Нравственные основы допроса несовершеннолетних свидетелей и потерпевших

Соотношение нравственных норм и тактических приёмов в деятельности следователя определяет в значительной степени характер его взаимоотношений с участвующими в деле лицами. Поэтому обратимся к характеристике тактических приёмов следователя. 

2.2.Тактические приёмы следователя.

Процессуальные нормы, вся их система, не только регулируют порядок производства следствия, его формы, но и лежат в основе определения наиболее эффективных методов следствия, влияют на соблюдение его нравственных начал. Иными словами, уголовно-процессуальный закон образует основу, как разработки тактических рекомендаций, так и соблюдения этических требований в деятельности по расследованию преступлений.

Соотношение рекомендаций следственной тактики с правовыми и нравственными нормами – один из актуальных теоретических и практических вопросов.

Принципиальной задачей следственной этики является точное определение оснований применения тактических приёмов при осуществлении расследования. Допустимость методов и средств, используемых следователем, должна определяться объективными критериями: 1) должна соответствовать духу и букве закона; 2) быть направлена только на познание истины по делу; 3) соответствовать нормам морали.24

С точки зрения нравственного критерия недопустимы тактические приёмы, основанные на лжи, обмане, низменных свойствах и страстях, на использовании невежества, суеверий, руководстве волей человека посредством гипноза, наркоза. Это относится и к таким средствам, как насилие, издевательства, угроза, шантаж.

Как правило, ложь и обман подрывают авторитет органов следствия и органов правосудия в целом. Поэтому принципиальной основой применения всех следственных средств и методов должна являться полная недопустимость лжи. Нельзя играть на низменных чувствах (месть, стяжательство и т.д.) того или иного лица, склонять к даче показаний против самого себя, своего супруга или близких родственников, а также использовать личные убеждения опрашиваемых лиц, понуждать их к разглашению тайны исповеди иди адвокатской тайны.25

Нравственный подход важен к применению так называемых следственных хитростей. Если под хитростью понимать изобретательность, высокое умение в чём-нибудь, то такая хитрость не только допустима, но и обязательна в деятельности следователя.

По мнению А.Ф. Кошко: «Борьба с преступным миром, нередко сопряжённая со смертельной опасностью для преследующего, может быть успешной при условии употребления в ней оружия, если не равного, то всё же соответствующего противнику»26.

Сущность следственной хитрости состоит в оперировании информацией, благодаря чему попытки преступника и иных заинтересованных лиц использовать в своих целях информацию о материалах и планах расследования не достигают цели, а, напротив, служат на пользу раскрытия преступления. Следователю не может быть поставлено в упрёк как обман или ложь то обстоятельство, что заинтересованные лица в условиях применения следственных хитростей ошибаются, поскольку исходящая от следователя информация была неполной.

Для того чтобы воспользоваться следственной хитростью, следователь должен превосходить преступника в рефлексии. Под рефлексией в психологии понимают размышление, связанное с анализом собственных выводов на основе имитации мыслей и действий другого человека. На основе рефлексии следователь не только может предвидеть поведение заинтересованных лиц, но и регулировать своё и влиять на поведение других лиц.27

Не менее важную роль играет умение следователя налаживать психологический контакт с подозреваемым (обвиняемым) и иными участниками уголовного процесса как в ходе проведения следственных действий, так и за их пределами. Это весьма важно, когда деятельность следователя протекает в конфликтных ситуациях, носит характер противоборства. Психологический контакт сам по себе не является тактическим приёмом. Значимость его в другом: за этой категорией стоит особое состояние отношений, сложившихся в ходе межличностных общений, особая нравственная атмосфера, благоприятствующая конструктивному обмену информацией, решению других задач в ходе следственной деятельности по подготовке и производству намеченного действия. Изложенное нельзя понимать в том смысле, что установление психологического контакта заведомо и во всех случаях является залогом успеха на пути достижения намеченной цели.

Даже самые идеальные отношения, установившиеся в кругу участников процесса, ещё не гарантируют получения ожидаемых результатов. В том случае, когда они не переведены в деловое русло, а сведены к ничего незначащему диалогу, пустопорожней болтовне, богатый потенциал психологического контакта останется невостребованным и нереализованным. Однако хотя психологический контакт не является способом непосредственного воздействия на объект (ситуацию, поведение других людей и т.д.), его практическая значимость для оптимизации нравственных взаимоотношений очень велика. Сформированный на базе применения одной группы приёмов и правил, он позволяет создать существенные предпосылки интеллектуального и психологического порядка для продуктивной реализации многих других приёмов и правил. Поэтому необходимость установления и использования возможностей такого контакта следует рассматривать в качестве одного из методологически центральных положений, относящихся к категории нравственных принципов, правил, которыми следует руководствоваться при подготовке и производстве намеченных следственных действий.28

Выбор способа установления психологического контакта с участниками уголовного процесса обусловлен многими факторами: процессуальным положением, ролью, которую играет тот или иной участник действия, целями и задачами его деятельности, отношением к событию, по поводу которого проводится расследование, его интеллектуальным уровнем, а также уровнем криминалистических знаний и профессиональных навыков следователя, его организаторским талантом и т.д.

Одно из условий установления психологического контакта – предварительное изучение личности участников уголовного процесса, образа жизни, особенностей профессиональной деятельности, черт характера, отношения к другим людям, материальным и духовным ценностям, правоохранительным органам. Эта задача решается в стадии подготовки следственного действия на основе получения сведений в процессе общения с другими людьми, изучения собранных материалов, использования метода включённого наблюдения.

Этот процесс продолжается также в ходе взаимодействия с участником следственного действия при его проведении. Интересующая информация может быть получена и использована в ходе обсуждения биографических данных участника процесса, разговора с ним на отвлечённые темы, интерпретации его речевых и неречевых форм поведения, спонтанных реакций, выдающих подлинные мысли.

Установлению и поддержанию психологического контакта способствует проявление следователем: эмоциональной устойчивости, душевного равновесия, самообладания, умения логически мыслить, говорить и писать грамотно, сдержанно, понятно, выразительно и тактично.

Ему необходимо также: а) в совершенстве владеть методами воспитательного воздействия, разъяснения, самоконтроля и самоанализа, полемики, критического аргументированного анализа фактов, логико-правового анализа событий, действий, материалов дела; б) правильно реагировать на дельные советы и предложения своих партнёров по общению; в) строго следовать принципам неразрывного единства слова и дела (не преступая границы между дозволенным и недозволенным), снятия напряжения, предотвращения и разрешения конфликтных ситуаций, стимулирования откровенности собеседников, заинтересованности их в общении и желании быстро и надлежащим образом решать поставленные задачи.29

Искусство владения собой также влияет на установление межличностного контакта. Оно, в частности, предполагает умение следователя смотреть на себя как бы со стороны, видеть себя глазами окружающих людей, оценивать себя объективными строгими критериями, корректировать в нужном направлении свои действия, держать под контролем тон, громкость, содержание своей речи, её словесное оформление, артикуляцию, мимику.

Сигнал к тому, что следователю необходимо взять себя в руки, оказать воздействие на своё психическое состояние, проявляемые эмоции, скорректировать своё поведение, дают не только самоконтроль, результаты внутреннего диалога, но и реакции окружающих. Важно замечать всё: и то, какими выражениями глаз, какими жестами, словами, действиями окружающие воспринимают сказанное и сделанное следователем, и то, как это сказывается на ходе и результатах проводимого действия.

В ходе производства по уголовному делу, используя вышеназванные правила установления психологического контакта, следователь вправе применять и методы, направленные на активизацию и проявление инициативы участников предварительного следствия, а в ряде случаев на погашение их противоборства. Так, А.Р. Ратинов предлагает группу методов, используемых в типичных ситуациях, которые при умелом их применении находятся на грани нравственной допустимости.30

1. Формирование у заинтересованного  лица истинного представления  об обстановке и условиях, в  которых ему придется действовать, путём передачи информации о реальных обстоятельствах, способных повлиять на него нужным для следователя образом (например, сообщение подследственному, находящемуся на свободе, об аресте соучастников с целью побудить его к отказу от преступной деятельности). При неумелом применении данного метода очень легко можно дойти до психического насилия, то есть лишить подследственного свободы выбора не в вопросе прекращения преступной деятельности, а, например, в вопросе дачи показаний. Поэтому при его применении следователь должен быть очень осторожным.

2.  Формирование у лица ошибочного представления о тех обстоятельствах, знание которых могло бы привести к нежелательным для следователя решениям и действиям (например, оставление в неведении относительно имеющихся у следователя доказательств либо, наоборот, создание преувеличенного представления об их объёме). Если оставление в неведении подследственного в отношении имеющихся у следователя доказательств следует признать вполне допустимым, то при создании преувеличенного представления  об объёме отдельных доказательств следователь всегда неизбежно стоит на грани лжи. Это необходимо учитывать.

3.  Формирование у лица целей, которые, в определённой степени  совпадая с целями следствия, побуждают к компромиссным решениям  и действиям (например, побуждение к добровольному возмещению ущерба). Этот метод не вызывает возражений, если само формирование указанных целей достигается нравственными средствами.

4.  Формирование у лица целей, попытка достижения которых поставит  его в невыгодное положение. Метод имеет характер «психологической ловушки» (например, следователь косвенным путём формирует у обвиняемого или подозреваемого намерение, которое может разоблачить его). «Психологические ловушки» следует считать стоящими за пределами допустимого прежде всего вследствие их сомнительности и неизбежности нарушения контакта между следователем и допрашиваемым, который, естественно, почувствует себя обманутым и перестанет верить следователю. Подобное поведение следователя находится на грани провокации, если вообще не превращается в таковую. К тому же этот метод даже при очень точном соблюдении всех нравственных принципов, что весьма затруднительно ввиду самой его структуры, скорее будет относиться не к следственным, а к оперативно-розыскным. Поэтому данный метод, как и другие «психологические ловушки», следует признать недопустимым с моральной точки зрения.

5.  Побуждение лица к желательному  для следователя образу действий (например, следователь как бы  сознательно «попадается» на  определенные уловки обвиняемого, в результате чего последний на некоторое время закрепляет удавшийся образ действия, а следователь в решающий момент использует это). Данный приём при правильном его применении без элементов провокации может быть признан допустимым.

6.  Формирование у лица ошибочного  представления о целях отдельных действий следователя, благодаря чему подлинная цель, не вызывая противодействия, достигается без помех. Однако его нельзя применить при первых допросах лиц в качестве подозреваемого или обвиняемого, так как им должно быть известно, в чём они обвиняются или подозреваются, то есть скрывать цель данных следственных действий недопустимо.

7.  Формирование у заинтересованных  лиц ошибочного представления  о неосведомленности следователя относительно подлинных целей, которые они преследуют (например, зная об инсценировке кражи со взломом, следователь делает вид, что ни в чём не подозревает материально ответственное лицо и принимает его попытки направить расследование по ложному пути за искреннюю помощь).

8.  Формирование у обвиняемого  или подозреваемого ошибочного представления о неосведомленности следователя относительно ложности выдвинутых объяснений и представленных доказательств, что побуждает виновного не прибегать к другим ухищрениям.

9.  Формирование у подследственного  намерения воспользоваться невыгодными средствами противодействия расследованию (например, следователь не препятствует попыткам подследственного создать себе мнимое алиби, а потом использует этот факт в подходящий момент).

Последние три метода могут быть признаны допустимыми при условии, что их применение не превращается в провокацию.

Таким образом, можно сделать вывод, что стремление найти более совершенные морально – этические и гуманные формы предварительного расследования неизбежно заставляет обращаться к нравственным критериям для реализации тех или иных процессуальных действий.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Подводя итог необходимо отметить, что для успешного раскрытия, расследования и предупреждения преступлений необходимо в ходе производства предварительного следствия строго придерживаться практики применения неписаных норм морали (нравственности), то есть общечеловеческих ценностей, представления о которых формировались на протяжении всей истории человечества.