Современная психология за рубежом

Свое имя эта школа  получила от немецкого слова гештальт, что означает «форма», «структура», «целостная конфигурация», т.е. организованное целое, свойства которого не могут быть получены из свойств его частей. Во время зарождения гештальтизма особую остроту приобрела проблема целого и части. Всюду раздавались призывы рассматривать психическую жизнь в ее целостности, внутренней связности. Будущие гештальтисты практически воспитывались в двух лабораториях: у ученика Ф.Брентано - К.Штумпфа (Берлин) и у Г.Мюллера в Гетгингенском университете, где профессором был Э.Гуссерль. Последний видел свою задачу в том, чтобы реформировать логику, а не психологию. Он считал, что логика должна быть превращена в феноменологию, цель которой - раскрыть фундаментальные феномены и идеальные законы познания. Он считал, что феноменология должна абстрагироваться от всего, что связано с существованием человека, и постигать «чистые» сущности. Для этой задачи прежний, интроспективный метод был непригоден. Требовалась его модификация, получившая название феноменологического метода. Все это было предпосылкой возникновения гештальтпсихологии как школы: ее представителями были М.Вертхеймер, В.Келлер и К.Коффка, основавшие в 1921 г. Журнал.

«Психологические исследования», а также Д.Катц, Е.Рубин и др.

Первоначально в работах  Д.Катца «Построение мира цветов» и «Построение мира сознательных восприятий» было показано, что зрительный и осязательный опыт несравненно полнее и своеобразнее, чем его изображение в психологических схемах, которые ограничиваются простыми понятиями, и что поэтому образ достоин того, чтобы изучаться как самостоятельный феномен, не как простой эффект стимула. Важным свойством образа является его константность, постоянство при изменяющихся условиях восприятия. Условия варьируют, а чувственный образ остается постоянным. Вместе с тем константность разрушается, если объект воспринимается не в целостном зрительном поле, а изолированно от него.

Интересные факты, говорящие  о целостности восприятия и ошибочности  представления о нем как мозаике  ощущений, были получены датским психологом Рубином, изучавшим феномен «фигуры  и фона». Фигура воспринимается как  замкнутое, выступающее вперед целое, отделенное от фона контуром, тогда  как фон кажется простирающимся позади. Об их различии убедительно  говорят так называемые двойственные изображения, когда рисунок, например, воспринимается то как ваза, то как два профиля.

Но главным экспериментом, от которого эта школа вела свою родословную, было изучение Вертхеймером так называемого фи-феномена. С помощью специальных приборов (стробоскопа и тахиостоскопа) он экспонировал с различной скоростью один за другим два раздражителя (прямые линии). Когда интервал был относительно большой, испытуемый воспринимал их последовательно. При очень коротком интервале они воспринимались как данные одновременно, а при оптимальном интервале (около 60 миллисекунд) возникало восприятие движения, т.е. глаз видел перемещение линии вправо или влево, а не две линии, данные последовательно или одновременно. В определенный момент, когда временной интервал начинал превышать оптимальный, испытуемый в какой-то момент воспринимал чистое движение, т.е. осознавал, что движение происходит, но без того, чтобы перемещалась сама линия. Это явление и было названо фи-феноменом. Фи-феномен выступал не как соединение отдельных сенсорных элементов, а как «динамическое целое». Эти опыты опровергали концепцию о сложении ощущений в целостную картину. Они были повторены многими исследователями на самом разнообразном экспериментальном материале. И во всех случаях наблюдался фи-феномен.

Первым теоретическим  трудом была работа Келлера «Физические гештальты в покое и стационарном состоянии» В ней Келлер стремился перестроить психологический способ объяснения по типу физико-математического. По его мнению, посредником между физическим полем и целостным восприятием должна стать новая физиология - физиология не изолированных элементов и путей, а целостных и динамичных структур, т.е. гештальтов. С этой целью Келлер наметил воображаемую физиологию мозга, которая базировалась на физико-химических представлениях. В этой работе главной была идея изоморфизма материальных (физиологических) и психологических процессов.

Гештальтистам представлялось, что принцип изоморфизма, согласно которому элементы и отношения в одной системе взаимно-однозначно соответствуют элементам и отношениям в другой, позволит решить психофизическую проблему, сохранив за сознанием самостоятельную ценность и в то же время утвердив его соответствие материальным структурам. Конечно, изоморфизм как математическая категория сам по себе не является ни материалистическим, ни идеалистическим. Но он не может решить коренные вопросы психологической теории, в том

числе психофизическую проблему, в трактовке которой гештальтпсихология следовала идеалистической традиции. Ведь отношение двух рядов явлений (психических и физических) мыслилось по типу параллельности, а не причинной связи. Гештальтисты превратили психические формы в своего рода сущности. Они утверждали не только несводимость этих форм к их частям, но и существование особых законов гештальта. Им представлялось, что, опираясь на эти законы, психология превратится в точную науку типа физики.

Фигура и фон, константности  и прочее - все это действительно  фундаментальные феномены в области  чувственного познания. Но, возникает  вопрос: можно ли вместе с открытыми  гештальтистами в экспериментах феноменами принять и их интерпретацию? Ведь указать на динамику, присущую гештальту, на то, что образ сам по себе устроен так, что он «стремится» быть отчетливым, замкнутым, «хорошим» и т.д., и опираться при этом только на авторитет сознания - значит уйти от причинного объяснения. Факторы, определяющие возникновение и трансформацию гештальтов, остались невыясненными.

Трактуя интеллект как  поведение, направленное на решение  проблем, Келлер провел свои знаменитые опыты над человекообразными обезьянами. Создавались ситуации, в которых подопытное животное для достижения цели должно было найти обходные пути. Главная проблема состояла в выяснении того, каким способом решается задача: происходит ли слепой поиск решения путем проб и ошибок или обезьяна достигает цели благодаря инсайту – «озарению», внезапному, спонтанному схватыванию отношений, пониманию ситуации. Келлер высказался за второе объяснение. Он объяснял удачные решения животного тем, что поле его восприятия обретает новую структуру, адекватную проблемной ситуации. Реальный смысл этой гипотезы состоял в том, что она вскрыла ограниченность концепции проб и ошибок, но само по себе указание на инсайт никак не объясняло механизм интеллекта.

К чему же привело учение о неделимых гештальтах? В психологических лабораториях не задавались больше вопросом: как обнаружить в данном восприятии исходные чувственные элементы, из которых оно построено? Стала складываться новая экспериментальная практика изучения чувственных образов в их целостности, динамике (К.Дункер, Н.Майер). Но что это дало? В результате представление об ощущениях как исходных, непредметных элементах сознания дополнилось представлением об особой силе, соединяющей их в предметный образ. Почему же гештальтйстская теория не выдержала испытания временем и гештальтизм перестал соответствовать новым научным запросам? Причина этого в методологической слабости, обусловленной феноменологическим взглядом на сознание и неспособностью выйти за пределы параллелизма в объяснении связи душевных и телесных актов.

Гештальтизм претендовал  на общую теорию психической жизни  в целом, хотя его реальные достижения группировались в пределах исследования одной из сторон психического - той, на которую указывает категория  образа. Пытаясь распространить свои объяснительные схемы на явления, которые  не могут быть представлены в категории  образа, он сразу же наталкивался на огромные трудности. Гештальтпсихология потерпела крах, поскольку в своих  теоретических построениях разъединила  образ и действие. Ведь образ у  гештальтистов выступал в виде сущности особого рода, подчиненной собственным законам. Его связь с реальным предметным действием оставалась загадочной. Неспособность соединить эти две важнейшие категории, Разработать единую схему анализа психической реальности явилась логико-исторической предпосылкой распада школы гештальтпсихологии в предвоенные годы. Ложная методология,

основанная на феноменологической концепции сознания, явилась непреодолимым препятствием для подлинно научного синтеза этих двух категорий.

Генетическая психология Жана Пиаже

Мы начинаем анализ современного состояния зарубежной психологии с  характеристики генетической психологии швейцарского ученого Ж.Пиаже, ибо  это один из крупнейших представителей генетического направления психологической  науки. Наверняка в мировой психологии не найдется другой столь интересный ученый, так много сделавший в  области развития интеллекта ребенка. Как пишет М.Г.Ярошевский, в самом общем виде подход Пиаже к психологической деятельности может быть охарактеризован как системно-структурный анализ.

Используя системно-структурный  анализ, Пиаже подчеркивает, что, взятый сам по себе, он не может служить  достаточным орудием научного объяснения какого-либо явления. Лишь исследуя условия  появления и законы развития структур, можно объяснить их природу и  закономерности функционирования. В  результате Пиаже выдвигает положение  о генетическом методе как руководящем  методологическом принципе психологического исследования.

Уделяя основное внимание формированию интеллекта ребенка, Пиаже  подчеркивал, что в научной психологии всякое исследование должно начинаться с изучения развития и что именно формирование умственных механизмов у  ребенка лучше всего объясняет  их природу и функционирование у  взрослого. На генетической основе, по мнению Пиаже, должны строиться не только отдельные науки, но и теория познания. Эта идея стала основой создания им генетической эпистемологии, т.е. науки  о механизмах и условиях формирования у человека различных форм и типов  знаний, понятий, познавательных операций и т.д.

Известно, что представители  различных подходов по-разному понимали сущность развития психики. Сторонники идеалистического, интроспективного подхода  в качестве исходной точки брали  замкнутый в себе психический  мир; представители поведенческой  психологии понимали развитие психики, по словам М.Г.Ярошевского, «как наполнение первоначально "пустого" организма навыками, ассоциациями и т.п. под влиянием окружающих- условий». Оба этих подхода Пиаже отвергал как в генетическом, так и в функциональном плане, т.е. применительно к сознанию, психической жизни взрослого человека.

Исходным пунктом своего анализа Пиаже считал взаимодействие целостного индивида - а не психики  или сознания - с окружающим миром. Интеллект им определялся как  свойство живого организма, формирующееся  в процессе материальных контактов  с окружающей средой.

По мнению Пиаже, внешний  мир в ходе онтогенетического  развития начинает выступать перед  ребенком в форме объектов не сразу, а в результате активного взаимодействия с ним. В ходе все более полного  и глубокого взаимодействия субъекта и объекта происходит, как считал автор, их взаимное обогащение: в объекте  выделяются все новые и новые  стороны, характеристики, а у субъекта формируются все более адекватные, тонкие и сложные способы воздействия  на мир с целью его познания и достижения сознательно поставленных целей.

В своих экспериментально-теоретических  исследованиях генезиса интеллекта Пиаже изучал лишь элементарные формы  деятельности развивающегося человека. Основным материалом исследования служили различные формы поведения ребенка в окружающем мире. Но в отличие от представителей бихевиористского направления, Пиаже не ограничивался описанием действий, а пытался реконструировать на их основе те психические структуры, проявлением которых является поведение. Многолетние исследования Пиаже по реконструкции психики на основе поведения привели его также к заключению, что и сами психические процессы, не только интеллектуальные, но и перцептивные, представляют собой специфическую деятельность.

Основной задачей Пиаже  было изучение структуры человеческого  интеллекта. Он рассматривал его строение как естественное развитие в ходе эволюции менее организованных органических структур. Однако психологические воззрения  Ж.Пиаже сложились на основе общего биологического понимания процесса развития как взаимосвязи ассимиляции  и аккомодации. При ассимиляции  организм как бы накладывает на среду  свои схемы поведения, при аккомодации - перестраивает их в соответствии с особенностями среды. В этой связи развитие интеллекта мыслилось  как единство ассимиляции и аккомодации, ибо посредством этих актов организм адаптируется к своему окружению.

Первые книги Пиаже  вышли в 20-х годах: «Речь и мышление ребенка» (1923), «Суждение и умозаключение  у ребенка» (1924), «Представление ребенка  о мире» (1926). М.Г.Ярошевский, анализируя эти первоначальные воззрения Пиаже, пишет следующее: «На пути от младенца к взрослому мысль претерпевает ряд качественных преобразований - стадий, каждая из которых имеет собственную характеристику. Пытаясь раскрыть их, Пиаже сосредоточился первоначально на Детских высказываниях. Он применил метод свободной беседы с ребенком, стремясь, чтобы вопросы, задаваемые маленьким испытуемым, были возможно ближе к их спонтанным высказываниям: что заставляет двигаться облака, воду, ветер? откуда происходят сны? почему плавает лодка? и т.д. Нелегко было найти во множестве детских суждений, рассказов, пересказов, реплик объединяющее начало, дающее основание отграничить «то, что у ребенка есть», от познавательной активности взрослого. Таким общим знаменателем Пиаже считал своеобразный эгоцентризм ребенка. Маленький ребенок является бессознательным центром собственного мира. Он не способен встать на позицию другого, критически, со стороны взглянуть на себя, понять, что другие люди видят вещи по иному. Поэтому он смешивает объективное и субъективное, переживаемое и реальное. Он приписывает свои личные мотивы физическим вещам, наделяет все предметы сознанием и волей. Это отражается в детской речи. В присутствии других ребенок рассуждает вслух, как если бы он был один. Его не интересует, будет ли он понят другими. Его речь, выражающая его желания, мечты, «логику чувств», служит своеобразным спутником, аккомпанементом его реального поведения. Но жизнь вынуждает ребенка выйти из мира грез, приспособиться к среде... И тогда детская мысль утрачивает свою первозданность, деформируется и начинает подчиняться другой, «взрослой» логике, почерпнутой из социальной среды, т.е. из процесса речевого общения с другими человеческими существами» [цит. по: Ярошевский М.Г. Указ. соч. С. 407-408].

В 30-х годах в подходе  Пиаже к проблемам развития психики  произошел коренной перелом. В целях  описания структуры интеллектуальных актов он разрабатывает специальный  логико - математический аппарат. Иначе определял Пиаже стадии развития интеллекта, их содержание и смысл. Теперь он считал, что не общение с другими людьми, а операция (логико-математическая структура) детерминирует познавательное развитие ребенка. В 1941 г. в соавторстве с А.Шеминской вышла книга Ж.Пиаже «Генезис числа у ребенка» и в том же году, совместно с Б.Инельдер – «Развитие понятия количества у ребенка». В центре второй работы - вопрос о том, как ребенок открывает инвариантность (постоянство) некоторых свойств объектов, как его мышление усваивает принцип сохранения вещества, веса и объема предметов. Пиаже выяснил, что принцип сохранения формируется у детей постепенно, сперва они начинают понимать инвариантность массы (8-10 лет), затем веса (10-12 лет) и, наконец, объема (около 12 лет).