Экономический детерминизм

Содержание

 

Введение……………………………………………………………………. 3

1. Теория экономического детерминизма К.Маркса……………………

2. Дезавуирование Ф.Энгельсом  теории экономического детерминизма

Список использованной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

         Экономический Детерминизм - теория, согласно которой экономический базис общества детерминирует все др. стороны его жизни. Такой теории придерживался, например, К. Маркс, социальную философию которого можно определить как соединение линейно-стадиального подхода к истории с Экономическим детерминизмом. Истории проходит, по Марксу, ряд ступеней (общественно-экономических формаций), своеобразие каждой из которых определяется экономической структурой общества, совокупностью производственных отношений, в которые люди вступают в процессе производства товаров и обмена ими. Эти отношения соединяют людей и соответствуют определенной ступени развития их производительных сил. Переход к следующей, более высокой ступени вызывается тем, что постоянно растущим производительным силам становится тесно в рамках старых производственных отношений. Экономическая структура есть тот реальный базис, на котором воздвигается и с изменением которого меняется юридическая и политическая надстройка. Под влиянием критики Маркс попытался несколько смягчить положение об однонаправленном характере воздействия экономического базиса на идеологическую надстройку (науку, искусство, право, политику и т.п.) и учесть обратное воздействие надстройки на базис. Экономический детерминизм является основой т.н. материалистического понимания истории, которое «конечную причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий находит в экономическом развитии общества, в изменениях способа производства и обмена, в вытекающем отсюда разделении общества на различные классы и в борьбе этих классов между собой» (Ф. Энгельс).

 

 

 

1. Теория экономического  детерминизма К.Маркса

 

К. Маркс в решающей степени облегчил понимание того, какой была методология его исследования системы буржуазной экономики. В январе 1859 года он написал «Предисловие» к своей книге «К критике политической экономии»¹. В этом «Предисловии» есть один большой абзац, который конкретизирует методологические принципы Марксовых экономических исследований.

«Первая работа, которую я предпринял для разрешения обуревавших меня сомнений, был критический разбор гегелевской философии права; введение к этой работе появилось в 1844 г. в издававшемся в Париже «Немецко-французском ежегоднике». Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии. Начатое мною в Париже изучение этой последней я продолжал в Брюсселе, куда я переселился вследствие приказа г-на Гизо о моей высылке из Парижа. Общий результат, к которому я пришёл и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом. В общественном производстве своей жизни люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения ─ производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определённые формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их 6ытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или ─ что является только юридическим выражением последних ─ с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче ─ от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по её сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из nротиворечий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрax·caмoго старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия её решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления. В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества» .

Если бы не эти 1,5 ─ 2 страницы в  «Предисловии», то гораздо сложнее  было бы доказать, что автор «Капитала» руководствовался экономическим детерминизмом. Конечно, сам «Капитал» даёт для доказательства этого вывода достаточно оснований. Но ведь перу К.Маркса принадлежит не один только «Капитал». Имеются произведения, в которых нет и следов экономического материализма. Именно эти произведения, взятые с «Капиталом» как единое целое, и затрудняют отчётливое видение метода исследования в «Капитале». Всё кажется, что один и тот же уважаемый тобою мыслитель не может пользоваться взаимоисключающими методологиями.

В самые последние годы появились  новые косвенные свидетельства необходимости внимательнее присмотреться  к методу «Капитала» как исследования. Эти новые свидетельства ─ неоднократные признания российских адептов либерального фундаментализма, что они чуть ли не марксисты, а то и прямо марксисты. Уж кому-кому, а этому-то течению мысли целостно обществоведческий подход явно чужд. И тем не менее они отдают должное экономическим исследованиям К.Маркса. Объясняется это просто: их методология ─ экономический детерминизм (как и у К. Маркса в «Капитале»).

Проанализируем очерк методологии, компактно данный К.Марксом в  «Предисловии».

Обобщающее (и исходное в изложении метода) положение таково: устройство общества, «анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии».

Политическая экономия это учение об экономике, то есть об экономических процессах и тех отношениях, которые складываются между людьми по поводу (в ходе) этих процессов. Экономические процессы ─ это процессы образования и движения богатства народов. Предметная область тогдашней (классической) политэкономии именно так очерчена А.Смитом, оказавшим на экономическую и общественную мысль сильнейшее влияние. К. Маркс в своих экономических исследованиях явно находится под этим влиянием. Правда, как и другие последователи А.Смита, как всё послесмитово поколение экономистов, К.Маркс намного сильнее, чем сам А. Смит, отделяет экономические процессы от целообщественных.

Вот пример. А.Смит, считавший «невидимую руку рынка» универсальным регулятором  экономической жизни, при рассмотрении процессов формирования заработной платы самое пристальное внимание уделил соотношению классовых сил. К. Марксу в 1 томе «Капитала» соотношение классовых сил для объяснения природы и уровней заработной платы не потребовалось. Более того, К.Маркс уличил буржуазную политическую экономию в неспособности объяснить категорию «цена труда» сугубо в рамках экономических рассуждений, сугубо экономическими аргументами. Но если А.Смит выходит из положения, привлекая для объяснения экономических явлений классовую борьбу, то К. Маркс наглухо перекрывает такой ход мысли и находит способ объяснить всё сугубо в рамках экономической теории. Он низводит цену труда до цены рабочей силы, а наёмного рабочего ─ до товара рабочая сила. После этого «прогресса» ничто неэкономическое уже не требовалось Марксовой политической экономии: она отделилась (оторвалась) от целообщественных процессов. Центральное социально-структурное отношение капиталистического общества ─ капиталистическая эксплуатация ─ также стало отношением сугубо экономическим, а именно отношением извлечения капиталистом прибавочной стоимости из особых свойств товара рабочая сила. К.Маркс был уверен, что доказал существо капиталистической эксплуатации, не выходя за пределы анализа товара².

Такими вот результатами закончилось стремление К.Маркса  искать анатомию гражданского общества в политической экономии. В методологическом отношении суть дела вот в чём: К.Маркс задался целью найти анатомию целого в анатомии его части, то есть понять устройство общества в целом, раскусив устройство важной, но всё же одной из частей общества. Преследуя эту цель, К Маркс не отдал должного связям этой части (экономики) с обществом в целом, общественному контексту. В итоге экономические категории приобрели смысл, существенно искажавший природу реальных экономических процессов в реальном обществе. К примеру, отношения найма в реальном капиталистическом обществе суть отношения реальной социализации человека в условиях капиталистической эксплуатации. У К. Маркса же в «Капитале» отношения найма ─ процесс купли-продажи товара рабочая сила на рынке труда. Всё человеческое, всё социальное оказывается при этом невостребованным. Ну, как либералам-фундаменталистам не брататься после этого с автором «Капитала», если и у них «человек экономический» ─ главный герой всех их произведений и реформ?

В «Капитале» К. Марксу не понадобились для объяснения движения общества ни социальные группы (классы), ни их идеологии, ни классовая борьба. Вообще не потребовались социальные субъекты, оказалось достаточно «экономических агентов», сторон сугубо экономических отношений. Это потому, что «Капитал» ─ книга не об обществе, а об экономике. Для К.Маркса это было по своему сущностному устройству одно и то же ─ общество и его (общества) экономика (иначе бы он не искал анатомию гражданского общества в политической экономии). Важно понять, как случилось, что К.Маркс абстрагировался в «Капитале» от классовой борьбы, от социальной структуры, от субъектов социальной политики, вообще от социальной природы экономических процессов.

Ответы на эти вопросы  находим у самого К.Маркса в том  же его «Предисловии».

Экономические отношения (реальный базис, экономическая структура общества) объективны для К. Маркса, он сам указал, в каком смысле: они определённые, необходимые, не зависящие от воли людей. Определённые формы общественного сознания соответствуют экономическому базису. «Социальные, политические и духовные процессы жизни вообще» обусловлены способом производства материальной жизни общества. Такова часть ответов К.Маркса.

Получается, что за пределы  материального (в философском смысле слова) К.Маркс выводит всё общественное (социальное, политическое, духовное), оставляя в пространстве материального лишь производительные силы и экономические отношения. Такой подход не очень-то совместим с представлениями об обществе как об особой (общественной) форме движения материи. Ведь ампутируется всё сугубо общественное, осознанность, волевой характер деятельности людей. Общественная форма движения материи признаётся материальной лишь в объёме способа производства материальной жизни, то есть в объёме материальных производительных сил и экономического базиса.

От воли людей экономические  отношения, по К.Марксу, не зависят. Перевороты в способах производства (эпохи социальных революций) происходят по потребностям производительных сил в их развитии. В условиях конфликта производительных сил с экономическим базисом конфликтный вид приобретают все надстроечные (идеологические) формы жизни. «…Люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение» .

В «Предисловии» нигде  не употреблены слова, означающие, что К.Маркс отрывает движение производительных сил и базиса от движения общества в целом или отождествляет оба движения. Общество остаётся структурным, но в нём возникает конституирующая его структура ─ производительные силы и базис. От движения этой конституирующей структуры зависит, как вторичное от первичного, всё движение общества. Таков взгляд К.Маркса на общество и его движение. Этот взгляд мы квалифицируем как экономико-детерминистский. От него-то мы и стремимся избавить историко-материалистический, целостно обществоведческий подход.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Дезавуирование  Ф.Энгельсом теории экономического  детерминизма

 

Карл Маркс ─ создатель (вместе с Фридрихом Энгельсом) непревзойдённой  методологии обществознания ─ целостного обществоведческого подхода. Крайне существенно, что экономико-детерминистские сюжеты К.Маркса в конце 19 века признавал несовершенными Ф. Энгельс и даже частично дезавуировал их. Приведем ряд высказываний Ф. Энгельса по данной проблеме.

В письме Йозефу Блоху 21-22 сентября 1890 г. Ф.Энгельс так резюмирует затронутую проблематику:

«Маркс и я отчасти  сами виноваты в том, что молодёжь иногда придаёт больше значения экономической стороне, чем это следует. Нам приходилось, возражая нашим противникам, подчёркивать главный принцип, который они отвергали, и не всегда находилось время, место и возможность отдавать должное остальным моментам, участвующим во взаимодействии. Но как только дело доходило до анализа какого-либо исторического периода, то есть до практического применения, дело менялось, и тут уже не могло быть никакой ошибки»³

Получается так: Ф.Энгельс  допускает, что  в теории мог быть перекос ─ придание экономическому фактору большего значения, чем следует, и занижение должного значения остальных  факторов. В практике подобной ошибки быть не могло.

В том же письме Ф.Энгельс  значительно смягчает степень жёсткости влияния развития производства  на исторический процесс. Смягчает в двух отношениях: 1) в историческом процессе производство и воспроизводство действительной жизни является «определяющим моментом в конечном счёте»; 2) экономический момент не является «единственно определяющим моментом»⁴.

Несмотря на все смягчения  основная позиция остаётся всё же примерно в том же виде, что и до смягчений:

«Экономическое положение ─ это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму её различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и её результаты ─ государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счёте прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что её не существует)»⁵.

Таким образом, экономическое движение есть необходимое, всё остальное в обществе ─ бесконечное множество случайностей. От случайного зависит форма протекания, а конечный содержательный результат ─ от экономического движения. Если прослеживать логику исторического процесса, то внутренней связью вещей и событий можно и пренебречь, считать, что её не существует. Другое дело ─ экономика.

Стало быть, в основе всё  же те же самые подходы, что и у  К.Маркса в его «Предисловии» 1859 г. Но в чуть менее категорической, нежели у К.Маркса, форме, с некоторыми комментариями.

Есть ещё один важный документ ─ письмо Ф.Энгельса Ф. Мерингу 14 июля 1893 г.⁶  В нём также констатируется как недостаток определённая односторонность изучения базисных и надстроечных отношений, а именно одностороннее подчёркивание вторичности, производности надстроечных отношений от базисных⁷. Но есть и рассуждение, помогающее противопоставить экономическому детерминизму историко-материали-стический детерминизм. Вот это рассуждение:

«В связи с этим находится также нелепое представление идеологов: не признавая самостоятельного исторического развития различных идеологических областей, играющих роль в истории, мы отрицаем и всякую возможность их воздействия на историю. В основе этого лежит шаблонное, недиалектическое представление о причине и следствии как о двух неизменно противостоящих полюсах, и абсолютно упускается из виду взаимодействие. Эти господа часто почти намеренно забывают о том, что историческое явление, коль скоро оно вызвано к жизни причинами другого порядка, в конечном итоге экономическими, тут же в свою очередь становится активным фактором, может оказывать обратное воздействие на окружающую среду и даже на породившие его причины»⁸.