Формы и способы защиты гражданских прав

Под самообороной, по Анненкову, следует понимать «вообще акт защиты или отражения даже силой каких бы то ни было посягательств на личность, жилище, или на спокойное обладание и пользование имуществом, производимое все равно - насильно или без насилия, как лично, со стороны лица управомоченного, так и с помощью других людей, или же и самостоятельно этими последними, при наличности того лишь условия, чтобы посягательство было противозаконно».

В качестве примеров самообороны Анненков К.Н. приводит следующие случаи защиты прав от противозаконных посягательств:

- удаление хозяином из его жилища вошедших туда посторонних лиц и не удаляющихся оттуда вопреки требованию хозяина;

- самозащита от чужих животных;

- уничтожение или повреждение внесенных произвольно в имение хозяина чужих вещей, угрожающих какой-либо опасностью, или наносящих вред, или же препятствующих спокойному владению и пользованию им;

- уничтожение поставленных кем-либо препятствий спокойному пользованию имуществом (как, например, уничтожение выкопанных кем-либо канав с целью воспрепятствования свободному проезду или проходу в имение, или же каких-либо иных преград пользования имуществом и проч.).

Что касается собственно самозащиты, то, читая К.Н. Анненкова, можно сказать, что он использует термин «самозащита» как синонимичный термину «самооборона».

Итак, в отличие от Мейера Д.И., который понимал под самозащитой разновидность защиты прав, проявлениями которой являются самоуправство и самооборона, Анненков К.Н. отождествлял самозащиту с самообороной, которую он рассматривал как средство внесудебной защиты прав. Самоуправство же Анненков К.Н. вообще рассматривал отдельно - как средство внесудебного осуществления (а не защиты) прав по имуществам, применение которого, по общему правилу, воспрещается. Следует обратить внимание и на то, что Анненков К.Н. относил к самозащите (самообороне) не только действия непосредственно управомоченного лица, направленные на защиту своих прав, но и действия других лиц, оказывающих ему помощь в этом, или даже самостоятельно осуществляющих действия по защите чужого права.

Гамбаров Ю.С. в своем «Курсе гражданского права» не уделил значительного внимания институту самозащиты, указав, что защита отправления гражданских прав, «как и защита права вообще, представлена в настоящее время более всего судебной защитой, осуществляемой в формах гражданского процесса. «Но, - пишет далее ученый, - независимо от судебной защиты мы встречаемся и в современном праве со многими формами самоуправства, как "самозащитой" отправления прав»²⁷. Таким образом, Гамбаров Ю.С. продолжает линию профессора Мейера, рассматривая различные проявления дозволенного самоуправства в качестве самозащиты гражданских прав.

Развернутую классификацию основных проявлений внесудебной защиты гражданских прав с обстоятельным их описанием дал профессор Синайский В.И. в своем замечательном учебнике русского гражданского права. Как и другие его современники, ученый прежде всего отмечает, что «внесудебная защита, как защита силами частного лица, есть исключение из правила о защите государственной властью»²⁸. Отметим, что помимо описания и анализа правовых институтов, в которых выражается внесудебная защита прав, Синайский В.И.затрагивает вопрос о целесообразности допущения российским гражданским законодательством возможности внесудебной защиты гражданских прав, высказывая некоторые опасения по этому поводу. Касаясь включения в проект российского Гражданского уложения норм о самозащите и самопомощи, вслед за Германским гражданским уложением (раздел 6 Книги 1), Синайский В.И. пишет: «Не следует, однако, упускать из внимания культурности общества, высоты его правосознания, глубины правового чувства, ибо внесудебная защита в недостаточно благоприятных условиях грозит нарушением высшего блага - социального мира». В другом издании своего учебника ученый высказывается следующим образом: «Принципиально широкое применение внесудебной защиты желательно, при том, однако, непременном условии, чтобы такой самозащитой не нарушался социальный мир, в охрану которого создана судебная защита. Чем культурнее среда, тем шире должна быть внесудебная защита»²⁹.

Профессор Синайский выделил три основных гражданско-правовых института, в которых выражается внесудебная защита гражданских прав: необходимая оборона, состояние крайней необходимости и дозволенное самоуправство, или самопомощь.

Необходимая оборона определяется Синайским В.И. как «право самозащиты, в целях охраны существующего юридического положения, на время лишь неправомерного нападения вменяемого лица»³⁰. Он характеризует необходимую оборону как пассивную самозащиту (лицо охраняет свое право против насилия со стороны лица вменяемого) и выделяет следующие ее условия: 1) нападение, неправомерное (в смысле объективном, то есть независимо от представлений о правомерности как лица нападающего, так и обороняющегося) и наличное (нападение должно начаться или, по крайней мере, должно быть налицо угрожающее положение, за которым обыкновенно следует акт нападения), и 2) защита, пока длится нападение.

Состояние крайней необходимости, по определению Синайского В.И., «есть также самозащита, но от лиц невменяемых и вещей (в том числе и животных)». Таким образом, по его мнению, отличие состояния крайней необходимости от права необходимой обороны сводится к тому, что в первом случае нет противозаконности нападения, нет проступка. Здесь же Синайский В.И. критикует сенатское решение (выдержка из которого была приведена в самом начале настоящей статьи), где Сенат подводит под понятие крайней необходимости право контрагента, не обращаясь к суду, произвести необходимые действия и зачесть произведенные для того расходы взамен следующей по договору платы, вследствие неисполнения другим контрагентом вытекающих из договора обязанностей. По мнению Синайского В.И., здесь нет нападения, опасности, а значит, нет и состояния крайней необходимости.

Дозволенное самоуправство Синайский В.И. определил как 2право самопомощи, в целях восстановления юридического положения».

«Здесь, - указывает ученый, - в отличие от необходимой обороны, дело идет не об охране юридического положения, а именно о восстановлении его». Поэтому «самопомощь активна, агрессивна, и, как таковая, в особенности строго ограничивается правопорядком». Самопомощь, как указывает Синайский В.И., допустима: 1) при невозможности своевременно прибегнуть к власти и 2) при наличности опасения, что без немедленного вмешательства осуществление притязания станет невозможным или будет значительно затруднено.

Отмечая, что современные ему российские законы не знают вообще дозволенного самоуправства, или самопомощи, Синайский В.И. указывал, что «в отдельных случаях признана самопомощь и у нас». Здесь он приводит следующие примеры: по Уставу лесному (ст.690) «дозволяется лесному сторожу задерживать на месте самовольной порубки и вообще иного истребления леса скот, орудия и вещи лица, как и самое лицо». Здесь же. Синайский В.И приводит норму, разрешающую задерживать скот и птиц, причинивших или могущих причинить потраву либо иные повреждения земельным угодьям, которую, как указывалось выше, также рассматривали в качестве примера дозволенного (ненаказуемого) самоуправства Мейер Д.И. и Анненков К.Н..

Право удержания Синайский В.И., вслед за Анненковым К.Н., строго отличал от дозволенного самоуправства. Право удержания, по его определению, есть «признанная правопорядком возможность обязанного лица удерживать предмет исполнения, пока не будет удовлетворено его встречное требование, вытекающее из того же правоотношения», тогда как самоуправство есть «вторжение в чужую сферу».

Рассматривались проблемы самозащиты гражданских прав и в работах других российских ученых-юристов дореволюционного периода»³¹.

Подводя настоящий обзор к завершению, нельзя не упомянуть о проекте Гражданского уложения Российской империи, подготовленном к концу XIX - началу прошлого века специальной Редакционной комиссией, учрежденной императором Александром III в 1882 году. В этом замечательном памятнике российской цивилистической мысли, которому, к сожалению, так и не суждено было стать законом, воплотились научные разработки дореволюционных российских цивилистов, в том числе и в области исследования института самозащиты гражданских прав.

Институту самозащиты в проекте Гражданского уложения образца 1910 г. были посвящены нормы статей 99-101, находящихся в главе о способах охранения прав. В целом они соответствуют статьям 227-231 Германского гражданского уложения.

Статья 99 касалась необходимой обороны и была сформулирована следующим образом: «Каждому дозволяется необходимая оборона как для собственной своей защиты, так и для защиты других лиц от противозаконного посягательства на личность и имущество». С общим правилом ст.99 согласовывалась ст.2605 проекта, постановляющая, что «вред, причиненный кем-либо в пределах необходимой обороны против незаконного посягательства на личность или имущество его самого или других лиц, не подлежит возмещению»³².

Статья 100 проекта была посвящена крайней необходимости и гласила: «Не вменяется в вину нанесение вреда чужому животному или вообще чужой вещи, если оно было необходимо для отражения грозившей от них кому-либо опасности». Как указывалось в комментарии к проекту, разница между необходимой обороной и дозволенной защитой в состоянии крайней необходимости заключается в следующем. В первом случае причинивший вред освобождается от ответственности, поскольку действие нападавшего является противозаконным посягательством. Во втором же случае лицо, причиняя вред чужому имуществу с целью предотвратить вредные для себя последствия, несмотря на дозволенность такой самозащиты, действует для своей выгоды, поэтому обязано вознаградить ни в чем не повинного собственника имущества³³.

Статья 101 проекта устанавливала право самопомощи: «Лицу, которому грозит опасность лишиться возможности осуществить принадлежащее ему право, и которое притом не имеет возможности получить своевременно помощь от местной власти, дозволяется задержание вещей лица обязанного для понуждения его к исполнению обязательства, а равно и задержание самого обязанного лица, если это необходимо для установления его самоличности. В случае задержания вещей лица обязанного, об этом должно быть заявлено немедленно местному суду одновременно с предъявлением иска и просьбою наложить арест на это имущество; в случае задержания лица обязанного, об этом должно быть немедленно заявлено ближайшему органу полиции».

В комментарии к статье подчеркивалось, что упоминаемое здесь право задержания вещей обязанного лица не имеет ничего общего с самоуправством - насильственным вторжением в чужую имущественную сферу. «Этот момент, делающий самоуправство с точки зрения общественного порядка недопустимым даже для ограждения законных прав, а потому и наказуемым... совершенно отсутствует при самопомощи, под которой понимается не захват, а задержание чужого имущества, т.е. удержание таких вещей должника, которые уже попали каким-либо образом во власть верителя или, по крайней мере, находятся в пределах его квартиры или его недвижимого имущества. Такое именно значение и выражено в тексте ст.101, устанавливающей не право самовольного захвата, а право задержания имущества должника».

Что касается права задержания самого должника, предусмотренного ст.101 проекта, то оно, как указывают авторы комментария, «не может иметь своей целью понуждения его к исполнению обязательств, а допускается лишь тогда, когда личность должника неизвестна и можно опасаться, что он скроется до установления его самоличности надлежащей властью». «Право задержания должника, - указывается далее, - отпадает во всех случаях, когда личность нарушителя права известна и, следовательно, лицо управомоченное может прибегнуть к другим способам защиты».

В качестве условия правомерности самопомощи проект устанавливал невозможность получения своевременной помощи от властных органов. «Текст ст.101 не оставляет сомнения в том отношении, что в ряду способов охранения гражданских прав самопомощь имеет лишь второстепенное и субсидиарное значение», - отмечали комментаторы».

Проект Гражданского уложения содержал и нормы, специально регулирующие удержание. Праву удержания в проекте была посвящена отдельная глава (ст.1642-1645). Статья 1642 содержала общую норму об удержании: «Лицо, обязанное передать особливо определенное движимое имущество, вправе удержать его у себя в виде обеспечения до тех пор, пока ему не будут возмещены произведенные им издержки на имущество либо причиненные имуществом убытки или же не будет представлено соответствующее обеспечение. Означенного права не имеет лицо, получившее вещь посредством недозволенного деяния».

В комментарии к ст.1642 разграничиваются право удержания, «составляющее своеобразный способ обеспечения требований», и случаи так называемой наступательной самозащиты. В качестве примера последней приводится самовольное задержание и затем удержание чужого имущества с целью понудить должника к исполнению, допускаемое не иначе как «по особому на каждый случай постановлению закона, определяющему вместе с тем условия его осуществления».

Авторами комментария подчеркивается, что осуществление права удержания может иметь место не иначе как в отрицательной форме - неисполнения обязательства, состоящего в передаче имущества. По мнению авторов, ни о каком положительном действии по осуществлению права удержания не может быть речи, следовательно, при допущении его для законодательства не возникает вопроса о каком-либо отступлении от общего законного порядка³⁴.

При разработке проекта Гражданского уложения некоторыми членами Редакционной комиссии высказывались опасения в чрезмерном расширении пределов допустимой самозащиты. Так, при обсуждении ст.101 проекта член Комиссии Лыкошин А.И. полагал, что «насколько полезно позволить в самом законе защиту своих или чужих прав от противозаконных посягательств, в тесных притом пределах необходимой обороны, настолько было бы, напротив, опасно простирать это дозволение слишком далеко, распространив его и на такие случаи, когда речь идет не о защите собственной личности или имущества, а о задержании чужого имущества с целью понуждения должника к исполнению обязательства. Подобное правило предполагает, как необходимое условие, культурность населения, развитие в нем правосознания и известной дисциплины».