Недарвиновские  теории эволюции 

 Как и  всякая наука, эволюционизм имеет  свой объект и предмет исследования, свои методы исследования, свои  цели и задачи. Объект исследования  теории эволюции: организмы, популяции,  виды. Предмет изучения теории  эволюции: процесс эволюции живой природы. 

Задачи  теории эволюции: изучение проблемы происхождения жизни на Земле, выяснение причин эволюции, определение закономерностей исторического развития живой материи, исследование развития царств живой природы, изучение происхождения и эволюции человека, прогнозирование эволюционных, микроэволюционных процессов, разработка способов научного управления микроэволюционными процессами 

В биологи и  поныне не утихает дискуссия, начавшаяся в связи с выходом в свет книги «Происхождение видов» Ч.Дарвина. Ставится вопрос, является ли естественный отбор основным «творческим фактором» эволюции, как полагают сторонники дарвинизма, или его роль в эволюции более скромная -- он выбраковывает нежизнеспособные варианты, а действительно творческая роль отводится другим факторам эволюции. Каким именно факторам? По этому критерию классифицируются эволюционные учения, которые рассматриваются как «недарвиновские», «антидарвиновские», хотя их позитивное содержание часто вполне может войти в состав некой комплексной теории эволюции, учитывающей также и дарвиновские факторы. Приведём примеры альтернативных теорий эволюции: 

    Теории, основанные на общих (системных)  или специфических биологических  законах, управляющих изменениями  форм живого независимо от  естественного отбора. Примером может служить теория номогенеза (закономерной эволюции), предложенная в начале ХХ века Л.С. Бергом[6]. Роль случайности (в том числе случайных наследуемых изменений типа мутаций) в эволюционном процессе Берг не признавал, а естественный отбор считал консервативной силой, охраняющей уже сложившиеся формы жизни от появления случайных «монстров». Эволюция предопределена и совершается крупными скачками на основе неизвестных внутренних сил, а факторы внешней среды играют второстепенную роль. В более близкие нам годы разработано несколько вариантов «неономогенеза», в которых на место «неизвестных внутренних сил» ставились конкретные законы и факторы. Такова, например, концепция эволюции на базе общей теории систем Ю.А. Урманцева. Постулируется семь и только семь способов преобразования любой системы, будь то молекула гексозы или венчик цветка. Простор эволюционных событий ограничивается тем, что биологическая эволюция также «обязана» придерживаться этих способов. С.В. Мейен указывал на законы структурных композиций, определяющие взаимопереходы, например, форм листовой пластинки в процессе эволюции. Стоящие на позициях неодарвинизма А.В. Яблоков и А.Г. Юсуфов (1989) тем не менее признают наличие «эволюционных запретов», распространяющихся отнюдь не только на живую природу. Они указывают, например, на возможность существования всего 231 форм кристаллической решётки. 

    Теории  эволюции на базе крупных скачков  (о которых говорил и упомянутый  выше Берг), а не в результате  накопления малых изменений, как полагал Дарвин). Так, сторонники современного «пунктуализма» (С. Гулд, С. Стейн, В. Элдридж) утверждают, что прерывистые изменения преобладают в истории жизни: эволюция сконцентрирована в очень быстрых актах видообразования. На примере происхождения человека утверждается, что никакого градуализма (постепенного накопления первоначально малых изменений) не было обнаружено ни в одном из таксонов гоминид (предков современного человека, представителей рода Homo). 

    Теории  эволюции, где хаотические генетические изменения (мутации, рекомбинации, «дрейф генов») выступают самостоятельной движущей силой эволюции, а не только поставщиком исходного материала для творческой работы естественного отбора (как полагают сторонники дарвинизма). Эти взгляды известны с начала ХХ века как «генетический антидарвинизм» (Г. де Фриз, Л. Кено, И. Лотси и др.), но они неоднократно получали новые импульсы к развитию в связи с теми или иными данными генетики. Например, в 60х-70х годах ХХ века «нейтральные мутации» («ни пользы ни вреда») были рассмотрены как важнейший фактор эволюционных преобразований сторонниками теории «нейтральной эволюции» (М. Кимура и др.). 

    Теории  эволюции, придающие первостепенное  значение кооперации, взаимопомощи  между биологическими индивидами и их сообществами (т.е. биосоциальными системами), а не индивидуальной конкуренции и борьбе за существование – предпосылкам дарвиновского естественного отбора. Подобные эволюционные воззрения, очевидно, представляют наибольший биополитический интерес. Они учитывают надиндивидуальные уровни эволюции – тот факт, что всякий индивид составляет часть популяции, экосистемы. Так, русский ученый В.А. Красилов называет свою теорию «экосистемной теорией эволюции»[7]. Он предполагает, что первичными могут быть изменения надорганизменных систем (в том числе экосистем), и тогда организмы должны вторично меняться, чтобы гармонично вписаться в обновлённые системы надорганизменных рангов. 

    Современный  натурфилософ, синэргетик и член  Римского клуба Эрих Янч полагает, что адекватное понимание биологической эволюции невозможно без учета взаимодействия (коэволюции) живых организмов и целых экологических систем, в состав которых они входят. Понятие «коэволюция» (см. 2.2.) подчеркивает именно тот факт, что эволюция не сводится к одностороннему приспособлению организма к его среде обитания – среда обитания, экологическая ниша, также сама эволюционирует под влиянием живых организмов, занимающизх эту нишу. В противовес ортодоксальным сторонникам дарвинизма (в современном варианте СТЭ), Э. Янч полагает, что эволюция не сводится только к генетическим изменениям с их последующим отбором. Янч вслед за К. Уоддингтоном делает акцент на эпигенетической эволюции -- изменениях живых организмов, вызванных избирательной активацией одних генов и подавлением функционирования других. Этот процесс прямо зависит от факторов среды, «так что при одних и тех же генетических структурах получаются совершенно различные свойства и поведенческие репертуары организмов; в то же время одинаковые жизненные формы и поведение могут базироваться на различных наследственных задатках» (Jantsch, 1992, S.216). В качестве яркого примера Э. Янч приводит явление неотении. Оно заключется в том, что при определенных условиях личиночные стадии развития животного приобретают способность размножаться. Поэтому взрослые стадии утрачивают свое значение и постепенно исчезают с лица Земли. Возникает по сути новый биологический вид, причем он сохраняет исходный генотип, в котором реализуются только блоки информации, относящиеся к личиночным стадиям. Янч вопрошает, не является ли современная акселерация – раннее приобретение подростками в странах Запада половой зрелости -- также вариантом неотении с формированием исключительно «тинейджерской» цивилизации в человеческом обществе (Jantsch, 1992)? Международное научное сообщество признаёт, что одним из важнейших учёных, развивавших кооперативное, а не чисто конкурентное направление в теории эволюции, был русский естествоиспытатель и анархист П.А. Кропоткин. В книге «Взаимопомощь как фактор эволюции…» Кропоткин (Kropotkin, 1902) подчёркивал, что живые существа оказывают друг другу «бессознательную поддержку» в суровой борьбе за существование – борьбе не столько между индивидами, сколько борьбе масс живых организмов против враждебного окружения. Кооперация весьма распространена в биологическом мире. Кропоткин приводил ряд примеров: бобры совместно запруживают реку, лошади держат круговую оборону против атакующих волков. Эволюция мыслилась Кропоткиным в первую очередь как процесс, направленный на совершенствование кооперативного взаимодействия между индивидами. 

    Теории  эволюции, использующие концепции  синэргетики (работы И.Р. Пригожина,  Г. Хакена и др.). Вариант рассмотренных  в предшествующих пункте теорий  кооперативной эволюции, ибо синэргетика с ее представлениями о диссипативных структурах исходит из факта кооперации тех или иных объектов между собой, что приводит к формированию целых систем, которые представляют собой нечто большее, чем слагающие их элементы. Э. Янч, ратующий за коэволюцию организмов и надорганизменных систем, в то же время опирается в своей концепции эволюции на синэргетические представления о том, что биологический объект любого типа представляет собой диссипативную структуру (см. 2.5.3), эволюционирует по соответствующим законам (проходит стадии бифуркаций и др.). Янч полагает, что простые диссипативные структуры из молекул и их комплексов предшествовали возникновению живых существ и явились предпосылкой для их появления на Земле и дальнейшей эволюции. А.М. Хазен (1998) подчеркивает роль хаоса как беспорядочной совокупности объектов (молекул, клеток, растительных листьев, людей в социуме), поставляющей материал для эволюции с формированием упорядоченных структур, которые, однако, не должны быть слишком упорядоченными и оставлять места глобальной тенденции к нарастанию хаоса. Слишком упорядоченные системы оказываются нежизнеспособными. Переходя от эволюции живого вообще вк эволюции политических систем, Хазен видит в избыточной упорядоченности и централизованности одну из причин неизбежного краха тоталитарных политических систем типа сталинского режима. Добавим от себя, что та же избыточная упорядоченность представляет также неизбывную проблему всякой локальной бюрократической структуры (см. подробнее раздел 4).

Систематика и таксономия

Если эволюция есть развитие, то развитие чего? Таксонов. Элементарной единицей теории эволюции является биологический таксон. Ниже мы разберём это понятие подробнее. Главное – никакой теории эволюции не могло быть прежде таксономии. Таксономия – наука о таксонах – понятие непривычное. С важными оговорками заменим таксономию на обыденный термин "систематика". "Мы говорим партия – подразумеваем – Ленин. Мы говорим Ленин – подразумеваем – партия". Именно такую  неразрывную обоюдную связь между систематикой и теорией эволюции следует продекларировать, прежде чем приступить к разбору теории эволюции.

Таксон – это естественная группировка. Никто не станет отрицать, что есть классы параллелограммов, треугольников, людей, африканских слонов, будильников, паяльников, гласных и согласных. Есть – это значит, что они существуют объективно, выделение этих классов не зависит от субъекта и если мы задали некоторые правила и определения, любой человек, следуя им, придёт к тем же выводам, что и мы.

Классификация – это отнесение объекта к некоторому уже установленному ранее таксону. В биологической систематике один объект не может принадлежать к разным таксонам.

Систематика – это нахождение или введение упорядоченности на множестве таксонов. Это значит – таксоны могут быть объектами таксонов более высокого ранга, те – объектами таксонов ещё более высокого ранга и т.д. Таксон Люди включается в таксон Приматы, таксон Приматы – объект таксона Млекопитающие.

Обнаружение факта наличия в природе человечества – таксономия. Сократ есть человек – классификация. Люди являются родом отряда приматов – тоже классификация, но вдобавок ещё и систематика (упорядочивание не единичных объектов, а таксонов).

Фундаментом биологии во всей совокупности её отраслей, в  том числе и эволюцинной теории, является систематика.

Систематизация  является одной из основных логических процедур, но её осмыслению обычно уделяется  мало внимания. Для студента система  классов является данностью, с которой  хочешь - не хочешь, приходится работать, не подвергая её ревизии. Амур делится на Верхний Амур, Средний Амур и Нижний Амур. Почему нет Первого полусреднего и Второго полусреднего Амуров? - видимо, гидрологи знали, как его разделить, мы им доверяем…

Перчатки могут  быть разделены на правые и левые, и между ними нет никакого перехода, нет возможности ввести добавочный класс. Такое разделение перчаток объективно. Существует и относительно субъективная классификация. На классы разбиваются совокупности объектов, между которыми не может быть естественных границ. Таковой является шкала электромагнитных волн, разбитая на радиодиапазон (с длинными, средними, короткими, ультракороткими классами), инфракрасное излучение, видимый свет, ультрафиолетовый диапазон (разбиваемый на "мягкий" и "жёсткий ультрафиолет"), рентгеновское и гамма-излучение. Однако такое деление возникло исторически, оно отражает закономерности развития человеческой технологии. Есть классы совершенно субъективные, например, деление "хороших" духов на ангелов, архангелов, серафимов, херувимов, керубов и т.д., или чисто идеологические, вроде введения "серебряного века", "русского космизма", или "тоталитарных режимов".

Выделение группировок  – это одна из фундаментальных  составляющих мыслительного процесса. Неправильная или произвольная классификация  – это и причина многих логических ошибок и следствие откровенной демагогии ("наклеивание ярлыков"). В биологии, точнее, в биологической систематике таксономический анализ выступает в более чистом и явном виде, чем в иных науках, поэтому здесь его проще исследовать. Принципы, заложенные в основу биологической систематики оказываются общими для всех наук.

Таксономия – наука или процедура выявления естественных группировок. Под естественными группировками будем понимать такие группировки, выделение которых не зависит от субъективного мнения исследователя, это внешняя по отношению к наблюдателю данность. Задача таксономиста – выявить, найти в природе такие группировки. Очевидно, что слоны – индийский и африканский - и верблюды – двугорбый и одногорбый – являются двумя естественными группировками, отличными друг от друга.  Потому, что близкие организмы обладают общими признаками.

Биологическая систематика – это набор формальных процедур, определяющих ранг таксона. Индийский и африканский слоны – это два разных вида или два разных рода в семействе Слоны? Здесь есть определённый, и, видимо, принципиально неустранимый в биологии субъективный компонент: можно объективно найти классы внутри классов, но установить, что подклассы имеют некоторый равный уровень обычно не удаётся; доказать, что род у плесневых грибов – это то же самое, что род у саранчовых нельзя, так же как доказать, что тройка по химии эквивалентна тройке по сольфеджио. Эта ситуация в биологии оговаривается так: объективные критерии имеет только вид, статус высших категорий субъективен. Гиббоны как таксон – понятие объективное, а вот числить их семейством или подсемейством систематики могут достаточно произвольно.

Биологический вид и типологический вид. Выше упоминалось, что вид – это единственный биологический таксон, имеющий объективные критерии. Разные виды не могут скрещиваться друг с другом – этот постулат принадлежит Бюффону, французскому натуралисту XVIII в. В современной биологии вид – это группировка особей, которые потенциально или актуально могут скрещиваться друг с другом, оставляя плодовитое потомство и таким образом являющиеся членами некоторого общего генетического пула. Вид, определённый таким образом, есть биологический вид. Типологический вид – это вид установленный не по скрещиванию, а по некоторому набору признаков с обнаружением разрывов в диапазонах изменения признаков - хиатусов.

На первый взгляд, типологический вид – недоработанный систематиками вид биологический. Не тут то было. И у животных и  у растений достаточно видов, размножающихся партеногенетически (потомство появляется из неоплодо-творённой яйцеклетки), или обоеполых гермафродитов (нас интересуют те из них, кто размножается путём самооплодотворения, самоопыления). Тут, разумеется, применима только концепция типологического вида. Можно, конечно, считать его неправильным видом, да это делу не поможет.  В царстве прокариот полового размножения нет, для всех бактерий пришлось бы отказаться от категории вида, - но тогда и от рода, как множества видов, от семейства как множества родов и т.д.  На такой шаг пока никто не решился.