Влияние космоса на земные явления, процессы, события

Палеографические  свидетельства существования галактического года

Выше была теория. А есть ли факты, подтверждающие эти теоретические  построения? Да, такие подтверждения  имеются. О значительных похолоданиях на Земле свидетельствуют ледниковые события. Они проявлялись на Земле  в основном в периоды интенсивного базальтового вулканизма, приводившего к замутнению атмосферы, выделению  сернистых газов с образованием сернистых аэрозолей, рассеивающих солнечные лучи и уменьшающих  солнечную радиацию, достигающую  поверхности Земли. По данным [13] при  прохождении Солнцем орбиты со стороны  перигалактия, т.е. в холодный период, проявилось 12 гляциальных событий  суммарной продолжительностью около 58 млн лет, а при прохождении  Солнцем орбиты со стороны апогалактия  – только три гляциальных события  общей продолжительностью около 14 млн  лет.

В теплые летние полупериоды галактических  лет, когда Солнце находилось на орбите со стороны апогалактия, биопродуктивность  наземной растительности значительно  возрастала, вследствие чего в теплые летние полупериоды образовалось 84,9% мировых запасов углей, а в  холодные, когда Солнце находилось на орбите со стороны перигалактия, – всего 15,1% углей. Нефть является продуктом термической деструкции накопленного в осадках планктоногенного органического вещества морей. В  теплые летние полупериоды образовалось 84,7% мировых запасов нефти, а в  холодные – только 15,3%.

Помимо этого есть и прямые подтверждения  летних и зимних галактических периодов, основанные на определении палеотемператур  по соотношению изотопов кислорода (¹⁸О/¹⁶О) в органических остатках.

E.J. Barron показал, что средняя глобальная  температура на поверхности Земли  «летом» в меловом периоде  была на 6–12 ˚С выше, чем в настоящее  «зимнее» время. Температура глубинных  океанических вод была около  15 ˚С [9].

Свидетельством теплого климата  и безморозных зим являются также  остатки саламандр, ящериц, черепах  и крокодилов даже в конце галактического лета в высоких широтах за арктическим  кругом.

Рис. 1 иллюстрирует, по данным T.J. Growley [11], существенное снижение глобальной температуры на Земле от мелового периода, когда Солнце находилось в  апогалактии, до современного «зимнего»  периода от 20 °С до 10°С в последнюю  ледниковую эпоху и до 14°С в межледниковое  время.

Таким образом, реальность проявления галактических времен года – лета при прохождении Солнца по орбите в области апогалактия, а зимы при прохождении им перигалактия – не вызывает никаких сомнений.

С учетом астрономических расчетов, стратиграфии, основанной на изучении фауны и флоры, и геохронологии, основанной на радиоактивных датировках возраста пород, на рис. 2 представлена орбитальная геохронологическая шкала  для фанерозоя, имеющего продолжительность  во времени около 600 млн лет.

Продолжительность обращения Солнца вокруг центра Галактики принята  в 216 млн лет. Отсчет геологического времени производился от нулевого (современного) момента, от точки на орбите, в которой  Солнце находится в настоящее  время, недалеко от перигалактия, в  направлении обратном движению Солнца. После нанесения на орбиту датировок  всех периодов и эпох фанерозоя можно убедиться, что в кембрийском, каменноугольном и меловом периодах Солнце действительно находилось на орбите со стороны апогалактия, а в силурийском, триасовом периодах и в неогеновое время – со стороны перигалактия. Начало кембрийского, каменноугольного и мелового периодов, с которых начинаются галактические годы, оказалось в одной точке орбиты со стороны апогалактия, т.е. в начале «галактического лета», их середины – в области апогалактия, в разгаре галактического лета. Симметрично началу «лета» на другой стороне орбиты выделяется конец «лета», а симметрично лету – зимний галактический период в области перигалактия, а также промежуточные между ними «осенний» и «весенний» галактические сезоны.

Продолжительность галактического лета составляет около 98 млн лет, зимы – 68 млн лет, а весны и осени  – по 25 млн лет. Конечно, какая-то условность в выделении границ галактических  времен года имеется, но, как увидим далее, происходившие на Земле сезонные процессы эту схему подтверждают.

За более чем 200 лет с начала XIX века, после работ В. Смита и  Ж. Кювье, палеоботанические и палеозоологические исследования привели к накоплению огромного материала по характеристике десятков тысяч видов растений и  животных биосферы Земли, существовавших в прошлые геологические эпохи. Это была поистине грандиозная работа многих тысяч палеобиологов в  разных странах мира. Постепенно появились  сведения о времени первого появления  тех или иных организмов, их расцвета и вымирания.

Мною были использованы материалы  ряда обобщающих работ, в основном в  области палеоботаники С.В. Мейена [2]. Наиболее чутко на проявление теплых и холодных сезонов галактических  лет должна была реагировать, разумеется, наземная растительность.

Из споровых растений первыми появились  на Земле в девонское время  плауновидные. Это произошло в  конце зимнего галактического сезона (рис. 3).

Весной их распространенность и  разнообразие возросли, а в середине лета (С₁–С₂), когда Солнце находилось в области апогалактия, плауновидные достигли максимального расцвета. Они играли существенную роль в формировании болотных и мангровых зарослей на побережье морей. Некоторые плауновидные растения имели довольно толстые стволы (до 40 см).

В конце лета (Р₁) и осенью (Р₂–Т₁) распространенность и разнообразие плауновидных растений значительно уменьшились, а зимой (J₁–J₂) – достигли минимума. Кое-как пережив галактическую зиму, они не возродились ни весной (J₃), ни летом (К₁–К₂) следующего галактического года и в таком состоянии дожили до следующего зимнего периода (Q–N), представленные сейчас немногими травянистыми растениями.

Членистостебельные растения впервые  появились в начале галактической  весны (D₂), достигли максимального распространения, разнообразия и расцвета в летний галактический период (С₁–С₂). С конца лета их распространенность начала уменьшаться (Р₁–Р₂), еще более заметно – осенью (Р₂–Т₁), а зимой (J₁–J₂) достигла критического минимума. Больше членистостебельная растительность уже не возродилась и на таком же низком уровне в растительном сообществе просуществовала в течение всего следующего галактического года (К₁–N) до современного момента, представленная сейчас единственным родом Equisetum.

Среди споровой растительности сходной  картиной развития, в зависимости  от галактической климатической  сезонности, характеризуются многие порядки класса папоротников (рис. 4).

Зигоптериевые папоротники появились  впервые в конце весны (D₃), достигли максимальной распространенности летом (С₁–С₂). К концу летнего периода их распространенность значительно уменьшилась, а к началу осени (Р₁) они уже полностью вымерли.

Почти так же характеризуется и  история порядка ботриоптериевых  папоротников. Появились в конце  галактической весны (D₃), максимального распространения достигли летом (С₂–С₃) и полностью вымерли осенью (Т₁).

Таким образом, зигоптериевые и  ботриоптериевые папоротники в  галактическом смысле были, так сказать, однолетними растениями, появлявшимися  в конце весны, достигавшими расцвета летом и вымиравшими осенью.

Папоротники порядка мараттиевых (рис. 4) появились в конце галактической  весны – начале лета (D₃–C₁), максимального развития достигли в летний период (С₃), осенью (Р₂–Т₁) их распространенность в растительных сообществах сократилась, а зимой (Т₃–J₂) достигла критического минимума. Не возродились они потом ни весной, ни летом (К₁–К₂) следующего галактического года и в таком состоянии дожили до настоящего времени. Точно так же вели себя и папоротники порядка каламитовых.

Рис. 3 и 4 хорошо иллюстрируют, что  из споровых растений классы плауновидных и членистостебельных растений и  несколько порядков класса папоротников максимального развития достигали  в летний галактический период, когда  Солнце находилось на орбите со стороны  апогалактия, а зимой характеризовались  минимальной распространенностью  или вымирали полностью.

Однако есть и исключение. Папоротники  порядка полиподиевых развивались  принципиально по-другому. Впервые  они появились в конце летнего  сезона (Р₁), осенью их распространенность начала возрастать, затем постепенно и непрерывно возрастала в зимнем (Т₃–J₂) и весеннем (J₃) периодах. Максимального распространения они достигли в летний сезон следующего галактического года (К₁–К₂) и в таком состоянии широкого распространения в растительных сообществах дожили до настоящего времени, относящегося к зимнему галактическому сезону.

Порядок полиподиевых папоротников, в отличие от других, оказался практически  независимым от галактической климатической  сезонности. В настоящее время  известно около 300 родов папоротников.

Рис. 5 иллюстрирует распространенность, в зависимости от галактического времени года, нескольких крупных  порядков отдела голосеменных растений.

Арбериевые появились в истории  Земли в начале летнего сезона (С₁), затем они достигли наибольшей распространенности во второй половине летнего сезона (С₃–Р₁). Осенью (Р₂–Т₁) их распространенность сократилась, а в начале зимнего сезона (Т₃) они уже полностью вымерли.

Почти так же вела себя и кордаитовая  растительность. Она появилась впервые  в начале лета (С₁), достигла максимального распространения и развития во второй половине лета (С₃–Р₁), а осенью уже полностью вымерла.

То же самое характерно и для  порядка тригонокарповых растений. Они впервые появились в начале лета (С₁), максимального распространения и расцвета достигли в разгар галактического лета (С₂–С₃). Но уже к концу летнего периода (Р₁) их распространенность значительно уменьшилась, а в начале осени (Р₂) они полностью вымерли.

Таким образом, все эти три крупных  порядка голосеменных растений в  галактическом смысле являются однолетними  – появляются в начале лета, достигают  расцвета в разгар лета, а осенью (или в начале зимы) полностью  вымирают.

Существенно по-иному вели себя более  холодолюбивые хвойные растения. Они появились впервые во второй половине лета второго галактического года (С₂). Осенью (Р₂) их распространенность достигла максимума, затем несколько уменьшилась зимой и осталась почти такой же в течение третьего галактического года (К₁–N).

Как видим, многие представители голосеменной растительности, как и споровой, отличались широким распространением на летней, «теплой» половине орбиты Солнца со стороны апогалактия и полным отсутствием, или существенно меньшей  распространенностью, на зимней половине орбиты.

Однако как полиподиевые папоротники, так и некоторые порядки голосеменной растительности характеризуются принципиально  иной логикой развития (рис. 6).

Порядок чекановскиевых растений появился в конце летнего галактического сезона (С₃–Р₁). Распространенность их постепенно возрастала в конце лета и осенью (Р₂–Т₁), достигала максимума в зимний период (J₁–J₂) и осталась почти такой же до весны (J₃). Летом следующего галактического года (К₁–К₂) распространенность чекановскиевых постепенно уменьшалась, и, наконец, в позднем мелу вблизи апогалактия они полностью вымерли и исчезли из геологической летописи, просуществовав практически целый галактический год – появились в конце лета второго галактического года и вымерли в конце лета следующего, третьего галактического года.

Порядок гинкговых растений впервые  появился почти одновременно с чекановскиевыми  в конце летнего сезона (С₃–Р₁). Распространенность их возрастала осенью и в начале зимы, а далее оставалась практически постоянной до конца галактического года. Летом следующего галактического года (К₁–К₂) распространенность гинкговых постепенно уменьшалась, достигла минимума к концу лета (Р₁) и осталась почти такой же осенью (Р₂) и в начале зимы – до настоящего времени.

Порядок беннетитовых растений впервые  появился зимой второго галактического года (Т₂–Т₃). Распространенность беннетитовой растительности достигла максимума зимой и весной (J₁–J₃), а летом третьего галактического года они уже вымерли (К₂). Порядок кейтониевых растений также появился впервые зимой (Т₃–J₁), зимой и весной их распространенность достигла максимума, а в начале лета следующего галактического года (К₁) они уже полностью вымерли (рис. 6).

Лишь наиболее молодая и наиболее совершенная покрытосеменная растительность демонстрирует независимость от галактических времен года. Она появилась  в начале третьего галактического года, т.е. в начале лета (К₁), а далее ее распространенность и разнообразие последовательно возрастали в течение всего лета (К₁–Р₁), осенью (Р₂–Р₃) и в начале зимы (N–Q).

Животный мир, особенно водный, в  значительно меньшей степени, чем  наземная растительность, испытывает зависимость от галактических сезонных изменений климата. И все-таки для  ряда групп фауны зависимость  от галактических времен года проявляется (рис. 7).

Трилобиты, например, появились в  первом фанерозойском галактическом  году в начале лета (C₁) и достигли максимального развития во второй половине лета (С₃–О₁). Осенью (О₂) их распространенность заметно уменьшилась, а зимой (S–D₂) достигла критического минимума. Не возродились они ни весной (D₃), ни летом следующего галактического года, и вымерли окончательно во второй половине лета (С₃–Р₁).

Костные и хрящевые рыбы появились  в конце зимнего сезона первого  галактического года. Весной их распространенность и разнообразие возросли, в середине лета второго галактического года (С₁–С₂) достигли максимального развития. После этого в конце лета и осенью их распространенность уменьшилась и достигла минимума в середине зимы (J₁). Весной распространенность костных и хрящевых рыб снова постепенно возрастает, достигает второго максимума летом третьего галактического года (К₂–Р₁) и не снижается уже до настоящего времени.

Амфибии впервые появились в  конце галактической весны (D₃–С₁), максимально развились летом (С₃–Р₁). Осенью (Р₂–Т₁) их распространенность уменьшилась, а зимой (Т₃– J₁) достигла минимума, и такой незначительной оставалась уже на протяжении всего третьего галактического года (J₃–N) (рис. 7).