Проблема владения

Проблема владения

Вещные права - право собственности  и права на чужие вещи - представляют собой, как мы видели, некоторые юридические, мысленные и в этом смысле идеальные  отношения лиц к вещам. Но фактическое  положение вещей может далеко расходиться с юридическим. Вещь может принадлежать юридически одному, а фактически находиться во власти другого. При этом такое фактическое нахождение вещи у другого может иметь для себя какое-нибудь юридическое оправдание (например, вещь отдана самим собственником во временное пользование, на сохранение и т. д.), но может его и не иметь; фактическое господство лица над вещью может даже оказаться прямым нарушением права: я, например, украл вещь или приобрел заведомо краденую, я завладел куском земли, принадлежащим соседу, и т. д. Благодаря самым разнообразным причинам, фактическое положение вещей может далеко разойтись с их юридическим распределением.

Вследствие этого и  для права возникает необходимость  различать вещные права как некоторые  юридические отношения лиц к  вещам от фактического господства над  ними. Это последнее, фактическое  господство, взятое независимо от вопроса  о праве на него (jus possidendi) и от вопроса о способе его приобретения (causa possessionis), называется владением (possessio, possession, Besitz) и составляет одну из труднейших проблем гражданского права.

Казалось бы, государство, установив известную систему  юридического распределения вещей, может считаться затем только с этим распределением. Казалось бы, что только эта система может  претендовать на охрану с его стороны  и что все противоречащее ей будет  игнорируемо и устраняемо. И, тем  не менее, со времен римского права  во всяком культурном законодательстве мы встречаем прочно установившийся принцип охраны владения как такового от всяких частных посягательств  на него. Всякий фактический владелец вещи может требовать от суда и  властей защиты своего владения и  притом не на том основании, что он имеет право на это владение, а  просто на том, что он владеет или  владел. Защиты своего владения может  требовать не только владелец законный (собственник и т. д.), но и владелец явно неправомерный - тот, кто силой  захватил чужое поле или кто тайно  похитил чужую вещь. Конечно, если такое владение нарушает чьи-либо права, лица заинтересованные могут требовать  восстановления этих прав судом: собственник, поле которого захвачено или вещь которого похищена, может предъявить иск о возвращении вещи на основании  своего права собственности. Конечно, если завладение вещью совершилось в форме уголовного преступления, виновник будет привлечен к уголовной ответственности. Но пока ни того, ни другого нет, даже неправомерный владелец может требовать своей охраны от посторонних посягательств, даже от посягательства со стороны собственника. Уголовная ответственность может, например, отпасть за давностью или вследствие какого-нибудь помилования (манифеста), гражданский иск о возвращении вещи собственником не предъявлен; если теперь кто-нибудь, даже сам собственник, вздумает овладеть вещью самовольно, владелец может требовать своей охраны. И таким образом может случиться, что охране будет подлежать такое владение, которое самым вопиющим образом нарушает установленный законом правопорядок; может оказаться, что защищаться будет вор и насильник, который в самое оправдание своего иска о защите владения будет ссылаться на факт воровства и насилия.

Такое положение вещей  не может не вызывать недоумения: кажется, что право, защищая даже владение незаконное, этим самым идет против своей собственной основной задачи - охранять закон и порядок, что  оно подрывает под самим собой  почву и утверждает то, что должно было отрицать.

Неудивительно поэтому, что  для объяснения этого явления  в науке гражданского права возникли разнообразные теории об основании  защиты владения. Каждая из этих теорий пытается по-своему установить тот  общий принцип, которым вызывается и определяется защита фактического господства. При этом естественно, что  все эти теории имеют не только теоретическое значение: каждая из них, выдвигая ту или другую точку  зрения, вместе с тем неизбежно  приводит к целому ряду иных практических решений, чем другие.