ПРАВО В СРЕДНИЕ ВЕКА В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ

С XV в. появляются ученые трактаты уже по наиболее важным и сложным вопросам права. Это работа Литтльтона "О поземельных держаниях", а также трактат Фортескью с весьма характерным названием "Похвала английским законам". В сферу внимания английских правоведов все чаще попадают и нормы статутного права, значение которых со временем все больше возрастает.

В начале XVII в. знаменитым Э. Коком были составлены "Институции законов Англии", которые состояли из четырех книг. Первая книга содержала комментарий на трактат Литтльтона, вторая содержала изложение наиболее значимых статутов, третья была посвящена нормам уголовного права и четвертая " судоустройству и судопроизводству. В практике английских судов постепенно устанавливается обыкновение ссылаться на сочинения наиболее известных правоведов, тем самым их труды приобрели характер своеобразных источников английского права. 
При доминирующем распространении в средневековом праве Англии прецедентных норм важное значение на всех этапах его развития, особенно в переломные эпохи, имело королевское законодательство, статутное право.

Королевское законотворчество в посленормандские времена началось с Вильгельма Завоевателя. Его первые законы касались отношений королевской власти с христианской церковью. В 1067 году Вильгельм издает закон (декрет), провозглашающий, что только английский король правомочен решать, должна ли церковь в Нормандии и Англии признавать папу римского, что сам король издает законы церкви через им же созданный церковный синод, а также имеет право отменять церковные наказания, наложенные на его баронов и слуг. В 1072 году в благодарность за признание со стороны папы его права на английский престол король принимает закон об отделении церковных судов от светских. Вслед за этим объявляется закон о запрещении продажи людей за пределы страны, о наложении штрафа на сотню за/'тайное убийство" нормандца, "пока не будет представлено явных доказательств, что он был англичанином". В 1114 году появляется один из самых ранних сборников королевских законов.

Законы короля назывались ассизами, хартиями, но чаще всего ордонансами, статутами. Законодательство Генриха II (XII в.), Эдуарда 1 (XIII в.), прозванного за бурную правотворческую деятельность английским Юстинианом, предопределило в значительной мере форму и содержание "общего права", выработало его основополагающие правила и принципы.

До возникновения парламента, а точнее до царствования Эдуарда 1, различий между королевским ордонансом и статутом не проводилось. Мертонский статут 1235 года появился до создания парламента. Вестминстерские статуты 1275, 1285, 1290 гг. Эдуарда 1, призванные устранить пробелы в "общем праве", усилить королевский контроль за отправлением правосудия, ограничить иммунитетные права феодалов и землевладение церкви и др., принимались при участии парламента.

Статуты первоначально обозначались по названиям тех мест, в которых они были приняты (Мертонский статут 1235 года, Глостерский статут 1276 года и др.), но со времени постоянных заседаний парламента в Вестминстере они стали называться по первым двум словам законодательного текста.

Постепенно название статута закрепилось за актом, принятым парламентом и подписанным королем. Статуты — парламентские акты стали отличаться от других источников права средневековой Англии тем, что их законность, в отличие от их толкования, не могла обсуждаться в судебном порядке.

Понятие статут, более приближенное к современному парламентскому акту, появилось лишь в 1327 году, когда общины обратились к королю с просьбой доводить до его сведения "общие петиции" (содержащие часто готовые законопроекты — билли) и получать "ответ короля и его советы в письменной форме за Большой печатью королевства". С этого времени одни законодательные акты принимались королем "с согласия Совета", другие — "с согласия парламента". Подтвердив право короля издавать "указы в Совете", парламент установил, что впредь только статут может изменить содержание ранее принятого статута.

Все парламентские ограничения королевского законодательства фактически были отброшены в период абсолютизма, когда указы короля вторгались в решение самых важных государственных вопросов, а парламент часто сам уполномочивал короля издавать указы, которые существенно меняли содержание парламентского статута. Установившаяся практика была закреплена статутом 1539 года, предоставившим королю широкие права в издании прокламаций, указов, когда парламент не заседает, "если возникает необходимость действовать со всей быстротой, требуемой обстоятельствами". 
Особое место среди источников средневекового права Англии заняли также нормы торгового и канонического права. Консервативный формализм "общего права", не способствующий развитию рыночных отношений, предопределил прямые заимствования английским правом ряда норм торгового и канонического права, складывающихся на межгосударственной основе. Появление значительного числа торговых обыкновений было связано и с деятельностью английских торговых судов. Их правовая сила скреплялась часто королевскими статутами. Дело в том, что в портовых городах Англии, ставших с конца XIII в. важными центрами международной торговли, вместе с оптовыми ярмарками по продаже шерсти, сукна, металлов развилась целая сеть специальных судов (court of the staple). В XIV в. суды по оптовой торговле действовали уже в 614 английских городах. Выступая в роли защитников безопасной международной торговли, приносящей казне немалые доходы, английские короли поощряли как деятельность купцов (это нашло отражение еще в 41 статье Великой хартии вольности 1215 года), так и деятельность купеческих судов. В 1353 году, например, был принят специальный статут об оптовой торговле и городских торговых судах, которые должны были создаваться местными и заморскими купцами под председательством мэров английских городов. На решения этих судов можно было подавать апелляции как в королевский, так и в канцелярский суд. Статут прямо отсылал торговые суды к нормам торгового, а не "общего права'". В 1471 году английский парламент постановил также, что все лица, связанные с ярмарками, имеют право требовать суда "запыленных ног"".

Деятельность церковных судов и соответственно значение норм канонического права то возрастала, то снижалась в средневековой Англии в зависимости от сложных перипетий непрекращающейся борьбы светских и церковных властей за расширение своей юрисдикции. "Всякий, кто будет обвинен в каком-либо нарушении Церковного мира, — гласил закон Вильгельма Завоевателя, — должен явиться в место, назначенное епископом, и там возместить ущерб, как того требует не обычай сотни, а в соответствии с требованиями канонов и церковного права".

Юрисдикция церкви распространялась не только на дела, связанные с церковной собственностью, брачно-семейными отношениями, завещаниями, с такими преступлениями, как ересь, богохульство и пр. 'Она стала вторгаться и в чисто светские дела, например в споры по договорам, по искам о "нарушении обещания", на том основании, что имел место грех "неоправдавшегося доверия". Решительную борьбу против расширения юрисдикции церковных судов вел Генрих II. В начале его царствования в списке форм исков королевских судов уже встречаются иски "о запрещении церковным судам разбирать тяжбы об имуществе и долгах". Статут Эдуарда 1 1285 года запрещает церковным судам рассматривать дела "о нарушени1/обещания" на том основании, что они не относятся к сугубо "духовным делам", требующим "морального исправления".

Тем не менее вплоть до XVI в., до установления англиканской церкви при короле Генрихе VIII, никто не отвергал законность папской юрисдикции в таких вопросах, как ортодоксальность веры и богослужения, чистота нравов, законность браков, законнорожденность детей и составление завещаний. В том же веке парламентским актом было установлено, что впредь до предполагаемого, но так и не состоявшегося пересмотра норм канонического права его действие в Англии сохраняется. Единственным законом, касавшимся пересмотра канонического права, стали постановления Кентерберийского и Иоркского соборов, введенные в действие Генрихом VIII под названием "Letters of business", согласно которым нормы канонического права должны действовать, если они совместимы с законами королевства или прерогативами короны и "не противоречат и не нарушают их". Вместе с тем толкование норм канонического права, например о наследовании по закону и завещанию, принадлежало судам "общего права".