Модели взаимодействия органов государственной власти и структур гражданского общества

В конце 2000 года в Москве состоялось учреждение уже более  широкой коалиции под названием  «Народная Ассамблея», учредителями которой стали несколько правозащитных  организаций – Общество "Мемориал", Московская Хельсинкская группа (МХГ) и Центр развития демократии и прав человека, а также ряд других организаций. Это был своего рода круглый стол крупных сетевых общественных организаций, созданный с целью налаживания взаимодействия между организациями разного профиля для решения крупных комплексных задач, а также для объединения организационных ресурсов и обмена технологиями с той же целью.

Можно предположить, что  в определенной степени новый  Президент и его администрация  заинтересовались сообществом НКО  как потенциальным партнером  в реализации проекта модернизации страны. Итогом стала встреча Президента РФ В.В. Путина с группой представителей гражданского общества в День независимости России, 12 июня 2001 г. и последующий за ним Гражданской форум, который стал реальным примером развития действительно партнерского стиля сотрудничества.

В этот период время, по крайней  мере, на федеральном уровне на смену  «модели игнорирования» пришла «Партнерская модель», которая получила свое максимальное выражение в «переговорных площадках» Московского Гражданского форума 2001 г., в Тольяттинском диалоге 2002 г. и в Российском Форуме в Нижнем Новгороде в 2003 г. Однако, как выяснилось, далеко не для всех НКО такая модель является предпочтительной, для многих более желательной оказалась модель патерналистская. Более того, противоречия между этой частью структур гражданского общества и тех лидеров и активистов НКО, которые были готовы только на партнерскую модель, были часто более глубокими, чем между ними вместе и властью.

На региональном уровне партнерская и патерналистская модели конкурировали между собой, в зависимости от регионов. Так, наибольшее развитие партнерская модель (с элементами «модели садовника») получила в Приволжском федеральном округе, в котором существовали целых четыре уровня конкурсной поддержки НКО, тогда как в Дальневосточном федеральном округе преобладала патерналистская модель (Хабаровский край) или даже модель игнорирования (Приморский край). Одновременно, по мере укрепления организационного и исследовательского потенциала ряда НКО, продолжала развиваться и «модель архитектора».

5. Россия при втором сроке президентства В.В. Путина

В последние годы отчетливо  оформились две основные тенденции  во взаимодействии российского государства  и гражданского общества, которые  проявились и ранее, в 2000 – 2003 гг. Часть организаций гражданского общества, прежде всего крупные сетевые организации правозащитного характера, а также экологические и ряд других, рассматривая многие действия российского руководства как угрозу демократии как таковой, стали все больше дистанцироваться от властных структур, отказываться о участия в мероприятиях типа «гражданских форумов», и проводить, совместно с оппозиционными партиями как правого, так и левого толка, свои форумы, получившими название «Всероссийский Гражданский конгресс».

Другое направления представляют неправительственные организации, не желающие уходить в поле политической борьбы, и готовые взаимодействовать с властными структурами пусть и в рамках предлагаемых государством процедур. Именно такие организации участвовали в основном в так называемом Социальном Форуме в Перми, состоявшемся в ноябре 2004 года.

Для понимания изменений  отношения к неправительственным  организациям и появления в конце 2005 г. нового законодательства об НКО, существенно усиливавшего государственный контроль за деятельностью общественных организаций, необходимо учитывать процессы, происходившие за пределами России, прежде всего – в странах СНГ, а также роль, которую сыграли в этих процессах международные фонды и местные НКО.

Речь идет о феномене «цветных революций», которые произошли в Грузии осенью 2003 г., в Украине – зимой 2004 г. и, в меньшей степени, в Киргизии – весной 2005 г. Оказалось, что неполитические неправительственные организации могут оказаться реальной силой смены правящей элиты. Эти обстоятельства обусловили, на наш взгляд, своеобразный «цветочный синдром» у части российского руководства[4], боязнь повторения процесса уже в России, что и привело, во-первых, к появлению нового законодательства о деятельности НКО, которое многие эксперты оценили как репрессивное, и, во-вторых, к постепенному уходу (как самостоятельному, так и в процессе «выдавливания» из-за ухудшения политического климата) основных зарубежных грантодателей из России.

Второе обстоятельство, осложняющее деятельность негосударственных некоммерческих организаций в современной России – это существенное снижение источников финансирования по сравнению с девяностыми годами и даже началом 2000-х годов, связанное прежде всего с постепенным уходом из России иностранных фондов. Вместе с тем в регионах России и на муниципальном уровне постепенно развивался опыт муниципальных грантов и опыт социального заказа, и пионером здесь остается пока регионы Поволжского федерального округа.

Осень 2003 г. стала моментом смены превалирующих моделей  взаимодействия. За некоторыми исключениями стали преобладать патерналистская модель по отношению к готовым принять такую модель организациям, а затем и «модель борьбы с противником» по отношению к остальным. Все же опыт партнерской модели остался как в памяти участвовавших в реализации такой модели представителей власти и НКО, так и в реальности - в отдельных сегментах общественной жизни на федеральном уровне, а также в некоторых регионах России (например, в Пермской области) и в ее крупных городах.

Модели игнорирования и «садовника» в этих условиях практически полностью исчезли с публичной арены, с другой стороны, снова, впервые за прошедшие двадцать лет, проявились элемента «модели приводных ремней», прежде всего в выстраивании многих общественных организаций вокруг «партии власти» - «Единой России». Существенно слабее, особенно, в 2005-2007 гг. стала проявляться и «модель архитектора», что было связано как с усилением закрытости власти, так и с проблемами финансирования организаций, действующих в рамках этой модели.

Мы видим, таким образом, что предложенные восемь моделей  взаимодействия органов государственной  власти и НКО позволяют достаточно хорошо описать быстро меняющуюся картину  современной российской публичной  политики.

3. Гражданская активность в России на сегодняшний день

Непосредственное участие  граждан в общественной жизни  страны - это принципиально важный элемент политической системы. Даже в том случае, если это участие  не носит политический характер и  вообще не ориентировано на сферу  политического. Американский социолог Чарльз Тилли показывал, что наличие личного опыта участия в коллективной деятельности оказывается едва ли не ключевым фактором процессов социальной мобилизации в любых ее формах - от конструктивных до протестных. Получается, что "активистский" опыт, распространенный в обществе, является одним из условий эффективности и осмысленности диалога с властью.

В настоящее время в стране растет гражданская активность по многим направлениям, очевидно, что потенциал гражданской самоорганизации велик. Заметно возрос уровень протестной активности, что вылилось в массовые протестные акции по итогам выборов в Государственную Думу в декабре 2011 года.

В России постоянно растет число новых гражданских инициатив, особенно в сфере гражданского контроля и в области благотворительности, возникают новые формы самоорганизации в различных сферах: досуговые объединения, различные общества помощи, формы территориального самоуправления, борьба с уплотнительной застройкой, родительские советы, экологические группы.

Как различные гражданские  инициативы, так и протестная активность реализуются на базе новых инструментов массовой коммуникации - социальных сетей  и блогов.

В РФ складывается социальная коалиция тех, кто заинтересован в жизни "по правилам". В нее входят многие представители гражданского общества, бизнеса, немало государственных служащих. Налицо уникальный шанс использовать возросшую гражданскую активность как мощный импульс для модернизации, как способ укрепления общественно-государственного диалога; но есть и негативный сценарий: если власть не прислушается к общественным настроениям, а гражданские активисты не будут ориентированы на диалог, это может привести к эскалации конфликтов, в чем в нашей стране также многие заинтересованы. Такой диалог тем более важен, что гражданское общество не структурировано, не готово к постоянному и качественному давлению на власть, поэтому протестными настроениями могут воспользоваться силы, ориентированные на разрушение, а не созидание.

Налицо насущная необходимость адекватных перемен в методах и стилистике власти, как в рамках государственного управления, так и в диалоге с гражданским обществом.

Важно не только принимать  верные решения, но и разъяснять обществу, заинтересованным его слоям и  группам мотивы принимаемых решений, условия, обусловливающие их принятие. Без этого вряд ли станет возможным восстановить поврежденные коммуникации между властью и обществом, взаимное доверие. Без них невозможно эффективное управление.

Среди перемен, в которых  нуждается гражданское общество России, является разгосударствление региональных СМИ, а также введение института общественного телевидения. Все более острой и злободневной становится проблема установления единого гражданского поля, недоверия к судебной системе, коррумпированность государственного аппарата.

Коррупция приводит к  внутренней деформации самих государственных  институтов, превращает государственные  институты из формально-правовой структуры  в "банду", работающую на принципах  круговой поруки, а также смещает  или заменяет изначальные функции государственных институтов на новые - поддержка групповых интересов, самовоспроизводство и самоподдержание системы. После таких структурных изменений институт просто не может функционировать в нужном режиме и не способен выполнять позитивные общественные функции.

Заключение

На фоне сложных процессов  становления нового социального  строя в России обозначились противоречия во взаимодействии гражданского общества и структур публичной власти: это  взаимодействие уже не могло опираться  на советскую модель социального управления, где государство строило свои отношения с широким фронтом общественных организаций вплоть до передачи некоторых своих функций последним (профсоюзам, комсомолу), но под жестким контролем правящей партии, новая же модель, соответствующая принципам взаимоподдержки и взаимоконтроля правового государства и гражданского общества, находилась (находится и сейчас) в стадии формирования. Одним из недостатков этого переходного процесса является незавершенность построения коммуникативного взаимодействия гражданского общества и структур публичной власти. Встает задача не только укрепить слабые общие управленческие коммуникации, но еще и добавить им недостающее качество (в том числе за счет гражданского ресурса, самодеятельности местного сообщества). То есть нужны, по сути, новые коммуникативные средства.

Библиографический список

1.  В.Н.Якимец. Основы, принципы и механизмы межсекторного социального партнерства в России. Автореф. дисс. доктора социологических наук. – СПб., 2002;
2. Деметрадзе М.Р. Политико-правовые аспекты гражданского неповиновения // Полис, 2007, 4, с. 83-99.
3. Об опыте создания подобных коалиций в Санкт-Петербурге см.: Горный М.Б. Коалиции неправительственных организаций (Организаций Третьего сектора) - В кн.: Гражданское общество - в поисках пути. - СПб, 1997. С. 127-139.
4. Андрей Щербак, Александр Эткинд. Призраки Майдана бродят по России: Превентивная контрреволюция в российской политике, http://www.archipelag.ru/geoculture/orange-revolutio...; Казанцев А.А. Три сценария “цветной” революции в России (Моделирование сетевой динамики российской политики). // Полис, 2006, 1, с. 45-66.