном мире отдельных индивидов, дух народа определяющим образом формирует их эмоциональный настрой, образ мыслей и волю — таков вывод, вытекающий из концепции психологии народов, развиваемой Штейнталем и Лацарусом. Сама проблема влияния исторически сформировавшейся духовности народа на духовный мир составляющих его людей, как и в целом проблема взаимодействия духовной жизни личности и общества, весьма актуальна в настоящее время. Ведь любой человек в своей деятельности и общении с другими людьми выступает как носитель духовности своего народа, выражает в своем эмоциональном и интеллектуальном настрое его психический склад и национальное самосознание. Необходимость глубокого осмысления данной проблемы определяет актуальность работ этих мыслителей.

Свое обоснование психологии народов предложил Вильгельм Вундт (1832—1920). Он критически подошел к концепции Лацаруса и Штейнталя, которые, по его мнению, противопоставляли психологию народов как надиндивидуальную духовную субстанцию индивидуальной психологии. По Вундту, «душа народа всегда состоит из единичных душ» и представляет собой «совокупное содержание душевных переживаний» людей, принадлежащих к тому или иному народу и связанных между собой постоянным «взаимодействием и взаимоотношением». При этом формирующийся «общий дух» народа есть «нечто неизмеримо большее, чем сумма индивидов», через сознание которых он проявляется. К основным проблемам психологии народов Вундт относит исследования их языка, мифов и обычаев. Он пишет, что эти три области духовной жизни отличаются общезначимым характером выраженных в них духовных процессов и более полно представляют «общий дух» и психический склад тех или иных народов.

Вундт считал, что «язык, мифы и обычаи представляют собой не какие-либо фрагменты творческого народного духа, но самый этот дух народа»4. При этом он указывал, что общий народный дух проявляется прежде всего в национальном самосознании, ибо «нация является важнейшим из тех концентрических кругов, в которых может развиваться совместная духовная жизнь». Вундт постоянно обращал внимание на взаимодействие «народного духа» и сознания отдельных людей. Он всячески подчеркивал, что те или иные личности, выражая народное, в том числе национальное самосознание, сами в разной степени воздействуют на него, проявляя свое творчество в различных областях общественной жизни.

Взгляды Вундта на сущность и проявления «народного духа» и его роль в жизни общества, изложенные в многочисленных трудах, итогом которых была его десятитомная «Психология народов», способствуют пониманию многих сегодняшних проблем, в том числе касающихся сути и роли национального самосознания в деятельности людей, их поведения и общения между собой. Не меньшее значение имеют сегодня и его взгляды на сущность и значение морали в решении проблем взаимоотношений личности и общества и межличностных отношений. Решение моральных проблем Вундт органически связывает с решением проблем индивидуальной и общественной психологии, в том числе психологии народов. Он рассматривает этику как науку о нормах поведения людей. При этом он исходит из того, что появлению той или иной социальной нормы, в том числе нравственной, предшествует психологическое восприятие того или иного социального факта, его оценка с точки зрения полезности для человека, для жизни общества. Поскольку данный процесс социально обусловлен, постольку он, по мнению Вундта, выступает как социально-психологический, порождающий общие переживания, восприятия и представления взаимодействующих между собой людей. Их социально-психологические отношения к тем или иным явлениям их общественной жизни могут конституироваться в виде определенных социальных норм, в том числе нравственных.

В основе оценки социальных фактов лежит, по Вундту, человеческая воля, которой уделяется важное место в его этической концепции. Он исходил из того, что направленность воли людей определяется субъективными и объективными обстоятельствами их жизни. Под субъективными обстоятельствами он понимал внутренний мир людей, их переживания и представления о тех или иных явлениях, а под объективными — те обстоятельства, которые «исходят из явлений, данных в обществе и истории».

В своей работе «Принципы нравственности» Вундт характеризует нравственную волю как «субстанциональную силу», сохраняющую себя как некую целостность и проявляющуюся как желание, хотение, направленность сознания на достижение желаемого результата. Воля выступает как интегрирующее свойство сознания и выражает его деятельную сущность. Она индивидуальна, однако может «принадлежать общей воле», поскольку существует общая направленность воли многих людей. В этом смысле общая воля обладает реальностью не в меньшей степени, чем воля отдельных людей. По Вундту, нравственная воля людей должна быть направлена на «общественное благосостояние и прогресс».

Следует по достоинству оценить труды этого мыслителя, способствующие глубокому пониманию многих современных проблем, касающихся психического склада больших социальных групп и национальных общностей, взаимодействия общественного и индивидуального сознания, психологии и этики межличностного общения.

Одной из первых отдельных концепций социальной психологии была теория социально-инстинктивного поведения, автором которой был английский психолог В. Макдугалл. Его работа «Введение в социальную психологию» была опубликована в 1908 году. Именно в этом году социальная психология окончательно стала самостоятельной наукой. Также символичным является то, что в этом же году социолог Э. Росс опубликовал свой труд под названием «Социальная психология» - то есть и психолог и социолог выбрали темой своих трудов социальный вопрос. Макдугалл утверждал, что поведением социума руководят врожденные инстинкты. Причиной таких выводов было убеждения Макдугалла во всеобщем стремлении как человека так и животного к достижению цели. Эту концепцию он противопоставлял последователям бихевиоризма, которые говорили о поведении как о реакции на какой либо внешний стимул. Индивидуальные склонности каждого человека, его наследственность, определяет круг инстинктов. Все человеческие инстинкты выражаются посредством эмоций. Макдугалом были перечислены семь основных инстинктов, которым соответствуют семь эмоций: инстинкт борьбы, например, выражается страхом и гневом, инстинкт воспроизведения рода соответствует ревности и женской робости, чувство принадлежности относится к стадному инстинкту. Также, по утверждению Макдугалла, благодаря врожденным инстинктам были созданы такие социальные институты как семья; торговля, война и другие социальные процессы. Из-за этого утверждения проводилась параллель между идеей Макдугалла и Дарвиновской теорией, несмотря на то, что перенесенная на социум теория Дарвина теряла свою научную ценность. Гипотеза Макдугалла обрела огромную популярность в начале ХХ века. Однако эта теория привела к негативным последствиям: объяснение поведения человека его инстинктами, узаконивало любые иррациональные, импульсивные поступки не только отдельной личности, но и всего общества в целом. В последующие годы развития социальной психологии происходила борьба с идеей социальных инстинктов. Итак, проанализировав первичные теории социальной психологии можно сказать, что они действительно сильно повлияли на последующее развитие этой науки. Во-первых, они поставили перед наукой действительно важные проблемы, такие как первичность личности либо социума, детерминантах социального поведения и т.д. Во-вторых все подходы, рассматривая эти вопросы, подходили к ним как со стороны психологии так и со стороны социологии. Но несмотря на такие плюсы этих первых концепций, они были все еще слабы, хотя бы из-за недостаточности исследовательской практики, с помощью которой было бы возможно подтвердить определенные теории. Тем не менее, самым главным является то, что благодаря этим, пускай не совершенным концепциям, социальная психология стала самостоятельной наукой.

2. Межличностное восприятие

Межличностное восприятие (interpersonal perception) Впечатления, которые мы формируем о других людях, служат в качестве важной основы межличностных взаимодействий. Восприятие человека - сложная и явно отличающаяся от восприятия пространства тема. В данном случае внимание человка-наблюдателя обращено к внутренним психологическим процессам человека-стимула. Эти процессы практически не поддаются сенсорным механизмам; информ. о них добывается путем умозаключений или атрибуций, осуществляемых наблюдателем. В этом смысле, "восприятие человека" является не совсем удачным названием, и данный процесс, по-видимому, было бы лучше называть "умозаключениями о человеке". Большая часть темы Межличностное восприятие в настоящее время охватывается теорией атрибуции. Фриц Хайдер указал на 3 различия между восприятием физ. объектов и людей. Во-первых, предполагается, что в отличие от физ. объектов люди обладают внутренней жизнью. Каждый человек имеет мысли и переживает эмоции, предполагая, что другие не отличаются от него в этом отношении. Во-вторых, физические объекты не воспринимаются как причины своих собственных действий, тогда как люди часто рассматриваются как первопричины своих поступков. Понятие ответственности тесно переплетено с представлением о том, что, поступая тем или иным образом, человек скорее руководствуется своими собственными внутренними соображениями, нежели просто подчиняется неумолимым требованиям окружения. В-третьих, люди могут намеренно манипулировать наблюдателем и использовать его в своих целях, в то время как неодушевленные объекты - нет. Одна из целей восприятия человека - дать человеку-наблюдателю возможность спрогнозировать вероятные действия человека-стимула, с тем чтобы учесть их при планировании своих собственных действий. Изучение восприятия человека по сути представляет собой попытку реконструировать тот способ, которым средний человек с улицы перерабатывает информацию о других людях и о самом себе. Такой чел.-наблюдатель заинтересован в ответе на вопрос о том, почему данный чел.-стимул поступает или ведет себя так, как он это делает. В соответствии с Хайдером, причины поведения обычно приписываются либо окружению, либо самому действующему лицу. Когда то или иное действие может быть приписано причинам из окружения, действующее лицо не считается ответственным за положительные или отрицательные последствия своего поведения, но когда в качестве источников поведения воспринимаются индивидуальные внутренние факторы, данное действующее лицо полностью несет ответственность за такие последствия. Большая часть работы, проделанной в области исследований атрибуций, была связана с правилами, которые используются наблюдателями при отнесении причин поведения за счет окружения или самого действующего лица. Хайдер считал, что межличностная функция человеческого восприятия состоит в том, чтобы дать наблюдателю возможность прогнозировать и контролировать поведение других людей. Тенденция наблюдателей - принимать первую подходящую причину в качестве основания поведения. Однако, в случае наличия других правдоподобных причин, влияние любой специфической причины в порождении эффекта обесценивается. Этот принцип обесценивания может приводить к атрибуциям как средовых, так и личных причин наблюдаемого поведения. Кроме того, по мнению наблюдателя, чем больше эффектов связано с поведением данного действующего лица, тем больше вероятных причин его может существовать. Г. Келли, который предложил этот принцип обесценивания (discounting principle), также дополнил его принципом усиления значимости (augmentation principle). Чем большее количество затрат рискует понести человек для того, чтобы поступить так, как он поступает, тем с большей вероятностью наблюдатель будет относить его поведение за счет внутренних личных причин. Правило большого пальца заключается в том, что чем больше поведение действующего лица отклоняется, по мнению наблюдателя, от поведения большинства др. людей в аналогичной ситуации, тем в большей степени такое поведение будет связываться с чем-либо свойственным (или приписываемым) только данному действующему лицу. Наблюдатель может видеть поведение действующего лица только один раз или может располагать неограниченными возможностями наблюдения за ним. Большинство атрибутивных правил можно классифицировать как основанные либо на единичном наблюдении, либо на множестве наблюдений. К первому случаю относятся следующие. Внеролевое поведение (out-of-role behavior). Внеролевое поведение можно истолковать как производное от принципа усиления значимости. Человек, нарушающий границы роли, тем самым отказывается от обычных вознаграждений и, по-видимому, готов к принятию последующих негативных реакций со стороны других. Поступая таким образом, следовательно, он должен руководствоваться какими-то внутренними личными соображениями. Необщие эффекты (попсоттоп effects). Наблюдатель может мысленно реконструировать процесс принятия решения другим человеком для того, чтобы понять причину его выбора. Можно предположить, что выбранной альтернативе было оказано предпочтение, потому что она максимизирует некую ценность для данного человека, по крайней мере, в сравнении с другими альтернативами, т. е. основой для принятия решения служит определенный эффект, который является необщим для возможных вариантов решения, и этот эффект позволяет нам что-то узнать о чел., принимающем решение. Гедонистическая релевантность (hedonic relevance). Если поступки другого человека оказывают определенное положительное или отрицательное воздействие на наблюдателя, последний будет больше склонен объяснять такое поведение личными причинами. Персонализм (personalism). Когда наблюдатель ощущает на себе положительные или отрицательные эффекты поведения действующего лица, у него может возникнуть мысль о том, не предназначались ли эти эффекты специально для наблюдателя. Если наблюдатель сочтет, что данное поведение было направлено на или против него (лично), этот наблюдатель более уверенно проводит личную атрибуцию. Г. Келли также снабдил свою модель набором правил, которыми руководствуются наивные наблюдатели при выборе атрибуций в результате множества наблюдений за действующим лицом. Если наблюдатель не располагает готовой каузальной схемой, на основе которой конкретные поступки анализируются, снабжаются причинами и оцениваются по степени личной ответственности, он будет использовать рациональный процесс переработки имеющихся данных, подобный тому, к-рый используется научными работниками. Согласно Келли, следующие принципы позволяют наблюдателю относить причины поведения на счет действующего лица, окружающей среды или того и другого вместе. Постоянство (consistency). Постоянство реакции предполагает устойчивую средовую причину, тогда как непостоянные реакции говорят о флуктуирующих личных факторах. Дифференцированность (distinctiveness). Вообще говоря, чем более дифференцирована реакция по отношению к различным объектам, тем выше склонность наблюдателя относить ее на счет факторов среды, и чем менее дифференцирована эта реакция, тем выше вероятность того, что будет осуществляться личная атрибуция. Согласованность (consensus). Если большинство людей реагируют на ситуацию одинаковым образом, это будет способствовать средовой атрибуции. Но если данный человек реагирует отличным от большинства людей способом, более вероятной будет личная атрибуция. Существует тенденция к различию между атрибуциями со стороны действующих лиц и наблюдателей. Действующие лица склонны рассматривать собственные действия как вынужденные, совершаемые под сильным давлением внешних обстоятельств. В противоположность этому, как писал Хайдер, поведение действующего лица имеет тенденцию заполнять поле восприятия наблюдателя. Такая фокусировка на действующем лице с оттеснением роли среды на второй план заставляет наблюдателей чаще прибегать к личным атрибуциям по сравнению с действующими лицами, что получило название фундаментальной ошибки атрибуции. Также, разумеется, действующие лица располагают большей информацией о себе и более широким контекстом для осуществления атрибуций, чем наблюдатели. Э. Джоунз и К. Дэвис утверждают, что стоит только наблюдателю осуществить атрибуцию личных причин, как будет сделан корреспондирующий вывод (correspondent inference) из картины наблюдаемого поведения и сделано предположение о мотиве, лежащем в основе этого поведения. Наблюдатель отмечает эффекты, происходящие в окружающей среде, и прослеживает их возможную связь с поведением действующего лица. Если поведение относится на счет действия средовых факторов, процесс обработки информации на этом прекращается. Однако, если проводится личная атрибуция, наблюдатель предполагает, что действующее лицо намеревалось произвести наблюдаемые эффекты. Намерение (intention) подразумевает, что действующее лицо заранее осведомлено о возможных эффектах и обладает способностью их вызывать. Намерение относится не к наблюдаемому поведению, а к его эффектам (результатам и последствиям). Если действующему лицу приписывается намерение, осуществляется поиск мотива для этого намерения. Корреспондирующий вывод предполагает общность между характером реакции и приписываемым ей мотивом. Согласно этой теории, отнесение наблюдателем причин поведения к личности всегда сопровождается последующим корреспондирующим выводом. Далее предполагается, что распознавание и маркирование реакций не вызывает проблем и является естественным механизмом, во многом сходным с действием проксимальных сил поля восприятия. Утверждается, что действие невозможно идентифицировать отдельно от целей, которыми предположительно руководствуется действующее лицо. Очевидно, наблюдатели действительно формируют комплексные (суммарные) впечатления о других людях. Источниками информации служат данные непосредственных наблюдений и сообщения других наблюдателей. Некоторые виды информации являются более центральными в формировании таких совокупных впечатлений, а другие - более периферическими или незначительными. Норман Андерсон предложил математические модели того, как наблюдатели обрабатывают и взвешивают предоставляемую им информацию (в адъективированной форме) о действующих лицах. Например, насколько больший вес при оценке нравящегося человека может придаваться одним чертам по сравнению с другими, или насколько больший вес может придаваться ранней информации по сравнению с поздней. Эффект первичности (primacy effect) может являться следствием обесценивания более поздней информации или может возникать в результате невнимания к ней после того, как было сформировано раннее впечатление. Эти идеи можно представить в форме алгебраической модели взвешенного усреднения (algebraic weighted averaging model), которая получила довольно сильную поддержку в эмпирических исследованиях. Социальные психологи испытывают традиционный интерес к точности, с которой наблюдатели приписывают действующим лицам эмоциональные состояния и личностные черты. Наблюдатели демонстрируют довольно высокую точность в распознавании эмоций только на основе выражений лица, движений рук, отдельных фотоснимков и голосовых интонаций. Более того, существует довольно высокая степень согласованности между представителями различных культур в том, что касается этих атрибуций в отношении идентичных стимулов. Последний факт оказывает определенную поддержку дарвиновскому предположению о том, что культурные выразительные движения эволюционировали в ходе филогенеза. Определенные ключевые признаки в социальном контексте позволяют наблюдателям любой культурной принадлежности достигать большей "точности" в маркировании эмоциональных состояний. Каждый чел. склонен развивать имплицитную теорию личности, в которой различные виды черт и диспозиций рассматриваются как взаимосвязанные или противоречащие друг другу. Например, наблюдатель, который осуществляет корреспондирующий вывод о том, что человек-стимул обладает мотивом власти, может впоследствии на основании цепочки последовательных умозаключений прийти к выводу, что данный человек обладает также набором других черт (сильный, использующий других в корыстных целях, агрессивный, холодный, грубый и т. д.). Наблюдатели склонны полагать, что поведение др. людей характеризуется определенным постоянством во времени. Для достижения представления о мире как упорядоченном и предсказуемом, наблюдатель пытается сохранять и поддерживать устойчивые и осмысленные впечатления о других людях. Наблюдатели зачастую объединяют отдельные черты в кластеры, позволяющие описывать определенные категории людей. Такого рода картины в наших головах называются стереотипами. Когда значительная по размеру группа людей вырабатывает сходный по содержанию категориальный кластер, говорят о соц. стереотипе. В этом смысле, стереотипы помогают организовывать восприятия людей и обеспечивают основу для прогнозирования того, как могут вести себя в той или иной ситуации чужаки. Несмотря на то, что в некоторых стереотипах может содержаться определенная доля истины, по крайней мере применительно к обобщенным характеристикам групп в целом, они представляют собой чрезвычайно грубую и несовершенную основу для понимания и взаимодействия с отдельными людьми. Одним из важных стереотипов, недавно изученных соц. психологами, является отношение к красивым женщинам. Считается, что красивым женщинам чаще назначаются свидания, что они обладают социально желательными чертами характера, более высоким уровнем интеллекта и оказываются, в целом, более счастливыми в своей жизни. Красивые женщины также могут получать преимущество в интервьюировании при приеме на работу и в текущих оценках эффективности трудовой деятельности. Однако, существуют данные о том, что на более высоких уровнях менеджмента физ. привлекательность оказывается ценным активом для мужчин и, наоборот, препятствием для женщин. Можно увидеть, что в литературе по межличностному восприятию чел. рассматривается по большей части как инертный и просто присутствующий (наподобие портрета) стимул в ситуации, в которой наблюдатель строит свои умозаключения, опираясь на предъявляемое ему поведение. В действительности же, человек может много выиграть или проиграть от тех впечатлений, которые извлекаются из его поведения и, следовательно, мотивирован влиять на их формирование тем или иным образом. С этой целью действующее лицо может использовать одну или более из богатого репертуара существующих стратегий управления впечатлением для преодоления сложившейся идентичности в глазах наблюдателя. Управление впечатлением может носить защитный характер, имея целью исправление запятнанной идентичности в результате совершенных ранее ошибочных действий или предупреждение возможных отрицательных впечатлений от будущего поведения. Действия по управлению впечатлением могут также носить ассертивный характер, связанный с активными попытками действующего лица сформировать желаемую идентичность в глазах наблюдателя. При возникновении личной атрибуции, действующее лицо будет добиваться персональной ответственности и веры в положительные эффекты от своих действий и стремиться достичь за них одобрения или других вознаграждений. Изучение Межличностное восприятие  до сих пор осуществляется изолированно от того процесса динамического взаимодействия, который предполагается теорией управления впечатлением (impression management theory). Процесс атрибуции выглядит статичным и, возможно, слишком зависящим от рациональных моделей переработки информации. В качестве будущего предмета исследования здесь видится экспериментальное изучение стратегий управления впечатлением, а также того, как наблюдатели распознают попытки контролировать их впечатления в процессе формирования своих оценок о действующих лицах.