Свободное общество

Свободное общество, о котором сейчас так много и с надеждой говорят применительно к России, может создать только человек со свободным мышлением. Но что это значит — быть свободным? Московский философ Любовь Авдеева выносит на суд читателей свое видение проблемы. 
(Досье «М-Э». Авдеева Любовь Николаевна, социолог, конфликтолог, 1948 года рождения, мама - русская, папа - казах, неверующая, окончила философский факультет МГУ, долгое время там и работала, пока не основала собственную фирму по производству интеллектуального продукта «Менеджмент-Сервис»).

Свободное мышление - это когда человеком  сняты все границы в его  собственном внутреннем мире. Когда  я говорю о свободе, первое, о чем  я думаю, - это о свободном духе. В Библии сказано: «И создал господь  Бог человека из праха земного и вдохнул в лице его дыхание жизни и стал человек живою душою». Собственно, отсюда и произрастает основная для всех религий проблема соотношения духа и тела: как подчинить мятежный дух, который свободен и дышит где хочет, традициям, верованиям, ритуалам и так далее, в то время когда тело наше требует своего и совсем другого? И что значит, в связи с этим быть свободным? Только ли обладать независимостью? Но в реальности независимых людей много на свете, только вот свободны ли они?

 

1. Определение свободы

 

У свободы  много определений. Одно из них такое: быть свободным — значит понимать все то, что меня окружает, осознавать влиянием множества общественных сил, религий, учителей, родителей, гуру, научных  и прочих знаний. Но чтобы понимать, необходимы глубокие знания. Поэтому более точное определение заключается в том, что быть свободным — значит прежде всего быть разумным при условии, что этот разум проявляется не когда самому человеку хочется быть свободным, а когда человек осознает и себя, и все влияния на себя, к которым либо надо приспосабливаться, либо даже подчиниться без особых размышлений. Важно точно определить для себя, что такое собственное подчинение влияниям, чем оно заключается? На мой взгляд, это есть состояние, когда человек в глубине души ощущает страх: потерять безопасность, устойчивость в жизни, положение в обществе, быть осужденным родителями, близкими, священником, гуру. И вправду, подавляющее большинство из нас более всего остального желают стабильности, быть в безопасности, слышать о себе одобрительные слова, принадлежать для такой устойчивости положения к какой-либо организации, религии, мужу, детям, науке и т.д. Мы постоянно ищем подобные подпорки для себя, не осознавая, что состояние действительной свободы не предполагает страха или принуждения в связи со страхом, пусть даже абсолютно добровольного.

В тот момент, когда мы желаем быть с кем-то отождествлены, мы более не свободны. Человек, мужчина  или женщина, истинно свободен лишь тогда, когда его сердце свободно от принадлежности или отождествления с кем-либо или чем-либо. Благодаря этому осознанию человек перестает стремиться непременно кем-то быть, корме как самим собой, и только это состояние придает ему красоту и глубину. Когда вы не подражаете святым, гуру, героям, догматам — вы свободны. Но когда следуете им — не свободны. Истинная свобода заключается не в том, что вы стремитесь кем-то сделаться, и не в том, что вы следуете в жизни чьим-то мудрым наставлениям, а в ежемгновенном поиске себя, понимании, что вы есть на самом деле.

Первая  ступень к свободе — в том, что вы все ж это понимаете, и тогда постепенно становитесь  самим собой. В самом открытии себя личностью уже заключено  преображение… Но быть самим собой  очень трудно, по сути это требует  перманентного нравственно-интеллектуального подвига от самого человека. Невероятно трудно следовать свободе, преодоляя все те влияния, которые могут порабощать или подавлять вас в себе. Я думаю, что истинная разумность человека заключается именно в том, чтобы суметь выйти за пределы собственного рабства от внешних влияний и воздействий.

2. Религия и религиозное сознание.

 

Быть самим  собой — значит быть освобожденным  от любых догм, теорий, философий, то есть и от религии (в обычном понимании) как организованной религиозной  структуры со всеми признаками общественных учреждений, устроенных для того, чтобы удерживать личность внутри какого-то частного образа мышления или действия. Суть религиозных структур - эксплуатация нашей доверчивости, надежд наших и тех же страхов. Религия в моем понимании — это не религиозные структуры. Она есть искание того, что есть Бог и такое искание требует невероятной энергии, широты разума, тонкости мышления. И в таком понимании следование религии никак не противоречит исканиям человеком истинной свободы. Поэтому я утверждаю, что, не связываясь с религиозными структурами, свободный человек должен иметь РЕЛИГИОЗНЫЙ УМ. Здесь необходимы пояснения: впервые термин «религия» был применен древними римлянами в переводном значении «воссоединение». Не религия как связь, как сейчас часто толкуют, а именно как воссоединение.

Я настаиваю  на этом переводе потому, что связь  может быть, и чаще так и бывает, односторонняя (радио, телевидение  и др.), но воссоединяться способно только открытая система. И говоря о религиозном  уме как необходимом условии существовании свободного человека, я как раз и имею в виду ОТКРЫТЫЙ УМ, то есть тот, который открыт себе, миру, человеку, Богу. Только религиозный ум в таком понимании позволяет человеку воссоединиться, открываясь самому себе, ибо абсолютно невозможно воссоединиться с другим человеком, С Богом, не открыв собственного сердца.

Замечательные сочинения Бердяева, Флоренского, Лосева, Шпета, Соловьева и других философов, объединенных некогда в известное  в истории отечественной культуры «Русское религиозно-философское общество», разогнанное после революции, потому и остались в умах и сердцах последующих поколений, что это были философы, имеющие как раз такой религиозный ум, о котором говорю я. Ум, готовый поглощать все научные достижения и гипотезы.

3. Религия и наука.

 

Все предыдущее развитие русской философской мысли  готовило появление столько великолепной философской школы на стыке Х1Х  и ХХ столетий. Начиная с Ломоносова, лучшие умы настаивали на идее мира между религией и наукой, потому что чего-либо одного недостаточно для полного познания Вселенной. «Неверно рассуждает математик, — писал М.Ломоносов, рассуждая о невозможности познания многообразия мира только одними средствами, — если циркулем хочет измерить Божью Волю, но не прав и богослов, если думает, что на псалтыре можно научиться астрологии или химии». Н.Новиков утверждает, что разум без веры не в состоянии познать таинственную сторону бытия, но и вера без разума впадает в суеверие, и в обоих случаях необходимы свобода разума и определенная степень мистической жизни.

А. Лабзин отмечал, что «обижают веру, думая, что она  требует пожертвования разумом, напротив, разум есть грунт веры, но то, что разум понимает не ясно, то вера утверждает». Представители  славянофильства, объединившего лучшие интеллектуальные силы России начала Х1Х века, выдвигали следующую, четко сформулированную и красивую идею: «Истина недоступна для отдельного мышления, она доступна совокупности мышлений, связанных любовью».

При всей расхожести умонастроений вслед славянофилам говорил подобное же их противник западник П.Чаадаев: «Свобода заключается в том, что мы не осознаем своей независимости, — то есть, свободы нет реально, есть только лишь идея свободы. Но человеческая свобода является «страшной силой», мы то и дело вовлекаемся в произвольные действия и всякий раз потрясаем мироздание». Чтобы этого не происходило, необходимо соответствовать высшему Закону, знать его, ибо порядок в мире поддерживается им. По Чаадаеву, свобода тварных (материальных) существ, дабы не действовала ее разрушительная сила, нуждается в постоянном воздействии свыше. «Представленный самому себе, человек всегда шел по пути беспредельного падения».

4. Поиск истины.

 

Тот, кто  стремится к подлинной свободе, должен быть готов к тому, чтобы  участвовать не в реформации, а в созидании. Реформы всегда дифференцированы — предназначены для какого-то отдельного общества, нации, группы и так далее, поэтому непременно порождают дальнейшие несчастья, с которыми ум религиозный смириться не может, потому, что он — ум любящий и творческий: обладая безграничным пониманием, чувствительный к прекрасному и безобразному, он рожден только из творчества и для творчества. По этой причине подлинно религиозный человек не заботится о том, чтобы произвести перемену в общественном порядке, напротив — он ищет то, что истинно, и само это искание истины обладает преображающим действием на общество и заключает в себе единственно правильное социальное действие. Завершая логическую цепочку, можно сказать, что искание истины и есть подлинная религия.

Такие поиски благотворны и для человека и  для общества тем, что создают  в уме состояние творческого  взрыва, настоящую революцию в  мышлении. В подобных исканиях ум не занят установленными санкциями  общества. И именно так человек  освобождается от обязательной своей обусловленности, становясь подлинно свободным, что в свою очередь невозможно без самопознания и понимания своей обусловленности. Свобода, начинающаяся с познания себя, приведет к действиям правильным и свободного типа.

Трудно встать лицом к лицу с  собой и посмотреть прямо на то, что ты есть, невзирая на то, что скажут остальные. Еще труднее углубиться в себя, потому что это обязательно  принесет и удивление, и горе и  страдание, — но все это совершенно необходимо сделать для того, чтобы понять себя. И когда вы поймете себя, вы обнаружите, что ум становится необыкновенно ясным и простым, в этой ясности преобразятся и все ваши страхи, и вы станете свободными, обладающими умом религиозным, только и нужным для истинного преобразования окружающего мира.

 

 

                                        Заключение

 

Общество в настоящее время  не может быть полностью свободным, оно может только варьировать  степень ограничения свободы.

Свобода возникает "снизу", а  не "сверху"; невозможно принудительно, распоряжением правительства, дать свободу несвободным гражданам. Свободное общество — это общество, состоящее из свободных индивидов; пока люди не свободны внутренне — свободное общество возникнуть не может.

Возражения типа: "Если людям  дать полную свободу, они пойдут грабить магазины и насиловать малолетних девочек", — как раз и показывают, что люди в их нынешнем виде не свободны по своей природе, и "дать свободу" им невозможно. Если люди в массовом порядке идут грабить и насиловать — это значит, что общество не "дало свободу", а просто перестало быть адекватно составляющим его гражданам.

"Каждый народ имеет то  правительство, которого он достоин" (© Ж. де Местр); или, в более  широком толковании, каковы люди  — таковы и порядки в их  обществе. Если людям свойственно стремление грабить и насиловать — общество будет вынуждено защищать себя от этого. Если люди считают запрет на марихуану нормальным явлением — она будет запрещена, сколько бы раз ни была убедительно доказана нецелесообразность такого запрета.

Свобода имеет внешнюю и внутреннюю составляющую. Внутренняя свобода —  это свойство индивида не ограничивать себя в выборе целей и средств  для их достижения. Внешняя свобода  — способность индивида использовать свои личные качества (в том числе  — внутреннюю свободу) для достижения максимально возможной и целесообразной для него независимости в своих поступках от внешних условий. Внешняя свобода недостижима без свободы внутренней, а условием для проявления внутренней свободы является свобода внешняя.

Свобода — качество индивида, а не его социального статуса или среды обитания. Эзоп был свободен, хотя и считался рабом. Можно было быть свободным и в средние века, и при тоталитарных режимах недавнего прошлого. В то же время в самых что ни на есть свободных (по нынешним меркам) странах сейчас имеются миллионы рабов — не по социальному статусу, но по мироощущению.

Конечно, при взаимодействии с несвободным  обществом у свободного человека случаются и проблемы. Например, Джордано Бруно за его свободу  сожгли на костре. Но, с другой стороны: может быть, для него не имело смысла жить, если нет возможности высказывать свои взгляды?

Свобода требует определенного  уровня интеллекта. Силы, стремящиеся  лишить индивида свободы, часто стараются  подкупить его, предлагая взамен свободы деньги, положение в обществе и т.п. "Мы дадим вам хлеб и возьмем у вас вашу свободу", — говорил Великий инквизитор Достоевского, только "хлеб" здесь надо понимать в более широком смысле.

Чем меньше тебе нужно иметь, чтобы  ощущать себя свободным — тем больше ты свободен. Диоген был свободен, живя в бочке и не имея ничего. Это не значит, что свободен лишь тот, кто следует его примеру :-) Но свободному человеку по-настоящему необходимо только одно: мозг, способный придумать — как раздобыть все, что понадобится для жизни.

Свобода требует умения работать над  собой. Каждый человек рождается  свободным, но, поскольку он живет  в несвободном обществе, а детство  — период некритичного восприятия информации, то общество так или  иначе внушает ему свою несвободу, от которой, чтобы стать действительно свободным, ему надо будет впоследствии избавиться.

Свобода подразумевает ответственность. Или, другими словами, безответственный человек свободен быть не может. Безответственность — это осознание себя пешкой в  чьей-то игре, что очевидно противоречит понятию свободы.

Свобода не бывает абсолютной. Невозможно "освободиться" от действия законов  физики, биологии, экономики. Желание  заполучить невозможное — верный признак несвободного человека, равно  как и отсутствие осмысленных целей, ради которых он хотел бы это заполучить. Он просто хочет "чего-нибудь этакого", чтобы гиперкомпенсировать свою неспособность достичь реальных жизненных целей.

Свободен не тот, кто нарушает запреты, а тот, кто не знает такого понятия  — запрет. Установленные обществом запреты для свободного человека не более чем факторы внешней среды, которые целесообразно учитывать, но нецелесообразно абсолютизировать. Люди сплошь и рядом нарушают закон, чтобы добиться того, без чего жизнь кажется им бессмысленной.

Свобода реализуется в следующих  основных направлениях:

1. Свобода мыслей

Свободный человек создает свою философию и затрудняется как-то ее назвать, потому что она отличается от философии других. Он не создает  себе жестких правил и догм, он не боится продумать любую мысль, какой бы нелепой она на первый взгляд ни казалась.

Несвободный человек выбирает себе религию или идеологию, осуждает тех, кто выбрал другое, и не представляет, что существуют в мире иные идеи помимо тех, из которых он выбирал.

 

2. Свобода видения мира

Свободный человек смотрит на мир  своими глазами и никогда не перестает  удивляться тому, что он видит. Он замечает, что король голый, сколько бы вокруг него ни восхищались королевским  платьем.

Несвободный человек видит только то, что ему хотят показать телевидение и газеты. Он считает лжецами или сумасшедшими тех, кто видит мир по-другому, кто видит то, чего он увидеть не в состоянии.

3. Свобода творчества

Для свободного человека творчество едино; музыка для него имеет цвет, а архитектура рождает стихи. Он заботится о содержании, а форма возникает сама собой. Он творчески подходит ко всему, даже к самым обыденным делам, и порой создает маленькие шедевры там, где другие видят только рутинную работу.