Превенция преступности

ПРЕВЕНЦИЯ ПРЕСТУПНОСТИ

Легче предупредить преступления, чем наказывать. 

Ш. Монтескье

 

По сравнению с наказанием идея превенции представляется несомненно более прогрессивной и перспективной.

Под предупреждением (профилактикой, превенцией) преступности и иных форм девиантности понимается такое воздействие общества, институтов социального контроля, отдельных граждан на криминогенные (девиантогенные) факторы, которое приводит к сокращению и/или желательному изменению структуры преступности (девиантности) и к несовершению потенциальных преступных (девиантных) деяний.

Теоретически о возможностях и предпочтениях предупреждения преступлений известно с древних времен (Платон, Аристотель). В Новое время приоритет превенции четко провозгласил Ш. Монтескье в «Духе законов»: «Хороший законодатель не столько заботится о наказании за преступление, сколько о предупреждении преступлений: он постарается не столько карать, сколько улучшать нравы»*, а затем повторил и развил Ч. Беккариа («О преступлениях и наказаниях»). Комментируя идею превенции в работе Ч. Беккариа, Вольтер назвал предупреждение преступлений истинной юриспруденцией.

В современной мировой девиантологии различают три уровня превенции: первичную (primary prevention) – близкую по смыслу отечественной «общесоциальной профилактике», т. е. воздействию на среду, экологию, экономические, социальные, политические условия жизни населения в целях их улучшения, гармонизации; вторичную (secondary prevention) – аналог отечественной «специальной профилактики», рассчитанной на обеспечение мер безопасности, воздействие на «группы риска», устранение обстоятельств, способствующих девиантным проявлениям, и третичную (tertiary prevention) или «индивидуальную профилактику» в отечественной науке.

К направлениям общесоциальной профилактики относятся, например, повышение уровня жизни беднейшего населения, сокращение разрыва между наиболее и наименее обеспеченными слоями (реальное уменьшение фондового или децильного коэффициента), создание условий для высокой вертикальной мобильности, формирование цивилизованного правосознания, атмосферы доброжелательности и терпимости и т. п.

Меры специальной профилактики весьма разнообразны – от установки металлических дверей, решеток на окнах, охранной сигнализации, домофонов, психологической и социальной помощи «группам риска» до эффективной социальной политики, совершенствования законодательства, организации «соседского контроля», обеспечения «community policing», т. е. взаимодействия населения и полиции (милиции) и т. п.

Индивидуальная профилактика предполагает работу с конкретными людьми – подростками, состоящими на учете в милиции, наркопотребителями, лицами, страдающими алкоголизмом, суицидентами, лицами, освобождающимися и освобожденными из мест лишения свободы и т. п.

Разумеется, идея предупреждения преступности и других негативных девиаций значительно разумнее, демократичнее, либеральнее, прогрессивнее, чем «борьба» и репрессии. Но насколько она реалистична и эффективна, может ли она служить панацеей от девиантных бед?

При ответе на этот вопрос, нужно вспомнить, во-первых, что служит объектом  превенции, если девиантность в целом и ее отдельные виды суть некие конструкты, продукт договоренности или субъективных решений (релятивность и конвенцио-нальность преступности, наркотизма, проституции и др.). Если, как было показано выше, согласно букве уголовного закона 100% взрослого населения страны – уголовные преступники, не говоря уже о массе «девиантов» – потребителей наркотических средств, любителей спиртного, суицидентов и др., то кто же кого будет «профилактировать»?

Во-вторых, превенция предполагает воздействие на причины девиантности, преступности. Но кто сегодня решится сказать, что он знает эти причины? В отечественной и зарубежной литературе называются сотни «причин» и факторов, известны десятки респектабельных концепций причин девиантности. Какие из них «принять за основу» и применять в профилактической деятельности?

Неудивительно поэтому, в-третьих, что до сих пор нет достаточно убедительных данных об эффективности той или иной превентивной деятельности. В книге Д. Грэхема и Т. Бенетта собран большой материал по наиболее перспективным программам превенции. Но их успешность и результативность чаще всего не выявлены.

Наконец, в четвертых, существует серьезная опасность вырождения профилактики в попрание элементарных прав человека, ибо превенция всегда есть интервенция в личную жизнь. Проводя связь между «инструментальной рациональностью» превенции и Аушви-цем (Освенцимом), Н. Steinert говорил в 1991 г.: «Я вижу в идее превенции часть серьезнейшего заблуждения этого столетия»*.

И все же сказанное не отрицает полезности усилий по предупреждению нежелательных девиаций.

Во-первых, потому что процессы, организующие, упорядочивающие столь же объективны для общества, сколь и процессы, дезорганизующие, девиантные.

Во-вторых, общество так или иначе будет реагировать на конвенционально определенную и полицией выявляемую преступность (наркотизацию, коррупцию и т. п.). А превенция предпочтительнее репрессии postfactum.

В-третьих, совокупность мер primary, secondary, tertiary prevention способна в целом улучшать социальную обстановку, социальные условия бытия, создавать более человечную атмосферу и тем самым в конечном счете, служить сокращению бесчеловечных деяний.

В-четвертых, меры secondary и tertiary prevention (специальной и индивидуальной профилактики) при их разумном применении способны как защитить конкретного человека, потенциальную жертву, спасти ее от возможных посягательств, так и помочь самому девианту (злоупотребляющему наркотиками, алкоголем, азартными играми, суициденту), что уже есть благо.

Применение мер профилактики должно иметь ограничения, препятствующие злоупотреблениям:

– общий принцип – «не навреди»;

– эти меры должны соответствовать действующим правовым и моральным нормам;

– применение превентивных мер должно максимально отвечать правам человека;

– разработка и применение мер профилактики должно осуществляться высококвалифицированными профессионалами (юристами, психологами, педагогами, врачами, социальными работниками), а волонтеры должны проходить предварительное обучение и стажировку.

Практика профилактики негативных девиантных проявлений в современном мире

Превенция за рубежом. Рост преступности и «кризис наказания» заставили зарубежных криминологов и практических работников обратиться к идеям предупреждения преступлений.

Большое внимание превенции преступности уделяют скандинавские страны. В Швеции в 1974 г. был образован Шведский национальный совет по предупреждению преступлений (The National Swedish Council for Crime Prevention) как государственное учреждение в системе Министерства юстиции. Советом руководит правление (коллегия) в составе 20 представителей государственных и коммунальных учреждений. Совет регулярно выпускает доклады – результаты криминологических исследований. Аналогичные Советы образованы в Норвегии и Финляндии. Совместно со Скандинавским криминологическим исследовательским советом  они выпускают с 2000 г. специализированный журнал «Journal of Scandinavian Studies in Criminology and Crime Prevention».

Активно развиваются теория и практика профилактики преступности в Нидерландах. О лучших превентивных программах, заслуживших премию, рассказывается в книге, посвященной «пионерам превенции»*. Лучшие превентивные программы Великобритании, Бельгии и Нидерландов, получившие Европейскую премию 1997 г., представлены в другой книге, подготовленной также МЮ Нидерландов**.

Идеи «коммунальной превенции», профилактики преступлений на уровне города, района широко распространены в германоязычных странах – Германии и Австрии. «Безопасный город», роль граждан в обеспечении собственной безопасности, взаимодействие полиции и населения – основные темы, обсуждаемые и развиваемые в рамках этого подхода*.

Пожалуй, центром развития концепции «community policing» и ее реализации в США является Чикаго. Возможно, это связано с традициями Чикагской школы в криминологии. Во всяком случае, и современные разработки ориентированы на тщательный экологический анализ города. Кроме того, исследуются взаимоотношения между населением города и полицией, возможности их сотрудничества в профилактике преступлений, а также в организации «соседского контроля»*.

Участники Чикагской ассамблеи «Crime, Communities and Public Policy» (1992)называют две базисные теоретические модели: неформальный социальный контроль и улучшение социальных условий.

Выше мы ссылались на обзор Д. Грэхема и Т. Бенетта лучших превентивных программ Европы и Северной Америки. Межрегиональный институт ООН по исследованию преступности и юстиции (UNICRI) в Риме в одном из своих обзоров, наряду с материалами по превенции берглэри, роли «соседского контроля» как примера партнерства в профилактике преступлений, называет 7 элементов стратегии профилактики преступлений (crime prevention), выработанных с учетом программы профилактики Москвы*:

1. Содействие активной политике предупреждения преступности при участии правоохранительных органов и уголовной юстиции, основывающейся на международном опыте, получаемом через эффективные проекты, развиваемые Организацией Объединенных Наций и другими соответствующими международными организациями.

2. Развитие долговременных  планов, равно как и быстрое  реагирование на преступность согласно запросам общественного мнения.

3. Улучшение координации  профилактической деятельности  на национальном, региональном и  местном уровнях.

4. Поддержка вовлечения  населения в профилактику преступлений  посредством усиления доверия полиции со стороны общества.

5. Содействие посредством  правоохранительных органов и  уголовной юстиции охране и  безопасности лиц и собственности.

6. Обхождение с жертвами (преступлений) с уважением и пониманием  их нужд, и обеспечение быстрой  помощи и информирования об их правах.

7. Регулярный мониторинг  превентивных программ, основанный  на надежной информации, анализе  и публичных дискуссиях со  всеми партиями.

Обобщая известные рекомендации по системе превенции*, можно назвать некоторые стратегические направления:

– общесоциальные меры по сокращению социально-экономической дифференциации, безработицы, улучшению городской экологии и т. п.;

– программы поддержки семьи и детей;

– программы поддержки и помощи тем, кто злоупотребляет алкоголем и наркотиками, освободился из мест лишения свободы, а также жертвам преступлений;

– соседская взаимопомощь («соседский контроль»);

– максимальное сокращение тюремного «населения»;

– улучшение «техники безопасности» (освещение улиц, дворов, скверов, лестниц, охранная сигнализация, патрули местной полиции, электронные средства безопасности и т. п.).

Профилактика других, кроме преступности, негативных девиантных проявлений существенно зависит от их генезиса и содержания.

Издавна существуют системы профилактики суицидального поведения, начиная от первого «телефона доверия», основанного пастором Г. Уорреном в 1906 г. в Нью-Йорке, и современной телефонной службы в сочетании с суицидологическим центром, созданными X. Хоффом и Е. Рингелем в 1948 г. в Вене и священником Чад Вара в 1953 г. в Лондоне. Имеются многочисленные общественные организации помощи суицидентам и лицам, находящимся в кризисных ситуациях («Общество самаритян» в Великобритании, Общества анонимных суицидентов в ряде стран).

Существует множество форм предупреждения наркотизма и пьянства. Первичная превенция – общесоциальные меры сокращения или нейтрализации девиантогенных факторов. Вторичная превенция, это, прежде всего, антиалкогольная и антинаркотическая пропаганда наряду с пропагандой здорового образа жизни. Третичная профилактика богата опытом деятельности многочисленных организаций «самопомощи» типа «АА» (анонимных алкоголиков) и анонимных наркоманов в Германии, Польше (знаменитый Монар), США и в других странах, немецкий SYNANON*. Кроме того, велика роль специализированной медицинской и психологической наркологической служб.

Отечественная практика. Поскольку К. Маркс, а за ним В. Ленин повторили слова Ш. Монтескье о приоритете предупреждения преступлений по сравнению с карой за них, постольку идея приоритета превенции вошла в идеологию марксизма-ленинизма. Другой вопрос – как эта идея реализовывалась на практике...

Как уже отмечалось, первые годы после Октябрьского переворота 1917 г. новая власть еще пыталась играть в либеральные игры. Однако вскоре и надолго массовые репрессии стали основой реальной уголовной политики советского государства.

Идея превенции была реанимирована Н. Хрущевым, который на XX съезде КПСС (1956) высказался за приоритет профилактики преступлений, а затем повторил это на XXI съезде КПСС (1959): «Нужно предпринять такие меры, которые предупреждали бы, а потом и совершенно исключили появление у отдельных лиц каких-либо поступков, наносящих вред обществу. Главное – это профилактика и воспитательная работа». На XXII съезде КПСС (1961) была принята новая Программа КПСС, согласно которой главное внимание «должно быть направлено на предотвращение преступлений». Н. Хрущев видел в профилактике панацею от «антиобщественных» проявлений, как в кукурузе – панацею от развала сельского хозяйства. Думается, он искренне верил в чудодейственную силу превенции и обещал пожать руку последнему преступнику в СССР...