Воображение и его место в творческой деятельности

Воображение и его место в творческой деятельности

Выдающиеся мыслители во все времена, особенно философы и психологи, подчеркивали значение воображения и творческой деятельности человека, по-своему описывали и анализировали его в своих исследованиях. В последнее время интерес к проблеме воображения возрастает как в общественном сознании, так и в теоретико-научных исследованиях.

Нам представляется, что начинать рассмотрение роли воображения в творчестве человека следует с понимания его места в организации духовной жизни личности. В этом плане особое значение приобретает наследие И. Канта, который впервые проанализировал основания познавательных способностей человека, в том числе и воображение. К таким изначальным основаниям И. Кант относил априорные законы созерцательного познания воспринимаемого мира. Он подчеркивал явное расхождение между чувственной и рассудочной познавательной способностями человека, справедливо указывая, что «ум часто не может выразить конкретно и превратить в созерцание те абстрактные идеи, которые он получил от рассудка».

И. Кант доказывал изначальное значение чувственного созерцания для синтетического восприятия целостных феноменов окружающего мира. Он утверждал, что в чувственном представлении есть нечто от материи, т. е. ощущение, и нечто от формы в виде облика чувственно воспринимаемого, которое показывает, насколько координируются по некоторому естественному закону ума те различные объекты, которые воздействуют на чувства. Такое наглядное представление, составляющее единство чувственного и рационального, и является тем внутренним основанием, которое создает познавательный образ в процессе воображения.

Наметившийся у И. Канта разрыв между мыслительной деятельностью и реальным миром нашел свое логическое завершение в романтических теориях творчества как произвольной игры воображения (Ф. Шиллер, Ф. Шеллинг и др.). Критикуя такие теории в контексте рационалистической традиции, Г. В. Гегель рассматривал воображение как активность, схватывающую действительность в ее конкретно-чувственных формах. По нашему мнению, в сущностном понимании воображения в настоящее время развиваются обе эти философские традиции, выражающие различную степень реалистичности или идеализации отображаемого предмета или явления.

Проблема воображения глубоко исследовалась и русскими философами начала XX столетия, в частности С. Н. Трубецким. Последний, в соответствии со своим учением об органической сущности, соборности сознания рассматривает воображение в тесной связи с жизненной памятью человеческого рода и собственного этноса, с родовой общностью человеческих представлений, стремящихся в процессе индивидуации к воплощению вполне определенных образов, т. е. к воображению.

Достаточно подробно эти проблемы исследовал К. Г. Юнг, который в рамках глубинной психологии поставил почти такую же задачу, как и И. Кант, правда в несколько ином ракурсе. На основе своих многочисленных теоретических и эмпирических исследований состояний и функций внутреннего мира человека, специфики его изменения и развития К. Юнг приходит к следующему заключению. Опыт заставляет нас отказаться от мысли, будто психика есть ничто, а продукты воображения нереальны. Надо только иметь в виду, что реальность психики понимается не в физической форме. Единственная, непосредственно нам известная форма существования, — это психическая форма. При этом материя познается лишь посредством воспринимаемых нами психических образов, возникающих в сознании под влиянием чувств. Известно, что К. Юнг считает врожденным и унаследованным источником нашего сознания архетипы как базовые, ментальные формы коллективного бессознательного. Согласно его теории, такие архетипы являются своеобразным инстинктивным Вектором, который проявляет себя в фантазиях и символических образах.

Исходя из сказанного, воображение можно понимать как конкретно-чувственное представление определенных предметов, явлений и ситуаций с различной степенью, как реалистичности, так и идеализации.

В литературе часто различают воображение активное и пассивное. Пассивное предполагает создание образов, которые не воплощаются в действительность. Сюда можно отнести всякого рода утопии, нереализуемые программы и т. п. В своих крайних формах такой тип воображения получил название «маниловщины». Пассивное воображение может быть преднамеренным и непреднамеренным. Непреднамеренное психологи часто связывают с ослаблением сознания, со сновидными состояниями, с расстройствами сознания и проч. Преднамеренное же воображение может создавать образы типа грез, не связанные с волей, которая только и могла бы способствовать их превращению в реальность.

Активное воображение подразделяется на творческое и воспроизводящее. Такое воображение направлено преимущественно на преобразование представлений памяти, что часто ведет к созданию принципиально новых, ранее не возникавших ситуаций.

Сущность воображения связана с преобразованием представлений, созданием новых образов на основе уже имеющихся. Оно в известном смысле есть отражение действительности в неожиданных, новых, непривычных связях и сочетаниях. Синтез представлений в актах воображения осуществляется в форме соединения несоединимых в реальном мире качеств, свойств, связей и отношений в виде изменения пространственных и временных масштабов, выделения и подчеркивания отдельных частей и сторон тех или иных объектов, выделения существенного и т. п.

Мы понимаем творчество как существенное изменение позиции по отношению к миру или отдельным его фрагментам. Это значит, что творческий акт может начинаться как с совершенствования, так и с разрушения, распада исходной системы связей и отношений, что создает благоприятные возможности для возникновения новых комбинаций, некоторые из которых могут соответствовать глубинным сущностям. Здесь вполне допустимыми являются сопоставления фрагментов исходной системы с системами воображаемыми, которые в принципе отсутствуют в реальном мире или которые находятся в явном противоречии с ним.

Проиллюстрируем сказанное двумя примерами, взятыми из науки и искусства. Художник в своем воображении может разъять, скажем образ женщины на отдельные компоненты и затем соединить их совершенно иным образом и даже так, что в действительности такое сочетание может оказаться принципиально невозможным. Это хорошо видно в работах П. Пикассо, С. Дали, П. Брака и многих других. В результате появляются изображения, созерцание которых позволяет проникать в глубочайшие сущности человека. Это же касается пейзажа, натюрморта и т. п. Аналогичные ситуации встречаются и в науке. И здесь компоненты мысленно расчлененного объекта, будучи соотнесенными с реальностью существенно иного порядка, открывают широкие возможности для проникновения в глубинные сущности изучаемого объекта.

Скажем, в квантовой физике на эмпирическом уровне фиксируются компоненты элементарных частиц, которые объединяются в рамках определенной теории. В результате возникают образы, которые не укладываются нив какие из существующих теоретических концепций. И совершенно неожиданно оказалось, что полученные здесь образы органично могут быть включены в систему, лежащую далеко за пределами физики и даже находящуюся с ней в противоречивых отношениях. Ф. Капра показал, что данные современной квантовой физики во многом действительно хорошо согласуются не с научными концепциями, а с буддийскими представлениями о реальности .

Надо сказать, что воображение часто может порождать и негативные результаты, когда с его помощью формируются утопии, весьма привлекательные, но соответствующие сильно деформированной реальности. Особенно часто это имеет место в социальной сфере. Скажем, М. Хайдеггер не без оснований считал, что фашизм, в конечном счете есть своего рода форма национального эстетизма, объединившая сферу политики и искусства, благодаря чему общество превратилось в своеобразный тотальный фантастический спектакль, специфическое произведение искусства, где видение художника или диктатора уже ничем не отличается от мыслей и стремлений отдельных людей. В данном случае высшая политическая добродетель отождествляется с образом идеально организованного сообщества, связанного глубинными этническими, национально-культурными связями. Такой образ действительно оказался весьма привлекательным для большого количества людей и ориентировал общество на то направление развития, которое привело его, в конечном счете к катастрофе.

Силой воображения можно связывать как образы близкие, так и далеко отстоящие друг от друга. В рамках научной теории тоже формируются новые образования, но они лежат в рамках принятой научным сообществом парадигмы и должны согласовываться с соответствующими логическими и математическими конструкциями. Однако с помощью воображения можно сформировать и такие образы, которые находятся в явном противоречии с общепринятой научной парадигмой. И такие образы будут соответствовать реальности, но отнюдь не той, которая описывается данной теорией, а лежащей далеко за ее пределами. Механизм построения таких образов является уникальным и не может быть воспроизведен. Широкое распространение в научной среде таких образов обычно приводит к научным революциям, если удается доказать, что такие образы действительно соответствуют реальности, хотя и иного порядка.

Нам представляется, что мир воображения может подчиняться как логике реального мира, так и логике духовной и идеальной сфер. Естественно, логика реального мира будет больше привлекать ученого и коренным образом отличаться от логики мифа, логики религии, утопии и пр. Исходя из сказанного, воображение можно понимать как духовное (психическое) образование, являющееся или конкретно-рациональным, интуитивно-образным, структурно-функциональным представлением (т.е. логико-научным), или конкретно-чувственным.

По мнению ряда философов, психологов и художников воображение пробуждается в процессе игры. Это мы встречаем у истоков культуры и в жизни каждого отдельного человека. Игра очень близка к воображению, в ней рождаются многочисленные фантастические ситуации. В определенном смысле игра есть нахождение между природной детерминированностью и свободной деятельностью, между реальностью и «нереальностью». В XX столетии философия игры так или иначе разрабатывалась такими авторами, как Н. Іартман, П. Сорокин, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Й. Хейзинга и другими. Так, М. Хай- дегтер понимает игру как мировой символ, как онтологическую и экзистенциальную характеристику, с которой органически связаны истоки природы искусства. Художественное произведение, по его мнению, есть спор, совместная игра вечного и земного, божественного и человеческого. Квинтэссенцией искусства он считает поэзию, ибо она есть отражение игры бытия, а потому она символична, метафорична, полна игры образами и словами.

Глобальное исследование роли воображения и мифов в мировой цивилизации, роли игры как всеобщего принципа становления культуры было проведено Й. Хейзингом. Он исследовал культурологические основания становления общечеловеческой ментальносте от древности до наших дней.

Воображение выполняет две основные функции: познавательно-творческую, направленную на познание и преобразование внешнего мира, и одухотворяющую, ориентированную на нравственно-эстетическое саморазвитие человека и его общение с миром и другими людьми.

В то же время в условиях современного информационного общества возрастание интереса к воображению определяется уже не только и не столько тягой человека к творчеству и одухотворенности, сколько к модной сегодня так называемой «виртуальной реальности». Современные исследования показывают, что увлечение виртуальной реальностью может оказывать разрушительное действие на сознание и внутренний мир человека, приводить к перестройке реалий его созерцательной интуиции, воображения и творческих способностей. Так, оказалось, что в процессе формирования «виртуальной культуры» возникает конфликт собственно духовного и естественнонаучного мировосприятия. Особенность виртуальной реальности в том и состоит, что ее реальность основана главным образом на разрыве всех возможных каналов связи с внешним миром, кроме самого технического устройства, осуществляющего процесс формирования виртуальной реальности.

Исследования последних лет показывают также, что широкое распространение в обществе компьютерно-технотронных средств приводит к нарастанию конфликта между живыми образами искусства и человеческой духовностью вообще и обездушенными образами прогрессирующего техницизма. Это хорошо прослеживается в различных сферах жизнедеятельности (в рекламе, массовой культуре, в средствах массовой информации и пр.). Многочисленные фантомы российской демократии в их виртуальном обличии сейчас широко обсуждаются на страницах печати. В частности, показывается, что недостаток истинно демократических преобразований в российском обществе все больше начинает компенсироваться за счет суррогатных новаций псевдодемократического и псевдокультурного характера. Таким образом, в сфере воображения связываются научный и вненаучный подходы к постижению действительности. Это особенно часто наблюдается в творчестве. Здесь действительно можно говорить о новой научно—вненаучной парадигме. Такая парадигма в свернутом виде существовала уже, по крайней мере, в античности. Теперь наступил момент, когда мы должны вернуться к ней на новом уровне. Такие попытки уже предпринимались в эпоху Возрождения (Леонардо да Винчи, И. Кеплер и др.). И в наши дни такая парадигма просматривается довольно четко в трудах ряда выдающихся исследователей (А. Эйнштейн, П. Дирак, Д. И. Менделеев, В. И. Вернадский и пр.), где признается недостаточность чистого рационализма в виде логики и математики.

Воображение, как и память, проявляется во всех сферах духовной деятельности человека: в познавательной, предметно-преобразовательной, коммуникативной, в процессах внутреннего саморазвития и самореализации человека. Таким образом, современное мировоззрение требует включения на качественно новом уровне и «старых» кантовских априорно-созерцательных оснований познания и новых взаимо-дополнительных принципов рационально-чувственного единства окружающего мира.