Освещение военных конфликтов в средствах массовой информации

Министерство  образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

 

Федеральное государственное автономное образовательное  учреждение

высшего профессионального образования

«Южный  федеральный университет»

 

 

Факультет филологии и журналистики

 

 

 

 

Реферат на тему:

«Освещение военных конфликтов в средствах массовой информации»

 

 

 

 

 

 

Выполнила: студентка 4 курса заочной

формы обучения Шибкова О.В.

 

Преподаватель: 
Бусленко Н.К.

Ростов-на-Дону

2013

 

Введение

В современных конфликтах средства массовой информации представляют собой огромную мобилизующую и сражающую  силу. Это такой же боевой ресурс, как танки и артиллерия, ибо  с помощью телевидения и прессы достигаются такие важнейшие  цели, как рекрутирование и боевой дух рядовых воинов и общественная, в том числе международная, поддержка конфликтующих сторон. В современном мире, в эпоху глобальных информационных технологий, средства массовой информации стали мощнейшим оружием в управлении вооруженными конфликтами. Такой вывод делают многие специалисты аналитики. «В современном обществе без СМИ фактически невозможно организовать конфликт, и они уже давно есть часть и одна из фронтовых линий конфликта. Каждый журналист при всей претензии на объективность, действует в определенном поле власти и заангажированности (политической, этнической или редакционно-бюрократической), отмечают ученые». Средства массовой информации располагают властью в своих репортажах раздуть и уменьшить пламя конфликта.

В данной работе, будет  раскрыта проблемы СМИ при освещении  военных конфликтов, на примере Чеченской  войны. Но, для начала необходимо обратиться к главным трактовкам, что же такое конфликт и противоречие?

Конфликт  — наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия, заключающийся в противодействии участников этого взаимодействия, и обычно сопровождающийся негативными эмоциями, выходящий за рамки правил и норм.

Противоречие — отношение двух суждений, каждое из которых является отрицанием другого.

 

По мнению многих исследователей, первую чеченскую кампанию (1994-1996 гг.) Россия проиграла из-за проигрыша  в информационной войне. Основной поток  информации о боевых действиях на Северном Кавказе и в мировых, и в российских СМИ, был благоприятен для чеченских «повстанцев», и  шел именно с их стороны. Так, в  среднем чеченская тематика занимала в программах НТВ от 10 до 18 минут  в одном информационном выпуске (в «Вестях» - 3-7 минут). 80% всех видеосъемок  непосредственных боевых действий велось со стороны чеченских боевиков (в  «Вестях» - 60%). Оставшиеся 20 % НТВ делило между съемками разрушений, приписываемых  обычно армии и интервью с местными жителями-чеченцами, страдающими от войны.

В результате такого освещения конфликта  служащие федеральных войск не ощущали  моральной поддержки со стороны  российского населения, а это  влияло на боевой дух армии и т.д. Как выразился известный режиссер, депутат Государственной Думы Станислав  Говорухин, солдаты оказались между  двух огней: спереди по ним стреляли боевики, а сзади – журналисты.

Вторую чеченскую войну  российские военные, в целом, выиграли. И не последнюю роль в этом сыграла  победа идеологическая, которой  удалось добиться благодаря активной и достаточно продуманной работе со средствами массовой информации. Основная информация о боевых действиях в Чечне шла уже со стороны федеральных сил (по крайней мере, в российских СМИ).

Применительно к чеченскому конфликту, к войне на территории бывшей Югославии и многим другим войнам журналистов часто обвиняли в том, что они виновны в обострении межнациональных отношений. Действительно, в районах вооруженных конфликтов люди особенно трепетно относятся к каждому печатному или прозвучавшему в эфире слову, и малейшее искажение, не говоря уже об оскорбительном тоне, может способствовать эскалации напряженности и насилия. Понятно, какая громадная ответственность ложится на журналиста, освещающего события в «горячей точке»!

В 1999 г. на одном из семинаров  в Ставрополе местные журналисты сказали, что как только группа представителей федеральных СМИ побывает в Дагестане  или на границе Дагестана с  Чечней, сразу возникает напряженность  в отношениях. Секретарь Союза  журналистов России Л.А. Речицкий сказал по этому поводу следующее: «При освещении журналистами межнациональных конфликтов должно действовать одно золотое правило – правило голого факта. Если вы не хотите создать очаг напряженности, и если вы в том числе не хотите подставить себя, свою жизнь под угрозу, вы должны сообщать факт без комментариев. Если у вас появилось желание прокомментировать факт, то вы обязательно должны выслушать и одну, и вторую стороны. Вы обязательно должны дать комментарий, взгляд на событие, на факт с двух сторон, ни в коем случае не ущемляя права ни одной из них». Подобное мнение высказывали и некоторые журналисты, работавшие в «горячих точках».

Безусловно, «правило голого факта» во многих случаях может быть наиболее приемлемым для корреспондента, работающего в «горячей точке». Следование этому правилу позволит не нагнетать  напряженность в зоне конфликта, в значительной мере обезопасит журналиста от преследований и покушений  на его жизнь и, помимо всего прочего, позволит журналисту освещать события  более-менее объективно, несмотря на ограничения, установленные военными для представителей СМИ. (Хотя и подбор «голых фактов» может быть тенденциозен).

Конечно, «правило голого факта» подходит, в основном для репортеров, а не для военных обозревателей  или очеркистов. При написании, например, статьи или очерка обычно просто невозможно воздерживаться от личных оценок и  комментариев. Но, учитывая огромное воздействие  журналистских публикаций на события  в «горячих точках», ясно, что для  написания аналитических материалов о развитии вооруженного конфликта, нужно обладать большим профессионализмом, взвешивать каждое слово. Особо осторожно нужно подходить к анализу исторической подоплеки межэтнических, межнациональных конфликтов. Лучше всего, по мере возможности, вообще не затрагивать ее в публикациях. Одна неосторожная фраза может разжечь конфликт с новой силой. К тому же, историческая подоплека событий обычно бывает столь сложна и запутанна, что разобраться в ней трудно даже профессиональным историкам. А «выдергивать» какие-то события из общего контекста непрофессионально. Например, некоторые российские СМИ во время первой чеченской кампании представляли дело так, словно чеченцы имеют моральное право убивать русских – «агрессоров, оккупантов» и т.д., вспоминали депортацию чеченцев в 1944 г. Другие СМИ, в свою очередь, напоминали о многочисленных «северокавказских легионах», воевавших на стороне Гитлера… Все это «пережевывание» исторических событий можно продолжать почти бесконечно, приводя все новые и новые факты в подтверждение своей позиции. Результатом подобной «полемики» обычно является эскалация напряженности и обострение межнациональных отношений. Вообще, зацикливание на вопросах «Кто виноват?» и «Почему это произошло?» усиливает чувство безысходности, вины или ненависти. Это ориентирует на прошлое и заставляет вновь и вновь думать о том, «что было бы, если бы…», а не о том, как жить дальше.

Нужно отметить, что сила воздействия на массовое сознание репортажа, где подчеркнуто отстраненно повествуется о текущих событиях, как правило, оказывается больше, чем влияние остро публицистического, наполненного комментариями, журналистского выступления.  Так, в 1992 г. всю Россию потряс сюжет о кровавых событиях в Приднестровье, показанный 19 июня в программе «Время». Журналист Сергей Фатеев только фиксировал происходящее, не акцентируя личных чувств, не высказывая оценок. Вереница огромных рефрижераторов вдоль сельской дороги. Пробуждающая приятные воспоминания эмблема «Молдплодоовощ» на каждой машине. Журналист открывает задние двери фургона: рефрижератор полон трупов. Второй фургон: гора трупов. Третий… Затем - тираспольское кладбище. Похороны местных ребят. Бесконечная череда родственниц в черных платках и платьях. Женское горе… Страна пережила шок. Немедленно был отправлен в отставку твердивший о «принципиальном невмешательстве» командующий приднестровской армией, назначен новый командующий – генерал Лебедь. Начались переговоры, война остановилась.

Что касается принципа давать комментарий, взгляд на событие, «с двух сторон, ни в коем случае не ущемляя  права ни одной из них» - звучит, конечно, красиво. Во многих случаях, очевидно, следует поступать именно так. Но всегда ли это приемлемо? Действительно  ли люди, захватывающие в заложники  мирных жителей, как это делали Шамиль Басаев и Салман Радуев, заслуживают того, чтобы давать в эфире свои комментарии? Предоставление таким людям слова может противоречить не только нормам профессиональной этики, но и законодательству. Так, например, согласно закону РФ «О средствах массовой информации» не допускается использование СМИ для призывов к насильственному изменению конституционного строя и целостности государства. А подобные призывы из уст полевых командиров постоянно звучали с телеэкранов во время первой чеченской войны.

Давая ли «голые факты», сопровождая  ли их какими-то комментариями, журналистам  необходимо, конечно же, проверять  информацию. И при работе в зоне вооруженного конфликта тщательность проверки фактов еще более важна, чем в обычной мирной обстановке: слишком серьезными последствиями чревато даже невольное искажение событий.

Опытные журналисты, работавшие в «горячих точках», советуют полностью верить только тому, что видел своими глазами. Дело в том, что в ходе любого вооруженного конфликта как с одной, так и с другой воюющей стороны, рождается много легенд и мифов. Они необходимы воюющим для морального оправдания своих действий, для поднятия боевого духа. На войне десятки человек могут рассказать журналисту одну и ту же историю. Но не исключено, на самом деле все было иначе. Даже если эти люди сами искренне верят в правдивость своих слов.

Но даже если журналист  точно знает, что сведения верны, – значит ли это, что он может  со спокойной душой использовать их в публикации или репортаже? Какое  воздействие окажет эта информация на аудиторию? Если применительно к освещению событий мирной жизни еще можно вести дискуссии, должен ли журналист задумываться о последствиях своих публикаций, то в случае освещения вооруженного конфликта журналист, безусловно, должен задумываться о последствиях. Корреспондент «Уральского рабочего» Владимир Рубцов описывал в газете не все, что увидел на чеченской войне. О самых душераздирающих картинах он не упоминал, так как они вызвали бы массовый стресс.  Российское общество к тому времени и так находилось в состоянии стресса и апатии, многие люди испытывали ощущение  безнадежности и утраты веры во все. Чувства эти нагнетались средствами массовой информации, прежде всего телевидением, которое обладает наибольшими возможностями воздействия. Телевизионные новости были просто переполнены изуродованными трупами российских солдат, сценами насилия, слезами и криками солдатских матерей…

Президент телекомпании НТВ  Игорь Малашенко рассуждал: «Мы прекрасно знали, что к «синхронам» людей, которые непосредственно вовлечены в кровавый конфликт, надо относиться очень осторожно, потому что это очень эмоционально заряженные выступления, часто несущие не так много информации, но создающие колоссальное эмоциональное напряжение. Какой уровень насилия показывать на телеэкране? Как показывать жертвы конфликта? Трупы так показывать? С одной стороны, этого нельзя не демонстрировать, особенно когда это превращается в чудовищную проблему, когда тела жертв лежат на улицах Грозного неделями, с другой стороны, мы прекрасно понимаем, что это ведет к некоторому одеревенению нашей аудитории, когда публика становится настолько бесчувственной, что каждую новую долю насилия она воспринимает все спокойнее».

Освещение вооруженного конфликта  способно вызвать стресс не только у аудитории СМИ (а это могут быть сотни тысяч человек), но и у самого журналиста, и у тех людей, с которыми он общается, у которых берет интервью. Поэтому нужно соблюдать элементарные нормы психологической корректности при общении с жертвами конфликта, заботиться об их психологическом благополучии.

Вскоре после штурма Грозного в 1996 г. в одну из школ города пришли журналисты и попросили детей  нарисовать «самое страшное» (представители  СМИ нередко прибегают к подобным приемам, чтобы узнать, что думают и чувствуют дети), потом собрали  рисунки и ушли. А дети остались один на один со своими переживаниями. Возникла «вторичная травматизация», потребовавшая специальной психотерапевтической помощи, на этот раз по вине журналистов.

 

«Российская газета», например, еще во время первой чеченской войны заявила о  своей позиции и опубликовала открытое письмо коллектива редакции. Приведем выдержки из этого документа: «Да, мы скорбим, как и все нормальные люди, скорбим по погибшим на Северном Кавказе. И слезы матерей разрывают  наши сердца. Газета не раз выступала  и выступает с резкой критикой того, как была организована операция. Но мы не можем печатать так называемых правозащитников, которые призывают  военных к дезертирству, призывают  русских собирать деньги на оружие для чеченских боевиков, которые  зовут натовские самолеты бомбить  Москву. Считаем подобную защиту человеческих прав изуверством и патологией… А мы живем в России и умрем на Родине. Нам бежать некуда. Мы любим нашу Родину и не будем ее продавать… И, защищая все, что нам дорого, мы печатаем правду о сотнях тысяч изгнанных из Чечни россиян, о леденящих душу фактах изуверства, когда бандиты кастрируют раненых, насилуют детей. И это факты не только сегодняшнего дня, это – три года ужасов». Таким образом, «Российская газета» заявила, что она за права «человека», а не «бандита», считая неуместным, что большинство газет, теле- и радиоканалов «почему-то на стороне боевиков».