Правовая система Древней Руси

Так, за убийство основной массы свободных людей платится вира в 40 гривен. Жизнь представителей верхушки феодалов оценивается двойной вирой в 80 гривен. Жизнь же зависимых людей оценивается в 12 и 5 гривен, которые даже не называются вирой. За основную массу преступлений наказанием была так называемая продажа — уголовный штраф. Ее размеры были различны в зависимости от преступления. Если за преступника расплачивалась его вервь, то это называлось дикой вирой. Виры, шедшие в пользу князя, сопровождались возмещением ущерба потерпевшему или его семье.

По договору с греками 911 г. убийцу можно было умертвить  каждому безнаказанно на месте преступления: “Да умрем, идеже аще створить убийство”. Договор 945 г. дает право  жизни убийце только родственникам  убитого без определения степени родства. Русская Правда ограничила круг мстителей за убийство только двумя степенями ближайших родственников убитого. Кровная месть в качестве наказания за убийство применялась вплоть до второй половины XI в. Однако уже Правда сыновей Ярослава запрещала убивать убийцу кому бы то ни было, предписав родственникам последнего довольствоваться определенной денежной компенсацией. Таким образом, расширяется право государства на личность и имущество преступника.

Из всех злонамеренных  деяний, направленных против собственности, выделяются коневая татьба (т.е. кража - тайное похищение) и зажигательство. Конокрад и поджигатель гумна или двора, подобно разбойнику, выдавался князю на поток.

Русская Правда содержала  ряд преступлений против чести. К  таким преступным деяниям относились вырывание бороды или усов, оскорбление словом или действием.

Усиленными карами охраняется церковь, ее имущество и церковные служители (церковная татьба, разграбление могил, посечение крестов, колдовство). За колдовство, например, волхвов сжигали, а ворожей закапывали в землю живьем. За преступления, отнесенные к компетенции церковного суда, применялись и специфические церковные наказания, такие как эпитимьи. Так, византийский закон предусматривал, например, за блуд с сестрой 15 лет «поститися и плаката»; легкой эпитимьей считались 500 поклонов в день. Эпитимья часто соединялась с государственной карой. Вероятно также, что церковь применяла кроме эпитимий членовредительные наказания и тюремное заключение.(2, стр.9)

 

 

 

2. Суд и процесс

 

На Руси эпохи удельных государств управление и суд не были разграничены, а потому органы управления были одновременно и органами суда в подвластных сферах. По Русской  Правде суд по всем мирским делам  сосредоточивался в руках князя  как верховного законодателя, правителя и судьи. Князь отправлял правосудие лично или поручал это дело наместникам. Местом суда в столице и провинции был княжеский двор, позже замененный приказной или воеводской избой.

Судебный процесс начинался иском или “поклепом” со стороны истца, в котором указывались правонарушение и обвиняемый. Исключение из этого правила составляли только убийство и воровство, т.к. истец, как правило, не мог указать на конкретное лицо. Вервь, на земле которой обнаруживалось одно из таких преступлений, должна была отыскать преступника или платить за убийство виру.

Держатель поличного  признавался виновным в том случае, если он не мог объяснить, каким образом  оно попало в его руки или находится  у него во дворе. Если же заподозренный  в преступлении по поличному указывал на человека, от которого он приобрел его, Русская Правда требовала так называемого свода, т.е. очных ставок до тех пор, пока не будет найден действительный похититель вещи. При этом требуются показания двух свидетелей или мытника — сборщика торговых пошлин. Если свод заканчивался отысканием вора, последний должен был уплатить штраф и вознаграждение тому, кому он продал похищенную вещь.

Своду предшествовал заклич, т. е. объявление на торговой площади о пропаже, в надежде, что кто-нибудь опознает украденное или потерянное имущество у другого лица.

Гонение следа заключалось в розыске преступника по его следам. Закон предусматривает специальные формы и порядок проведения этого процессуального действия. Если след привел к дому конкретного человека, считается, что он и есть преступник (ст. 77 Троицкого списка). Если след привел просто в село, ответственность несет вервь (община). Гонение следа влекло за собой для верви, в которой теряются следы убийцы или вора, необходимость самой разыскать преступника и выдать его властям или платить дикую виру. Если же след потерялся на большой дороге, то на этом поиск прекращается.

Институт гонения следа надолго  сохранился в обычной практике. В  некоторых местах, в Западных районах  Украины и Белоруссии, он применялся вплоть до XVIII в., обычно по делам об угоне скота.

Обвиняемый призывался в суд лицом, состоящим при  дворе наместника, называемым доводчиком.

Призываемый в суд  по уголовному делу должен был найти  поручителя, который бы поручился  за него в его явке в судебное заседание в указанный срок. Если же обвиняемый не находил поручителя, то его лишали свободы и заковывали в железо.

Среди доказательств  продолжали существовать испытания  водой и железом, а также присяга, которая сопровождалась целованием креста.

Рядом с органами местного княжеского суда существовал суд общины. Его компетенция ограничивалась границами и лицами общины.

Жалобы сторон на решение  суда подавались князю.

Закон предусматривает определенную систему доказательств, каковыми были: свидетели - “видоки” и “послухи”  свободного состояния.

Видоки — это свидетели, в  современном смысле слова — очевидцы факта. Послухи — более сложная категория. Это лица, которые слышали о случившемся от кого-либо, имеющие сведения из вторых рук. Иногда под послухами понимали и свидетелей доброй славы сторон. Они должны были показать, что ответчик или истец — люди, заслуживающие доверия. Не зная даже ничего о спорном факте, они просто как бы давали характеристику той или иной стороне в процессе. Впрочем, уже Русская Правда не всегда выдерживает четкое различие между послухами и видоками. Характерно, что ив применении свидетельских показаний появляется элемент формализма. Так, по некоторым гражданским и уголовным делам требовалось определенное число свидетелей (например, два свидетеля заключения договора купли-продажи, два видока при оскорблении действием и т. д.). Также доказательством служило и поличное, или “лице”, т.е. предмет преступления у обвиняемого в руках или на его дворе.

В Древнерусском государстве появляется и целая система формальных доказательств  — ордалии. Среди них следует  назвать судебный поединок — «поле». Победивший в поединке выигрывал дело, поскольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде и иных законах Киевского государства о поле не упоминается, что дало основание некоторым исследователям сомневаться в его существовании. Однако иные источники, в том числе иностранные, говорят о практическом применении поля.

Другим видом суда божьего были испытания железом и водой. Испытание  железом применялось тогда, когда  не хватало иных доказательств, причем в более серьезных случаях, чем  испытание водой. Русская Правда, посвящающая этим ордалиям три статьи, не раскрывает техники их проведения. Более поздние источники сообщают, что испытание водой проводилось путем опускания связанного человека в воду, причем если он тонул, то считался выигравшим дело.

Особьм видом доказательства была присяга — «рота». Она применялась, когда не было других доказательств, но, разумеется, по небольшим делам. Ротой можно было подтвердить наличие какого-нибудь события или, наоборот, его отсутствие.

В некоторых случаях имели доказательственное значение внешние признаки и вещественные доказательства. Так, наличие синяков и кровоподтеков было достаточно для доказательства избиения.

Исследователи полагают, что в церковном  суде применялся и инквизиционный (розыскной) процесс со всеми его атрибутами, в том числе и с пыткой.

Следует также отметить, что в  Русской Правде видны определенные формы обеспечения исполнения судебного  решения, например, взыскание виры с  убийцы. Специальное должностное  лицо — вирник – приезжало дом  осужденного с многочисленной свитой и терпеливо ждало уплаты виры, получая каждый день обильное натуральное содержание. В силу этого преступнику выгодней было как можно быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных гостей. (2, стр.13)

 

Заключение

 

Древнерусское Киевское государство явилось важнейшей вехой в истории народов нашей страны и его соседей в Европе и Азии. Древняя Русь стала крупнейшим для своего времени европейским государством. Естественно, что она оказала сильнейшее влияние на судьбы мирового исторического процесса.

Древнерусское государство, созданное  древнерусской народностью, явилось  колыбелью трех крупнейших славянских народов — великороссов, украинцев  и белорусов.

Киевская Русь с самого начала была полиэтническим государством. Народы, в нее вошедшие, продолжали потом свое развитие в составе других славянских государств, ставших преемниками Древней Руси. Одни из них ассимилировались, добровольно утратили свою этническую самостоятельность, другие же сохранились до наших дней.

В Древнерусском государстве сложилась форма раннефеодальной монархии, которая сохранилась потом и у ее преемников на протяжении нескольких веков.

Громадное значение имело древнерусское  право, памятники которого, особенно Русская Правда, дожили и до Московского  государства. Имели они значение и для права соседних народов.

Неизбежные исторические процессы развития феодализма влекут за собой  отмирание Древнерусского государства. Развитие феодальных отношений, породившее Древнюю Русь, приводит в конце  концов к ее распаду, неизбежному  процессу установления феодальной раздробленности в XII в.(3, стр.18)

 

Список использованной литературы

 

1. Исаев И.А. История   государства   и   права   России:   Учеб. пособие. М.: Юрист, 1993. - 272 с.

2. История Государства и права  России. Учебник для вузов. // Под ред. С.А. Чибиряева. М.: Издательство НОРМА, 1998 – 528 с.

3. История отечественного государства  и права. // Под ред. О.И. Чистякова.  М.: Инфра-Плюс, 2002. – 672 с.

4. Фалеева И.Н. Политико-правовая  система Древней Руси IX-XI вв. – Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2003. – 164 с.