Внешняя политика СССР в 30-е годы

Первая пятилетка была связана со стремительной урбанизацией. Городская рабочая сила увеличилась на 12,5 миллионов человек, из которых 8,5 миллионов были мигрантами из сельской местности. Тем не менее, доли в 50% городского населения СССР достиг только в начале 1960-х годов.

В конце 1932 г. было объявлено об успешном и досрочном выполнении первой пятилетки за четыре года и три месяца. Подводя её итоги, Сталин сообщил, что тяжёлая индустрия выполнила план на 108 %. За период между 1 октября 1928 г. и 1 января 1933 г. производственные основные фонды тяжёлой промышленности увеличились в 2,7 раза. Вслед за первой пятилеткой последовала вторая, с несколько меньшим акцентом на индустриализации, а затем третья пятилетка, которая проходила в условиях начавшейся Второй мировой войны.

Рост физического объёма валовой продукции промышленности СССР за 1928-1937 гг. (в скобках указаны проценты  к 1928 г.
Предметы потребления	1928 г.	1932 г.	1937 г.
Чугун, млн. т.	3,3	6,2 (188 %)	14,5 (439 %)
Сталь, млн. т.	4,3	5,9 (137 %)	17,7 (412 %)
Прокат чёрных металлов, млн. т.	3,4	4,4 (129 %)	13 (382 %)
Уголь, млн. т.	35,5	64,4 (181 %)	128 (361 %)
Нефть, млн. т.	11,6	21,4 (184 %)	28,5 (246 %)
Электроэнергия, млрд кВт·ч	5,0	13,5 (270 %)	36,2 (724 %)
Бумага, тыс. т.	284	471 (166 %)	832 (293 %)
Цемент, млн. т.	1,8	3,5 (194 %)	5,5 (306 %)
Сахарный песок, тыс. т.	1283	828 (65 %)	2421 (189 %)
Станки металлорежущие, тыс. шт.	2,0	19,7 (985 %)	48,5 (2425 %)
Автомобили, тыс. шт.	0,8	23,9 (2987,5 %)	200 (25000 %)
Обувь кожаная, млн. пар	58,0	86,9 (150 %)	183 (316 %)

 

Результатом первых пятилеток стало развитие тяжёлой промышленности, благодаря чему прирост ВВП в течение 1928-40 гг. составил 4,6 % в год. Промышленное производство в период 1928—1937 гг. выросло в 2,5—3,5 раза, то есть, 10,5—16 % в год. В частности, выпуск машинного оборудования в период 1928—1937 гг. рос в среднем 27,4 % в год.

 

3 Критическое пересмотрение результатов индустриализации

 

 

Напротив, по мнению критиков индустриализации, она была плохо продуманной, что проявилось в серии объявленных «переломов» (апрель-май 1929 г., январь-февраль 1930 г., июнь 1931 г.). Возникла грандиозная и насквозь политизированная система, характерными чертами которой были хозяйственная «гигантомания», хронический товарный голод, организационные проблемы, расточительность и убыточность предприятий[18]. Цель (т. е., план) стала определять средства для её реализации. Пренебрежение материальным обеспечением и развитием инфраструктуры с течением времени стало наносить значительный экономический ущерб. Некоторые из начинаний индустриализации оказались плохо продуманными с самого начала. Примером является Беломоро-Балтийский канал, построенный в 1933 г. с помощью труда более 200 000 заключённых, который оказался практически бесполезным.

Несмотря на освоение выпуска новой продукции, индустриализация велась преимущественно экстенсивными методами, поскольку в результате коллективизации и резкого снижения уровня жизни сельского населения человеческий труд сильно обесценился. Стремление выполнить план приводило к обстановке перенапряжения сил и перманентного поиска причин, чтобы оправдать невыполнение завышенных задач. В силу этого, индустриализация не могла питаться одним только энтузиазмом и потребовала ряда мер принудительного характера. Начиная с 1930 г. свободное передвижение рабочей силы было запрещено, были введены уголовные наказания за нарушения трудовой дисциплины и халатность. С 1931 г. рабочие стали нести ответственность за ущерб, нанесённый оборудованию. В 1932 г. стал возможным принудительный перевод рабочей силы между предприятиями, за кражу госимущества была введена смертная казнь. 27 декабря 1932 г. был восстановлен внутренний паспорт, который Ленин в своё время осуждал как «царистскую отсталость и деспотизм». Семидневная неделя была заменена на сплошную рабочую неделю, дни которой, не имея названий, нумеровались цифрами от 1 до 5. На каждый шестой день приходился выходной, устанавливаемый для рабочих смен, так что заводы могли работать без перерыва. Активно использовался труд заключённых. Все это стало предметом острой критики в демократических странах, причём не только со стороны либералов, но в первую очередь со стороны социал-демократов.

Индустриализация в значительной степени проводилась за счёт сельского хозяйства (коллективизация). Прежде всего, сельское хозяйство стало источником первичного накопления, за счёт низких закупочных цен на зерно и реэкспорта по более высоким ценам, а также за счёт т. н. «сверхналога в виде переплат на промтовары». В дальнейшем крестьянство также обеспечивало рост тяжёлой промышленности рабочей силой. Краткосрочным результатом этой политики стало падение сельскохозяйственного производства: так, животноводство сократилось почти в два раза и вернулось на уровень 1928 г. только в 1938 г. Следствием этого стало ухудшение экономического положения крестьянства. Долговременным последствием стала деградация сельского хозяйства. В результате коллективизации, голода и чисток между 1926 и 1939 гг. страна потеряла по различным оценкам от 7 до 13 млн. и даже до 20 млн человек, причем эти оценки включают только прямые демографические потери.

Некоторые критики также утверждают, что, несмотря на объявленное повышение производительности труда, на практике средняя производительность труда в 1932 г. по сравнению с 1928 г. упала на 8 %. Эти подсчёты, однако, не отражают полную картину: спад был обусловлен наплывом миллионов необученных рабочих, живших в плохих условиях. К 1940 г. средняя производительность труда выросла на 69 % по сравнению с 1928 г. Кроме того, производительность сильно варьировалась по отраслям.

Что касается рекордов стахановцев, то отмечается, что во-первых, их методы представляли собой заново открытый поточный способ увеличения производительности, прежде популяризованный Ф. Тейлором и Г. Фордом. Во-вторых, рекорды были в значительной степени инсценированы и являлись результатом усилий их помощников, а на практике обернулись погоней за количеством в ущерб качеству продукции. В силу того, что оплата труда была пропорциональна производительности, зарплаты стахановцев стали в несколько раз выше средних заработков по индустрии, что вызвало враждебное к ним отношение со стороны «отсталых» рабочих.

Ответом на растущее негативное отношение к индустриализации и политике руководства ВКП(б) со стороны части общества, и в особенности части коммунистов, стали политические репрессии. Ещё на июльском пленуме ЦК ВКП(б) 1928 г. Сталин выдвинул тезис о том, что «по мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться». На практике это вылилось в кампанию против вредительства. «Вредителей» обвиняли в провалах усилий по достижению показателей плана. Первым громким процессом по делу «вредителей» стало Шахтинское дело, после которого обвинения в саботаже могли последовать за невыполнение предприятием плана, что привело к фальсификации статистики.

Советская пропаганда также утверждала, что экономический рост носил беспрецедентный характер. Исследования показывают, что темпы роста ВВП в СССР (упомянутые выше 4,6 %) были сравнимы с аналогичными показателями в Германии в 1930-38 гг. (4,4 %) и уступали росту в Японии (6,3 %), однако значительно превосходили показатели таких стран, как Англия, Франция и США, переживавших в тот период «Великую депрессию».

Как для СССР, так и для Германии того периода были характерны авторитаризм и центральное планирование в экономике. На первый взгляд, это придаёт вес распространённому мнению, что высокими темпами наращивания промышленного выпуска СССР был обязан именно авторитарному режиму и плановой экономике. Однако ряд экономистов полагает, что рост советской (как и немецкой) экономики был целиком благодаря её экстенсивному характеру и обеспечивался увеличением нормы валового накопления в основной капитал, нормы сбережений (за счет падения нормы потребления), уровня занятости и эксплуатации природных ресурсов. Выдвигались аргументы, что при сохранении НЭПа также были бы возможны индустриализация и быстрый экономический рост.

Предметом дискуссий является также взаимосвязь между индустриализацией и победой СССР над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. В советское время была принята точка зрения, что индустриализация и довоенное перевооружение сыграли решающую роль в победе. Критики обращают внимание на то, что к началу зимы 1941 г. была оккупирована территория, на которой до войны проживало 42 % населения СССР, добывалось 63 % угля, выплавлялось 68 % чугуна и т. д. Как пишет В. Лельчук, «победу пришлось ковать не с помощью того мощного потенциала, который был создан в годы ускоренной индустриализации». Сторонники традиционной точки зрения возражают, что индустриализация наиболее коснулась Урала и Сибири, в то время как на оккупированных территориях оказалась преимущественно дореволюционная промышленность. Они также указывают, что немалую роль сыграла эвакуация промышленности в районы Урала, в Поволжье, Сибирь и Среднюю Азию. Только в течение первых трёх месяцев войны было перемещено 1360 крупных (в основном, военных) предприятий

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

По утверждению советских теоретиков, социалистическая экономика значительно превосходила капиталистическую.

К 1940 г. было построено около 9000 новых заводов. К концу второй пятилетки по объёму промышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США (если считать британскую метрополию, доминионы и колонии одним государством, то СССР будет на третьем месте в мире после США и Британии). Резко снизился импорт, что рассматривалось как завоевание страной экономической независимости. Открытая безработица была ликвидирована. За период 1928—1937 гг. вузы и техникумы подготовили около 2 млн специалистов. Были освоены многие новые технологии. Так, только в течение первой пятилетки был налажен выпуск синтетического каучука, мотоциклов, наручных часов, фотоаппаратов, экскаваторов, высокомарочного цемента и высококачественных сортов стали. Был также заложен фундамент для советской науки, которая по отдельным направлениям со временем вышла на ведущие мировые позиции. На созданной индустриальной базе стало возможным проведение масштабного перевооружения армии; за время первой пятилетки оборонные расходы выросли до 10,8 % бюджета.

Уровень потребления на душу населения вырос на 22 % между 1928 и 1938 гг., хотя этот рост был наибольшим среди группы партийной и рабочей элиты (которые срастались друг с другом) и совершенно не коснулся подавляющего большинства сельского населения, или более половины населения страны. 

Однако существовали и другие точки зрения. В годы советской власти коммунисты утверждали, что в основе индустриализации был рациональный и выполнимый план. Между тем, предполагалось, что первый пятилетний план вступит в действие ещё в конце 1928 г., однако даже к моменту его объявления в апреле-мае 1929 г. работа по его составлению не была завершена. Изначальная форма плана включала в себя цели для 50 отраслей промышленности и сельского хозяйства, а также соотношение между ресурсами и возможностями. С течением времени главную роль стало играть достижение наперёд заданных показателей. Если изначально заложенные в плане темпы прироста промышленного производства составляли 18-20 %, то к концу года они были удвоены. Несмотря на отчёт об успешном выполнении первой пятилетки, на самом деле, статистика была сфальсифицирована, и ни одна из целей не была достигнута даже близко. Более того, в сельском хозяйстве и в промышленных отраслях, зависящих от сельского хозяйства, был резкий спад. Часть партийной номенклатуры была этим крайне возмущена, например, С. Сырцов охарактеризовал репортажи о достижениях как «очковтирательство».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованных источников

 

 

 

     1  Камынин, В. Д. Советская Россия в начале и середине 20-Х годов // Курс лекций / под ред. Личмана Б. В. Екатеринбург: Уральский гос. тех. ун-т, 1995. Лекция 17, c. 159.

2. Ноув, А. О судьбах нэпа // Вопросы истории. 1989. № 8. — С. 172

3 Рогачевская, Л. С. Как составлялся план первой пятилетки // Восток. Март, 2005. № 3(27).

    4 Кесслер, Х. Коллективизация и бегство из деревень — социально-экономические показатели, 1929-1939 гг. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 9. М., 2003. С. 77 

     5 Ратьковский, И. С., Ходяков, М. В. История советской России. СПб, 2001. — Гл. 3.  СССР в цифрах в 1967 году. — М.: 1968.

     6 Индустриализация СССР 1926—1941 гг. Документы и материалы. / Под ред. М. П. Кима. — М.: Наука, 1990.

     7 Верхотуров, Д. Экономическая революция Сталина. — М.: Олма-Пресс, 2006.

     8 История России. Теории изучения. Под. ред. Б. В. Личмана. Россия в конце 1920-х-1930-е гг.