Забывание

ЗАБЫВАНИЕ – нарушение одной из психических функций, связанной со способностью человека к припоминанию, воспроизведению ранее известного.

Случается ли нам запоминать (или забывать) материал благодаря его эмоциональному содержанию? Этот вопрос подробно изучался. Результаты показывают, что эмоции могут влиять на долговременную память как минимум пятью способами: (повторение, яркие воспоминания, помехи воспроизведению вследствие тревожности, эффекты контекста и подавление).

Повторение. Простейший факт состоит в том, что  об эмоционально заряженных ситуациях  — положительных или отрицательных  — мы склонны больше задумываться, чем о нейтральных. Мы больше повторяем и организуем волнующие воспоминания, чем спокойные. Например, вы можете забыть, где видели тот или иной фильм, но если во время нахождения в кинотеатре разгорелся пожар, этот случай какое-то время будет доминировать в ваших мыслях и вы будете описывать друзьям эту ситуацию снова и снова, а также снова и снова думать о ней про себя, тем самым повторяя и организуя информацию о ней. Поскольку мы знаем, что повторение и организация могут улучшать воспроизведение из долговременной памяти, неудивительно, что многие исследователи обнаружили, что память на эмоциональные ситуации лучше, чем на неэмоциональные (Neisser, 1982; Rapaport, 1942).

Яркие воспоминания. Второй путь влияния  эмоций на память — это яркие  воспоминания. Яркие воспоминания —  это живая и относительно постоянная фиксация обстоятельств, при которых  вы узнали о важном эмоционально заряженном событии. Примером может служить  взрыв космического челнока «Челленджер» в 1986 году, свидетелями чему были миллионы телезрителей. Многие 30-летние точно  помнят, где они находились, когда  узнали о катастрофе с «Челленджером», и кто именно им об этом сообщил, несмотря на то что такого рода детали обычно быстро забываются. У американцев в возрасте 40 лет и старше, возможно, остались яркие воспоминания о покушении на убийство Рональда Рейгана в 1981 году, а те, кому 50 и больше, возможно, сохранили такие же воспоминания об убийстве Джона Ф. Кеннеди и Мартина Лютера Кинга-младшего в 60-х годах. Примечательно, что опубликован даже отчет, показывающий, что сотню лет назад у американцев были яркие воспоминания об убийстве Авраама Линкольна. Когда Коулгроув (Colegrove, 1899) проинтервьюировал 179 человек, 127 из них оказались способны вспомнить все подробности того, где они были и что они делали, когда услышали об убийстве Линкольна.

Из-за чего образуются такие воспоминания? Ученые полагают (Brown & Kulik, 1977), что события чрезвычайной важности запускают особый механизм памяти, который производит запись всего, что человек переживает в данный момент. Это похоже на моментальную фотографию со вспышкой, почему такие воспоминания и назвали «яркой памятью». Идея специального механизма для эмоциональных воспоминаний оказалась противоречивой. Обсуждающие ее ученые отмечают, что воспроизводимость ярких воспоминаний со временем уменьшается, как и у обычных долговременных воспоминаний. В одном исследовании через несколько дней после взрыва «Челленджера» людей спрашивали, где они были и что они делали, когда узнали о катастрофе; 9 месяцев спустя те же вопросы задавались тем же людям. Хотя у этих людей сохранились необычайно подробные воспоминания о событии, происшедшем 9 месяцев назад, за этот период было отмечено и некоторое забывание (McCloskey, Wible & Cohen, 1988). Подобные результаты предполагают, что воспоминания о национальных трагедиях могут относиться и к разряду нормальных воспоминаний. Мы так живо помним их потому, что не перестаем слышать и говорить о них, так же как и о других эмоционально заряженных ситуациях.

Исследователи, поддерживающие идею особого механизма  эмоциональных воспоминаний, приводят аргументы в свою пользу. Наиболее впечатляющим является недавнее исследование биологической основы памяти. Его  основная идея состоит в том, что  в хранении эмоциональных воспоминаний участвуют гормоны адреналин  и норадреналин, тогда как в  хранении обычных воспоминаний они  не участвуют. Следовательно, если блокировать  биохимическое действие этих двух гормонов, то человеку будет трудно запомнить  эмоциональный материал, но нетрудно запомнить материал неэмоциональный. Эта идея проверялась в следующем  эксперименте. Испытуемые смотрели показ  слайдов, сопровождавшийся либо эмоциональным  рассказом (о мальчике, попавшем в  больницу на срочную операцию), либо неэмоциональным (о мальчике, пришедшем  в больницу встретиться с отцом, который там работал). Прежде чем  услышать эти рассказы, одна половина испытуемых приняла препарат пропранолол (анаприлин), блокирующий действие адреналина и норадреналина, а другая половина приняла плацебо. Через неделю все испытуемые проходили тест на припоминание рассказов. Испытуемые, принявшие гормоноблокирующий препарат, вспомнили меньше из эмоционального рассказа, чем испытуемые, принявшие плацебо, но по воспроизведению нейтрального рассказа эти две группы не различались. Эти результаты означают, что эмоциональный материал действительно хранится механизмом, отличающимся от механизма хранения нейтральных воспоминаний (Cahill et al., 1994).

Помехи  воспроизведению вследствие тревожности. Есть также случаи, когда отрицательные  эмоции подавляют воспроизведение, что выводит нас на третий путь влияния эмоций на память. Вот описание переживаний, испытываемых в то или  иное время многими студентами:

«Вы сдаете экзамен, в котором не слишком  уверены. Вы едва можете понять первый вопрос, не говоря уже о том, чтобы  ответить на него. Появляются симптомы паники. Второй вопрос на самом деле нетрудный, но беспокойство, запущенное первым вопросом, перекидывается и  сюда. К тому времени, когда вы смотрите на третий вопрос, уже не имеет значения, о чем там спрашивают — даже если ваш номер телефона. Вы уже  никак не можете ответить. Паника захватила  вас полностью».

Что в  этом случае происходит с памятью? Невозможность  справиться с первым вопросом вызывает тревогу. Тревожность часто сопровождается посторонними мыслями вроде «Я провалю  экзамен» или «Все подумают, что  я тупая». Подобные мысли заполняют  сознание и интерферируют со всякой попыткой воспроизвести информацию, относящуюся к самому вопросу; может  быть, поэтому память и подводит. Согласно такому взгляду, тревожность  не сама по себе ухудшает память; она  вызывает ненужные мысли или ассоциируется  с ними, и уже эти мысли интерферируют  с воспроизведением, вызывая отказ  памяти (Holmes, 1974).

Эффекты контекста. Эмоции могут также влиять на память через своего рода эффект контекста. Как мы отмечали, память лучше всего работает, когда контекст при воспроизведении соответствует контексту при кодировании. Поскольку наше эмоциональное состояние во время запоминания является частью контекста, то если запоминаемый материал заставляет нас грустить, возможно, мы сможем лучше всего воспроизвести его, когда нам снова будет грустно. Экспериментаторы продемонстрировали этот эффект эмоционального контекста в лаборатории. Испытуемые согласились неделю вести дневник, ежедневно записывая каждое эмоциональное происшествие и отмечая, приятным оно было или неприятным. Через неделю после того, как им вручили дневники для записей, испытуемые вернулись в лабораторию и подверглись гипнозу (они специально были подобраны с высокой гипнабельностью). Одну половину испытуемых погрузили в приятное настроение, а другую — в неприятное. Всех их просили вспомнить случаи, записанные у них в дневнике. У испытуемых, находившихся в приятном настроении, большинство припомненных случаев были квалифицированы как приятные переживания; у испытуемых в неприятном настроении большинство припомненных случаев были отмечены как неприятные. Как и ожидалось, наилучшее воспроизведение наблюдалось тогда, когда доминирующие эмоции во время воспроизведения соответствовали эмоциям во время кодирования (Bower, 1981).

Подавление. Фрейд считал, что некоторые эмоциональные  переживания в детстве являются настолько травмирующими, что позволить  им войти в сознание многие годы спустя означало бы для индивида стать  совершенно раздавленным беспокойством. Говорят, что такие травмирующие переживания хранятся в бессознательном или что они подавлены и воспроизвести их можно только при частичном сглаживании связанных с ними эмоций. Подавление, таким образом, представляет собой полную невозможность воспроизведения: доступ к требуемым воспоминаниям здесь блокируется активно.

В целом  долговременная память является системой, способной хранить информацию на протяжении многих дней, лет и даже десятилетий, как правило, в форме, закодированной в соответствии с  ее смыслом, хотя возможны и другие коды. Извлечение информации из данной системы в значительной степени  подвержено интерференции; во многих случаях  «потеря памяти» в действительности представляет собой не что иное, как проблемы извлечения.

Разумеется, забывание происходит под влиянием времени, однако было бы ошибкой думать, что в данном случае само время, как  таковое, имеет самостоятельное  значение. Нет, оно воздействует своим  содержанием, тем, что происходит в  процессе его протекания. Следовательно, факторы забывания следует искать в этом содержании — как в его  качественных особенностях, так и  в условиях, в которых эти особенности  проявляются. Не вызывает сомнения, что  таким же фактором должна быть и  индивидуальность субъекта.

1. В  первую очередь следует отметить  закон Ааля, заключающийся в том, что когда материал готовится к определенному сроку, например, с целью сдать экзамен, тогда он забывается быстрее, чем тогда, когда это делается для сохранения его на более продолжительный срок. Следовательно, вполне возможно, чтобы один и тот же материал у одного и того же человека остался в памяти в одном случае более долго, а в другом — был вскоре забыт, в зависимости от намерения, с которым выучен этот материал: с целью продолжительного запоминания или лишь на определенное время. Данное наблюдение Ааля безусловно имеет очень большую теоретическую и практическую значимость; оно с очевидностью доказывает, сколь тесна связь памяти с личностью как целостностью, с ее интересами, потребностями. В свете этого становится понятным известное наблюдение о том, что заученный специально для экзамена материал по обыкновению как бы забывается вместе со сдачей экзамена. Отсюда, конечно, нетрудно сделать надлежащие практические выводы.

2. Несомненно, что с этим же в определенной  мере связан и другой фактор  — как говорится, быстро заученное быстро же забывается. И вправду, как показывают опыты Меймана и Эберта, данное положение подтверждается и экспериментально — во всяком случае, хотя бы применительно к бессмысленному материалу. Что касается осмысленного материала, здесь положение несколько иное — по-видимому, вследствие подключения и других факторов.

От чего зависит этот эффект быстрого заучивания? В некоторых случаях, наверное, от того, что обычно быстро запомненное  требуется человеку в течение  определенного времени. Это —  во первых. Во-вторых, решающее значение должно иметь именно то, что процесс быстрого заучивания не дает возможности освоенному материалу завершиться, созреть и в полной мере воздействовать на личность, вызвав у нее соответствующую установку. По словам Баларда, когда оптимальный интервал между последовательными актами запоминания велик, тогда и запоминание бывает более прочным (1913).

3. Более конкретный, более наглядный материал остается в памятигораздо дольше, нежеле менее наглядный и отвлеченный. Например, серии цифр, бессмысленных слогов, отдельных букв, столь часто используемые в практике исследования памяти, человек забывает гораздо быстрее, чем, скажем, серии рисунков. Однако, как видно, дело не только в наглядности, поскольку если запоминаемый материал внутренне логически связан, даже если его элементы имеют отвлеченный характер, он все-таки остается в памяти гораздо дольше, чем простая последовательность наглядных рисунков.

4. Человек  помнит слова дольше, нежели бессмысленные  слоги; фразы запоминаются на  более долгий срок, чем отдельные  слова.

5. Особенно  очевидна и примечательна прочность  запоминания моторных навыков.  Например, после 48-дневного упражнения  в машинописи человек достиг  уровня, когда он в час печатал  1100 слов. В течение последующих  двух лет он не упражнялся  вовсе; тем не менее, для  полного восстановления навыка  ему хватило десятидневного упражнения. Как видим, в данном случае прочность запоминания прямо-таки удивительна.

6. С  точки зрения прочности запоминания  имеет значение и то, каким  способом заучивался материал  — глобальным или фрагментальным. Оказалось, что при первом способе запоминание прочнее — по крайней мере тогда, когда дело касается бессмысленного материала (М. Мейер).

Забывание можно и нужно предотвращать, когда речь идет о повышении эффективности  деятельности, значимой для личности. Для предотвращения забывания как  негативного явления необходимо создание благоприятных условий  для запоминания, учет при запоминании  фундаментальных закономерностей  функционирования памяти, овладение приемами, улучшающими запоминание и предотвращающими забывание.