Влияние алхимии на химию

Алхимические же теории прямо  не совпадают с теориями научной  химии. Но их зачастую попросту не учитывают, а заодно приписывают все эмпирическое знание, накопленное к XVII-XVIII векам, химическому ремеслу. В некоторых  случаях «делят» и эти достижения между химическим ремеслом и алхимией. Модернизаторы идут еще дальше, перетолковывая на химический лад всю алхимию вместе с ее теориями, которые можно при большом старании и хорошей фантазии перевести на язык современных теорий. Такой подход наиболее решительно сформулировал выдающийся немецкий химик конца XIX – начала XX столетия Вильгельм Оствальд. Например: «Мы привыкли теперь свысока, и даже с презрением, смотреть на опытные попытки средневековых ученых осуществить превращения неблагородных металлов в золото и серебро как на какое-то невообразимое заблуждение. Но на это мы имеем также мало права, как, например, по отношению к современным попыткам искусственного получения белков. Ведь теоретическая точка зрения того времени была именно такова, что любому веществу подходящими операциями можно придать любое свойство, подобно тому, как теперь мы считаем возможным соединить каждый элемент с каждым из других. Искусственное получение золота для науки того времени было просто технической проблемой, какой для нашего времени является искусственное получение полимеров».

По Оствальду, выходит, что  алхимия — та же химия. Получить из несовершенного металла совершенное, но рукотворное золото — все равно, что синтезировать белок. Философский  же камень — не что иное, как катализатор.

Совершенно особый алхимический способ видения вещества и оперирования с ним безвозвратно исчезает. Эти  заблуждения, ставшие в какой-то мере предрассудком, явились лишь следствием крупного методического просчета, суть которого состоит в том, что алхимия рассматривается вне контекста средневековой культуры (и науки), вне специфического средневекового мировоззрения. Но, вырванная из исторического контекста, алхимия перестает быть алхимией, легко становясь тем, что в ней ищут.

Таков механизм «химической» модернизации. В алхимии видят  и обоснованно находят предпосылки  для революции в науке нового времени, начало новых отношений — капиталистических. Это и есть тот итог, к которому приводит модернизация алхимической деятельности, отрыв золотоискательства алхимии от тех духотворческих притязяний, которыми пронизано средневековье.Карл Маркс в своем труде «Капитал», анализируя деньги как обращение товаров, цитирует слова Христофора Колумба из его письма с Ямайки 1503 г.: «Золото — удивительная вещь! Кто обладает им тот господин всего, чего он захочет. Золото может даже душам открыть дорогу в рай». Здесь же Маркс указывает на связь золота как панацеи от материальной ущербности с духовными исканиями человека, преломленными через призму практических результатов, а именно: желаемое — «дорога в рай».

Далее золото становится преобразователем всего, с чем соприкасается: «так как по внешности денег нельзя узнать, что именно превратилось в  них, то в деньги превращается все: как  товары, так и не товары. Все делается предметом купли-продажи. Обращение  становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается  для того, чтобы выйти оттуда в виде денежного кристалла. Этой алхимии не могут противостоять даже мощи святых».

Не случайно Маркс использует алхимическую терминологию. В золоте (деньгах) стираются качественные различия вещей. Оно (золото) есть радикальный  уравнитель. Говоря иными словами, при  капитализме оно выступает как  философский камень на деле осуществляющий всеобщую трансмутацию. Если, согласно Марксу, современное ему общество приветствует золото, воплощающее сокровеннейший жизненный принцип, то античное общество ругает золото, ибо на него разменивается весь экономический и моральный уклад общественной жизни.

Христианский дух средневековья  уравновешивает золото (в том числе  и алхимическое), ставит его на подобающее место, в определенной степени «нейтрализует» его. Сходные мысли мы находим  у Маркса во фрагменте «Власть  денег в буржуазном обществе». В этом тексте он интерпретирует золото (деньги) как средство метаморфозы человека, «всеобщего извращения индивидуальностей». Золото (деньги) выступают как «химическая сила общества».

Если следовать за образом, созданным Марксом, можно рассматривать  алхимию как номиналистично-реалистический парафраз товарно-денежных отношений  домонополистического капитализма. В  свою очередь, анализ товарного обращения, данный Марксом, позволяет прояснить идейно-понятийный статус самой алхимии, подвигнувшей в числе социокультурных реальностей к радикальной исторической реформации средние века — эту более чем тысячелетнюю удивительно устойчивую и консервативную культуру. Золото и впрямь становится всесильным магистерием. Таков механизм «общественно-экономической» модернизации алхимии. «Вырванная из средневековой культуры, алхимия может предстать почти новой химией, а химик — человеком с ренессансным, более того, буржуазно-индивидуалистическим мировоззрением».

Существуют и психологические  интерпретации. У Карла Густава  Юнга алхимия, «воспарив» над средневековьем, предстает как некий внеземной  «архетип», как извечный алхимический пласт «коллективного бессознательного». Юнг a priori утверждает «архетипичность алхимического символа, снимая движение предмета в истории, а с ним и историчность мышления»

Алхимия в парадоксальном виде схватывает средневековое природознание  в его целостности, ориентируя его  на земные практические дела, осуществляя  единение средневековой схоластики и ремесла вопреки (и благодаря) их оппозиции. Это единство (или кажущееся единство), сталкиваясь с миром веществ, раздваивается на декоративный, пустотельный опыт и приземленную теорию, данную в виде примеров-рецептов. Именно в этом и состоит принципиальное отличие алхимии от химии нового времени. Возможно, именно в результате взаимодействия средневековой схоластики и ремесла в алхимии появилась новая научная химия XVII–XVIII веков.

Можно рассматривать алхимию  и как практическое златоделие, в  формах и терминах которого осуществляется духовная цель (она же и средство) строительства космоса. Космостроительство же в некотором роде тождественно самостроительству. В этом смысле алхимия есть реализация ремесленного идеала, то есть неотделимости живой способности производителя от форм бытия, содержания и возможностей орудия его труда. Вместе с тем сам этот космос мыслится как вещь-средство, и поэтому эта даже чисто «духовная» цель тоже глубоко практична. Однако, алхимическая практика — практика лишь при условии дополнительной противопоставленности официально-средневековому умозрительному природознанию. Вне этого противопоставления нет и алхимии. «Стоит оторвать опытную алхимию от умозрительного природознания, алхимия как историческая реальность перестает существовать. Тогда-то и легко увидеть в такой «алхимии» прямую предшественницу научной химии, научной химической технологии».

История химии

Предалхимический  период: до III в.

В предалхимическом периоде теоретический и практический аспекты знаний о веществе развивались относительно независимо друг от друга. Практические операции с веществом являлись прерогативой ремесленной химии. Начало её зарождения следует в первую очередь связывать, видимо, с появлением и развитием металлургии. В античную эпоху были известны в чистомвидесемь металлов: медь, свинец, олово, железо, золото, серебро и ртуть, а в виде сплавов — ещё и мышьяк, цинк и висмут. Помимо металлургии, накопление практических знаний происходило и в других областях, таких как производство керамики и стекла, крашение тканей и дубление кож, изготовление лекарственных средств и косметики. Именно на основе успехов и достижений практической химии древности происходило развитие химических знаний в последующие эпохи. Попытки теоретического осмысления проблемы происхождения свойств вещества привели к формированию в античной греческой натурфилософии учения об элементах-стихиях. Наибольшее влияние на дальнейшее развитие науки оказали учения Эмпедокла, Платона и Аристотеля. Согласно этим концепциям все вещества образованы сочетанием четырёх первоначал: земли, воды, воздуха и огня. Сами элементы при этом способны к взаимопревращениям, поскольку каждый из них, согласно Аристотелю, представляет собой одно из состояний единой первоматерии — определённое сочетание качеств. Положение о возможности превращения одного элемента в другой стало позднее основой алхимической идеи о возможности взаимных превращений металлов (трансмутации). Практически одновременно с учением об элементах-стихиях в Греции возник и атомизм, основателями которого стали Левкипп и Демокрит.

Алхимический  период ( III-XVII вв. )

Алхимический период — это время поисков философского камня, считавшегося необходимым для осуществления трансмутации металлов. Алхимическая теория, основанная на античных представлениях о четырёх элементах, была тесно переплетена с астрологией и мистикой. Наряду с химико-техническим «златоделием» эта эпоха примечательна также и созданием уникальной системы мистической философии. Алхимический период, в свою очередь, разделяется на три подпериода: александрийскую (греко-египетскую), арабскую и европейскую алхимию.

Александрийская алхимия

В Александрии произошло соединение теории и практических знаний о веществах, их свойствах и превращениях; из этого соединения и родилась новая наука — химия. Само слово «химия» (и арабское al-kīmiyaˀ) обычно считается происходящим от древнего названия Египта — Кем или Хем; изначально слово, по-видимому, должно было означать нечто вроде «египетского искусства». Основными объектами изучения александрийской химии являлись металлы. В александрийский период сформировалась традиционная металлопланетная символика алхимии, в которой каждому из семи известных тогда металлов сопоставлялась соответствующая планета: серебру — Луна, ртути — Меркурий, меди — Венера, золоту — Солнце, железу — Марс, олову — Юпитер, свинцу — Сатурн. Небесным покровителем химии в Александрии стал египетский бог Тот или его греческий аналог Гермес. Среди значительных представителей греко-египетской алхимии, имя которых дошло до наших дней, можно отметить Болоса Демокритоса, Зосима Панополита, Олимпиодора. Написанная Болосом книга «Физика и мистика» (ок. 200 до н. э.) состоит из четырёх частей, посвящённых золоту, серебру, драгоценным камням и пурпуру. Болос впервые высказал идею трансмутации металлов — превращения одного металла в другой (прежде всего неблагородных металлов в золото), ставшую основной задачей всего алхимического периода. Зосим в своей энциклопедии (III в.) определил khemeia как искусство делания золота и серебра, описал «тетрасомату» — стадии процесса приготовления искусственного золота; особо он указывал на запрет разглашения тайн этого искусства.

Арабская  алхимия

Теоретической основой арабской алхимии по-прежнему являлось учение Аристотеля. Однако развитие алхимической практики потребовало создания новой  теории, основанной на химических свойствах  веществ. Джабир ибн Хайян (Гебер) в конце VIII века разработал ртутно-серную теорию происхождения металлов, согласно которой металлы образованы двумя принципами: Ртутью (принцип металличности) и Серой (принцип горючести). Для образования золота — совершенного металла, помимо Ртути и Серы необходимо наличие некоторой субстанции, которую Джабир называл эликсиром (al-iksir, то есть «сухой»). Проблема трансмутации, таким образом, в рамках ртутно-серной теории свелась к задаче выделения эликсира, иначе называемого философским камнем (Lapis Philosophorum). Эликсир, как считалось, должен был обладать ещё многими магическими свойствами — исцелять все болезни, и, возможно, давать бессмертие. Ртутно-серная теория составила теоретическую основу алхимии на несколько последующих столетий. В начале X века другой выдающийся алхимик — Ар-Рази (Разес), — усовершенствовал теорию, добавив к Ртути и Сере принцип твёрдости (хрупкости), или философскую Соль. Арабская алхимия, в отличие от александрийской, была вполне рациональна; мистические элементы в ней представляли собой скорее дань традиции. Помимо формирования основной теории алхимии, во время арабского этапа был разработан понятийный аппарат, лабораторная техника и методика эксперимента. Арабские алхимики добились несомненных практических успехов — ими выделены сурьма, мышьяк и, по-видимому, фосфор, получены уксусная кислота и разбавленные растворы минеральных кислот. Важной заслугой арабских алхимиков стало создание рациональной фармации, развившей традиции античной медицины.

Европейская алхимия

Научные воззрения арабов проникли в средневековую Европу в XIII веке. Работы арабских алхимиков были переведены на латынь, а затем и на другие европейские языки. Среди крупнейших алхимиков европейского этапа можно отметить Альберта Великого, Роджера Бэкона, Арнальдо де Вилланову, Раймунда Луллия, Василия Валентина. Р. Бэкон определил алхимию следующим образом: «Алхимия есть наука о том, как приготовить некий состав, или эликсир, который, если его прибавить к металлам неблагородным, превратит их в совершенные металлы». В Европе в мифологию и символику алхимии были внедрены элементы христианской мифологии (Петрус Бонус, Николай Фламель); в целом для европейской алхимии мистические элементы оказались значительно более характерны, нежели для арабской. Мистицизм и закрытость европейской алхимии породили значительное число мошенников от алхимии; уже Данте Алигьери в «Божественной комедии» поместил в восьмой круг Ада тех, кто «алхимией подделывал металлы». Характерной чертой европейской алхимии стало её двусмысленное положение в обществе. Как церковные, так и светские власти неоднократно запрещали занятия алхимией; в то же время алхимия процветала и в монастырях, и при королевских дворах. К началу XIV века европейская алхимия добилась первых значительных успехов, сумев превзойти арабов в постижении свойств вещества. В 1270 году итальянский алхимик Бонавентура, в одной из попыток получения универсального растворителя получил раствор нашатыря в азотной кислоте, который оказался способным растворять золото, царя металлов (отсюда и название — aqua Regis, то есть царская водка). Псевдо-Гебер — один из самых значительных средневековых европейских алхимиков, работавший в Испании в XIV веке и подписывавший свои сочинения именем Гебера, — подробно описал концентрированные минеральные кислоты (серную и азотную). Использование этих кислот в алхимической практике привело к существенному росту знаний алхимиков о веществе. В середине XIII века в Европе началась выделка пороха; первым его (не позже 1249 года) описал, по-видимому, Р. Бэкон (часто упоминаемого монаха Б. Шварца можно считать основоположником порохового дела в Германии). Появление огнестрельного оружия стало сильнейшим стимулом для развития алхимии и её тесного переплетения с ремесленной химией.

Техническая химия и ятрохимия

Начиная с эпохи Возрождения, в связи c развитием производства всё большее значение в алхимии стало приобретать производственное и вообще практическое направление: металлургия, изготовление керамики, стекла и красок. В первой половине XVI века в алхимии выделились рациональные течения: техническая химия, начало которой положили работы В. Бирингуччо, Г. Агриколы и Б. Палисси, и ятрохимия, основателем которой стал Парацельс. Бирингуччо и Агрикола видели задачу алхимии в поисках способов совершенствования химической технологии; в своих трудах они стремились к максимально ясному, полному и достоверному описанию опытных данных и технологических процессов.