Формы государственного устройства

Среди ныне существующих монархий немало откровенно абсолютистских по своей сути, хотя и вынужденных, принося дань времени, рядиться в одежды народного представительства и демократии. Европейские монархи в большинстве случаев не используют даже данные им конституцией права.

И здесь особое место на карте Европы занимает княжество Лихтенштейн. Еще шестьдесят лет назад оно представляло собой большую деревню, по нелепой случайности получившую независимость. Однако сейчас, благодаря деятельности князя Франца Иосифа II и его сына и преемника князя Ханса Адама II, это один из крупнейших деловых и финансовых центров, сумевший не поддаться на посулы о создании «единого европейского дома», отстоять свой суверенитет и самостоятельный взгляд на собственное государственное устройство.

Стабильность политической и экономической систем большинства монархических стран делает их не только не устаревшими, но прогрессивными и привлекательными, заставляет равняться на них по ряду параметров.

Так что монархия – это не приложение к стабильности и достатку, а дополнительный ресурс, позволяющий легче переносить болезнь, быстрее выздоравливать от политических и экономических невзгод.

Главный же недостаток династической монархии – случайность рождения. При династическом наследовании нет гарантии, что не родится умственно неполноценный наследник. Очень часто династические наследники являли собой противоположность своим родителям. Взять, например, царствование Екатерины II и ее сына Павла. Екатерина царствовала, сосредоточив вокруг себя все величие. К. Валишевский пишет в романе о Екатерине II – «Победоносная за границами империи,  Екатерина внушала и внутри ея сперва уважение, за тем и любовь к себе»8. Павел был полной противоположностью своей матери. «Павел принес с собой на престол не обдуманную программу, не знание дел и людей, а только обильный запас горьких чувств»9. Установленный незыблемый порядок вещей остался отрадным воспоминанием о екатерининской эпохе, тогда как правление Павла «запечатлелось ощущением тяжкого гнета, безысходного мрака, обреченности».

Еще одним широко распространенным недостатком монархии является фаворитизм, склонность к выдвижению любимцев. На Руси во второй половине XVIII века фаворитизм стал почти государственным учреждением.

Оба эти недостатка можно устранить составными политическими системами, в которых монархия – не единственная форма, а действует в сочетании с другими формами  – аристократией или демократией.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

6. Особенности современных монархий.

 

Монархия как форма правления, при которой вся верховная государственная власть, получаемая обычно в порядке наследования и формально находящаяся в руках монарха, сегодня существует в 30 странах мира.

В Азии находятся 14 монархических государств: Бутан, Иордания, Камбоджа, Малайзия, Непал, Таиланд, Япония, Бахрейн, Бруней, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия. Причем в последних семи до сих пор сохраняются абсолютные монархии, дающие всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти единоличному главе государства10.

В Европе монархий 12: Андорра, Бельгия, Ватикан, Великобритания, Дания, Испания, Лихтенштейн, Люксембург, Монако, Нидерланды, Норвегия и Швеция. Абсолютной, теократической (религиозной) формой правления облечен только Папа Римский, являющийся монархом Ватикана. При подобной монархии, которая существует еще в Саудовской Аравии и Брунее, в государстве фактически нет конституции, и правление осуществляется не светским, а духовным лицом.

В Африке насчитывается 3 монархических государства: Лесото, Марокко и Свазиленд. Еще одна монархия существует в Океании, это — Тонга. Самой древней в мире из ныне существующих является японская монархия, которая была установлена в 660 году до н. э., а самой древней в Европе – датская, ведущая свой отсчет с 899 года.

Конституционные монархии в современном мире более распространены, чем абсолютные (Бельгия, Великобритания, Испания, Дания, Норвегия, Марокко, Япония и др.).

Великобритания – самая старая конституционная монархия в мире. Король (в настоящее время королева Елизавета II) считается главой государства, а также возглавляемого Великобританией Содружества. В 15 из стран Содружества королева считается главой государства формально, так как ее представляет генерал-губернатор. Это относится к таким бывшим доминионам Великобритании, как Канада, Австралия, Новая Зеландия.

Япония – практически единственная империя в мире. Император страны – символ государства и единства нации, хотя вся законодательная и исполнительная власть принадлежит парламенту и кабинету министров. Япония до принятия конституции 1947 года была абсолютной монархией, законы которой наделяли императора неограниченной властью и приписывали ему божественное происхождение. В 1947 году абсолютная монархия здесь была упразднена.

Монархический принцип вовсе не отрицает разнообразия. Большей частью королевства – конституционные монархии, где власть правителя ограничена как писаными законами, так и исполнительными учреждениями. В конституции Японии, например, сказано, что император является лишь «символом государства и единства народа», его статус определяется волей народа, которому принадлежит суверенная власть11.

В ряде стран Востока короли, эмиры и султаны обладают всей полнотой исполнительной власти. В них монархи располагают прерогативами главы государства, верховного главнокомандующего, правом назначать и отзывать главу правительства, созывать и распускать парламент, представлять государство на международном уровне, награждать и присваивать почетные звания. Верно и то, что во всех европейских странах монарх «царствует, но не правит», однако это не означает лишения его широких прав и возможностей. Об этом свидетельствуют мудрые и мужественные действия короля Испании Хуана Карлоса во время попытки государственного переворота в феврале 1981 года. Король – гарант демократии? Возможно ли это? По всей видимости – да.

Ярким примером причудливого переплетения феодальных и капиталистических черт служит княжество Андорра. Там много столетий существует совершенно особый, не похожий на другие режим. В Андорре два главы государства. Оба имеют титул князя. Такая ситуация существует уже более 700 лет, точнее, с 8 сентября 1278 года, когда епископ Урхельский и граф Фуа положили конец длительному конфликту, вызванному притязаниями на феодальное княжество, граничащее с Францией и Испанией. В 1589 году граф Фуа и Наварры стал королем Франции под именем Генриха IV. С тех пор главой андоррского княжества от Франции является глава французского государства.

Государственные институты в Андорре остались такими же, какими были века назад. Генеральный совет страны (парламент) избирается раз в четыре года, политические партии запрещены.

В связи с этим встает вопрос: монархия – это лишь форма власти или нечто иное? Это реликт средневековья или полноценный институт? Для стран Запада ответы на эти вопросы дает Великобритания, которую многие считают классической моделью цивилизованной монархии.

Англичане узнают о своем монархе с малолетства. И всю жизнь видят его портреты в школах, магазинах, учреждениях, а новости о нем каждодневно получают из газет, передач телевидения и радио. Из королевской семьи наиболее популярны сама королева Елизавета II, ее муж принц Филип – герцог Эдинбургский и ее сын — наследный принц Чарльз.

«Таймc» в ежедневной хронике занятий королевской семьи скрупулезно перечисляет место и время церемоний и мероприятий, на которых присутствует кто-либо из родственников королевы или она сама. Так, все узнают о том, что королева-мать посетила дом призрения или больницу, дочь королевы принцесса Анна или сестра королевы принцесса Маргарет – детский приют, а герцог Эдинбургский – учебное заведение, военную школу или спортивную ассоциацию. Принц Филипп открывает атомные электростанции, стадионы, новые мосты, произнося при этом собственноручно написанные и, как правило, остроумные речи.

Но зачем все это англичанам? Начнем с того, что корона – это достаточно реальная политическая власть. Монарх фактически является несменяемым членом правительства. Он имеет доступ ко всем документам кабинета. Его обязаны ставить в известность обо всех важных решениях во внутренней и внешней политике. Он утверждает премьер-министра и одобряет министерские и политические назначения, поддерживает связи с «оппозицией Его Величества»12.

Монарх в состоянии не только оказывать давление на кабинет с целью принятия или непринятия какого-либо решения. Он может отстаивать свое мнение, требовать, чтобы оно было доложено кабинету и рассмотрено им. Так, король Георг V был инициатором расчленения Ирландии. В годы первой мировой войны поддерживал военное командование против кабинета, а в 1917 году вопреки воле министров послал Николаю Романову телеграмму сочувствия по поводу отречения от престола. В 1924 году он отказался принять посла СССР. Все годы своего правления король играл важную роль в колониальной политике Великобритании.

Правящими слоями монархия используется в качестве символа единства нации и незыблемости британской политической системы. Само ее положение в стороне от текущих дел, выше перипетий политической жизни сохраняет определенный ореол таинственности, а любовь к трону соединяет подчас людей противоположных взглядов.

Видимо, этими соображениями руководствовались испанцы, вернув в 1975 году корону на национальный флаг. И это в развитой стране, народ которой имеет громадный политический опыт и за последние двести лет совершил пять антимонархических революций.

В то же время не будем и переоценивать институт монархии. В западноевропейских странах на современном уровне развития экономики и гражданского общества он играет скорее вспомогательную роль, практически не влияет на темпы роста и характер развития экономики, на решение социальных вопросов. Но если в Европе монархии – своеобразные гаранты государственного устройства и общественного строя, то на Востоке они нередко активные участники преобразований.

Один из парадоксов новейшей истории состоит в том, что развитие капитализма во многих странах Востока (индустриализация, создание национального рынка, появление современных классов и слоев, организация развитой сети здравоохранения и массового образования, устранение одиозных форм правления) начиналось и сейчас осуществляется при активной поддержке самих феодальных правителей. В той мере, в какой позволяют национальные ресурсы, они способствуют социально-экономическим реформам. Если же они противятся переменам, их свергают, как свергли египетского короля Фарука или короля Ирака.

Кувейт ныне – государство всеобщего благоденствия. Высокий уровень потребления, хорошо оплачиваемая работа для коренных жителей, бесплатное образование и здравоохранение – все это сохраняется. А поскольку благополучие было достигнуто (от крайне низкого, нищенского уровня) под руководством правящей семьи ас-Сабахов, немудрено, что большинство населения уважает династию, и в особенности эмира.

Сами по себе реформы не гарантия для выживания монархии. Это показал опыт Ирана. Покойный шах Мохаммед Реза Пехлеви с 60-х годов проводил обширную программу преобразований. Как и большинство ближневосточных правителей, он твердо держал рычаги власти. Целью шаха было превращение Ирана в промышленно и социально развитую державу европейского уровня.

Шах добился заметных успехов. Благодаря доходам от нефти росли заводы, фабрики. В сельском хозяйстве была проведена аграрная реформа. Осуществлялась электрификация страны. Монарх не гнушался и мнением народным. Нередко встречался с рабочими и крестьянами, и, бывало, поддерживал их требования вопреки воле предпринимателей и помещиков. В короткое время была ликвидирована массовая неграмотность. Иранские города приобретали все более европеизированный вид: та же реклама, те же автомобили, та же мода. Но народ отвернулся от шаха и сверг его.

В комплексе причин, вызвавших падение режима, и жестокое диктаторское правление, и пренебрежение традициями, религиозными вопросами, и нетерпение шаха, пришпоривавшего подданных, которые вовсе не горели желанием скакать в светлое будущее западного образца. Но свергнута монархия, и ее сменила республика по форме, но по сути – теократия, монархия во главе с религиозным деятелем.

Согласно данным опросов общественного мнения, несколько процентов французов жалеют о том, что у них нет короля. Трудно назвать одну универсальную причину живучести монархической идеи. Тут уместно вспомнить высказывание видного английского ученого конца XIX века У. Беджгота, который писал: «Главная причина жизнеспособности королевской власти состоит в том, что она — «понятное правление»13.

Часто говорят, что людьми управляет воображение, но было бы правильнее сказать, что ими управляет слабость воображения. Природа конституции, игра партий, скрытое формирование руководящего мнения – все эти сложные факторы понять трудно, а дать им ложное истолкование легко. Но единая действующая воля, единый повелевающий разум – это доступная идея, и, если ее хоть раз разъяснить, она никем и никогда уже на забывается.

Итак, очевидно, что в этом вопросе играет роль ряд обстоятельств: на Востоке это объективно положительное значение деятельности некоторых восточных монархий; в Европе – традиции и элементы национализма в сознании многих европейцев, потребность в твердом государственном стержне в случае нестабильности.