Проблема причин побуждающих подростков к криминальному поведению в литературных источниках

При ответе на вопрос: «Кто Я?»  подросток активно отвергает  свою принадлежность к детям, он начинает думать о себе и чувствовать себя как взрослый, стремится быть и  считаться взрослым. Однако, это  часто вызывает противодействие  со стороны родителей, воспитателей, учителей, посторонних взрослых. Оно  может быть явным, резким, ироничным  или не явным, но чаще при формальном признании такого права за подростком выражается стремление «отодвинуть  во времени» признание «взрослости». Это вызывает трудности в отношениях: негативизм, упрямство, стремление доказать аутентичность своего «Я» через неожиданные поступки, потому что иначе его не услышат. Тем же объясняется и влечение к запрещенному, необычному, которое обладает для подростка особой притягательностью. С «эгоцентрической подростковой доминантой» может быть связана первичная мотивация алкоголизации и наркотизации, раннего начала половой жизни, бравада риском в поведении.

Вторая доминантная установка  связана с тем, что семья и  родители утрачивают свой авторитет. Требования родителей или их тревога больше не производят на подростка сдерживающего  действия. Он больше не хочет, чтобы  его направляли, становится «глух  к голосу, призывающему к послушанию» (Ж.Ж. Руссо). Его поведение начинает определяться новым отношением: «Если  родители не принимают меня таким, какой  я есть, пусть остаются одни, без  меня». Интересы, ценности родителей, их установки начинают восприниматься анахроничными, везде видится только отрицательное. В этот переломный в  отношениях момент большинство родителей  склоны обвинять своих детей в  эгоизме. Поэтому с доминантой отхода от семьи у подростка может  быть связано острое переживание  своего одиночества и отверженности  в окружающей его жизни.

Третья доминанта связана  с поиском того, кто может понять - компании сверстников, с которыми можно разделить интересы, оценки, увлечения; поиском друга. Чаще подросток  тянется к компании юношей старше себя, где стремится стать «своим», он испытывает потребность взрослеть  среди них. Таким образом, выйдя  из семьи и включившись в значимую для себя группу, которая в этот момент играет для него роль поддержки, он обретает самостоятельность. Однако это не полное описание потребности  в человеке, разделяющем те же ценности и живущем по тем же законам. Психические  сдвиги, которыми сопровождается половое  созревание, несомненно, пробуждают потребность  подростка в любви своих сверстников, делают его неудовлетворенным своим  состоянием. По мнению Ш. Бюлер, психическая  пубертатность характеризуется  тем, что «Я» подростка должно раскрыться для встречи с «Ты». Это раскрытие может быть осуществлено как восприятие другого по принципу «дополнительности», значимого для своих пробуждающихся влечений, или как более высокая (романтическая) форма созвучия душ, основанная на совместном переживании, на общей оценке окружающего мира. Отчасти, подобного мнения придерживались некоторые представители новой психоаналитической школы (Берн Э., 1997, Лоуэн А., 1997) и Э. Эриксон (1996).

Именно в подростковом возрасте чаще всего проявляются  акцентуации характера. А.И. Личко  определяет акцентуации характера  как крайние варианты нормы, при  которых «отдельные черты характера  чрезмерно усилены, от чего обнаруживается чрезмерная уязвимость в отношении  определённого рода психогенных  воздействий при хорошей или  даже пониженной чувствительности к другим».

Акцентуации в большей  степени обусловлены врождёнными  свойствами нервной системы, чем  приобретёнными качествами, поэтому  устранить их либо кардинально скорректировать  не предоставляется возможным, но своевременное  их распознавание и построение воспитательной тактики, учитывающей характерологические  особенности ребёнка, помогло бы предотвратить многие проблемы личностного  развития, не допустить эмоциональных  срывов или серьёзных отклонений в поведении подростка. Более  того, любая акцентуация, при создании для неё правильных условий, делает своего обладателя яркой, интересной личностью, способной добиться успеха в жизни (и даже оставить след в истории) именно благодаря акцентуированным качествам.

Акцентуации зачастую служат благоприятной почвой для проявления специфических поведенческих реакций, свойственных подростковому возрасту.

В последние годы в отечественной  литературе выделяется самостоятельная  акцентуация характера по «криминогенному» типу, под которой понимается «определённый тип развития подростка, когда с раннего детства определяется неуправляемость поведения и трудности социализации в сочетании с нарушениями построения общепринятой системы ценностей» (Абрумова А.Г., Трайнина Е.Г.). Их поведение отличается бездумной жестокостью, отсутствием корыстных побуждений на фоне постоянной ожесточённости и агрессивности. М. Клайн указывает, что поведению представителей данного типа акцентуации в раннем детстве присущи следующие признаки:

- сверхактивность (ребёнок беспокоен, непоседлив, очень энергичен и агрессивен, он постоянно задевает детей-сверстников, обижает их);

- отвлекаемость и рассеянность внимания (ребёнок испытывает трудности сосредоточения, не способен довести начатое дело до конца);

- импульсивность (ребёнок неожиданно бросает начатое, поступает необдуманно, может легко солгать, взять чужую вещь, нарушить запрет, абсолютно не задумываясь о последствиях);

- возбудимость (ребёнок крайне раздражителен, неуравновешен, часто плачет, быстро обижается, начинает кричать, ломать вещи, драться).

По утверждению И.А. Горьковской  у 75 процентов подростков из специальных  и коррекционных школ отмечаются признаки криминогенного типа акцентуации  характера.

Таким образом, психофизиологические особенности подростка могут  служить основанием для отклонений в его поведении, но они могут  либо значительно корректироваться, либо усугубляться в зависимости  от типа материнства (семейной атмосферы  в целом).

2.2 Семья

Психологами описаны основные типы семейного воспитания, деструктивно действующие на формирование личности подрастающего человека. В основе каждого из них лежит нелюбовь, которая, в конечном итоге приводит к результатам, описанным американскими  исследователями.

Психологи выделяют такие  деструктивные типы семейного воспитания как:

- безнадзорность, сопровождающаяся отсутствием необходимой заботы, интереса к нуждам ребёнка и контроля над его поведением;

- повышенная моральная ответственность – когда ребёнок вынужден брать на себя не соответствующую возрасту и развитию роль (такое зачастую бывает в семьях алкоголиков, где один из детей как бы берёт на себя роль родителя);

- эмоциональное отвержение со стороны родителей, которые заботятся о материальных нуждах ребёнка, его развитии и воспитании, но лишают эмоционального тепла;

- доминирующая гиперпротекция – когда забота о ребёнке, его нуждах сопровождается сверхконтролем, подавлением желаний ребёнка, ориентацией на собственное представление о необходимости того или иного действия;

- потворствующая гиперпротекция – когда воспитание идёт по типу «кумир семьи»;

Как правило, неблагоприятный  тип семейного воспитания негативно  влияет на формирование личности и  в подростковом возрасте проявляется  в негативных тенденциях в поведении  и отношении к миру. Именно в  отрочестве, когда значение семьи  и семейных отношений отходит  для подростка на второй план и  заменяется взаимоотношениями со сверстниками, родители сталкиваются с чёрствостью, жестокостью, равнодушием собственного ребёнка к окружающим, явной эгоистической и потребительской позицией, цинизмом.

Криминологи выделяют следующие виды неблагополучных семей:

- криминогенная семья,  чьи члены совершают преступления;

- проблемная семья, характеризующаяся  постоянной конфликтной атмосферой;

- аморальная семья, характеризующаяся  алкогольной и сексуальной деморализацией;

- неполная семья, отличающаяся  дефектами в структуре;

- псевдоблагополучная семья,  применяющая неправильные методы  в воспитании.

Согласно криминалогическим  исследованиям судимость одного из членов семьи увеличивает вероятность  совершения преступления другими членами  семьи, прежде всего несовершеннолетними, в 4-5 раз. Каждый четвёртый несовершеннолетний проживал с судимыми братьями и сёстрами.

Преступное поведение  взрослых членов семьи, прежде всего, демонстрирует  детям образец антиобщественного  поведения, знакомит и вводит в мир  асоциальной и криминальной субкультуры, искажает видение мира, чем усиливает  криминогенный потенциал семьи. Именно из такой среды чаще всего  выходят правонарушители, характеризующиеся  наличием антиморальных убеждений, и именно такие подростки становятся основными распространителями элементов  уголовной субкультуры в среде  сверстников.

В аморальной семье концентрируются  различные отрицательные факторы, такие как правонарушения, совершаемые  членами семьи в состоянии  алкогольного и наркотического опьянения, систематические конфликты выливающиеся в скандалы и пьяные драки, развратное поведение родителей. Алкоголизм родителей  вызывает обнищание семьи и полное искажение норм поведения. Дети оказываются  заброшенными, у них пропадает  привязанность и уважение к родителям, что, в свою очередь, кардинально  искажает их мировосприятие и самовосприятие и тяжко влияет на всю их последующую жизнь. Дети должны испытывать к своим родителям добрые чувства, тогда они смогут испытывать эти чувства к другим, дети должны чувствовать родительскую любовь, тогда они смогут почувствовать себя любимыми в дальнейшем. Нарушение детско-родительских отношений, вызванное деградацией родителей в аморальной семье является не только сильным криминогенным фактором, но и откладывает неизгладимый отпечаток на всю дальнейшую жизнь ребёнка, выросшего в подобной семье.

В этот момент, как правило, происходит отход от семьи. Подросток  склонен удовлетворять свою потребность  в безопасности в группе сверстников. По мнению некоторых отечественных  исследователей, бунтуя против семьи, уходя из неё, отрицая её ценность, подросток выбирает группу, стиль  взаимоотношений которой повторяет  ведущий тип семейного воспитания. Поэтому, в антисоциальные группы с  жёсткой иерархией стремятся  дети, имеющие доминантных родителей, так как именно там они обретают то, без чего не мыслят своей безопасности – тотальную зависимость и  тотальную свободу от ответственности  как материальной (меня не бросят, обо  мне позаботятся), так и моральной (мне приказали, меня заставили), а  также реализовать воспринятую  от родителей программу отношения к миру.

Таким образом, психологическая  обстановка в семье, тип семейного  воспитания во многом обуславливает  отношение подростка к окружающему  миру и зачастую становится определяющей причиной девиантно-криминального  поведения.

2.3 Криминальная активность несовершеннолетних  и ее мотивация

В последние годы мы стали  свидетелями небывалого роста числа  правонарушений, совершенных несовершеннолетними. По данным МВД в 2005г. зарегистрировано около 10 тысяч случаев вовлечения несовершеннолетних в совершение преступления или антиобщественную деятельность. При этом 9,6% всех преступлений, зарегистрированных в 2005 г. (т. е. около 250 тысяч) совершены  несовершеннолетними или с их участием. Несопоставимость данных позволяет  сделать вывод: подростковая преступность становится все более самостоятельной, организованной и профессиональной.

На фоне пугающих цифр следует  прежде всего отметить своеобразное расслоение подростково-молодежной популяции  и выделить:

- детско-подростковую среду, ориентированную на семью, школу, позитивные социальные ценности и необходимую для жизни успешность в личностном росте, уважение к общественному порядку и закону;

- детско-подростковую маргинальную среду, ориентированную на установки и позиции малых подростковых и юношеских групп, организованных по типу дворовой, уличной общности, общности привязанной к определенному клубу, дискотеке, музыкальному жанру, спортивному занятию, увлечению. В этой среде устойчивые, социально ориентированные ценности, отношений и правила поведения отсутствуют и не приветствуются; более характерной является изменчивая ориентация в интересах в зависимости от ситуации, привлекательности установок лидера группы, от влияния определенной социальной «моды» на те или иные формы отношений и поведения;

подростковую и юношескую  криминальную среду, устойчиво ориентированную  на криминализацию или как способ обеспечения своего социального  статуса, или как решение эгоцентрических  интересов, или как выражение  своеобразного протеста. Последняя  группа не однородна по своему составу, включает много типов организации, структуры, направлений криминальной ориентации.

Рассматривая детско-подростковую популяцию и среду через признак  криминализации, мы должны отметить наибольший рост числа детей и подростков, вовлеченных именно в маргинальную область отношений и поведения. Эта среда и связанные с  ней отклоняющиеся («девиантные») формы  поведения несомненно являются знаком переживаемого обществом кризисного периода. Для этого социально-психологического явления характерно отсутствие или  утрата устойчивых целей, разрушение эмоционально и личностно значимых общественных, в том числе семейно-родительских отношений.

Мотивация — это первый фактор, который нужно учитывать  при анализе того или иного  уголовного дела, в котором участвовал несовершеннолетний. Второй важный фактор — наличие за спиной ребенка или  подростка взрослого с уголовным  прошлым. Люди эти неплохо разбираются  в психологии, к подготовке и совершению преступления относятся как к  работе. Недаром они говорят: «Пошли на дело». И хотя определенной системы  вовлечения несовершеннолетних в противоправную деятельность нет, опытные рецидивисты  делают это на удивление грамотно, можно даже сказать — с педагогическим тактом, именно потому, что учитывают  возрастную мотивацию: для тех, кому 8—9,— это корысть. Дети, конечно, не виноваты, виновата среда. До 7 лет  большинство из них воспитывалось  в детских садах, где все общее  — книжки, игрушки, еда. Ребенок из неблагополучной семьи, недополучающий чего-то дома, худо-бедно восполняет недостачу вне дома, в детском  учреждении. У него формируется представление  о социальной справедливости: мне, как  всем. Но первый же год в обычной  школе разрушает иллюзию равенства. Здесь у каждого ученика свои школьные принадлежности, а у него порой нет необходимого. Ребенок  начинает понимать, что родители не хотят или не могут (что для  него равнозначно) дать столько же, сколько у соседа. А чувство собственника именно в младшем школьном возрасте достигает одной из высших точек. Субъективная ценность сокровищ второклассника не соответствует рыночной стоимости вещи. Не составляет никакого труда произвести с ним взаимовыгодный обмен — забрать дорогое кольцо, украденное ребенком по приказу взрослого, и милостиво одарить его электрическим фонариком.