Контрольная работа по "Уголовному процессу"

 

 

 

Вариант № 4.

 

Задание 1. Участие женщин в организованной преступной деятельности.

Подавляющее число участников организованных преступных формирований составляют лица мужского пола. Однако в последние годы в официальной статистике появились сведения, отражающие активное участие женщин в организованных преступных структурах. Если еще в 2002 г. только каждый десятый участник организованных преступных формирований был женщиной (10,7 %), то теперь женщин - уже пятая часть (21,5 %). В настоящее время женщины при совершении исследуемых преступлений не только не ограничиваются второстепенными ролями, но зачастую, наоборот, являются генераторами преступных идей. Чаще всего они участвуют в преступлениях, которые носят корыстный характер, - мошенничества, сбыт наркотических средств, преступления экономической направленности.

Участники организованных преступных формирований в регионе обладают более высоким образовательным уровнем по отношению к представителям общеуголовной преступности. Так, в ходе исследования было установлено, что около 40 % таких лиц имеют среднее полное образование, 35 % — среднее специальное, 8 % — высшее, 17 % — незаконченное высшее. Лица, совершающие насильственные и корыстно-насильственные преступления, обладают в основном невысоким образовательным уровнем. Наличие более высокого уровня образования характерно для участников экономической организованной преступности.

35 % опрошенных осужденных за  совершение преступления в составе  организованной преступной группы  лично не знакомы с организатором и (или) лидером преступного формирования. Это свидетельствует не только о предпринимаемой руководителем преступного сообщества конспирации своей деятельности, но и о том, что он довольно часто не принимает непосредственного участия в совершении конкретных преступлений, внешне соблюдает общепринятые правила поведения, маскируя подлинные ценностные установки, собственную мораль и идеологию. 
Лидеры преступного формирования независимо от его организационно-структурного уровня обладают большой властью над подчиненными, однако, необходимо отметить, что настоящий, умный и опытный лидер стремится создать ситуации добровольного подчинения.  
Лидерам преступных формирований присущ значительный криминальный авторитет, основанный на таких личных качествах как воля, преступный профессионализм, справедливость и т. д. (так считают 62,5 % опрошенных лиц, осужденных за совершение преступления в составе организованного преступного формирования), материальных средствах, выделяемых каждому из подчиненных членов группы (7 % респондентов), уголовных традициях (7 % респондентов), а также на страхе (7 %).  
Лидерские способности и умение управлять окружающими обеспечиваются так же эмоциональной холодностью, блокирующей или существенно ограничивающей субъективные возможности к сопереживанию. В то же время эта черта позволяет сохранить необходимую социально-психологическую дистанцию с окружающими, трезво анализировать складывающиеся ситуации с учетом всех наиболее важных моментов и на основе этого принимать рациональные решения.

 

 

Задание 2. Детерминанты организованной преступности.

 

В соответствии с генезисом и характером организованной преступности в механизме ее детерминации решающую роль играют причины, условия, иные криминогенные факторы экономического характера, действующие в данном случае в концентрированном виде и одновременно на широком пространстве. В основных проявлениях организованная преступности представляет собой своеобразный симбиоз криминальной теневой экономики и той части общеуголовной преступности, которую можно назвать элитарной.

В условиях нецивилизованного («дикого») рынка, характерной особенностью которого стало форсированное, социально несправедливое, а зачастую и откровенно криминальное перераспределение собственности, «цеховики» и «воры в законе» быстро нашли друг друга.

Респектабельным дельцам понадобились криминальные «крыши», боевики, охранники, защищающие как от правоохранительных органов, так и от агрессивных конкурентов, каналы вложения капиталов в сверхприбыльные отрасли нелегального бизнеса, контролируемого профессиональными преступниками. Последние получили возможность не только жить за счет краж, мошенничества, грабежей, разбоев, но и перейти в разряд «деловых людей». Фактически легализоваться под различными прикрытиями (например, в качестве частного охранника, телохранителя), а главное — приобщиться к дележке колоссальных преступных и околопреступных доходов, о которых их предшественники не могли и мечтать.

В последнее десятилетие круг и характер детерминант организованной преступности в России качественно изменился, хотя в силу инерционности процесса воспроизводства этой преступности (как и преступности в целом) ранее действовавший механизм продолжает оказывать существенное «остаточное» влияние. Речь идет не столько о криминогенном влиянии явлений и процессов, связанных с нормальной рыночной экономикой (в ее механизме действует ряд эффективных ограничителей для организованной преступности, и об этом свидетельствует ситуация в ведущих странах Запада), сколько об особенностях ситуации именно переходного периода.

Прежде всего это — отсутствие культуры бизнеса, преимущественное развитие посреднической, а не производственной сферы, поддержание произвольно высоких цен, а не их конкурентное снижение, неурегулированность банковского дела, операций с ценными бумагами, валютных сделок, операций с недвижимым имуществом, в том числе защиты интересов личности, общества и государства. Эти факторы создают благоприятные условия для организованной преступности и коррупции. Характерно в этой связи, что организованные преступные структуры особо интенсивно действуют в наименее защищенных государством сферах владения, пользования, распоряжения собственностью.

Специфические детерминанты организованной преступности связаны с резким имущественным расслоением населения. В обществе 5—10% лиц сочень высокими доходами и возможностями приобретения особо ценного и престижного имущества.

Механизм связи этого явления с организованной преступностью имеет по крайней мере три аспекта:

• создание десятков и сотен тысяч «адресов» для корыстных и корыстно-насильственных преступлений, совершаемых организованными группами;
• установление взаимовыгодных криминальных связей — для охраны от конкурентов или их устранения, для защиты одних криминальных структур от других, для совместной деятельности по извлечению максимальной прибыли из легальных и нелегальных экономических операций, для отмывания и вложения средств, полученных преступным путем, и т. д.;
• расширение нелегального рынка для удовлетворения социально негативных потребностей (бизнес на азартных играх, проституции, порнографии, наркотиках, тотализаторе и т. д.).

По мере перехода к социально ориентированной рыночной экономике утратится общественная необходимость в теневой экономике (в той части, в какой она восполняла реальные нужды населения в товарах и услугах). Это обусловит переключение значительной части совместной криминальной активности дельцов и общеуголовных преступников на участие в легальных хозяйственных структурах и бизнесе на криминальных услугах.

Однако тенденции свертывания теневой экономики и ограничения тем самым поля деятельности организованной преступности интенсивно противодействует фискальная необходимость для государства с его хроническим бюджетным дефицитом изъять максимально возможную часть прибыли производителей товаров и услуг по принципу «все и немедленно». Безусловно эти усилия вынужденные, тем не менее они толкают даже законопослушных предпринимателей на уход в «тень», дабы избежать чрезмерного, с их точки зрения, налогообложения. Поэтому взаиморасчеты производят наличными деньгами (т. е. работает «черный нал»).

Тенденции распространения организованной преступности связаны с такими процессами в обществе, как безработица и утрата гарантий трудоустройства выпускников образовательных учреждений. По оценкам зарубежных экспертов, увеличению контингента неустроенных на 1% соответствует рост преступников на 5%. Причем этот показатель для организованной преступности выше примерно в 1,5 раза, так как из «резервной армии преступников» организованные структуры целенаправленно вербуют нужных им специалистов, а также лиц нужными интеллектуальными и волевыми качествами — предприимчивых, решительных, контактных или озлобленных и т. д.

Резерв для увеличения численности участников организованной преступности еще более расширяется за счет бывших спортсменов и демобилизованных военнослужащих, ушедших на пенсию или уволенных работников правоохранительных органов, остро ощущающих утрату социального статуса. За участие в организованной преступной деятельности им выплачивается вознаграждение, в 10—20 раз превышающее то, которое они ранее получали по должности.

Вербовка новых членов организованных преступных структур ведется и среди бывших участников боевых действий в Афганистане, Чечне и т. д., которые в силу психологической и социальной дезадаптации не смогли войти в обычную жизнь.

Организованная преступность паразитирует не только на тех трудностях, противоречиях и диспропорциях, которые существуют в экономике современной России, но и подпитывается негативными, зачастую кризисными явлениями, получившими широкое распространение и сильное развитие в других сферах жизни общества переходного периода. Так, в политической области эксплуатируется анемия власти, несогласованность между ее различными ветвями, продажность значительной части чиновников, их слабая антикоррупционная защита.

О том, насколько активно использует организованная преступность противоречия, «узкие места» социальной сферы, можно судить, например, потому, что в Москве и некоторых других крупных городах сложилась целая индустрия нищенства.

Под контролем организованных преступных сообществ формируются бригады инвалидов, не имеющих легальных средств существования (чаще всего приезжих из других регионов и стран СНГ). Их поселяют в «общежитии», переодевают в воинский камуфляж, снабжают колясками и нехитрыми легендами и под видом жертв афганской либо чеченской войны направляют «под охраной» попрошайничать на оживленные магистрали, в метро и другие места.

Нет нужды доказывать тесную связь проявлений организованной преступности с интенсивным процессом деморализации общественных отношений, с усилением действия криминогенных факторов духовно-нравственной сферы. Организованные преступные сообщества успешно паразитируют на тотальном страхе населения перед преступностью.

При этом они используют ослабление или даже сведение на нет моральных регуляторов поведения, снижение остроты оценок преступного в обыденном сознании, распространение нравственно-правовой безнормативности и криминального эгоизма, взглядов о моральной допустимости и даже привлекательности (особенно в глазах молодежи) некоторых форм отклоняющегося и преступного поведения, а также многие другие негативные явления данной сферы, играющие роль криминологических детерминант.

Благоприятные условия для существования и воспроизводства организованной преступности создают деформации нравственной позиции населения и отношения общественного мнения к этой преступности. Широкое распространение получили злоупотребления в экономической и бытовой деятельности населения (хищений в небольшом размере и злоупотреблений, уклонения от уплаты налогов, обмана потребителей, бытового хулиганства и т. д.).

Когда граждане привыкают к этому и считают такие действия допустимыми для себя и простительными для других, создается ситуация, маскирующая организованную преступную деятельность. И если не знать ее масштабов, то организованная преступность зачастую предстает именно как совокупность не связанных между собой малозначительных деяний.

Общественное мнение, дезориентированное публикациями о всесилии организованных преступных структур, выражая в вербальной и обезличенной форме недовольство положением дел, вместе с тем не побуждает граждан к реальному противостоянию вымогательству или иным посягательствам, возможно, исходящим от организованных преступников. К сожалению, журналисты часто злоупотребляют терминами «мафия», «рэкет» и т. п. при характеристике именно мелкомасштабной групповой преступности, увлекаются поверхностными расследованиями. Стандартно утверждают о бессилии власти в борьбе с организованной преступностью. Все это существенно способствует дезориентации населения.

В криминологических работах последних лет отмечается, что наряду и во взаимодействии с детерминантами организованной преступности, связанными с объективными процессами и явлениями в экономике, социальной сфере, политике, идеологии и психологии общества, существенное место занимают детерминанты, обусловленные самопроизводством этой преступности.

Выделяют следующие факторы самовоспроизводства:

• целенаправленная пропаганда антисоциальной ценностной ориентации, включая стремление к обогащению любой ценой, культ насилия, жестокости, стереотипы «сильного человека», свободного от обязательств перед обществом;
• непосредственное распространение преступных обычаев;
• поддержание автономного существования и функционирования преступной среды, которая «социализирует» в себе маргинальные элементы общества;
• неизбежность включения лиц, втягиваемых на любую роль в организованных преступных структурах, в коллективную преступную деятельность;
• неизбежность развертывания серий преступлений, «обслуживающих» основную преступную деятельность (например, деяний, связанных с обеспечением безопасности ее участников).

В частности, организованные преступные структуры целенаправленно создают условия для своего воспроизводства путем распространения в среде населения азартных игр, наркотиков, проституции и т. д. (прямое вовлечение, пропаганда через средства массовой информации, притоносодержательство), что увеличивает численность фонового контингента, поддерживающего организованную преступность и готового оказывать ей услуги. Используется и политическая, в том числе национально-экстремистская, фразеология; создаются молодежные территориальные группировки и банды, служащие начальным этапом приобщения к организованной преступности.