Противодействие легализации преступных доходов в России

Противодействие легализации преступных доходов  в России.

Практика отмывания  денег возникла в России после  разрушения прежних государственных  институтов, получив особенное развитие в период неконтролируемой приватизации государственного имущества в 90-х  годах. Наибольшая активность преступников после кризиса 1998 года связана с оборотом сырьевых ресурсов, золота и необработанных алмазов. Банкам и иным кредитным учреждениям в условиях свободной экономики, наличии пробелов в регламентации банковской деятельности и экономического кризиса и не стабильности 1998 года было выгодно иметь дело с крупными капиталами, независимо от источников их происхождения. Низкий авторитет правоохранительных органов не позволял надеяться на инициативу в изобличении лиц, занимавшихся легализацией, со стороны добросовестной части банковского сообщества, а недобросовестные банки могли практически безнаказанно заниматься легализацией под покровом банковской и коммерческой тайн.

Вот что пишет в апреле 2001 года американский специализированный журнал «Money Laundering Alert». «Если есть страна, чья национальная экономика и финансовый сектор почти полностью пропитан организованной преступностью и преступлениями, связанными с отмыванием это - Россия. В ее экономики нет отрасли, которая не избежала бы этого клейма. Согласно сведениям опубликованным в Оценке угроз от Международной Преступности в уникальном документе, подготовленном совместно представителями силовых и разведовательных структур США, Российские преступные группы отмывают приблизительно 3 миллиарда долларов ежегодно за пределами России.»

«Само Российское правительство оценивает, что около 1 миллиарда долларов покидает страну ежемесячно в форме вывоза капитала, большая часть этих средств  имеет преступное происхождение. Преступники  проникают в банковскую сферу через вымогательство или запугивание, путем приобретения существующих банков или создания новых. К 1998 году, опять по оценкам Российского правительства преступными группировками уже управлялось и контролировалось более чем 550 банков. Преступные группы часто осуществляют кредитование банков, имеющих неустойчивое финансовое положение, их руководство впоследствии убеждается в необходимости принять в состав учредителей новых инвесторов. Преступники используют кредитные учреждения для целей легализации, получения финансовой информации относительно конкурентов, утаивания или искажения финансовой информации для компетентных правительственных органов.»

«Проблемы существуют и в промышленной сфере. Нефтяная и газовая промышленность являются, как и банки, механизмами отмывания преступных доходов. Согласно Оценке угроз от Международной Преступности преступные группировки получили влияние и в этих отраслях, размещая краткосрочные займы для нефтяных и газовых компаний. В преступном механизме задействованы и алюминиевая промышленность, предприятия, хозяйствующие в сферах добычи и переработки золота и драгоценных камней, преступные связи отсюда уходят в Грецию, Израиль, США.»

Таким образом, в Российской Федерации  преступниками используется весь арсенал сложных и изощренных схем и способов легализации. Несмотря на то, что к 2004 году можно отметить значительные успехи в развитии института противодействия этому преступному феномену, государство пока не в состоянии обеспечить надлежащий уровень контроля за данным видом преступности. Кроме ежегодных исследований международных организаций по борьбе с транснациональной преступностью которые фиксируют не ослабевающий интерес преступного сообщества к Российской Федерации с точки зрения деятельности, связанной с аккумуляцией и отмыванием преступных доходов, это подтверждают и незначительное количество уголовных дел.

Не последнюю роль в низкой эффективности  института противодействия преступных доходов играет новизна состава  преступления, низкий уровень судебно-следственного аппарата при высокой сложности расследования.

В ответ на активность преступного  сообщества Россия, как им многие другие страны, установила уголовную ответственность  за действия, связанные с легализацией преступных доходов, но в существующую уголовно-правовую норму вносятся изменения, она еще далека от своего совершенства.

Экономические отношения «автоматически»  приходится признавать основным объектом преступлений, предусмотренных ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ, тем авторам, которые  видят социальную сущность легализации в нарушении или угрозе нарушения экономических устоев общества. Утверждение об опасности отмывания «грязных» доходов для экономики базируется на индивидуальных ценностных предпочтениях авторов, представляя собой идеологическое, а не научное знание. То есть, господствующая в современной российской науке уголовного права точка зрения на основной непосредственный объект преступлений, предусмотренных ст.ст. 174 и 174.1 УК РФ, как на общественные отношения в сфере экономики, представляется недостаточно аргументированной. Утверждение, что легализация преступных доходов – экономическое преступление принимается без достаточного научного обоснования, как аксиома – в силу кажущейся очевидности.

Исходя из сущности легализации преступных доходов, направленности умысла виновных лиц, характера реально причиняемого преступлением вреда и международной практики более привлекательным выглядит понимание в качестве основного непосредственного объекта рассматриваемых преступлений общественных отношений, складывающихся при обеспечении общественной безопасности, в качестве дополнительного непосредственного объекта – общественных отношений, обеспечивающие нормальную деятельность органов правосудия в части изобличения виновных и расследования уголовных дел, а также общественных отношений в сфере экономической деятельности. Оба дополнительных объекта являются факультативными. То есть вред этим отношениям может причиняться, а может и не причиняться в результате совершения конкретного преступления, предусмотренного ст.ст. 174 или 174.1 УК РФ.

Легализация, как правило, представляет собой цепочку взаимосвязанных  сделок, в которых предмет сделки может меняться. Исходя из буквального  толкования, сделки с подобными видоизмененными формами имущества носят абсолютно самостоятельный характер и не являются сделками непосредственно с имуществом, приобретенным преступным путем. У имущества, являющегося предметом последующих сделок, могут быть вполне законные источники происхождения (не криминальные). В связи с этим следует внести дополнение в диспозицию ст. 174 и 174-1 УК РФ в части описания предмета преступления, отразив, что карается не только совершение действий по легализации «имущества, заведомо приобретенного преступным путем», но и в отношении его видоизмененного состояния.

В целях пресечения террористической деятельности, озабоченности мирового сообщества следует предусмотреть  возможность привлечения к уголовной  ответственности лиц, уличенных  в легализации именно незаконно  (а не только преступно) полученных доходов, при использовании легализованных средств в интересах террористических организаций.

По мнению многих ученых санкции, предусмотренные  Уголовным кодексом РФ за легализацию, не отражают высокой степени ее общественной опасности, хотя существуют и иные точки зрения. Но основным недостатком уголовного законодательства России является отсутствие возможности применять такую меру как конфискация имущества.

Очевидно, что отказ от конфискации  имущества, как вида уголовного наказания, является необоснованным. Необходимо вернуть в УК положения, касающиеся конфискации. В санкции ч. 1 ст. 174 УК РФ конфискация имущества должна предусматриваться в качестве возможной меры наказания. За квалифицированную и особо квалифицированную легализацию конфискация должна быть безальтернативной.

Сложности возникают и с применением  в Российской Федерации других видов  ответственности, так применение статьи базового закона «О противодействии  легализации..» (вступил в юридическую  силу в 2001 году) об ответственности юридического лица использована ЦБ РФ впервые только в 2004 году. В связи с уничтожением документов по кредитным операциям, совершенным в 2002 году, не уведомлении Федеральной службы по финансовому мониторингу о более чем 500 финансовых операциях за 2003 год, 13 мая 2004 года ЦБ РФ принято решение об отзыве лицензии на банковскую деятельность у Содбизнесбанка (г. Москва).014 В 2002 году законодатель дополняет статьей 15.27 Кодекс об Административных правонарушениях, и в дополнение к норме об ответственности базового закона вводит административную ответственность для юридических и физических лиц за нарушения законодательства о противодействии легализации. Практика применения этой нормы административной ответственности пока отсутствует.

Приведенные выше рассуждения доказывают сложность практического применения уголовной и других норм ответственности за отмывание на территории России, их несовершенство, отсутствие действенных санкций, не достаточное понимание государственным аппаратом высокой степени угрозы национальной безопасности в связи с развитием темпов роста этого преступного феномена XXI столетия.