Зарождение психологии как науки

Зарождение психологии как  науки

 

От механики к физиологии. В начале XIX века стали складываться новые подходы к психике. Отныне не механика, а физиология стимулировала  рост психологического знания. Имея своим  предметом особое природное тело, физиология превратила его в объект экспериментального изучения.

 

На первых порах руководящим  для нее служило «анатомическое начало». Функции (в том числе  психические) исследовались под  углом зрения их зависимости от строения органа, его анатомии. Физиология переводила на язык опыта умозрительные, порой  фантастические воззрения прежней  эпохи.

 

Открытие рефлекторной дуги. Так, фантастическая по своей эмпирической фактуре рефлекторная схема Декарта  нервной системы оказалась правдоподобной благодаря открытию различий между  чувствительными (сенсорными) и двигательными (моторными) нервными путями, ведущими в спинной мозг.

 

Открытие принадлежало врачам и натуралистам - чеху И. Прохазке, французу Ф. Мажанди и англичанину Ч. Беллу. Оно позволило объяснить механизм связи нервов как «рефлекторную  дугу», возбуждение одного плеча  которой закономерно и неотвратимо  приводит в действие другое плечо, порождая мышечную реакцию.

 

Наряду с научным (для  физиологии) и практическим (для  медицины) это открытие имело важное методологическое значение. Благодаря  точным опытам оно доказывало зависимость  функций организма, касающихся его  поведения во внешней среде, от телесного  субстрата, а не от сознания (или  души) как особой бестелесной сущности.

 

Закон «специфической энергии  нервов». Второе направление, которое  подрывало версию о бестелесной  сущности сознания, сложилось при  изучении органов чувств, их нервных  окончаний. Какими бы стимулами на эти  нервы ни действовать, они дают один и тот же специфический для  каждого из них эффект. (Например, любое раздражение зрительного  нерва вызывает у субъекта ощущение вспышек света.)

 

На этом основании немецкий физиолог Иоганнес Мюллер (1801-1858) сформулировал  «закон специфической энергии органов  чувств»: никакой иной энергией, кроме  известной физике, нервная ткань  не обладает. Выводы Мюллера укрепили научное воззрение на психику, показывая  причинную зависимость ее чувственных  элементов (ощущений) от объективных  материальных факторов: внешнего раздражителя и свойства нервного субстрата.

 

Френология. Наконец еще  одно направление обратило психологическую  мысль к вопросу о зависимости  ее явлений от анатомии центральной  нервной системы. Это была приобретшая  огромную популярность френология (от греч. «phren» - душа, ум). Ее автор - австрийский  анатом Ф. Галль (1758-1829) предложил «карту головного мозга», согласно которой  различные способности размещены  в его определенных участках. Это  якобы влияет на форму черепа, что  позволяет, ощупывая его, определять по «шишкам», насколько развиты у  данного индивида ум, память и т.п.

 

Френология при всей ее фантастичности побудила к экспериментальному изучению размещения (локализации) психических  функций в головном мозгу.

 

От психофизиологии к  психофизике. В своей лабораторной экспериментальной работе физиологи  — люди естественнонаучного склада ума - вторгались в область, которая  издавна считалась заповедной для  философов как «специалистов  по душе».

 

В итоге психические процессы перемещались в тот же ряд, что  и зримая под микроскопом и  препарируемая скальпелем нервная  ткань, которая их порождает. Оставалось, правда, неясным, каким образом совершается  чудо порождения психических продуктов, которые другой человек не может  увидеть, собрать в пробирку и  т.д.

 

Тем не менее выяснилось, что эти продукты даны в пространстве. Подрывался постулат (считавшийся со времен Декарта самоочевидным), согласно которому душевные явления отличаются от всех остальных своей непространственностью.

 

Психофизика. К новым открытиям  пришел другой исследователь органов  чувств физиолог Эрнст Вебер (1795-1878). Он задался вопросом: насколько следует  изменять силу раздражения, чтобы субъект  уловил едва заметное различие в ощущении.

 

Таким образом, акцент поисков  был перемещен. Предшественников Вебера занимала зависимость ощущений от нервного субстрата. Вебера - зависимость между  континуумом ощущений и континуумом  вызывающих их физических стимулов. Обнаружилось, что существует вполне определенное (для различных органов чувств различное) отношение между первоначальным раздражителем и последующими, при  котором субъект начинает замечать, что ощущение стало уже другим. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет 1/160, для  ощущений веса 1/30 и т.д.

 

Опыты и математические выкладки стали истоком течения, влившегося в современную науку под именем психофизики. Ее основоположником выступил другой немецкий ученый Г. Фехнер (1801-1887). Он также перешел от психофизиологии  к психофизике.

 

Она начинала с представлений  о, казалось бы, локальных психических  феноменах. Но получила огромный методологический и методический резонанс во всем корпусе  психологического знания. В него внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между внешними объективными влияниями.

 

Прорыв от психофизиологии  к психофизике был знаменателен и в том отношении, что разделил принцип причинности и принцип  закономерности. Ведь психофизиология  была сильна выяснением причинной зависимости  субъективного факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого  требовало «анатомическое начало».

 

Однако психофизика доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате могут  быть строго эмпирически открыты  законы, которым подвластны ее явления.

 

Измерение времени реакции. Старая психофизиология с ее «анатомическим началом» расшатывалась самими физиологами  еще с одной стороны. Голландский  физиолог Ф. Дондерс (1818-1889) занялся  экспериментами по изучению скорости протекания психических процессов. До него Гельмгольц открыл скорость прохождения  импульса по нерву. Это относилось к  процессу в организме. Дондерс же обратился к измерению скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Испытуемый выполнял задания, требовавшие от него возможно более  быстрой реакции на один из нескольких раздражителей, выбора различных ответов  на разные раздражители и т.д. Эти  опыты разрушали веру в мгновенно  действующую душу, доказывали, что  психический процесс, подобно физическому, может быть измерен. И хотя, как  и в психофизике, знание о нервной  системе не вносило даже малой  толики в объяснение новых данных, считалось само собой разумеющимся, что психические процессы совершаются  именно в ней.

 

Вскоре Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как  процесса, требующего целостности головного  мозга, отметил: «Психическая деятельность как всякое земное явление происходит во времени и пространстве» .

 

Гельмгольц: лидер новой  психофизиологии. Центральной фигурой  в создании основ, на которых строилась  психология как наука, имеющая собственный  предмет, был Герман Гельмгольц (1821-1894). Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том  числе о природе психического. Им был открыт закон сохранения энергии. Мы все дети Солнца, — говорил  он, - ибо живой организм, с позиции  физика, — это система, в которой  нет ничего, кроме преобразований различных видов энергии. Тем самым из науки изгонялось представление об особых витальных силах, отличающих поведение органических тел от неорганических.

 

Но занявшись таким  телесным устройством как орган  чувств, Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергетическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на последнее он опирался в своей  концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что  существует три нервных волокна, возбуждение которых волнами  различной длины создает основные ощущения цветов: красное, зеленое и  фиолетовое.

 

Такой способ объяснения оказался непригодным, когда он от ощущений перешел  к анализу восприятий целостных  объектов в окружающем пространстве. Этот анализ побудил ввести два новых  фактора: а) движения глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым  строятся логические умозаключения. Поскольку  эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц дал им имя  «бессознательных умозаключений». Тем  самым экспериментальная работа столкнула Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы.

 

Раньше он относил к  этим факторам либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущения от устройства органа. Теперь к этим двум причинным «сеткам», в которые  наука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья. Источником психического (зрительного) образа выступал внешний  объект, в возможно более отчетливом видении которого состояла решаемая глазом задача.

 

Выходило, что причина  психического эффекта скрыта не в  устройстве организма, а вне его. В опытах Гельмгольца между глазом и объектом ставились призмы, искажавшие восприятие объекта. Однако посредством  различных приспособительных движений мышц организм стремился восстановить адекватный образ этого объекта. Выходило, что движения мышц выполняют  не чисто механическую, а познавательную (даже логическую) работу.

 

В зоне научного анализа появились  феномены, которые говорили об особой форме причинности. Не физической, не физиолого-анатомической, а психической. Намечалось разделение психики и  сознания. Опыты говорили, что возникающий  в сознании образ порождается  независимым от сознания механизмом.

 

Пфлюгер: пересмотр концепции  рефлекторной дуги. Введение психического фактора как регулятора поведения  организма произошло и в работах  физиолога Э. Пфлюгера. Он подверг  экспериментальной критике схему  рефлекса как дуги, в которой центростремительные  нервы, благодаря связи с центробежными, производят одну и ту же стандартную  мышечную реакцию.

 

В XIX веке физиологические  опыты ставились главным образом  на лягушках. (По этому поводу было даже предложение поставить лягушке  памятник.) Обезглавив лягушку, Пфлюгер  помещал ее в различные условия. Оказалось, что ее рефлексы вовсе  не сводились к автоматической реакции  на раздражение. Они изменялись соответственно внешней обстановке. На столе она  ползала, в воде плавала и т.д. Пфлюгер сделал вывод о том, что  даже у обезглавленной лягушки нет  чистых рефлексов. Причиной ее приспособительных  действий служит не сама по себе «связь нервов», но сенсорная функция. Именно она позволяет различать условия  и, соответственно этому, изменять поведение.

 

Опыты Пфлюгера, как и других физиологов, открывали особую причинность  — психическую. Они также подрывали  принятое в те времена мнение о  тождестве психики и сознания. О каком сознании у обезглавленной лягушки могла идти речь?

 

Дарвин: инстинкты и эмоции. Чарльз Дорван (1809-1882), учение которого об эволюции преобразовало биологию, подверг анализу инстинкты как  побудительные силы поведения. С  фактами в руках он подверг  критике версию об их разумности. Вместе с тем без этих слепых побуждений, корни которых уходят в историю  вида, организм не может выжить. Инстинкты  связаны с эмоциями. К ним Дарвин также подошел не с точки зрения их осознания субъектом, а опираясь на объективные наблюдения за выразительными движениями.

 

Некогда эти движения имели  практический смысл, о чем напоминают сжатие кулаков или оскал зубов  у современного человека. Были времена, когда эти агрессивные реакции  означали готовность к драке. Традиционная психология считала чувства элементами сознания. Теперь же эмоции, захватывающие  индивида, выступили в качестве таких  феноменов, которые хотя и являются психическими, однако первичны по отношению  к его сознанию.

 

Гипноз и внушение. Свою лепту в разграничение психики  и сознания внесли исследования гипноза. Первоначально они приобрели  в Европе большую популярность благодаря  деятельности австрийского врача Месмера, объяснявшего свои гипнотические сеансы действием магнитных истечений (флюидов). Затем, отвергнув месмеризм, английский хирург Брэд стал сторонником физиологической  трактовки гипноза (предложив термин «нейрогипноз»). Однако в дальнейшем он придал решающую роль психологическому фактору.

 

Будучи предметом интересов  медиков, использующих гипноз в своей  практике, гипноз не только демонстрировал факты психически регулируемого  поведения с выключенным сознанием (поддерживая, тем самым представление  о бессознательной психике). Чтобы  вызвать гипнотическое состояние  требовался «раппорт» - создание ситуации взаимодействия между врачом и пациентом. Обнажаемая гипнозом бессознательная  психика является социально-бессознательной. Ведь он инициируется и контролируется другим человеком.

 

Если Дарвин вывел психику  за пределы индивида к истории  вида, то врачи-гипнотизеры - за пределы  индивида к другому индивиду. За всем этим возвышается «Монблан фактов».

 

Психология становится отдельной  наукой: объективный метод и психическая  причинность. На различных участках экспериментальной работы (Вебер, Фехнер, Дондерс, Гельмгольц, Пфлюгер и многие другие) складывались представления  об особых закономерностях и факторах, отличных как от физиологических, так  и от тех, которые относились к  психологии в качестве ветви философии, имеющей своим предметом явления  сознания, изучаемые внутренним опытом. Наряду с лабораторной работой физиологов, по изучению органов чувств и движений, успехи эволюционной биологии и голос  медицинской практики (применяющей  гипноз при лечении неврозов) готовили новую психологию. Открывался целый  мир явлений, существующих независимо от сознания субъекта, доступных внешнему опыту и такому же объективному изучению как любые другие природные факты.

 

Было установлено с  опорой на экспериментальные и количественные методы, что в этом психическом  мире действуют собственные законы и причины. Это создало почву  для отделения психологии как  от физиологии, так и от философии.