Отношения полов

Действительно, если человек чувствует, что в  основе своей он беспомощен в этом угрожающем и враждебном мире, тогда поиск любви будет представляться наиболее логичным и прямым путем получения любого типа расположения, помощи или понимания.

Если бы состояние  психики невротичного человека было таким, каким оно часто ему  представляется, ему было бы нетрудно добиться любви. Если попытаться словами выразить то, что он часто лишь смутно ощущает, его влечения будут примерно следующими: он хочет очень немногого - добра, понимания, помощи, совета от окружающих его людей. Хочет, чтобы они знали, что он стремится доставить им радость и опасается задеть кого-либо. В его сознании присутствуют только такие мысли и чувства. Он не осознает, в сколь значительной степени его болезненная чувствительность, его скрытая враждебность, его придирчивые требования мешают его собственным отношениям.

Он также неспособен здраво судить о том, какое впечатление  он производит на других или какова их реакция на него. Следовательно, он не в состоянии понять, почему его попытки установить дружеские, брачные, любовные, профессиональные отношения столь часто приносят неудовлетворенность. Он склонен заключать, что виноваты другие, что они невнимательны, вероломны, способны на оскорбление или что вследствие некой неблагоприятной причины у него отсутствует дар быть понятым людьми. Так он продолжает гнаться за призраком любви.

Если читатель вспомнит наше описание того, как тревожность  возникает в результате вытеснения враждебности и как она в свою очередь опять порождает враждебность, другими словами, как неразрывно переплетены тревожность и враждебность, он сможет осознать самообман в мыслях невротика и причины его неудач. Не зная этого, невротик оказывается перед дилеммой: он не способен любить, но тем не менее ему остро необходима любовь со стороны других. Мы наталкиваемся здесь на один из тех вопросов, которые кажутся столь простыми и на которые тем не менее трудно ответить: что такое любовь или что мы подразумеваем под ней в нашей культуре? Иногда можно слышать импровизированное определение любви как способности давать и получать душевную теплоту. Хотя в этом определении есть доля истины, оно носит слишком общий характер, чтобы помочь нам в прояснении тех затруднений, которые мы рассматриваем. Большинство из нас временами проявляют душевную теплоту, но это качество может сочетаться с полнейшей неспособностью к любви. Важно принять во внимание то отношение, от которого проистекает привязанность: является ли она выражением позитивного в своей основе отношения к другим или основывается, например, на страхе потерять другого или на желании подчинить другого человека своему влиянию. Другими словами, мы не можем принять в качестве критерия ни одно из внешних проявлений привязанности.

Что такое любовь - сказать очень трудно, но что  не является любовью или какие  элементы ей чужды - определить довольно легко. Можно очень глубоко любить человека и в то же время иногда на него сердиться, в чем-то ему отказывать или испытывать желание побыть одному. Но есть разница между такими, имеющими различные пределы реакциями гнева или ухода и отношением невротика, который всегда настороже против других людей, считая, что любой интерес, который они проявляют к третьим лицам, означает пренебрежение к нему Невротик интерпретирует любое требование как предательство, а любую критику - как унижение Это не любовь. Поэтому не следует думать, что любовь несовместима с деловой критикой тех или иных качеств или отношений, которая подразумевает помощь в их исправлении. Но к любви нельзя относить, как это часто делает невротик, невыносимое требование совершенства, требование, которое несет в себе враждебность: "Горе тебе, если ты не совершенен!" Мы также считаем несовместимым с нашим понятием любви, когда видим использование другого человека только в качестве средства достижения некоторой цели, то есть в качестве средства удовлетворения определенных потребностей. Такая ситуация явно имеет место, когда другой человек нужен лишь для сексуального удовлетворения или для престижа в браке. Данный вопрос очень легко запутать, в особенности если затрагиваемые потребности имеют психологический характер. Человек может обманывать себя, считая, что любит кого-то, а это всего лишь благодарность за восхищение им. Тогда второй человек вполне может оказаться жертвой самообмана первого, например быть отвергнутым им, как только начнет проявлять критичность, не выполняя, таким образом, свою функцию восхищения, за которую его любили. Однако при обсуждении глубоких различий между истинной и псевдолюбовью мы должны быть внимательными, чтобы не впасть в другую крайность. Хотя любовь несовместима с использованием любимого человека для некоторого удовлетворения, это, не означает, что она должна быть целиком и полностью альтруистической и жертвенной. Это также не означает, что чувство, которое не требует ничего для себя, заслуживает названия "любовь". Люди, которые высказывают подобные мысли, скорее выдают собственное нежелание проявлять любовь, нежели свое глубокое убеждение. Конечно, есть вещи, которые мы ждем от любимого человека. Например, мы хотим удовлетворения, дружелюбия, помощи; мы можем даже хотеть жертвенности, если это необходимо. И в целом возможность высказывать такие желания или даже бороться за них указывает на душевное здоровье. Различие между любовью и невротической потребностью в любви заключается в том, что главным в любви является само чувство привязанности, в то время как у невротика первичное чувство - потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви - лишь вторичное. Конечно, имеются всевозможные промежуточные состояния.

Если человек  нуждается в любви и привязанности другого ради избавления от тревожности, данный вопрос будет полностью затемнен в его сознании, потому что в общем он не осознает, что полон тревожности, и поэтому отчаянно стремится к любого рода привязанности в целях успокоения. Он чувствует лишь, что перед ним тот человек, который ему нравится, или которому он доверяет, или к которому испытывает слепую страсть. Но то, что представляется ему спонтанной любовью, на деле может быть не чем иным, как реакцией благодарности за некоторую проявленную по отношению к нему доброту, ответным чувством надежды или расположения, вызванным некоторым человеком или ситуацией. Тот человек, который явно или подспудно возбуждает в нем ожидания такого типа, станет автоматически наделяться важным значением, и его чувство будет проявлять себя в иллюзии любви. Подобные ожидания могут возбуждаться таким простым фактом, как доброе отношение влиятельного или могущественного человека, или их может возбудить человек, который просто производит впечатление более крепко стоящего на ногах. Такие чувства могут возбуждаться эротическими или сексуальными успехами, хотя и не всегда связанными с любовью. Они могут "питаться" некоторыми существующими узами, которые имплицитно содержат обещание помощи или эмоциональной поддержки: семья, друзья, врач. Часто такие отношения осуществляются под маской любви, то есть при субъективном убеждении человека в своей преданности, между тем как в действительности данная любовь является лишь цеплянием за других людей для удовлетворения своих собственных потребностей. То, что это не искреннее чувство подлинной любви, обнаруживается в готовности его резкого изменения, которое возникает, когда не оправдываются какие-то ожидания. Один из факторов, существенно важных для нашего понимания любви, - надежность и верность чувства - отсутствует в этих случаях.

Сказанное уже  подразумевает последний признак  неспособности любить, который я  хочу подчеркнуть особо: игнорирование  личности другого, его особенностей, недостатков, потребностей, желаний, развития. Такое игнорирование отчасти является результатом тревожности, которая побуждает невротика цепляться за другого человека. Тонущий, пытаясь спастись, хватается за находящегося рядом, не принимая во внимание желание или способность последнего спасти его. Данное игнорирование частично является выражением его базальной враждебности к людям, наиболее частое проявление которой - презрение и зависть. Они могут прятаться за отчаянными усилиями быть внимательным или даже жертвовать собой, но обычно эти усилия не могут предотвратить возникновения некоторых необычных реакций. Например, жена может быть субъективно убеждена в своей глубокой преданности мужу и в то же время ненавидеть его за то, что он слишком занят своей работой или часто встречается с друзьями: Сверхзаботливая мать может быть убеждена в том, что делает все ради счастья своего ребенка, и в то же время полностью игнорировать потребность ребенка в самостоятельном развитии.

Невротик, средством  защиты которого является стремление к любви, вряд ли когда-либо осознает свою неспособность любить. Большинство таких людей принимают свою потребность в других людях за предрасположенность к любви либо отдельных людей, либо всего человечества в целом. Имеется настоятельная причина поддерживать и защищать такую иллюзию. Отказ от нее означал бы обнаружение дилеммы, порожденной наличием чувства базальной враждебности по отношению к людям и одновременным желанием их любви. Нельзя презирать человека, не доверять ему, желать разрушить его счастье или независимость и в то же самое время жаждать его любви, помощи и поддержки. Для осуществления обеих этих, в действительности несовместимых, целей приходится держать враждебную предрасположенность, жестко вытеснение ной из сознания. Другими словами, иллюзия любви, хотя она является результатом понятного нам смешения искренней нежности и невротической потребности, выполняет вполне определенную функцию - сделать возможными поиски любви, привязанности и расположения.

Имеется еще  одна основательная трудность, с  которой сталкивается невротик в  удовлетворении своей жажды любви. Хотя он может иметь успех, по крайней мере временный, получая любовь, к которой стремился, он не способен в действительности принять ее. Можно было бы ожидать, что он примет любую предлагаемую ему любовь с таким же горячим желанием, с каким страдающий от жажды человек припадает к воде. Это действительно имеет место, но лишь временно. Каждый врач знает благоприятное воздействие доброты и заботы. Все физические и психологические затруднения могут внезапно исчезнуть, даже если не предпринималось ничего иного, кроме тщательного стационарного обследования пациента и ухода за ним. Ситуативный невроз, даже если он имеет тяжелую форму, может полностью исчезнуть, когда человек почувствует, что его любят. Даже при неврозах характера такое внимание, будь то любовь, интерес или медицинская помощь, может быть достаточным, чтобы ослабить тревожность и вследствие этого улучшить состояние.

Любого рода привязанность или любовь может  дать человеку внешнее спокойствие  или даже чувство счастья, но в глубине души она либо воспринимается с недоверием, либо возбуждает подозрительность и страх. Он не верит в это чувство, потому что твердо убежден, что никто в действительности не может его любить. И это чувство, что тебя не любят, часто является сознательным убеждением, которое не может быть поколеблено никаким противоречащим ему реальным опытом. Действительно, оно может восприниматься как нечто само собой разумеющееся столь буквально, что никогда не будет беспокоить человека на сознательном уровне. Но даже когда чувство не выражено, оно является столь же непоколебимым убеждением, как если бы оно всегда было сознательным. Оно может также скрываться за маской безразличия, которая обычно диктуется гордостью, и тогда его довольно трудно обнаружить.

Убеждение в том, что тебя не любят, очень родственно неспособности к любви.

В действительности оно является сознательным отражением этой неспособности.

У человека, который  искренне любит других, не может  быть никаких сомнений в том, что  другие люди могут любить его.

Если тревожность  является глубинной, любая предлагаемая любовь встретит недоверие и тут  же возникнет мысль, что она предлагается со скрытыми мотивами. В психоанализе, например, такие пациенты считают, что  аналитик хочет помочь им лишь ради удовлетворения собственных амбиций или что он выражает свое признание или делает ободряющие замечания лишь в терапевтических целях. Одна из моих пациенток посчитала прямым оскорблением, когда я предложила ей встретиться во время уик-энда, так как в это время она была в плохом эмоциональном состоянии. Любовь, проявляемая демонстративно, легко воспринимается как насмешка. Если привлекательная девушка открыто проявляет любовь к невротику, последний может воспринимать это как насмешку или даже как умышленную провокацию, так как не верит в то, что данная девушка может действительно его любить.

Любовь, предлагаемая такому человеку, может не только встретить  недоверие, но и вызвать определенную тревогу. Как если бы отдаться любви  значило быть пойманным в паутину, или как если бы вера в любовь означала забыть об опасности, живя среди каннибалов. Невротичный человек может испытывать чувство ужаса, когда приближается к осознанию того, что ему предлагается подлинная любовь.

Наконец, проявление любви может вызвать страх  зависимости. Эмоциональная зависимость, как мы вскоре увидим, является реальной опасностью для каждого, кто не может жить без любви других, и все, смутно ее напоминающее, может возбуждать против нее отчаянную борьбу. Такой человек должен любой ценой избегать всякой разновидности собственного позитивного эмоционального отклика, потому что такой отклик немедленно порождает опасность взаимности.

Чтобы избежать этого, он должен удерживать себя от осознания  того, что другие являются добрыми  или полезными, тем или иным образом ухитряться отбрасывать всякое свидетельство расположения и продолжать упорствовать в том, что другие люди недружелюбны, не интересуются им и даже злы. Ситуация, порожденная таким образом, сходна с ситуацией человека, который голодает, однако не осмеливается съесть ни кусочка из-за страха быть отравленным.

Короче говоря, для человека, снедаемого базальной  тревожностью и вследствие этого  в качестве средства защиты стремящегося к любви и привязанности, шансы  получить эту столь страстно желаемую любовь и привязанность крайне неблагоприятны. Сама ситуация, которая порождает эту потребность, препятствует ее удовлетворению.