Развитие психологии в России в XIX в

Введение

 

1.  Развитие психологии  в России в XIX в

 

2.  Иван Михайлович Сеченов

 

3.  Концепция психических  процессов И.М. Сеченова

 

4.  Влади́мир Миха́йлович  Бе́хтерев

 

5.  Илья Ильич Мечников

 

Библиография

 

 

 

 

Введение

 

Русская психологическая  мысль в XIX в. развивалась в связи  с общественной мыслью и успехами в естествознании, в творческом усвоении достижений мировой философии и  психологии. XIX век в России был  временем разложения феодальной формации, завершившимся глубоким кризисом феодализма в 30 — 50-е гг. На разложение и кризис феодализма большое воздействие  оказывали рост антикрепостнической  борьбы угнетенных масс, в первую очередь  крестьянства, возникновение и развитие революционного движения, начало которому положили декабристы. События социально-экономической  жизни получили отражение в борьбе различных направлений общественно-исторической мысли. В идейной жизни конца 20-х  — начала 30-х гг. официально дворянскую линию представляло консервативное движение (С.С. Уваров, М.П. Погодин, С.П. Шевырев). Эта линия защищала помещичье-крепостную идеологию «официальной народности», обосновывая идею единения царя и  народа, сохранения самобытности крепостной России, которая крепка «тремя коренными  чувствами» — самодержавием, православием, народностью.

 

 

 

 

1.  Развитие психологии  в России в XIX в.

 

Во второй половине XIX века действовал микробиолог, лауреат Нобелевской  премии, создатель учения о фагоцитозе И.И. Мечников (1845— 1916). Его труды  «Этюды о природе человека» и  «Этюды о природе оптимизма» пользовались большой популярностью. В XIX в. было положено начало пропаганде дарвинизма в нашей стране, для которой  особенно много сделали И.М. Сеченов, Д.И. Писарев, Н.Г. Чернышевский, К.А. Тимирязев. Большие успехи имела русская  физиология. Во второй половине XIX в. развернулась деятельность основоположника отечественной  научной физиологии И.М. Сеченова.

 

Выступая против дуализма в психологии, Чернышевский различал в человеке два рода явлений: материальные (человек ест, ходит) и нравственные (он думает, желает), т. е. психические. Чернышевский требовал причинного подхода в психологии: «...в психологии всюду нужно искать причины». Научная психология должна выйти за пределы сознания в целях  познания его причин. Решение этой задачи против обособителей психического продолжил позже И.М. Сеченов.

 

С критическим рассмотрением  идей Н.Г. Чернышевского выступил философ  и педагог, учитель Вл. Соловьева  Памфил Данилович Юркевич (1827—1874). В  статьях «Язык физиологов и психологов», «Наука о духе», написанных по поводу работ Н.Г. Чернышевского и близкого к нему по взглядам М.А. Антоновича, П.Д. Юркевич рассмотрел их трактовку  психических явлений. Ее принципиальную недостаточность он видел в рассмотрении психологии по образцу естествознания. В такой позиции он усмотрел опасность  сведения психологии к физиологии. В противоположность этому П.Д. Юркевич отстаивал самостоятельность  психологии как науки о внутреннем чувстве.

 

Важной областью развития русской психологической науки  была педагогика. Связанная с передовым  движением в области народного  просвещения непосредственно в  предреформенный период, но особенно в 60-х гг. XIX в., она привлекала внимание не только специалистов, но всей прогрессивной  русской общественности. Исключительный общественный резонанс получила статья выдающегося русского хирурга Николая  Ивановича Пирогова (1810—1881) «Вопросы жизни» (1856), в которой проводится мысль о примате задачи воспитания личности перед обучением в процессе подготовки будущих специалистов к  деятельности в различных областях социальной практики.

 

По оценке Константина  Дмитриевича Ушинского (1824— 1871), идеи Пирогова «пробудили спавшую у нас  до тех пор педагогическую мысль, а выдвинутый им принцип воспитания прежде всего человека в человеке должен стать требованием здравой  педагогики, основанной на психологии». Лейтмотивом передовой педагогической мысли стали идеи о формировании всесторонне развитой, высоко нравственной личности как цели воспитания, о гуманистическом отношении воспитателя к воспитаннику. Теоретики педагогической мысли XIX в. (Н.Х. Вессель, П.Д. Юркевич) указывали на первостепенное значение психологии для педагогики.

 

Органичное соединение педагогики с психологией происходит в фундаментальном  произведении русской педагогической мысли — труде К.Д. Ушинского  «Человек как предмет воспитания» (1868— 1 т.; 1869 — 2 т.). Здесь были использованы достижения всей мировой философско-психологической  мысли. «Когда берешь в руки книгу  Ушинского,— писал П.П. Блонский,—  то прежде всего поражаешься объемом  синтеза у Ушинского». Признавалась исключительная роль деятельности, особенно труда, в духовном развитии, в формировании характера и нравственных качеств. Труд Ушинского явился предтечей  отечественной детской и педагогической психологии. Переход к ней осуществил Петр Федорович Каптерев (1849— 1922), автор  «Педагогической психологии» (1877). Характерен уже эпиграф книги: «Я хочу свести все обучение на психологическую  почву».

 

Связь психологии с педагогикой  означала выход психологии в прикладные области. Другой такой областью стала  промышленная практика. В 80-х гг. XIX в. в связи с развитием капиталистического производства в России появляются работы по учету психики человека в труде, с чем связаны надежная работа персонала, устранение причин нарушений  его деятельности, подбор и обучение людей. К психологии обращаются юристы, военные деятели, психиатры, физиологи. По Е.А. Будиловой, в рамках Русского географического общества еще в  конце 1840-х гг. возникли замыслы «психической этнографии» (Н.И. Надеждин, К.М. Бэр, К.Д. Кавелин и др.), создана программа  по изучению психологии народов России. Эти исследования положили начало новой  отрасли — психологии народов, возникновение  которой традиционно связывается  с деятельностью М. Лацаруса и  Г. Штейнталя (1859, Германия).

 

Во второй половине XIX в. одним  из источников психологических знаний явилось языкознание. Колоссальным событием было появление толкового  словаря Владимира Даля (т. 1 — 4, 1863 — 1866). Особое значение для психологии имела развернувшаяся в Харькове деятельность замечательного лингвиста, создателя научной школы исторического  языкознания Александра Афанасьевича Потебни (1835—1891). Обсуждаемые в его  трудах («Мысль и язык», «Из записок  по русской грамматике», «Из записок  по теории словесности. Поэзия и проза. Тропы и фигуры. Мышление поэтическое  и мифическое») вопросы языка, взаимосвязи  языка, чувственного познания и мышления, единства сознания и языка раскрывали проблему исторического развития человеческого  сознания, его социальную природу. Потебня  прослеживает также развитие самосознания в процессе жизни человека, указывая на язык как его важнейшее условие.

 

У Потебни получают разработку идеи выдающегося немецкого мыслителя  и лингвиста Вильгельма фон Гумбольдта (1767— 1835) о социальном характере  языка. По Гумбольдту, язык не просто внешнее  средство общения людей, он — продукт  «языкового сознания» народа, определяет его «дух». Согласно Гумбольдту: «...язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в крут другого языка». Разные народы отличаются не по биологическим, расовым и т. п. признакам, а своим «видением мира». Поэтому знание нескольких языков обогащает представление о мире.

 

Гумбольдт выдвинул проблему внутренней формы языка, которая  была основательно развита в отечественной  психологической науке А.А. Потебней, а позже Г.Г. Шпетом (1927), Д.Н. Узнадзе (1948). Прослеживая путь образования  слова и исходя из идеи исторического  развития языка и сознания, Потебня  различает в слове внешнюю  форму, т. е. членораздельный звук, содержание, объективируемое посредством звука  и соответствующее понятию, и  внутреннюю форму, или ближайшее  этимологическое значение слова, тот  способ, каким выражается содержание. Слово есть орудие мысли и служит для ее объективации. Музыка, живопись также являются формами объективации мысли, но внелингвистическими, хотя и  производными от языка. В них есть эти три аспекта: содержание (идея), внутренняя форма (образ) и внешняя  форма. Развитие сознания идет от языка  чувств к языку мыслей. Путь образования  слова таков: чувство отражается в звуке в форме представления. Первой ступенью духовной жизни является мифологическое сознание, следующими — художественно-поэтическое и  научное. В мифологическом сознании «мир существовал для человечества только как ряд живых, более или  менее человекообразных существ, когда  в глазах человека светила ходили по небу не в силу управляющих ими  механических законов, а руководствуясь своими соображениями... считать создание мифов за ошибку, болезнь человечества, значит думать, что человек может  разом начать со строгой научной  мысли, значит полагать, что мотылек  заблуждается, являясь сначала червяком, а не мотыльком». История языка  помогает проследить путь развития человеческого  познания от мифа к поэтическому мышлению и от него к науке как единый процесс движения от языка чувств к языку мыслей. «Самый миф сходен с наукой в том, что и он произведен стремлением к объективному познанию мира».

 

Появление собственно психологических  трудов — статей И.М. Сеченова (на фото), диссертации Г. Струве «Самостоятельное начало душевных явлений» (1870), книги  К.Д. Кавелина «Задачи психологии» (1872) — означало переход к новому этапу  в развитии русской психологической  мысли: психология становится самостоятельной  наукой.

 

 

 

2.  И.М. Сеченов

 

Основоположником отечественной  научной психологии является И.М. Сеченов (1829-1905). В его книге "Рефлексы головного  мозга" основные психологические  процессы получают психологическую  трактовку. Схема у них такая  же, что и у рефлексов: берут  они начало во внешнем воздействии, продолжаются центральной нервной  деятельностью и заканчиваются  ответной деятельностью - поступком, движением, речью. Сеченов этой трактовкой сделал попытку вырвать психологию из круга внутреннего мира человека. Однако при этом была недооценена специфика психической реальности в сравнении с физиологической её основой. Была не учтена роль культурно-исторических факторов в становлении и развитии психики человека.

 

И.М. Сеченов не соглашался с мнением своего учителя, знаменитого  немецкого физиолога Карла Людвига (1816—1895), считавшего, что изучать  мозг путем его раздражения (стимуляции) — все равно, что изучать механизм часов, стреляя в них из ружья, отважился на такую “стрельбу” и открыл в одном из отделов  головного мозга (таламусе) центры, которые способны задерживать реакции  мышц на внешние стимулы. Вскоре немецкие физиологи выяснили, что, раздражая  электрическим током отдельные  участки коры головного мозга  собаки, можно наблюдать непроизвольное движение ее конечностей.

 

Следует обратить внимание на принципиальное различие между этими  двумя рядами фактов. Русский физиолог и его немецкие коллеги исходили из разных посылок. Немецким физиологам важно было выяснить, имеются ли в мозгу отдельные участки, которые  “заведуют” изменениями в теле. За исходное они принимали прямое раздражение высших нервных центров, а за конечный эффект этого раздражения  — двигательную реакцию. Связь, которую  они исследовали, можно выразить отношением “мозг— реакция мышц”. Такое отношение действительно  существует и, на первый взгляд, именно его изучал Сеченов. Однако он включил  указанное отношение в широкий  контекст, а именно в целостное  отношение “организм — среда”, изменив тем самым и всю  перспективу исследования. Исходным пунктом оказывался не мозг, а внешняя  среда, объекты которой посредством  органов чувств действуют на мозг. Конечным же пунктом стали не сами по себе сокращения мышц, а их направленность на среду с целью приспособления к ней всего организма, решающего  жизненные задачи.

 

Благодаря этому физиология выходила за пределы привычной области: ей приходилось сообразовываться со свойствами не только живого тела, но и  с условиями его реальной деятельности во внешнем мире. А это неизбежно  побуждало ученых присоединить к  физиологическому объяснению психологическое  — особенно, когда предметом этого  объяснения становился организм человека и его жизнедеятельность. Именно на этот путь вышел, в отличие от своих западных коллег, Сеченов. Он опирался на прежние достижения в  научном (причинной, детерминистском) объяснении поведения, в частности, на восходящее к Декарту понятие  о рефлексе.

 

Ценность понятия о  рефлексе определялась тем, что оно  базировалось на принципе детерминизма, на строгой причинной зависимости  работы живого тела от его устройства и внешних стимулов. Правда, с  этим сочеталось представление о  том, что присущее человеку сознание не является рефлекторным и потому лишено той причинности, которая  присуща телесному миру. Чтобы  справиться с дуализмом рефлекса и сознания, но не на пути понимания  человека как машины (в чем его  сразу же обвинили противники), а  сохраняя за человеком и его психическим  миром качественное своеобразие, Сеченов  радикально преобразовал понятие о  рефлексе. Это в свою очередь предполагало радикально новый взгляд на проблему детерминизма, на причины, которые способны объяснить развитие психики.

 

Напомним, что рефлекс—это  целостный акт, включающий: а) восприятие внешнего воздействия, б) его переработку  в головном мозгу и в) ответную реакцию организма в виде работы исполнительных органов (в частности—мышечной системы). До Сеченова считалось, что  по закону рефлекса работает только спинной  мозг. Сеченов не только доказал, что  все поведение целиком рефлекторно, но и коренным образом изменил  прежнюю схему “рефлекторной  дуги”, “замкнув” ее в “кольцо” (см. выше) и предложив формулу: “мысль это две трети рефлекса”.

 

Многие выводы Сеченова получили неверное толкование; в частности, его  обвиняли в отрицании связи между  мыслью и реальным действием, в том, что мысль у него начинается там, где действие обрывается. Между тем  Сеченов полагал, что задержанное  благодаря торможению действие не исчезает, а как бы “уходит внутрь мозга”, запечатлеваясь и сохраняясь в нервных  клетках. В то же время, прежде чем  “уйти вовнутрь”, реальное действие организма становится “умным”. Эта  “мысль в действии” выражена в  том, что, общаясь посредством мышечной работы с внешней средой, организм приобретает знание об ее объектах.

 

Хорошей иллюстрацией может  служить деятельность глаз, снабженных мышечными придатками. Мышцы глаза  все время незримо работают, постоянно  “бегают” по” предметам, определяют расстояние между ними, сравнивают их между собой, отделяют один от другого (анализ), объединяют в группу (синтез). А ведь, как известно, сравнение, анализ и синтез — это основные умственные операции, на которых основана человеческая мысль.